женщина цветок
отставь ты это красивое
старое сравнение
в сторону
цветок который смеется
цветок который пугается
цветок с цветком в волосах
цветок который продается
цветок который приходит и уходит
женщина это женщина
цветок это цветок
слово стало телом
тело заполнило ночь
от берега до берега
у ночи нет берегов
женщина цветок
отставь ты это красивое
старое сравнение
в сторону
в электрическом свете
темно-ореховые головы орехов
кокосовых
как волосатые головы слепых обезьян
бананы с которых содрана кожа
лимонного цвета лимоны с черными листьями
искорки света бегают по стеклу по никелю
по разноцветным сокам
глыбы льда на льду раскрытые устрицы
искорка света в ломтике лимона
свет пропадает во льду
падает и пропадает
люди платят протягивают руки
кладут в свои сетки в газеты
рыбу похожую на раскрытый ножик
синего тунца слоистого как древесина
голову уснувшей медузы ноги осьминога
лежат потроха на льду
лежат на зеленых листьях
как павшие ягнята
кроваво-красные печенки
сердца и языки и рядом
удивительнейшие рыбы
с головами как красные молотки
как голубые ежи
плоские как тарелки
из золотистой шкуры
черная икра искрится
в электрическом свете
птички сколько тут птичек
сколько птичек на проволоке
которая проткнула умолкшие горлышки
которая проходит сквозь открытые клювики
Полночь пора возвращаться
реактивный
рассекает небо над заливом
в ореолах уличного света
проходят англичанки
в ангельских белых шеях
улыбаются
голуби сладко уснули
у ног неизвестного героя
лимоны желтого света
катятся по поверхности моря
моряк стоит руки в карманы
тело портовой «чайки»
так печально в постели
маленькое как тело ребенка
желтый пергамент щек и черные очи
на ступенях святого храма
женщина спит с малышами
укрыла их газетой
в тупике пустого переулка
сердце Иисуса
пробитое мечом в гирлянде ламп
музыкант свою скрипку спрятал
в футляр
присел за столик
официанты скатерти складывают
паруса
над заливом пальмы и звезды
завтра утром
солнце над городом взорвется
завтра парад
Сегодняшний день
великолепный убийца
прошлого
самый жестокий ибо не связан
с жертвой
Вена аэропорт
клиент улыбается котлетам
das ist schön[10] говорит он
котлетам
японец высыпал на ладонь таблетки
будто зернышки риса
бородатый индус
погруженный в раздумье
проходит мимо
В Ватиканском музее
Ян Собеский под Веной{14}
гид объясняет старухам американкам
что это польский король который
как раз под Веной
разгромил турецкое войско
и спас тем самым
столицу Австрии{15}
Вход на купол
Eingang zur Kuppel
Ingresso alla Cupola[11]
гиды копулируют наспех
с искусством на глазах у туристов
при этом родятся
скучающие чудовища
смеющиеся жирафы
снимают музейные туфли
с пылающих ног
Вчера я встретил знакомого
из Варшавы
это было прекрасно как
«неожиданная встреча
на анатомическом столе
зонтика со швейной машиной»{16}
эта пьета{17} пьета пьета
Пьета Микеланджело
неужели эта пьета пьета пьета
подлинник из подлинного мрамора
ну разумеется
Kolossal fantastisch er fliegt[12]
это относится к Богу Отцу
в Сикстинской капелле
Кто-то вошел
кто-то меня прервал
я потерял нить своих мыслей
в Риме
в Сикстинской капелле
шум толчея
хуже чем на вокзале
восхищаются Микеланджело
Страшный суд
не знаю какими словами
передать
потрясенье
пришлось головой опереться
о спинку скамейки
в Сикстинской капелле
я видел слепого
жена его Ева
его единственное око
шепотом объясняла
Страшный суд
Сотворение мира
Сотворение Адама
Изгнание из рая
Он поднял лицо
голоса опускались
на его — вознесенные во тьму
очи
а я многоокий многоухий
открытый всему на свете
глотал голоса и краски
эстетки
отлично несутся в клетке
высиживают красивые слова
от шума
треснула у меня голова
21 мая в 12.00
я осматривал термы Каракаллы
прошу прощенья за хаос
но ведь мир возникал из хаоса
пусть это все возникает само
по ходу движенья
или ты думала
что я оттуда вернусь
совершенно преображенный
не надо притворяться
сколько искусства падает
на душу населения в среднем
на земном шаре
сколько истины падает на душу
мясо пожирает мясо
кризис современной цивилизации
длится уже так долго
я подозреваю что нет никакого кризиса
я предпочитаю мясо
что вы закажете ножку может быть грудку
может быть язык
мы форпост христианства{18}
я попрошу язык поганые язычники
цвет христианского рыцарства пал
язык с гарниром
вы заказали я заказал язык
Et in Arcadia ego
вы притворяетесь Дон Кихотом
эти ветряные мельницы без крыльев
это же туалеты
можете подойти убедиться
вы меня ловите на слове
сколько мяса сколько истины
падает на каждую голову
голову которая падает
среди ночи меня спросили
ваше последнее желание
кто-то за меня ответил
бокал шампанского
отвернулся к стене и умер
«По сравнению с историческими событиями
политического или военного характера
все представляется ничтожным…
— говорит Ф. М.{19} —
В зале ожидания можно читать
разве что газеты»
Написать трактат
о тождественности
в новой поэзии
действительность
целиком заполнена
действительностью
в трещины действительности
может внедряться воображение
«в нас возникает иллюзия воображения
заставляющая нас иногда цепляться
за сходство предметов как таковых
это заметно у спящих и сумасшедших»
Не оставить пустого места
ни единого белого поля
для воображения
Художник С. Д.{20}
на пресс-конференции
выходит из огромного яйца
или предстает во фраке
украшенном семьюдесятью семью
рюмками каждая из них наполнена
мятным ликером
в одной из рюмок находится дохлая муха
меня не удивишь
я навидался всякого
но вернемся к моему итальянскому путешествию
21 мая в 12.00
я осматривал термы Каракаллы
солнце
расплавило меня и высосало
солнце над головой
надо мной в небе
громоздятся кирпичные мамонты
у подножья стен цветущие маки
стены поют
гнезда ласточек
рыжий кот торчит будто кость
глядит бирюзовым глазом
среди зарослей красные маки
гладкие камни в тени
прохладны если ступить босиком
стулья рядами как в театре
колонны пилястры капители
из гипса и картона
по ночам здесь дают представленья
огромный самолет пролетел
рыжий кот побежал себе дальше
опять прошли эти женщины
я видел их в катакомбах
Catacombe di S. Callisto[13]
в катакомбах было довольно весело
ресторан святого Каликста
находится напротив
цены высокие место бойкое
эта женщина в черном платье
как змея
из американской или английской кожи
молния вдоль спины
змея на застежке
посмотреть бы как меняет кожу
кельнеры белые мотыльки
порхают около столика
раскрывают крылья
с черными крапинками
после обеда можно еще раз спуститься
в катакомбы
но стоит ли
настроение безмятежное
ну мученики
что же я должен вырвать себе око
соблазняющее меня вот уже целый час
виноват ведь этот сосуд порока
эта прелестная гадина людской породы
рисую на столике рыбу
но она как видно басурманка
я разумеется не о рыбе
проходит мимо
букет пяти ощущений
у меня в этот миг не пять а сто ощущений
раздражители раздразнили меня
как быка
кельнеры с красными салфетками
скачут вокруг
колют меня своими цифрами
я кровоточу вином
надо мной в ослепительном солнце
их языки