ойно относиться к темным сторонам жизни, несентиментальная, объективная, во всем разбирающаяся. Нам нужны молодые люди, новое поколение, способное видеть и любить жизнь такой, какова она есть. Правдолюбивая, инициативная, идейная молодежь. Пусть эти идеи не будут такой уж глубокой мудростью. И даже желательно, чтоб они не были чем-то законченным, зрелым, сугубо серьезным. Всего-навсего вскрик, вскрик их сердец. Вопрос, надежда, голод!
Б е к м а н (про себя). Голод? О, этого у нас хоть отбавляй.
Д и р е к т о р. Лишь бы она была молодой, эта молодежь, страстной и отважной. Именно в искусстве! Взгляните-ка на меня: в семнадцать лет я уже выступал на подмостках кабаре, издевался над обывателем, портил ему удовольствие от сигары. Если нам сейчас чего и не хватает, так это авангардистов, представляющих серое, живое, страдальческое лицо нашего времени!
Б е к м а н (про себя). Да, да, представлять. Лица, орудия, призраков. Что-то всегда должно быть представлено.
Д и р е к т о р. Да, кстати, я все хочу вас спросить: почему, собственно, вы разгуливаете в таких, можно сказать, гротескных очках? Где вы, друг мой, раздобыли эту занятную штуковину? Посмотришь на вас — и плакать хочется. Ей-богу, у вас какое-то сумасшедшее сооружение на носу.
Б е к м а н (машинально). Да, это мои противогазовые очки. Нам их выдавали в армии, тем, у кого слабое зрение, чтобы мы и в противогазе могли разглядеть врага и его уничтожить.
Д и р е к т о р. Но ведь война давно кончилась! Мы ведь уже давно живем самой что ни на есть мирной жизнью?! А вы все еще щеголяете в этом военном облачении.
Б е к м а н. Вы уж не обессудьте. Я только позавчера вернулся из Сибири. Позавчера? Да, позавчера!
Д и р е к т о р. Из Сибири? Кошмар, верно? Кошмар. Ох, уж эта война! Но очки… у вас что, других нет, что ли?
Б е к м а н. Я рад, что у меня хоть такие есть. Они — мое спасение. Другого спасения у меня нет, то есть я хотел сказать — других очков нет.
Д и р е к т о р. Как же это вы не обзавелись порядочными очками, голубчик, а?
Б е к м а н. Где мне было обзаводиться, в Сибири?
Д и р е к т о р. Ах да, конечно. Беда с этой Сибирью! А я, можно сказать, завалился очками. Эх вы, голова! Перед вами счастливый обладатель трех пар первоклассных, чистопородных роговых очков. И заметьте себе, голубчик, настоящий рог! Желтые — для работы. Почти неприметные — для более или менее торжественных случаев. И вечерние — для сцены, черные, солидные роговые очки. Это, голубчик мой, выглядит классно, да!
Б е к м а н. А у меня нет ничего, что бы я мог предложить вам взамен одной пары очков. Я сам себе кажусь каким-то временным, наспех подремонтированным. Я знаю, какой идиотский вид у этой штуки, но что я могу сделать? Не могли бы вы мне…
Д и р е к т о р. Что вы там вообразили, молодой человек? Я не могу лишиться ни одной пары своих очков. Все мои остроты, весь эффект номера, мое настроение — все зависит от очков.
Б е к м а н. Да, да, и мое — то же самое. Водки-то каждый день не достанешь. А когда ее нет, жизнь, точно свинец, — твердая, серая, ничто не стоющая. Но для сцены эти вопиющие к небесам очки даже лучше, пожалуй.
Д и р е к т о р. То есть?
Б е к м а н. Я хочу сказать: смешнее. Люди будут до колик смеяться, глядя на меня в этих очках. Да еще моя прическа и шинель. И на лицо посмотрите, на мое лицо! Ведь это все неимоверно смешно, не правда ли?
Д и р е к т о р (на душе у него становится тревожно). Смешно? Смешно? Да у людей смех станет поперек глотки, любезный мой. При виде вас у них мурашки побегут по спине. Люди хотят возвышенных впечатлений и поучительных тоже, хотят наслаждаться искусством, а не смотреть на мокрый холодный призрак. Нет, так мы вас выпустить не можем. Публике мы должны казаться до некоторой степени необычными, резвыми, должны возвышаться над нею. Позитивность! Позитивность, дорогой мой! Вспомните о Гете! Вспомните о Моцарте! Об Орлеанской деве, Рихарде Вагнере, Шмелинге, Ширли Темпл!
Б е к м а н. Против таких имен мне, конечно, не выстоять. Я всего-навсего Бекман. Спереди Б — сзади екман.
Д и р е к т о р. Бекман? Бекман? Что-то не вспомню, в каком кабаре… или вы работали под псевдонимом?
Б е к м а н. Нет, я новичок. Начинающий я.
Д и р е к т о р (полностью перестроился). Вы начинающий? Ну-с, дорогой мой, так просто в жизни не бывает. Вы уж очень упрощенно себе это представляете. Тяп-ляп карьеры не сделаешь! Вы недооцениваете ответственность, которую несем мы, предприниматели. Выпустить на сцену начинающего — это пахнет прогаром. Публике подавай имена.
Б е к м а н. Гете, Шмелинг, Ширли Темпл или что-то в этом роде. Так?
Д и р е к т о р. Именно так. Но начинающие? Новички, безвестные? Сколько вам лет?
Б е к м а н. Двадцать пять.
Д и р е к т о р. То-то и оно. Повидайте-ка сначала свет, мой юный друг. Внюхайтесь хорошенько в жизнь. Что вы делали до сих пор?
Б е к м а н. Ничего. Мерз. Стрелял. Голодал. Война ведь. Больше ничего.
Д и р е к т о р. Больше ничего? Ну, это, пожалуй, маловато. Надо вам еще дозреть на житейском поле битвы, друг мой. Поработайте. Составьте себе имя — и мы выпустим вас в качестве гвоздя программы. Изучите сначала жизнь, а потом приходите. Станьте человеком, заработайте себе имя!
Б е к м а н (до сих пор спокойный и вялый, постепенно начинает волноваться). А где мне прикажете начинать? Где? Когда-нибудь где-нибудь ведь должна найтись зацепка. Где-то должен начинающий начинать. В России нам не ветер дул навстречу, а металл, массы металла. Горячего, твердого бессердечного металла. Где же нам прикажете начинать? Где? Мы хотим, хотим наконец начать! Чудак человек!
Д и р е к т о р. Чудака можете оставить при себе! В конце концов не я вас загнал в Сибирь. Безусловно не я.
Б е к м а н. Нас никто в Сибирь не загонял. Мы все туда сами отправились. Все — по собственному желанию. И некоторые там остались — по собственному желанию. Под снегом, под песком. У них была зацепка, у оставшихся, у мертвецов. Но мы-то, мы, нам негде начать. Негде.
Д и р е к т о р (смирившись). Как вам будет угодно! Что ж, раз так — начинайте. Прошу. Встаньте вон туда. Приступайте. Да не канительтесь так долго. Время — деньги. Итак, прошу. Будьте любезны, начинайте. Я дарю вам ваш счастливый случай. Вам чертовски повезло, мое ухо к вашим услугам. Цените это, молодой человек, цените, говорю вам! Итак, с богом, начинайте! Прошу. Ага! вот!
Тихо играет ксилофон. Слышна мелодия «Маленькой смелой солдатки».
Б е к м а н (поет, скорее даже говорит, тихо, вяло и монотонно).
«Маленькая смелая солдатка,
В песенке все складывалось гладко,
Только правды нет в ее словах.
Ведь на самом деле дело швах.
Хохотал весь свет.
Я ж от боли взвыл.
День пошел на нет.
Ночь. Туман поплыл.
И было мне видно,
Как месяц сквозь дыру гардин
Смеялся ехидно.
Возвратился я домой некстати.
Место занято в моей кровати.
Было впору сразу в петлю лезть.
Но всегда на это время есть.
Хохотал весь свет.
Я ж от боли взвыл.
День пошел на нет.
Ночь. Туман поплыл.
И было мне видно,
Как месяц сквозь дыру гардин
Смеялся ехидно.
Мне другая встретилась девица.
Было просто с ней договориться.
Раз, два, три — и с ходу шасть в кровать.
А Германии на нас наплевать.
Мы, конечно, ночью не скучали.
А под утро в двери постучали.
На одной ноге явился муженек.
Я тотчас пустился наутек.
Хохотал весь свет.
Я ж от боли взвыл.
День пошел на нет.
Ночь. Туман поплыл.
И было мне видно,
Как месяц сквозь дыру гардин
Улыбался ехидно.
И брожу с рассвета до заката.
Песенку пою, что пел когда-то.
О грешной и скверной,
О грешной и скверной,
О нежной и верной жене солдата»[1].
Ксилофон замолкает.
Д и р е к т о р (трусливо). Не так плохо, право, совсем не плохо. Даже очень недурно. Для начинающего очень и очень недурно. Но в целом, конечно, недостаточно остроумно, мой юный друг. Недостаточно блестит и переливается. Лоску маловато. И, разумеется, это еще не готовый номер. Тембр не тот, и нет той неброской пикантной эротики, которой непременно требует тема супружеской измены. Публика любит, чтобы ее щекотали, а не щипали. В остальном совсем недурно, если учесть вашу молодость. Этики и глубокой проникновенности, безусловно, маловато, но, как сказано: для начинающего совсем недурно! Пока еще несколько плакатно, топорно, пожалуй…
Б е к м а н (тупо, про себя). Топорно.
Д и р е к т о р. И слишком громко, слишком вяло, понимаете? Вам, из-за вашей молодости, не хватает резвого…
Б е к м а н (тупо, про себя). …резвого.
Д и р е к т о р. …спокойствия, сознания превосходства. Подумайте о нашем великом старике Гете. Гете отправился вместе со своим герцогом в поход… и у походного костра написал оперетту.
Б е к м а н (тупо, про себя). Оперетту.
Д и р е к т о р. Вот это гений! Вот это ощущение дистанции!
Б е к м а н. Да, надо признаться, дистанция изрядная.
Д и р е к т о р. Милый мой друг, давайте подождем еще годочек-другой.
Б е к м а н. Ждать? Но я голоден! Я должен работать!
Д и р е к т о р. Искусство требует зрелости. Ваш номер пока еще не элегантен, чувствуется отсутствие опыта. Все это слишком серо, слишком обнажено. Вы мне публику обозлите. Нет, мы не вправе потчевать ее черным хлебом…