Юрий Михайлович Агеев
Словом, — не оружием! —
век проев до дыр,
взяли и разрушили
свой привычный мир.
Так вот перестроились, —
доводы нашлись, —
зря поперессорились
и передрались.
Может быть, лукавили
в чём и где-нибудь...
Жили мы неправильно,
но не в этом суть.
Грош цена идеям и
мужеству сердец,
если очерствели мы
с этим всем вконец.
Я живу надеждами,
боль души тая:
кто же вы и где же вы,
верные друзья?
Алла Демидова
Юрий Михайлович Агеев
Подобно птичьей перебранке,
шёл слух грозой дворов глухих:
звезда неистовой Таганки
приехала читать стихи.
Как весть о близости потопа,
добыча для ушей и глаз,
по городу катился ропот,
а знать толпилась возле касс.
Авто, сметая тротуары,
к бордюрам подлетев впритык,
распугивали «русских старых»
под магнитол победный крик.
Спешили, как на шум скандала,
оставив все свои дела,
превысив поместимость зала.
и, наконец, она вошла.
Строга, стройна, всё та же чёлка,
нестарый вид, скептична речь,
взгляд, испытующе и колко,
партер успел уже обжечь.
Откашлявшись, полушутливо,
ответила о том, о сём,
затем с листа, неторопливо
вошла в стихи, дыша стихом.
В партере вытянулись лица,
умолкла речь, и блеск померк.
Слегка простуженная чтица
вела из пропасти наверх.
Бросала в трепет ненароком
иных голосовая медь,
и даже Блок звучал упрёком
тем, кто пришёл сюда глазеть.
Лишь стихла речь, как звук аккорда,
вослед послышались слова:
— Демидова! — сказали гордо. —
Россия, всё-таки, жива!
Зал ей скандировал за смелость,
вставал, оказывая честь,
а мне казалось: ей хотелось
жизнь рассказать свою, как есть.
Чужая тень, весь век — актриса,
вселенной полупроводник,
наедине с небесной высью
она - Земли прекрасный лик!
А те, что хлопать ей не стали,
сидят в рядах подобьем льдин,
но ей достаточно, чтоб в зале
откликнулся хотя б один.
Если ветер звезды не задует...
Юрий Михайлович Агеев
Если ветер звезды не задует,
три волхва добредут до крыльца,
если жизнь мне в отместку дарует
бесполезное злато венца,
так и быть, я взойду на Голгофу,
по ошибке, как было, на крест.
и отметят мою катастрофу
оглушительной руганью с мест.
И за то меня вычеркнут в небыль,
что я не был ни тем, ни другим,
что любил эту землю и небо,
и ушёл, как родился — нагим.
Будет счастлив спасенный Варавва,
успокоится Понтий Пилат,
откричится скандальная слава,
позабудут, кто был виноват.
Но из пепла, столетьями позже,
дайте встать, воскресите, чтоб жил
человеком с обветренной кожей,
с кровью правды в сплетениях жил.
Юность Поэта
Юрий Михайлович Агеев
Андрей Вознесенский,
поэт и художник,
взыскующий странник,
искатель вселенский,
советский подвижник,
Литфонда острожник,
рос, как подорожник,
ничей не изгнанник.
Когда миновало
три времени года,
три цвета,
три четверти
слова и дела,
как до перехода
к проталинам чёрным,
открылась Земля
в одеянии белом.
А он не заметил,
какая природа
рифмуется с мыслью
печальной, бесспорно.
Высоцкий
Юрий Михайлович Агеев
Он шёл туда, куда никто
из вас доселе не совался.
Спаси, Господь, его за то,
что он, хотя-бы, попытался.
Его далёкая звезда
светила сумрачно и грустно.
А вы что делали тогда?
Побьюсь, что праздновали труса.
В миру, который он создал,
увы, не скрыться, не остаться.
Никто ему не помешал
нести свой крест и надорваться.
Остались вы, а он ушёл
навек от этого соседства,
Он выбрал лучшее из зол, —
куда ж ещё от жизни деться?
Как просто в смутные года
сидеть и поджидать погоды...
А жизнь летела в никуда.
Так что ж вы ропщите, уроды?
Победа
Юрий Михайлович Агеев
Ну вот и дожили почти что до лета,
тревоги и дни растеряв на пути,
но вдруг перед нами Жар-птица Победа
взмахнула крылами и в небо летит.
Нет, не было нам ни легко, ни спокойно,
и марши играли под грохот боев.
Ах, если б на этом закончились войны,
и вышел весь спрос на глупцов и врагов!
Мы дышим листвой, а не порохом с гарью,
на наших глазах расцветают сады,
букеты подснежников девушкам дарят,
кладут на могилы погибших цветы.
Салюты и грозы грохочут по свету,
но что-то щемящее рвётся в груди:
а вдруг не последняя эта Победа,
и все наши войны ещё впереди?
Для того, чтоб меньше Русь страдала...
Юрий Михайлович Агеев
Для того, чтоб меньше Русь страдала,
чтобы пелось в рощах соловью,
тяжкий крест Сизифа и Тантала
взваливал я нА спину свою.
Шёл путём, не зная передышки,
на привале сразу падал в сон,
если рифмовал, то не для книжки,
ветру подпевая в унисон.
И когда меня забыли дома,
а чужбина песням не вняла,
загляделся я в небесный омут,
в дальний край, где звёздам нет числа.
Там, где мы, увы, наряд ли будем
со своими догмами нужны,
только звёзды светят нежно людям
в стороне от мира и войны.
Зная, что в плену земного круга
ласки и привета не найду,
и поняв, что нет вернее друга,
выбрал себе нА небе звезду.
Три мои дороги
Юрий Михайлович Агеев
Три мои дороги —
море, высь, земля,
три мои товарища,
посредине я.
Бьётся море в берег,
но ему не верю.
В море можно утонуть,
море — ненадёжный путь.
Всё рождается на небе,
из земли ручьи текут.
Счастье в доме, в тёплом хлебе
и когда тебя поймут.
Мы, увы, не боги,
но всё мочь хотим.
Горные отроги
тянут на Олимп.
Отрываемся от скал,
крылья плавит солнце.
Зря Икар с небес упал,
можно побороться!
На земле не так силён ты, —
хоть кругла, да тяжела! —
подсекают горизонты
зоркость мысли, взмах крыла.
Но когда ни птиц, ни звёзд
и дожди без отдыха, —
обрывается полёт,
не хватает воздуха.
Серым скалам поклонись,
в их пещеры опустись.
Нисхожденье — путь тернистый,
кровь сосёт из крыльев высь.
Облети ты хоть всё небо,
землю пешим обойди —
будешь рад теплу и хлебу,
трём хранителям пути.
Воздух, глина и вода, —
радости и болести.
И от них мы никуда
не уйдём, не скроемся.
Три дороги, что создали
жизнь мою и мысль мою,
я полезен вам едва ли,
но о вас всегда пою.
Поэты
Юрий Михайлович Агеев
Мы — неприкаянные боги,
скользим по линиям дорог.
В сандалиях крылатых ноги.
А срок? Нам не отмечен срок.
Всё рвемся в солнечные дали,
то обгоняя день, то нет.
Спешим туда, где нас не ждали, —
там боль и крик, и море бед...
И зорко вглядываясь в лица,
разгадывая суть речей,
мы обращаем их в страницы,
где песни — голоса людей.
Памяти Олега Даля
Юрий Михайлович Агеев
Никто и слова не сказал,
когда ты умер.
Как будто вышел на вокзал
и мчишь в Сухуми.
Раскованный и молодой,
ты надорвался
не видя света над страной.
Не попрощался...
Слова: «Печально я гляжу...»
горюют с плёнки,
как будто в дом к тебе вхожу,
а ты негромко:
«Что ж ты так поздно? Я уже,
как видишь, кончен.
Нет правды, нет её уже,
и дело к ночи...».
Что значит нашим подлецам
стон, кара божья?
За что вы рвёте нам сердца
судьбой и ложью?!
Несправедливостей не снёс —
аорту рвали!
Но кто заменит, вот вопрос,
Олега Даля?
Из Франсуа Вийона
Я — Франсуа, чем удручён.
В Париже, что близ Понтуаза,
рождён. Верёвкою в туазу
мой будет вес определён.
Русское слово
Юрий Михайлович Агеев
Страна голодных и убогих,
едва прикрывшая свой срам,
Россия брошена под ноги
врагам, торговцам, шулерам.
Кому она пример и светоч,
где мастера высоких фраз?
Томов завистливая немочь
с лотков дурачит глянцем нас.
Нет Гоголя и нет Толстого, —
одни Булгарины в ходу,