Мерзавец!
Мог проделать то же самое незаметно, и я бы ничего не поняла, но он решил похвастаться своей властью.
— Ты не смеешь применять ко мне подчинение, как к паре, когда сам не хочешь признать меня своей! — гневно пытаюсь сопротивляться, но тщетно.
Ненавижу его!
Ненавижу!
— Поговори! Я смею и буду делать все, что посчитаю нужным! — рявкает альфа, повернув ко мне голову и опасно сверкнув глазами в темноте. — И чтобы я не видел тебя рядом с этим Чарли!
— Чарли мой друг!
— Забудь!
— Ты не имеешь права!
— Я все сказал! — он выходит, громко хлопнув за собой дверью.
— Придурок. Идиот. Козел. — шепчу себе под нос, пытаясь погасить вспыхнувшее раздражение.
Да как он смеет!
Сам милуется со своей невестой, а мне говорит держаться подальше от друга!
Да, мне самой стыдно сейчас попадаться на глаза Чарли, но никто не имеет права мне указывать, с кем общаться, а с кем нет!
Глава 22
Я лихо переваливаю за установленный мне придурком оборотнем лимит в пять минут и долгое время сижу на закрытой крышке унитаза в полной темноте, стараясь унять разворачивающийся во мне торнадо.
Меня переполняет желание разбить что-нибудь с особым изощренным грохотом — но чужой дом не виноват в том, что я не способна найти в себе сил ослушаться приказа своей пары.
Эта сторона истинности всегда казалась мне несправедливой. Одно дело, когда альфа стаи раздает поручения своим собратьям, но совсем другое, когда он приказывает выполнить свои дубинноголовые команды своей паре…
Хотя о какой паре я говорю?
В пору саркастично рассмеяться!
Как мне наконец увековечить в своей глупой голове, что мой истинный не прекрасный принц, скрывающийся под маской злостного мудака, а как раз-таки золотая версия редкостного козла?
Снова воспламеняюсь. Сжимаю пальцы в кулаках и издаю что-то сродни взбешенного рыка вместе с протестующим стоном. В этот звук вкладываю столько внутренних переживаний, что меня тут же отпускает. Шумно вздыхаю и обмякаю, облокотившись о стену.
Выйдя из укромной комнаты, подарившей мне самые разные грани эмоций, от пика удовольствия до бездны негодования, иду на поиски Мэйса.
Несмотря на то, что дом переполнен десятками различных запахов, ароматами алкоголя, похоти и чужого пота, своих я всегда смогу выделить, тем более, если это мои любимые близнецы.
Брата нахожу почти сразу, он в той самой комнате, где расположена несчастная голова тираннозавра, в которой плещется горючая смесь спиртных напитков. Только вот стоит оборотень не один и крепко держит за руку девушку. Мои глаза округляются — я никак не ожидаю ее увидеть.
Что здесь делает Лу? — так и хочется сказать, но брат опережает меня.
— Вижу, ты тоже удивлена встретить на вечеринке Чарли нашу неугомонную младшенькую? — Мэйс говорит шутливым тоном, но при этом смотрит с беспокойством во взгляде. Словно хочет сказать что-то еще.
Неужели наша Лу устроила представление, пока меня не было?
Папа нас всех закопает где-нибудь в саду, если узнает.
— Может, хотя бы перестанешь так сильно сжимать мою руку? — нахмурившись, подает голос сестра. — У меня из-за тебя синяки останутся. Соседи начнут подозревать домашнее насилие.
Брат тут же строго поворачивается на мелкую и безапелляционно выдает:
— Это я еще не сильно сжимаю. Так что, не переживай, за время домашнего ареста все твои синяки пройдут. — ухмыляется и строго припечатывает. — И учти, ты у меня простым домашним арестом не отделаешься.
— Да я же ничего такого не сделала. Вот чего ты сразу? — дует губы мелкая, наполняя свои большие глаза влагой. — Всего-то хотела с вами потусить!
— Ты. Ослушалась. Моих. Слов. — мой душка Мэйс не на шутку взбешен. Он испепеляет взглядом Лу, и я должна признать, что, оказывается, в моменты гнева он очень похож на своего старшего брата. С той лишь разницей, что на меня его гнев никогда не распространяется.
— Да я уже поняла и осознала свой проступок. Я больше никогда-никогда так не поступлю и всегда-всегда буду тебя слушаться. — спешно нацепляя на лицо смирение, Лу склоняет голову, прикрывая глаза, в глубине которых сложно скрыть скачущих бесят — и это несмотря на подступающие слезы. — Но раз мы все здесь, может немного повеселимся? Пойдем танцевать, Мэйс? Я обожаю с тобой танцевать, ты же лучший. — иногда она совершенно не видит предела дозволенного и до самого конца пытается дотянуться до намеченной цели — не замечая занесенного палачом топора.
— Мы сейчас поедем домой безрассудная принцесса, чья жопка ждет не дождётся наказания. — ледяным голом отрезвляет ее брат, а затем с теплом обращается ко мне, — Малышка, ты как? Я быстро отвезу мелочь и сразу вернусь.
— Хорошо, но я немного устала. Тоже, наверное, поеду с вами. Алекс ведь не обидится?
— Как можно устать, если вечеринка только недавно началась? Зачем едешь, потуси лучше без этого надзирателя… — тихо бубнит себе под нос Лу, смеряя меня недоуменным взглядом. Тут же получает подзатыльник от брата, а затем начинает шипеть и усиленно тереть пострадавший лоб.
— Не волнуйся об Алекс, Дженни. — Мэйс наклоняется ко мне и, хитро улыбнувшись, шепчет, — Она скорее всего до самого утра не вспомнит ни одного имени своей родни.
И тогда я, наконец, резко осознаю странность, которую никак не могла уловить до сих пор. Ошарашенно поглядываю на нашу Лу, втягиваю носом воздух — ничего.
Но как так?
Снова пытаюсь уловить ее запах и недоумеваю. Подхожу к ней вплотную, зарываюсь носом в волосы сестры — она посмеивается, словно ей щекотно и с гордостью смотрит на меня.
— Почему от тебя почти не пахнет твоим запахом? — взволнованно спрашиваю я. — Я его чувствую, только если носом к твоей коже прикасаюсь. — страшная догадка мелькает в голове, но обращаюсь я уже к брату. — Мэйс, с моим носом что-то не так. Мэйс я…
— С твоим носом все в порядке. — сразу же успокаивает он меня, — Наша неугомонная малышка экспериментаторша что-то сделала со своим запахом, желая скрыть свою хитрожопую фигурку от наших носов на этой вечеринке. — сдвигает брови и притягивает Лу ближе к себе. — Ну что, алхимик недоделанный, расскажешь нам с Дженни свои секреты?
— Очень даже доделанный. — важно распрямляя плечи, отвечает сестра. — Даже мама не учуяла меня, когда я уходила из дома. — она чуть подпрыгивает на месте и с интересом обращается к брату. — А ты расскажешь, как учуял меня?
— Это секрет, малышка. — ухмыляется Мэйсон.
— Тогда и у меня секрет. — не остается в долгу волчица.
— Дженни, присмотришь за ней пару минут? Я сейчас найду брата и сообщу, что мы с тобой уходим. — киваю в знак согласия, но Мэйс вдруг добавляет. — А вот и брат с Патрицией.
— Мэйс, прикроешь меня? Прошу тебя, братик! — позабыв все свои недавние на него обиды и сжав голову в плечи, Лу спешно юркает за широкую спину оборотня.
— Ты самый лучший. — искренне говорит Лу с заднего сидения машины через две минуту после того, как мы трогаемся в обратный путь домой.
— Еще бы. — самоуверенно хмыкает Мэйс. — А ты завязывай со своими запрещенными эликсирами. Пускай Эш вернет книгу Бариаса в обратно в Серебряную библиотеку. Я даю вам три дня, Лу. Потом пеняй на себя.
Какое-то время мелкая молчит, переваривая услышанное, потом тихо спрашивает:
— Как ты догадался?
— Еще один секрет, который тебе не дано разгадать, алхимушка. — философски изрекает оборотень и строже продолжает. — Ты запросто можешь перепутать сахар с солью при готовке и вместо масла добавить уксус, как тебе после этого приходит в голову составлять эликсиры и пить их! Ты хоть представляешь, чем это может для тебя закончиться?!
— То дурацкая и скучная готовка, а то магические эликсиры, — приходит уязвленный ответ. — К первому у меня душа не лежит, а ко второму у меня душа очень лежит! Может, это мое призвание. Ты ничего не понимаешь!
— Не боишься, что перестараешься и призовешь кого-нибудь на тот свет или себя туда своими душевными возлежаниями отправишь?!
— Я передумала, ты больше не лучший.
— Это не шутки! Ты могла лишиться своего запаха навсегда, и тогда ни один оборотень не взглянул бы на тебя, ты это осознаешь? Ты бы не смогла создать пару с волком, Лу. Ты хоть немного думала о последствиях, когда вливала в себя секретную настойку?
Ответа не приходит, только кряхтение, возмущенное дыхание и воцарившаяся следом тишина.
— Ты в порядке? — ласково дотрагиваясь до моего плеча, обращается ко мне брат.
— Да, все отлично. — не люблю ему врать, но улыбаюсь и киваю.
— Я бы точно не хотела таких отношений, как у Оуэна с его Патрицией. — неожиданно выдает сестра, заставляя нас с Мэйсом переглянуться.
Я понятия не имею, что можно на это ответить, Мэйс, судя по сдвинутым к переносице бровям, тоже не в восторге от идеи обсуждать своего старшего брата и его невесту.
Он сосредоточенно смотрит на дорогу, я же отворачиваюсь к правому окну и утыкаюсь в него лбом.
Лу не смущает отсутствие у нас реакции, и она беззаботно продолжает свои рассуждения:
— Вы заметили, что они какие-то бесстрастные? Я-то думала, раз брат сильнейший альфа, то его отношения с девушкой, тем более, если она его невеста, должны быть взрывоопасны для окружающих. Да там полыхать должно на каждом сантиметре. Должна быть жара, пожар, сломанные огнетушители! Ну, вы понимаете, о чем я. — цокает языком, — А они только за ручки держаться и все. Он ее даже по углам у нас дома не зажимает.
— Лу, не забывай, что они не подростки. — почему мне кажется, что этой фразой, брат хочет прервать речевые откровения сестры, но только вот она этого не замечает.
— И что? Да даже мама с папой более горячие, чем эти двое. Мэйс, ты хоть раз видел их целующимися? Про секс я вообще молчу.
— Ты не знаешь, что происходит за закрытой дверью. Угомонись.
Пару минут Лу обдумывает, можно ли нам признаваться, и решает все же посвятить нас в свою тайну.