ренность, коль удобно бывает вам тогда устремлять внимание их на прошедшее и подавать им повод к исследованию сих и подобных вопросов: «Как препроводил я сей день, сию неделю? — Сделал ли я в сей день, на сей неделе что-нибудь таимое, что действительно подает мне причину к удовольствию и радости и что еще впредь мне либо другим полезно быть может? — Успел ли я в сие время в каком-нибудь художестве, науке или искусстве столько, сколько успеть мог? — Или не сделал ли или не говорил ли я что-либо такое, чего ныне стыдиться должен, о чем, может быть, долго еще раскаяваться стану, чего вредные следствия, может быть, долго еще чувствовать буду? — Не воздыхает ли ныне кто-нибудь о том, что я его обидел или сделал ему несправедливость? — Не терпит ли ныне кто-нибудь болезни или других трудностей от того, что я отказал ему во вспомоществовании и утешении, о котором он меня просил и которое дать ему я мог? — Не причинил ли я каким-нибудь словом или поступком беспокойства, неудовольствия и досады моим родителям, учителям либо и служащим мне домашним?» Благо вам и детям вашим, если вы таким образом мало-помалу приучаете их к испытанию самих себя, если иногда показываете им сами в том пример, если вы не стыдитесь признавать пред ними свои погрешности, по крайней мере в присутствии их учиненные, раскаяваться в оных, сожалеть о пропущении случая к соделанию добра, радоваться с ними при напоминовении действительно произведенного вами добра и сим образом, рассматривая свое и их поведение, научать их мудрости и добродетели!
Седьмое: Научайте их также пользоваться сим образом и поведением других людей. Бывая с ними в компаниях (и желательно, чтоб вы редко без них бывали в оных), примечайте то, что при них говорится и делается, и после дружественно с ними о том разговаривайте. Делайте сие и тогда, когда возвращаются они из таких компаний, в которые вы провожать их не могли. Сами они подадут вам довольную материю к таким разговорам. Дети и молодые люди обыкновенно бывают внимательнейшими наблюдателями происходящего в их присутствии, нежели пожилые особы. Большая часть вещей имеет еще для них прелесть новости; а внимание их менее ослабляемо или прерываемо бывает собственными мыслями и рассуждениями, нежели внимание тех, которые приходят в компанию, обременены будучи разными заботами и трудными делами. И так заставляйте детей своих или воспитанников сообщать вам наблюдения, сделанные ими при таких случаях, и не предупреждайте их своим мнением. Изведывайте добрые или злые впечатления, сделанные в них разговорами, ими слышанными, или поведением других людей, коего были они свидетелями. Старайтесь представлениями и доводами утвердить полученные ими добрые впечатления, а злые ослабить и загладить. Остерегайте их от погрешностей и запрометчивостей, примеченных ими в других. Показывайте им, сколько вреда наносят чрез то сами себе сии люди и сколь нарушается тем удовольствие общественной жизни. Представляйте им образцами для подражания отличившихся от других своею праводетельностию, скромностию, кротостию, осторожностию, человеколюбием и научайте их, сколько почтения и любви заслуживают они тем у всякого. Но не позволяйте им судить ближнего с беспощадною строгостию, [1] приучайте их паче к тому, чтоб охотно извинять то, что извинить можно, и рассматривать с самолучшей стороны такие слова и дела, которые удобны к различному толкованию. При том поставляйте для них должностию не разглашать далее о порочном и достойном наказания, примеченном ими в других и вам пересказанном, не насмехаться и не шутить над тем; но употреблять оное на собственное только остережение и исправление. Чрез сие соделаете вы обхождение с другими людьми не только для них безвредным, но еще и полезным училищем мудрости и добродетели.
Осьмое: Также употребляйте к сему историю. Не думайте, что дети ваши или ученики тогда учатся ей, когда вселяют в память свою и могут пересказывать множество более или менее важных приключений со всеми оных обстоятельствами и следствиями. История должна нас делать благоразумнейшими и лучшими; из нее должны мы научаться знать себя и других людей, когда надлежит ей действительно быть для нас полезною. Но дети и молодые люди должны еще в сем быть наставляемы; ибо не довольно еще; упражнялись они в размышлении, дабы искать и обретать пользу сию без чужой помощи. Однако посредством сего наставления история те же может доставить им выгоды, какие доставил бы им собственный опыт, да и доставляет в самом деле гораздо удобнейшим и безвреднейшим образом. И так при чтении оной спрашивайте их часто: как судят они о тех или других мыслях либо действиях человеческих? для чего называют они сии правосудными, справедливыми, великодушными, благодетельными, а те несправедливыми, подлыми, свирепыми, бесчеловечными? Для чего смотрят они на первые с удовольствием и радостию, а на последние с отвращением и страхом? для чего принимают они более участия в судьбе одной особы, нежели другой? — Спрашивайте их: что бы почли они за должность в таких обстоятельствах? — к чему бы они вознамерились? — к которой бы стороне пристали? — не пропустили ли бы они сего случая к соделанию добра и воспротивились ли бы сей прелести ко злу? — Прилагайте все читаемое или слышимое ими к ним самим и к особенным обстоятельствам, в которых они тогда обретаются или впредь обретаться могут. Научайте их при том всегда примечать собственное своё сердце, открывать сокровенные склонности оного, и если склоннности сии беспорядочны и злы, то одолевать их тем заблаговременнее и ревностнее, чем яснее из приключившегося другим усматривают они, до каких распутностей и злодейств могут довести сии склонности человека, придержащегося их. Таким образом, история в одно время будет их забавлять, научать и исправлять. Она послужит изрядным способом к образованию их сердец и к соделанию их добронравными человеками.
Из первого отделения о сей материи видели мы, что труднообразование духа детей. Но не менее важно и трудно образование их сердца. К сему потребны великое внимание, неусыпная прилежность, неутомимое терпение, потребно много осторожности и благоразумия. Родители и надзиратели беспрестанно должны бдеть над собою самими, так же как и над детями, примечать всякую добрую или злую склонность, в них появляющуюся; пользоваться всяким случаем к утверждению первой и к ослаблению последней; не почитать за малость ничего могущего иметь влияние во нравственное их свойство; [1] беспрестанно соединять учение с упражнением; обоему придавать силу и важность собственным своим примером; всегда поступать по тем положениям и стремиться безуклонно к той цели, хотя бы и ежедневно находили они новые препятствия на пути, ведущем к оной. Кто исправляет дело сие токмо яко постороннее; кто надеется все сделать посредством приказов и предписаний; кто поступает с детьми или учениками своими не яко с разумными тварями, коих надлежит просвещать и представлениями доводить к добру, но яко с машинами, которые только понуждать и толкать должно; кто не охотно снисходит к их слабости и не воображает себя часто на их месте, дабы размерять наставление и учение свое по их понятию и потребностям; кто сегодня так, а завтра иначе, сегодня с чрезмерным послаблением, а завтра с чрезмерною строгостию поступает; кто первыми затруднениями, первыми неудачными опытами отстрашается от своей прилежности и не столько постоянен, чтоб целые годы трудиться с одинакою верностию, хотя и не видит отменных плодов своея работы: тот не много успеет в сем важном и многотрудном деле; но он не может обвинять никого, кроме себя, когда весьма прерывные, погрешностями исполненные и сами себя разрушающие старания его почти совсем бывают напрасны. Примечайте сие наипаче вы, имеющие счастие быть матерями! Вы должны по большей части споспешествовать образованию сердца детей ваших. Вы можете, вы должны ежедневно и ежечасно над тем трудиться, и ваша только нежная любовь может преодолевать соединенные с тем трудности. Когда ж вы сию должность вашу исполните во всем ее пространстве, то гораздо большую окажете роду человеческому услугу и гораздо более споспешествовать будете его благополучию, нежели сколько могут все другие люди, какого бы состояния они ни были.
К прежним всеобщим правилам хотим мы присовокупить еще некоторые особенные, относящиеся ко главным добродетелям, в которых дети и молодые люди должны наставляемы быть предприемлющими образовать сердце их или нравственное свойство.
Первое: приучайте их с первых лет к повиновению и уступчивости. Кто не научился сему в молодых летах, тот во всю жизнь свою бывает несчастен. [1] Все мы бываем в тысячеобразных обстоятельствах, в которых должны мы повиноваться, уступать, если не хотим преступить нашу должность или причинить неудовольствие самим себе либо другим. Либо должны мы избегать человеческого общества, отказаться от всех выгод и удовольствий оного и искать себе жилища в лесах и пещерах; либо должны мы пожертвовать некоторою частию натуральной свободы нашей безопасности и спокойному употреблению прочей, довольствоваться некоторыми ограничениями и уступать взаимно друг другу. Но коль неспособен к сему должен быть тот, кто чрез десять, пятнадцать или еще более лет мог беспрепятственно следовать своим мыслям, не мог терпеть никакого сопротивления, которого желания для всех окружавших его были приказами, которому слепая любовь его родителей и надзирателей во всем уступала и которому после вдруг надлежит мыслить и действовать иначе! Вступает он в большой свет. При всяком шаге находит себе препятствия. Желания его не только не с ревностию исполняемы, но едва и примечаемы бывают. Противятся всем его хотениям и намерениям. Своемыслие его оскорбляется то сим, то другим образ