— Садитесь ближе, — кивнул на кресло черноглазый, черноволосый и черноусый Столбов. — Появилась потребность задать вам несколько вопросов, не возражаете?
— О Шаламове? — помолчав, спросил Джума. — Или о Мальгине?
— Ну, я тоже пойду,- встал Калина.- Потом поделишься личными впечатлениями о маатанском «динозавролете».
Безопасник кивнул.
Столбов никак не прореагировал на вопрос Хана, только уселся поудобней, самообладания ему было не занимать.
— О Мальгине. Он контактировал с Шаламовым в режиме «один на один»…
— Без аппаратуры, — угрюмо сказал Джума. — Вернее, без соответствующей медицинской аппаратуры, через обычные эмканы пси-рации.
— И все же пси-контакт у них был, вы не можете этого отрицать. После него у Мальгина едва хватило сил на…
— Не отрицаю, — нехотя согласился бывший врач «Скорой». — У него был нервный срыв, довольно мощный, почти шок… но он очень сильный человек и быстро вылечился.
— Он не вылечился, — тихо проговорил Столбов. — Какая-то часть информации Шаламова передалась ему… и теперь он хочет перекачать это «темное знание» из глубин подсознательной психики в сферу сознания.
— Откуда вы это?… — начал Джума, недоверчиво глядя на инспектора.
— Так получилось, — ответил тот равнодушно, — не о том речь. Вы давно его знаете, как, по-вашему, он может в результате эксперимента… — Столбов помедлил, — стать похожим на Шаламова?
— Вы хотели спросить, — прищурился Джума, — не станет ли он опасен для окружающих, так?
Инспектор улыбнулся — губами, глаза остались непроницаемыми.
— В принципе — да, хотя я не придерживаюсь версии, что он станет опаснее Даниила Шаламова. С моей точки зрения, даже Шаламов не есть средоточие какого-то зла, а тем более заранее спланированного, он жертва обстоятельств, не более того. Но в то же время эта стихия может… э-э…
— Я понял, — кивнул Джума, — но могу рискнуть с заявлением: Клим Мальгин никогда не станет опасен кому бы то ни было. Повторяю, это очень сильный, волевой, целенаправленный человек, сломать его невозможно. — Последние слова Хан произнес с внутренним вздохом. По правде говоря, его оценка Мальгина отнюдь не была завышена, что постоянно снижало настроение и будило атавистические страсти — ревность и зависть. С другой стороны, Джуме были известны и колебания хирурга, особенно в сфере личной жизни, однако это обстоятельство не давало повода говорить о нем иначе.
— Хорошо, — сказал внимательный Столбов, он тоже многое понял из того, чего не досказал безопасник. — В таком случае у нас просьба: помогите ему, побудьте рядом во время… э-э… опыта. Ваше присутствие как бывшего коллеги — куда большая гарантия, нежели присутствие всего отдела безопасности.
— Значит, я отзываюсь на Землю? А как же эвакуация исследовательского контингента из Горловины?
— Лютый дал добро на ваш… отдых, гм-гм… Он в курсе проблемы.
— Здесь мне работать интереснее, конечно… однако, если надо, я готов. Когда нужно быть на Земле?
Столбов встал, худой, высокий, несколько сутулый из-за чрезмерно развитых мышц спины.
— Сегодня.
В зале прогудел гудок, и тут же дежурный сообщил:
— У границ Горловины обнаружен объект, подобный предшествующему. Идет «мигая», направление то же — на Стража Горловины.
Джума вскочил, не обращая внимания на собеседника, подбежал к центральному кокону, хотя мог бы и не делать лишних движений: в его помощи не нуждались. Рядом возник Лютый, выдернул из раковины вириала параллельный эмкан.
— Сократ, расчет выхода объекта! Картинку на виом.
Ответ инка никто не услышал, он предназначался только начальнику ЧП-вахты, зато «пейзаж» в виоме изменился: туман поредел, в нем появились темные провалы, и на фоне одного из провалов вспыхнуло и погасло облачко света. Снова мигнуло — поближе, потом еще ближе, и наконец люди разглядели: из черноты вынырнул в ореоле оранжевого свечения уродливый «огурец», расплылся в полосу багрового света, исчез…
— К перехвату готов! — доложил инк пограничного спейсера.
— Отставить! — отрезал Лютый. — Проследить вектор, эвакуировать людей… на всякий случай, хотя, думаю, столкновения не будет.
Последующие несколько минут прошли в тревожном ожидании, а возле Стража — в лихорадочной спешке эвакуации исследовательской базы. Но предсказание Калины сбылось: объект — маатанский проникатель — «испарился» прямо над группой островов в океане, не долетев до их поверхности всего сотни метров.
Джума расслабился. Лютый сбросил эмкан, посмотрел на безопасника, потер лоб мощной дланью.
— Второй. Последний ли? Что их тянет сюда? Впрочем, на риторические вопросы следуют такие же ответы. Сыщик все выяснил? Что ему от тебя надо? Закончишь на Земле — сразу сюда, место в обойме сохраню.
Джума молча протянул руку.
4
В голубом полумраке лицо сидевшего напротив человека показалось Ромашину исполненным таинственной силы и мудрости,но стоило собеседнику шевельнуться, как сразу становилось ясно, что напротив- женщина. С короткой прической, одетая в белый кокос, гибкая, похожая на подростка, манерой поведения смахивающая на мужчину, но женщина. Комиссар безопасности УАСС Власта Боянова, заменившая на посту начальника отдела Майкла Лондона.
— Вы просите невозможного, Игнат, — проговорила она мягко, но в этой мягкости крылась сдержанная властность и непреклонность.
— «Серая дыра» скоро закроется,- пригорюнился Ромашин,- и тогда мы потеряем последнюю возможность не только найти Шаламова, но и проникнуть в другую Вселенную.
Боянова помолчала.
Голубой отсвет на панелях кабинета,на столе, на лицах собеседников помутнел; светился объем виома,показывающего одну из самых загадочных планет Солнечной системы- Нептун. Станция, с которой велась передача, уходила в тень голубого гиганта.
— Почему вы уверены, что Шаламов ушел в «серую дыру»?
Теперь задумался Ромашин.
— Не знаю, уверен и все, интуиция. Ему больше некуда идти, ведь он — не человек… благодаря мне. И я обязан его найти.
Женщина покачала головой, погасила виом и переключила плоскость поляризации стен кабинета. Стены стали прозрачными, однако света в комнате не прибавилось: снаружи царил поздний вечер, солнце уже зашло. Теперь Игнат видел лишь профиль хозяйки кабинета, обманчиво бесплотный и нежный. Но голос ее не стал мягче:
— Ваша вина очевидна, хотя я и не склонна обвинять вас во всех грехах. И все же разрешить поход в «дыру» не могу. Риск не просто велик, он не просчитан, и ни у кого нет уверенности…
— Если я не вернусь, то это коснется меня одного, я ведь пойду добровольно.
— Заявление эгоиста. А родных и друзей у вас нет? Но речь не о том. В результате похода вполне может случиться нечто непредвиденное — вроде колоссального взрыва или обращения «серой дыры» в «черную». Я уж и не говорю, что Горловина может просто захлопнуться, похоронив все исследовательские базы под мембраной перехода. Вы знаете, чем закончился посыл в «дыру» драккара без экипажа, с инком, имевшим жесткое условие «глянуть одним глазом» и вернуться?
Ромашин знал.
Ученые рассчитали оптимальную траекторию полета беспилотного шлюпа внутрь Горловины и запустили драккар, напичканный «по горло» всевозможной научной аппаратурой, предусмотрев все необходимые меры безопасности. Два часа они принимали поступающую с борта драккара информацию, хотя он исчез из поля зрения уже через сорок минут, а потом инк шлюпа по имени Арджуна сообщил, что достиг «мембраны закона компактификации», и замолчал.
Наблюдатели за пространством не зарегистрировали ни вспышки света или гамма-излучения, ни радиовсплеска, ни магнитного эха, но спустя минуту стало известно, что площадь торца конуса Горловины скачком сократилась вдвое, следствием чего был катастрофический выброс полусотни зондов за пределы конуса — ни один из них не уцелел. Люди, к счастью, не пострадали.
Драккар вернулся (что уже было удивительно!) через трое с лишним суток, вернее, его заметили после истечения этого срока, сам он не подавал признаков жизни. С виду он был цел и невредим, но, когда автоматы вскрыли корпус шлюпа в изолированном отсеке спейсера, изумлению ученых не было предела: внутри драккара царил вакуум! Абсолютный вакуум: ни частиц, ни каких-либо полей, ни излучения. Все, чем был заполнен шлюп, его оборудование, каркас, реактор, двигатель, а также инк Арджуна, исчезли…
— А что будет, если туда, в Запределье, пойдете вы? — сказала Боянова. — Или вы привыкли действовать по старой русской пословице: смелость города берет?
Ромашин молчал.
— Извините, я не хотела вас обидеть.
— Ничего, поделом мне. Когда вы начинаете эвакуацию исследовательской базы в Горловине?
— Она уже начата. Последняя станция будет свернута через месяц, останутся одни инки. — Боянова что-то решала про себя, колеблясь. — Может быть, я предваряю тему скорого совещания по «серой дыре»… но меня тревожит поведение маатанских транспортов. Проникатели «черных людей» начинают таранить Стража Горловины, исчезая при этом без всяких последствий. За прошедшие сутки проникли в Горловину семь «динозавролетов», масса каждого — около триллиона тонн.
— Ого! — сказал Ромашин негромко.
Боянова посмотрела сквозь него.
— Вот именно, если учесть эквивалентность массы и энергии. Что скажете?
— Пока ничего, дайте полный интенсионал. Кстати, как ведут себя «черные люди» на Маате?
— Вы хорошо схватываете суть. Наблюдатели докладывают, что на Маате заметно активизировалась деятельность орилоунов, а «черные люди», похоже, формируют флот.
— Вот и ответ, — сказал Ромашин спокойно. — Они знают единственный узел перенесения древних трасс, обмена с другими вселенными — «серую дыру» со Стражем Горловины, и если «дыра» начинает зарастать, закрываться, это не может их не встревожить. Они пришли оттуда, вернее, их творцы — Вершители — пришли оттуда, из Запределья, а теперь они начинают возвращаться. Это эвакуация, Власта, эвакуация по-маатански.