Откуда-то издалека донёсся звук гонга. Через мгновение коридор заполнился шумной толпой элян, которые спешили к накрытым столам, не обращая на дипломатическую миссию ни малейшего внимания. П’Туа подошел к Спрэдли, поднял вверх руку и прошепелявил:
— Жжждать ззздесссь…
Постепенно свободных мест за столами становилось все меньше. Два стражника в шлемах встали по обе стороны двери, оттеснив землян в сторону. В сопровождении личной охраны, звеня драгоценными украшениями на одежде, элянин — гигант с огромным зобом прошествовал в банкетный зал.
— Глава государства, — услышал Ретиф голос Магнана. — Его Великолепие Ф’Кау-Кау-Кау.
— Но я еще не успел вручить верительных грамот! — забеспокоился Спрэдли. — Мы вправе были рассчитывать на точное соблюдение протокола, хотя… — Он покачал головой.
— Сссейчассс вы лечччь на сссвой кишшшки и ползззти к ссстолу, — сказал П’Туа и указал пальцем в дальний конец комнаты.
— Кишки? — Спрэдли растерянно завертел головой.
— Мистер П’Туа имеет в виду животы, — невольно улыбаясь, пояснил Магнан. — Он говорит, что мы должны лечь и ползком добраться до наших мест, господин посол.
— Чему вы радуетесь, кретин! — взвыл Спрэдли.
Лицо Магнана вытянулось.
Спрэдли посмотрел на ордена и медали, украшавшие его грудь и свисавшие до пупа.
— Это… я…
— Оказззать почччтение богам, — сообщил переводчик.
— A-а, религия, — уныло протянул один из секретарей.
— Ну, если речь идёт о вере… — Спрэдли окинул недоверчивым взглядом натертый до блеска паркетный пол.
— Всего несколько сот футов, — утешил Магнан.
Ретиф сделал шаг вперёд.
— Его превосходительство, посол Земли, отказывается ползти, — произнёс он отчетливым громким голосом.
— Послушайте, юноша! Сколько раз…
— Не ползззти? — На лице П’Туа застыло непонятное эльское выражение.
— Наша религия запрещает ползание во всех видах, — небрежно сказал Ретиф.
— Зззапрещает?
— Мы — служители богини змеи. Ползать — святотатство. — Ретиф прошел мимо переводчика, оттолкнув его плечом, и направился к дальнему столу.
Пыхтя от натуги, Спрэдли догнал Ретифа, подошедшего к дюжине деревянных стульев в дальнем конце квадрата, напротив устланного парчой стола Его Великолепия Ф’Кау-Кау-Кау.
— Мистер Ретиф, будьте любезны зайти ко мне после банкета, — прошипел он. — А тем временем, надеюсь, вы удержитесь от дальнейших необдуманных поступков. Разрешите напомнить, что главой дипломатической миссии почему-то назначили меня, а не вас.
Магнан подошёл к ним сзади.
— Разрешите мне тоже поздравить вас, Ретиф, — сказал он. — Хорошо, что не растерялись.
— В своём ли вы уме, Магнан? — рявкнул Спрэдли. — Я крайне недоволен!
— Но… — поперхнулся Магнан, — я говорил в ироническом смысле, господин посол. Естественно, я до глубины души возмущен такой наглостью.
Земная делегация села за стол из грубых зеленых досок, уставленный мелкими тарелками и алюминиевыми мисками. Ретиф занял свое место последним.
Эляне в простых черных или серых туниках, сидевшие рядом, то и дело вставали и уходили, уступая место своим товарищам и бросая на гостей любопытные взгляды. Трубы и свирели оркестра завывали вовсю, и, соответственно, голоса элян за соседними столами становились все громче и громче. Рядом с послом остановился элянин в черной тунике. В комнате воцарилась относительная тишина, и взгляды всех присутствующих устремились на большую миску, в которую слуга наливал суп молочного цвета. П’Туа стоял рядом, наклонив голову.
— Достаточно, — сказал Спрэдли, когда миска наполнилась до краев. Не обращая внимания, слуга налил еще одну поварешку, и жидкость полилась по поверхности стола. — Будьте любезны обслужить остальных членов моей делегации! — резко сказал посол.
П’Туа сделал знак рукой. Слуга нерешительно потоптался на месте, потом начал наливать суп в следующую миску.
Ретиф наблюдал, прислушиваясь к негромким разговорам вокруг. Эляне за соседними столиками вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. Слуга быстро разливал суп, отворачивая глаза в сторону. Он подошел к Ретифу и зачерпнул полную поварешку.
— Нет, — сказал Ретиф. Слуга замер на месте. — Я сказал — нет! — повторил он. Подбежавший П’Туа что-то прошептал, и слуга с удвоенным усердием принялся доставать поварешку из кастрюли. — Я не буду есть суп! — Голос Ретифа прозвучал на весь банкетный зал, в котором внезапно воцарилось молчание. Некоторое время П’Туа смотрел на Ретифа, не опустившего глаз, затем пожал плечами и приказал слуге удалиться.
— Мистер Ретиф! — раздался сдавленный голос Спрэдли с другого конца стола. Посол наклонился вперёд, сверля своего подчиненного взглядом и побагровев от возмущения до такой степени, что лицо его стало напоминать цветом переспелую свеклу. — Я вас предупреждаю последний раз, мистер Ретиф. Лично мне приходилось кушать овечьи глаза в Судане, бараньи кишки в Бирме и столетний каг на Марсе, и, клянусь мощами святого Игнатия, вам придется съесть этот суп! — Чуть не захлебнувшись от ярости, посол схватил ложку и твердой рукой запустил ее в миску.
— Не кушайте этого супа, господин посол, — сказал Ретиф.
Спрэдли уставился на него широко открытыми глазами и нарочито медленно поднёс ложку ко рту.
Ретиф встал, схватился за стол снизу и рванул вверх. Огромная деревянная конструкция дрогнула, накренилась и опрокинулась с диким грохотом. Тарелки полетели на пол; молочно-белый суп растёкся по паркету; несколько мисок, звеня, покатились по комнате. Среди элян послышались крики, заглушившие придушенный вопль посла Спрэдли.
Ретиф, стараясь не пачкать ботинок, подошел к главе миссии.
— Господин посол, — произнёс он. — Мне бы хотелось…
— Я вас уничтожу! Мальчишка! Молокосос! Хулиган! Вы понимаете…
— Пожалссста… — П’Туа незаметно приблизился к Ретифу.
— Приношу свои извинения, — торопливо перебил Спрэдли, вытирая вспотевший лоб. — Мои глубочайшие…
— Молчите! — быстро сказал Ретиф.
— Ч-ч-ч-что?
— Не извиняйтесь!
П’Туа сделал жест рукой.
— Пожалссста, фсссе сссюда иттти…
Ретиф повернулся и пошёл вслед за переводчиком.
Их проводили к столу, устланному вышитой белой скатертью и уставленному посудой из тонкого фарфора. Эляне потеснились, уступая гостям место. Соседом Ретифа оказался Магнан.
— Что произошло? — шепотом спросил второй секретарь посольства,
— Нам подали собачью пищу, — ответил Ретиф. — И усадили за стол для прислуги. Я подслушал разговор двух элян.
— Разве вы знаете местный язык?
— Выучил по пути на Эль. Конечно, недостаточно хорошо, но…
Забренчали медные тарелки, и оркестр взорвался, оглушая присутствующих. На середину комнаты выбежали жонглеры, танцоры и акробаты, которые, соответственно, жонглировали, плясали и ходили колесом. Бесчисленные слуги сновали с огромными подносами, раскладывая деликатесы по тарелкам и наливая пурпурное вино в высокие бокалы. Ретиф попробовал яства и напитки элян, оказавшиеся восхитительными на вкус, а так как перекричать оркестр было невозможно, вице-консул с удовольствием принялся за еду, наблюдая за представлением.
Ретиф откинулся на спинку кресла, наслаждаясь относительной тишиной: музыка умолкла. Последние блюда с остатками пищи были убраны, бокалы наполнены до краев. Утомлённые артисты, откланявшись, подбирали с пола квадратные монеты, брошенные знатными элянами. Ретиф вздохнул. Давно он так вкусно не обедал.
— Послушайте, Ретиф, — тихо спросил Магнан. — О какой собачьей пище вы говорили?
— Разве вы не обратили внимания на целую систему намеренных оскорблений, которым нас подвергли?
— Намеренных оскорблений? Это вы чересчур. Они, конечно, толкаются в дверях, и вообще, слишком много себе позволяют, но понятие о вежливости у нас разное и… — Он неуверенно посмотрел на Ретифа.
— В космопорту нас заставили ждать в камере хранения багажа. Затем привезли сюда на мусоровозе.
— Мусоровозе!
— Символическом, конечно. Нас провели черным ходом и поселили в том крыле здания, где живет прислуга. Затем усадили за последний стол, предназначенный для местных кули.
— Не может быть! Вы наверняка ошибаетесь! Мы — представители Земли, и эляне не могут не осознавать нашего могущества!
— В том-то и дело, мистер Магнан. Именно поэтому…
Грохнули медные тарелки, и оркестр заиграл с удвоенной силой. Шестеро высоких элян в шлемах выбежали на середину зала и, пританцовывая, стали сражаться на саблях. Магнан, беззвучно шевеля губами, дернул вице-консула за рукав. Ретиф покачал головой и продолжал наблюдать за представлением, медленно потягивая вино. Разговаривать под эльский оркестр не смог бы ни один смертный.
Несколько изящных быстрых движений, и двое танцоров упали, а их партнеры повернулись друг к другу, отсалютовали, вызывая на бой, и яростно кинулись в атаку. Затупленные клинки звенели, музыканты играли все быстрее и быстрее. Вскоре упали еще двое элян. Забыв о бокале с вином, Ретиф, не отрываясь, следил за бешеным танцем.
Устоявшие на ногах соперники приближались и отступали, делали ложные выпады и парировали удары. Один из элян неожиданно поскользнулся и упал, а второй закружился по всему залу под вой труб и рев присутствующих. На пол посыпались монеты. Победитель неожиданно замер рядом с небольшим столом, поднял саблю вверх и ударил ею по белой скатерти перед богато одетым элянином. Тарелки лязгнули последний раз, музыка заиграла медленно и тихо.
С громким криком элянин, напротив которого остановился воин-танцор, вскочил на ноги и поднял вверх сжатую в кулак руку. Победитель наклонил голову, положил обе руки на шлем и, схватив со стола саблю, продолжил танец. Музыка зазвучала громче, а богато одетый элянин, небрежно помахав рукой, швырнул на пол горсть монет и сел на место.
Во второй раз танцор остановился у стола, покрытого парчой, и сабля его опустилась перед толстяком в причудливой, украшенной серебром одежде. И вновь получивший вызов встал и поднял вверх сжатую в кулак руку, а воин наклонил голову и положил обе рук