130, вы, граждане афинские, все-таки выступили под Галиарт131 и еще раз через несколько дней после этого под Коринф132, хотя афиняне того времени могли бы много худого припомнить и коринфянам, и фиванцам из того, что было сделано ими во время Декелейской войны133. Нет, они не делали этого, даже ничего похожего. (97) Однако тогда они в том и в другом случае поступали так, Эсхин, не для защиты своих благодетелей и не потому, чтобы видели безопасность этого. Но все-таки они не оставляли из-за этих соображений на произвол судьбы обращавшихся к ним за помощью, но во имя доброй славы и чести соглашались подвергать себя опасностям, и это было правильное и прекрасное решение. Ведь у всех людей конец жизни – смерть, хотя бы ты берег себя, замкнувшись в своем уголке; но благородным людям нужно всегда стремиться ко всему прекрасному, воодушевляя себя доброй надеждой, и, что бы ни посылал бог, все переносить с достоинством. (98) Так поступали ваши предки, так же и старшие из вас, например, по отношению к лакедемонянам, которые не были вам ни друзьями, ни благодетелями, но нанесли много тяжелых обид нашему государству; когда фиванцы, победив их при Левктрах, пытались их уничтожить134, вы не допустили этого, не побоявшись тогдашней силы и славы фиванцев и не считаясь с тем, что сделали вам люди, за которых вы собирались подвергаться опасности. (99) Этим самым вы показали всем грекам, что, как бы кто ни погрешил против вас, вы гнев за это держите только до поры до времени, но если существованию или свободе тех людей будет угрожать какая-нибудь опасность, вы не будете злопамятны и не станете с этим считаться. И не только по отношению к ним вы держали себя так, но и в другой раз, когда фиванцы хотели подчинить себе Эвбею135, вы не допустили этого, не попомнили тех обид, которые были нанесены вам Фемисоном и Феодором в деле с Оропом136, но пошли на помощь и эвбейцам – тогда в первый раз у нашего государства в качестве триерархов появились добровольцы, и в числе их был я137. (100) Но вопрос сейчас еще не об этом. Прекрасно было уже то, что вы спасли этот остров, но много прекраснее было еще то, что вы, ставши владыками и людей, и городов, вернули все это по справедливости тем самым людям, которые погрешили против вас, и что вы при этом в делах, в которых вам было оказано доверие, не посмотрели на нанесенные вам прежде обиды. Я мог бы привести еще тысячи других случаев, но не останавливаюсь на них, именно на морских битвах, сухопутных походах и военных действиях – как прежних, как и теперешних, из нашего времени; их все наше государство предпринимало ради свободы и спасения остальных греков. (101) И вот я, столько раз на таких примерах видавший, как наше государство было готово бороться за пользу всех остальных, что же должен был предложить и посоветовать ему делать, когда обсуждался вопрос до некоторой степени о нем самом? – Мстить что ли, клянусь Зевсом, за прошлое людям, которые думали о своем спасении, и изыскивать предлоги, чтобы всем пожертвовать! Да разве не вправе был бы всякий убить меня, если бы я хоть только на словах попробовал позорить какое-нибудь из прекрасных свойств нашего государства? На деле вы, конечно, так не поступили бы, – я в этом твердо уверен. Ведь будь у вас такое желание, что́ тогда вам мешало это сделать? Разве нельзя было? Разве не было вот этих людей, готовых это предложить?
(102) Так вот я и хочу вернуться опять к своей политической деятельности, следовавшей непосредственно за этим. И по этим данным судите опять-таки, что́ было тогда самым лучшим для нашего государства. Так как я, граждане афинские, видел, что корабельное дело у вас приходит в расстройство, что богатые люди уклоняются от несения повинностей, отделываясь ничтожными затратами, тогда как люди со средним и малым достатком совсем разоряются, и что от этого государство пропускает благоприятные условия138, то ввиду этого я провел закон, по которому одних – именно богатых – заставил исполнять их обязанности, бедных освободил от притеснений, а для государства, сообразно с тем, как это было для него наиболее полезным, добился того, чтобы военные снаряжения исполнялись вовремя. (103) Привлеченный по этому делу к суду139, я явился перед вами и был оправдан, а мой обвинитель не получил необходимой ему части голосов140. А как вы думаете, – сколько денег предлагали мне предводители симморий, вторые и третьи члены их141, чтобы я в лучшем случае вовсе не вносил этого закона или по крайней мере оставил его без движения во время присяги?142 Столько, граждане афинские, что я не решился бы вам назвать эту сумму. (104) И они имели на это основание. Дело в том, что по прежним законам они могли исполнять литургию совместно – по шестнадцати человек143, сами немного или даже вовсе ничего не тратя, но взваливая всю тяжесть на малоимущих; по моему же закону каждый должен был делать полагающийся взнос сообразно со своим состоянием, и таким образом оказывался триерархом двух триер тот, кто прежде был сам шестнадцатый144 участник одной; они уж даже не называли себя триерархами, а соучастниками повинности. Так вот, чтобы добиться отмены этого и чтобы не быть вынужденными исполнять свои обязанности, они не останавливались ни перед какими тратами. (105) Прочитай-ка мне сначала ту псефисму, на основании которой я был привлечен к суду, затем списки – один согласно прежнему закону, другой – согласно моему. Читай.
[При архонте Поликле, 16-го Боэдромиона146 месяца, в пританию филы Гиппофонтиды, Демосфен, сын Демосфена, пеаниец, внес закон о триерархии вместо прежнего, по которому существовали налоговые объединения триерархов. Совет и Народ приняли через голосование поднятием рук. Патрокл, флииец, внес против Демосфена обвинение в противозаконии и, не получив нужной части голосов, заплатил штраф в пятьсот драхм.]
(106) Ну, прочитай и тот прекрасный список.
[Триерархи должны приглашаться на каждую триеру по 16 человек из налоговых объединений в лохах в возрасте от 25 и до 40 лет, причем исполнять обязанности на равных основаниях.]
А теперь для сравнения с ним прочитай список по моему закону.
[Триерархи должны избираться на каждую триеру по имущественному состоянию согласно оценке с имущества в 10 талантов; если же имущество будет расценено в большую сумму, тогда литургия должна выполняться по расчету до трех судов и одного служебного. Соответственный расчет должен быть и в отношении тех граждан, имущество которых менее 10 талантов, причем они должны составлять объединения на сумму в 10 талантов.]
(107) Ну, как вам кажется, – разве малую помощь оказал я бедным из вашей среды и разве малые деньги готовы были бы потратить богачи ради того, чтобы не исполнять своих обязанностей? Значит, я могу гордиться не только тем, что не допустил слабости в этом вопросе и что, привлеченный к суду, оправдался, но и тем, что внес полезный закон и доказал его пригодность на деле. Ведь хотя в течение всей войны морские походы отправлялись согласно моему закону, ни один триерарх ни разу не положил молитвенной ветви у вас с жалобой на несправедливость149, ни один не садился у алтаря в Мунихии150, ни один не был заключен в тюрьму заведующими отправкой походов151, ни одна триера не пропала у государства, брошенная где-нибудь в море, и ни одна не была оставлена здесь как негодная к отплытию. (108) А между тем по прежним законам такие случаи бывали. Причина же этого заключалась в том, что литургия всей тяжестью ложилась на бедных; таким образом, часто это дело оказывалось для них непосильным. Я же переложил триерархии с бедных на богатых, и тогда стало исполняться все, что требовалось. Кроме того, я заслуживаю получить похвалу уже и по тому одному, что я всегда ставил своей задачей такие политические действия, благодаря которым нашему государству доставались в одно и то же время и слава, и почет, и сила. Зависти же, обиды или недоброжелательства нет ни в одном из моих мероприятий, нет и ничего унизительного или недостойного для нашего государства. (109) Одних и тех же правил я держался, как это будет видно далее, и в делах внутренней политики нашего государства, и в общегреческих делах: как внутри государства я никогда в угоду богатым не жертвовал правами большинства, так в общегреческих делах я не искал даров или гостеприимства Филиппа за счет общей пользы всех греков.
(110) Итак, теперь, я полагаю, мне остается сказать относительно объявления через глашатая и об отчетности. Ведь о том, что я действовал наилучшим образом и что во всем выказываю преданность и готовность действовать вам на благо, это, мне кажется, стало вам совершенно очевидно из сказанного мной сейчас. Однако наиболее важные из моих политических предложений и мероприятий я пока опускаю из того соображения, что мне нужно прежде всего сейчас же152 дать надлежащий ответ относительно самой противозаконности, затем, еще и потому, что, если даже я ничего не скажу об остальных моих политических действиях, у каждого из вас все равно есть достаточное представление о них.
(111) Что касается речей, которые он говорил, переворачивая все и так и сяк относительно нарушенных законов153, то, клянусь богами, ни вы, я думаю, не поняли, ни я сам не мог уразуметь большинства из них. Но я скажу вам просто и напрямик о правовой стороне. Я не только не отрицаю того, что подлежу отчетности, в чем он сейчас клеветнически обвинял меня, подводя свои определения, но и в течение всей своей жизни признавал себя подотчетным во всех делах, какими или руководил, или вообще занимался у вас. (112) Но в тех деньгах, которые я по собственному почину дал народу из своих личных средств, я ни за один день не считаю себя подлежащим отчету (слышишь, Эсхин?), да и никого другого, будь то хотя бы один из девяти архонтов. Что́ же это за закон, полный такой несправедливости и человеконенавистничества, который лишает благодарности человека, пожертвовавшего что-нибудь из личных средств и совершившего благородное и щедрое дело, и который вместо этого отдает его на суд сикофантам и им поручает проверять отчеты по его пожертвованиям? Да нет ни одного такого! Если же Эсхин это утверждает, пусть покажет, и я тогда соглашусь и буду молчать. (113) Но такого закона нет, граждане афинские, и это только он, как настоящий сикофант, может ссылаться на то, что я приложил свои деньги тогда, когда был заведующим зрелищными деньгами