К МОЕМУ ПОРТРЕТУ, ПИСАННОМУ г. ЛЕВИЦКИМ{*}
Скажите, что умен так Л<ьвов> изображен?
В него с искусством ум Левицкого вложен.
ЭПИГРАММА НА МЕНЯ, {*}
Что Л<ьвов> умен,
То правда так,
Но Л<ьвов> влюблен,
То Л<ьвов> дурак.
«КРАСКОЙ КАЖДОГО СВОЕЮ...»{*}
Краской каждого своею
Ты, Хвостов, нас трех списал,
А чрез то ты нам сказал:
«Вот как кистью я владею,
Я за трех за вас умею
Означать и свет и тень,
Это видите вы сами,
И могу тремя быть вами,
да лень».
ЭПИГРАММА ЗАВИСТНИКАМ НАШЕГО СЧАСТЬЯ{*}
Нет, не дождаться вам конца,
Чтоб мы друг друга не любили.
Вы говорить нам запретили,
Но, знать, вы это позабыли,
Что наши говорят сердца.
ЭПИГРАММА СОЧ<ИНИТЕЛЮ> БАСЕН И СКАЗОК NN НОЯБ<РЯ> 26-ГО{*}
По мыслям я и языку узнала,
Кто «Басни» новые и «Сказки» сочинял.
Их истина располагала,
Природа рассказала,
NN написал.
«РОДИЛСЯ...»{*}
Родился,
Влюбился,
Женился
И жил,
Пока любил.
«КОРОТОК ЗВАНЬЕМ БЫЛ...»{*}
Короток званьем был, умом и телом я —
Вот эпитафия моя.
НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ПОКОЙНИЦЫ КАТЕРИНЫ ЯКОВЛЕВНЫ ДЕРЖАВИНОЙ, ИСТИННОЙ ПРИЯТЕЛЬНИЦЫ МНЕ И СЕМЬЕ МОЕЙ, 14 СЕНТЯБРЯ 1797{*}
В сем мире красотой, любовью оживлялась,
К любви и красоте предвечно призвана,
Скончалась;
Но жива в душах друзей осталась
И с ними лишь умрет она.
ЭПИТАФИЯ ТРУДОЛЮБИВОМУ В АРПАКАСИ 21-ГО СЕНТЯБ<РЯ> 1797{*}
Здесь тот лежит в земле, который не лежал,
Как по земле свой путь трудами протекал.
Прохожий, он тебе счастливый путь желает,
Не тронь его, поди... Теперь он отдыхает.
НАДПИСЬ СТАТУЕ ФАЛЬКОНЕТОВОЙ, ЭРОТА ИЛИ ЛЕЛЯ ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕЙ{*}
Остались имена, упали ваши троны,
Властители сердец досель,
Эроты, Купидоны,
Когда зажег светильник Лель.
ЭПИТАФИЯ Ж.-Ж. РУССО В АРПАКАСИ{*}
Он утверждал, что аз и буки
Началом были в свете злу,
И умер наконец от скуки,
Что не поверили ему.
Я весьма согласен с тобою, что неудача Жан-Жакова уверить вселенную о погибели ее, от наук и художеств происходящей, была действительно некоторою частию причина меланхолии его и жизнь его преждевременно сократившей; но успех и Вольтерова учения, прыжками всю Европу пробежавший и во всём правилам его противный, не продолжил дни Руссовы, так не сказать ли для богатой рифмы, которой требует второй стих:
Он утверждал, что аз и буки
Причиной были в свете злу,
И умер наконец от скуки,
Что свет передался ко злу.
«ЧЕМ БОЛЬШЕ СТАРЕЮСЬ, ТЕМ БОЛЬШЕ МОЛОДЕЮ...»{*}
Чем больше стареюсь, тем больше молодею,
Я обманываю всех и правдою моею.
«РАССУДКУ ВОПРЕКИ И ВЕЧНОСТИ В ОБИДУ...»{*}
Рассудку вопреки и вечности в обиду,
А умницам на смех
Построил, да его забвен не будет грех,
Из пыли пирамиду.
ЭПИТАФИЯ ВЕРНОМУ, МОГУЧЕМУ, БЕСКОРЫСТНОМУ ЧЕРНОМУ БРЮНУ{*}
Ценить твоих заслуг,
Как я, не может всякой.
Я человеком был тебе настолько друг,
Как ты мне был собакой.
САМ НА СЕБЯ И НА РЕБЯТ МОИХ{*}
Всегда был мал,
Всегда был скверен,
Теперь стар стал,
А все уверен,
Что хоть уйти, хоть ополчиться,
Хоть пошалить иль потрудиться,
Переменю я обоих
Ребят моих.
«ХОТЯ БЫ ТЫ НА ВЕРХ ГОРЫ...»{*}
Хотя бы ты на верх горы
Ко храму восходил святому,
Явится Майков из норы
И выживет тебя из дому.
«ДЕЛА МОИ ТАК В МИРЕ ГРОМКИ...»{*}
Дела мои так в мире громки,
Что их ни предки, ни потомки
Ни на земле, ни в облаках
Читать не будут... в колпаках.
«И ДОБРОЕ ВО МНЕ ПОСТРЕЛОМ...»{*}
И доброе во мне пострелом,
В тебе казалось тишиной;
Я должен был уломан делом,
Ты приголублен быть судьбой.
Экспромты, наброски, сентенции
КАТЕРИНЕ АЛ<ЕКСЕЕВНЕ> ДЬЯКОВОЙ{*}
Катерина,
Ты причина,
Что лишен мужчина
чина,
Был детина,
Стал скотина.
О! Судьбина!
«ТЫ, КАПНИСТ, МЕНЯ ПРОСИЛ...»{*}
Ты, Капнист, меня просил,
Чтоб в бессмертие стихом тебя вместил,
Но всех на то не станет сил,
Ты был
И будешь мил.
«СО ВЗОРОМ БЕШЕНЫМ, НЕИСТОВЫМ ЯЗЫКОМ...»{*}
Со взором бешеным, неистовым языком —
Так гонит бегуна возжей, кнутом и криком
Бегущий на санях в зеленой шубе хват
За розовым платком услужливой девицы,
Которую пред ним на паре резвой мчат,
Когда извозчики, ударив в рукавицы,
Приметя травлю, вслед «Вазы-вазы!» кричат.
«ОСЕНЬ ТЕМНА НАСТУПАЕТ...»{*}
Осень темна наступает,
Уж пора бы и скучать,
Лес поблеклый лист роняет,
А с тобой, мой милый друг,
Поскучать нам недосуг.
«ПОСТАВИМ НА ЧАСАХ МЫ ПЕСТ И КОЛОТУШКУ...»{*}
Поставим на часах мы пест и колотушку,
В дверях — Федосью, аки пушку,
А Брюн возляжет впереди,
И просим милости, пройди.
«ЛОПАРЬ ОДЕТ В КУТНУ ЛОХМАТУ...»{*}
Лопарь одет в кутну лохмату,
Но кафр копченый голопят,
Но чтоб кафтан был по климату,
По человечеству климат.
«НО ВИТЯЗЬ, В ВЕЧНОСТИ ЖИВУЩИЙ...»{*}
Но витязь, в вечности живущий,
Скажи мне истину, не скрой,
Сей лавр блестящий и цветущий,
Который лоб геройский твой
Бессмертной славой осеняет,
Ужель и вправду затеняет
В унылой мудрости твоей
Потерю милостей, любви и красных дней?
«ДУШИ В БЕЗДЕЛЬСТВЕ НЕ МАРАЙ...»{*}
Души в бездельстве не марай,
Фортуну с счастьем различай
И уклонись от знатных племя,
Считай с рожденья время,
Но время и любви на дело не жалей,
Солдатам кланяйся, а ерихонцев бей!
«ВПЕРЕДСЦЕПИЛСЯ ОН С ЯГОЮ...»{*}
Вперед... Сцепился он с ягою
Руками в руки, ликом в лик
И, в брюхо упершись ногою,
Поймал зубами за язык.
«ПУСТЫНЯ ТОЛЬКО УСТРАШАЕТ...»{*}
Пустыня только устрашает,
Где сердцу пищи нет,
Но дружба иногда и в ссылке заключает
Свет.