Избранные труды. Том II — страница 4 из 4

Право собственности

Глава 1Общие положения

§ 1. Понятие и содержание права собственности

Определение права собственности. Собственность как правовое отношение. Собственность как научное понятие употребляется в двух смыслах: в экономическом и в юридическом.

Собственность в экономическом смысле есть присвоение индивидом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы[248]. Общественные формы присвоения меняются с переходом от одной исторической эпохи к другой. Присвоение может осуществляться в форме эксплуатации одной части общества другой его частью, как это было при рабовладельческом и феодально-крепостническом строе и как это происходит в настоящее время в условиях капитализма. В социалистическом обществе присвоение осуществляется в форме товарищеского сотрудничества свободных от эксплуатации работников производства. Но как бы ни изменялись формы присвоения, самый процесс присвоения предметов природы составляет необходимое условие существования всякого человеческого общества и этот процесс всегда осуществляется в определенной общественной форме. Маркс указывает поэтому, что «ни о каком производстве, а стало быть ни о каком обществе не может быть речи там, где не существует никакой формы собственности…»[249]

Собственность в юридическом смысле появляется в результате закрепления экономических отношений собственности в нормах права и выступает уже в качестве права собственности. Характер и содержание юридических норм о праве собственности соответствуют характеру и содержанию экономических отношений собственности. Право частной собственности зиждется на эксплуататорских экономических отношениях. Система экономических отношений, утверждающихся в эпоху социализма, порождает право социалистической собственности. Таким образом, право собственности также представляет собой исторически изменчивую категорию. Его содержание изменяется вслед за изменением содержания экономических отношений собственности. Но если собственность в экономическом смысле сопутствует любому человеческому обществу, то право собственности носит исторически преходящий характер. В первобытном обществе существовала собственность, но не было права собственности. С отмиранием государства в условиях полной и окончательной победы коммунизма отомрет и право собственности, но определенный, высший исторический тип собственности – коммунистическая собственность – при коммунизме будет существовать и развиваться.

Собственность в самом широком ее понимании охватывает и процесс присвоения предметов природы и общественную форму, в которой этот процесс протекает. Процесс присвоения – это отношение человека к природе, т. е. общественные производительные силы, а форма присвоения – это отношения между людьми, т. е. общественно-производственные отношения. Следовательно, понятие собственности в таком ее смысле равнозначно понятию способа производства как неразрывного единства двух его сторон – производительных сил и производственных отношений. Но экономическими могут быть признаны общественные отношения людей, а не их отношение к силам природы. Как определенная экономическая категория собственность поэтому обнимает лишь совокупность общественно-производственных отношений (общественную форму присвоения), но не производительные силы общества (сам процесс присвоения). В свою очередь и правовые нормы способны регулировать не отношение людей к природе, а только их общественные отношения. Вследствие этого в праве собственности получает непосредственное отражение и закрепление лишь определенная общественная форма присвоения, т. е. общественно-производственные отношения. Косвенно, через эти отношения право собственности отражает и закрепляет также и самый процесс присвоения, т. е. производительные силы общества.

Совокупность общественно-производственных отношений составляет экономический базис общества, «на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания»[250]. Значит, не только право собственности, а вся юридическая надстройка, каждая данная историческая система права как единое целое вырастает на данном экономическом базисе, предопределяется существующими общественно-производственными отношениями. Нельзя поэтому определять право собственности как право, закрепляющее экономический базис общества, ибо такая функция выполняется не только правом собственности, но и всеми другими правовыми институтами, совокупностью всех правовых норм вместе взятых. Какую же конкретную функцию в деле закрепления экономических отношений собственности выполняет право собственности, если на закрепление этих отношений – прямо или в конечном счете – направлены также и все другие юридические институты?

Экономические отношения собственности представляют собой ту общественную форму, в которой протекает процесс присвоения человеком предметов природы. Но содержание этих отношений одним только процессом присвоения не исчерпывается. Возьмем, например, капиталистический способ производства. Общественно-производственные отношения, в форме которых протекает процесс присвоения при капиталистическом способе производства, есть отношения между классом капиталистов и классом пролетариев. Но в то время как капиталисты присваивают в этом процессе продукты чужого труда, пролетарии лишены возможности присвоить продукты даже своего собственного труда. Совершенно очевидно, что капиталистические производственные отношения выражают и оформляют как факт присвоения продуктов производства классом капиталистов, так и факт невозможности для класса пролетариев совершить акт присвоения.

Выходит, что отношения, складывающиеся в общественном производстве, являются отношениями присвоения, но не только присвоения. В той мере, в какой эти отношения выступают как отношения по присвоению, они регулируются нормами о праве собственности, как и, с другой стороны, в той мере, в какой они не выражают присвоения, общественно-производственные отношения регулируются нормами других правовых институтов. В этом можно убедиться на примере социалистического способа производства.

Процесс производства для всего социалистического общества есть процесс присвоения предметов природы. Общество становится собственником произведенных продуктов потому, что ему принадлежит собственность на средства производства, при помощи которых эти продукты созданы. Присвоение произведенных продуктов социалистическим обществом регулируется и закрепляется нормами о праве собственности. Напротив, каждый отдельный работник социалистического производства в самом производственном процессе ничего не присваивает, а лишь приобретает право на получение доли общественного дохода соответственно количеству и качеству затраченного им труда. Поэтому его отношения с государственным предприятием регулируются не нормами о праве собственности, а нормами советского трудового законодательства. Когда же он получит причитающуюся ему долю общественного дохода, что и явится начальным моментом индивидуального присвоения, то возникающее в связи с этим общественное отношение будет уже регулироваться нормами о праве собственности.

Таким образом, экономические, общественно-производственные отношения юридически оформляются при помощи норм о праве собственности лишь постольку, поскольку они заключают в себе момент присвоения. Поэтому, с точки зрения его экономической сущности, право собственности может быть охарактеризовано как право присвоения.

Но право собственности – юридический институт. Ввиду этого его анализ не может быть исчерпан только характеристикой его экономической сущности. Задача заключается в том, чтобы выявить также и юридическое содержание права собственности.

Закон (ст. 92 ГК) предоставляет собственнику три правомочия: владение, пользование и распоряжение принадлежащим ему имуществом. Под владением понимают факт обладания вещью в смысле осуществления физического или хозяйственного господства над нею; пользование заключается в извлечении из вещи ее полезных естественных свойств; распоряжение означает возможность определить судьбу вещи – либо путем ее потребления или уничтожения (фактическое распоряжение), либо путем ее продажи, обмена и т. п. (юридическое распоряжение). При этом само собой разумеется, что владение, пользование и распоряжение, будучи правомочиями собственника, выражают не отношение человека к вещи, а такое общественное отношение людей, материальным объектом которого является вещь. Когда мы говорим, что собственник имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, то мы имеем в виду, что другие лица несут перед собственником определенные обязанности: они не должны совершать таких действий, которые мешали бы собственнику осуществлять владение, пользование и распоряжение его имуществом.

Юридическое содержание права собственности и образуют правомочия, которыми закон наделяет собственника.

Однако каждое из указанных трех правомочий собственник может передать другому лицу, не утрачивая при этом права собственности. Так, при сдаче имущества на хранение, владение им осуществляет хранитель; наниматель владеет и пользуется чужим имуществом; комиссионер владеет и распоряжается вещами, сданными на комиссию. Но ни хранитель, ни наниматель, ни комиссионер собственниками находящегося в их обладании имущества не становятся. Право собственности продолжает принадлежать тому, кому оно принадлежало до сдачи имущества на хранение, внаем или на комиссию.

С другой стороны, возможны и такие случаи, когда права владения, пользования и распоряжения одновременно сосредоточиваются у лица, не являющегося собственником имущества. Так, право собственности на сырье, топливо, материалы, как и на любое на другое имущество, находящееся в обладании государственного предприятия, принадлежит Советскому государству. Однако предприятие не только владеет, но также пользуется и распоряжается предметами такого рода. Чем же тогда отличаются правомочия по владению, пользованию и распоряжению, образующие юридическое содержание права собственности, от тех же правомочий, когда они принадлежат не собственнику, а какому-либо другому лицу?

Собственник владеет, пользуется и распоряжается имуществом в своих интересах, которые в условиях социализма сочетаются с интересами всего общества. Напротив, хранитель владеет, а комиссионер распоряжается чужим имуществом не в своих интересах, а в интересах собственника. Конечно, указанные лица могут при этом преследовать и собственные интересы. Так, возмездный хранитель или комиссионер осуществляют соответствующие правомочия потому, что они получают за это определенное вознаграждение. Более того, иногда интерес таких лиц в процессе реализации переданных им правомочий выступает даже на первый план. Так пользование имуществом осуществляется со стороны нанимателя прежде всего для удовлетворения его собственных интересов. Но и при этих условиях между правомочиями собственника и аналогичными правомочиями других лиц сохраняется весьма существенное различие.

Собственник владеет, пользуется и распоряжается имуществом своей властью, ибо он подчиняется только закону или, как сказано в ст. 92 ГК, осуществляет свои правомочия в пределах, установленных законом, тогда как другие лица осуществляют те же правомочие властью, переданной им собственником, и потому они подчиняются не только закону, но также требованиям, которые в соответствии с законом выдвигает перед ним собственник. Вследствие этого характер правомочий собственника отличается от характера одноименных правомочий несобственника. Действительно, правомочия собственника бессрочны; несобственнику (например, нанимателю) они могут быть переданы на определенный срок. Собственник обладает указанными правомочиями в полном объеме; несобственник осуществляет их только в известных, заранее установленных пределах (например, комиссионер реализует юридическое, но не фактическое распоряжение). Собственник, соблюдая закон, сам определяет, в каком направлении он использует принадлежащие ему правомочия; направление использования тех же правомочий со стороны несобственника может быть определено указаниями собственника (например, госорганы используют переданное им имущество в соответствии с плановыми заданиями государства).

Итак, со стороны экономической сущности право собственности представляет собой не что иное, как право присвоения. При этом имеется в виду не отношение человека к природе (производительные силы), а определенная общественная форма присвоения (производственные отношения). Поскольку же общественная форма присвоения всегда обладает определенным социально-классовым содержанием, характеристика права собственности как права присвоения уже сама по себе ориентирует на историческую и классовую (социальную) обусловленность этого права. Со стороны юридического содержания право собственности представляет собой право владения, пользования и распоряжения средствами и продуктами производства, закрепляемое законом за индивидами или коллективами людей. От аналогичных правомочий, составляющих содержание других имущественных прав, право собственности отличается тем, что оно дает возможность собственнику осуществлять эти правомочия не только в своих интересах, но и своей властью (в объясненном ранее смысле). Сообразно с этим определяется общее понятие права собственности.

Право собственности как право присвоения, выраженного в определенной общественной форме, есть закрепленное законом право индивида или коллектива владеть, пользоваться и распоряжаться средствами и продуктами производства своей властью и в своем интересе.

Вопрос о понятии права собственности – один из наиболее дискуссионных в советской юридической литературе.

Одно время авторы, определявшие это понятие, не шли дальше указания на принадлежащие собственнику три правомочия: право владения, пользования и распоряжения. Но такое определение не может удовлетворить советскую юридическую науку, так как оно носит сугубо догматический характер и не вскрывает социальной сущности тех общественных отношений, которые закрепляются правом собственности.

Не спасает положения добавление к «триаде» (так иногда называют три правомочия собственника) указания на то, что право собственности служит определенным классовым интересам или соответствует классовой структуре общества[251]. Классовый или в условиях социализма общенародный интерес характеризует любой правовой институт, а не только право собственности. Поэтому в подобных определениях специфическими для права собственности остаются те же три правомочия собственника. Задача же заключается в том, чтобы выявить конкретную область общественных отношений, на которую распространяется действие норм о праве собственности. Для решения такой задачи недостаточно ни «триады», ни общей отсылки к классовому или общественному интересу.

С гораздо большей конкретностью к решению этого вопрос подходит С. Н. Братусь, стремящийся выявить определенный участок общественно-производственных отношений, который закрепляется нормами о праве собственности. По его мнению, «право собственности выражает собой статику общественного производства, поскольку оно фиксирует распределение предпосылок и результатов этого производства, между тем как обязательственное право выражает динамику (движение) общественного производства»[252]. Но и с определением С. Н. Братуся нельзя согласиться, ибо оно фактически сводит право собственности только к праву владения. Если бы содержание права собственности исчерпывалось одним лишь владением, тогда можно было бы утверждать, что его сущность состоит в закреплении статики общественного производства. Однако в состав права собственности входят также право пользования и право распоряжения, а эти правомочия, особенно право пользования, осуществляются в самой динамике, в самом движении общественного производства[253].

Иных взглядов по тому же вопросу придерживался А. В. Венедиктов. Введя в юридический обиход критерий присвоения, он впервые в советской литературе определил право собственности со стороны его экономической сущности как право присвоения. Но поскольку общественная форма присвоения обнимает экономический базис в целом, а последний закрепляется не только при помощи норм о праве собственности, автор выдвинул понятие присвоения в узком смысле, понимая под ним отношение собственника к средствам и продуктам производства «как к своим». Именно эти отношения, по мнению А. В. Бенедиктова, и находят в праве собственности свое отражение[254].

Подобное понимание присвоения послужило исходным пунктом критики взглядов А. В. Бенедиктова. Так, С. Н. Братусь отмечает, что в таком случае собственность – не присвоение, а уже наступившее состояние присвоенности[255]. С. М. Корнеев обращает внимание на то, что присвоение в столь узкой трактовке означает лишь принадлежность имущества собственнику, и за его пределами остаются такие правомочия собственника, как пользование и распоряжение[256]. Ю. К. Толстой, квалифицируя предложенное А. В. Ведениктова понятие присвоения как тавтологию, сам одно время толковал присвоение как процесс обращения имущества в собственность. Этот процесс, по его мнению, опосредствуется не только правом собственности (ибо, например, ведущий к присвоению производственный процесс регулируется также нормами трудового законодательства), а право собственности не всегда опосредствует только процесс присвоения (ибо, например, распорядившись имуществом, собственник не присваивает, а, наоборот, теряет его)[257].

Следует согласиться с тем, что понятие присвоения в узком смысле (отношение к средствам и продуктам производства «как к своим») ошибочно. В его выдвижении не было и той практической необходимости, которой руководствовался А. В. Венедиктов. Если бы базис общества не выражал ничего другого, кроме присвоения, тогда действительно пришлось бы изыскивать особый критерий, позволяющий выделить лишь те базисные отношения, которые закрепляются в нормах о праве собственности. Но так как общественно-производственные отношения, включая в свое содержание процесс присвоения, отнюдь не исчерпываются этим процессом, такая надобность не возникает: право собственности закрепляет общественно-производственные отношения, однако не целиком и не в полном объеме, а лишь постольку, поскольку они выступают как отношения по присвоению средств и продуктов производства.

Вместе с тем присвоение – сложный и многостадийный процесс, не прекращающийся и после обращения имущества в собственность. Он начинается отвоеванием у природы различных материальных объектов и завершается полным исчерпыванием тех их свойств, которые призваны удовлетворять потребности человека[258]. Как и всякий процесс, присвоение сочетает в себе динамические и статические моменты: то, что вначале отвоевывается у природы (динамика), становится затем отвоеванным (статика) и служит предпосылкой для новых отвоеваний (динамика). Вот почему нельзя противопоставлять присвоенность присвоению. И то и другое – элементы единого процесса. Они и находят отражение в праве собственности: владение закрепляет статику, а пользование и распоряжение – динамику присвоения.

Необоснованно также утверждение, что присвоение опосредствуется не только правом собственности, а право собственности опосредствует не только присвоение.

Первая часть этого утверждения (присвоение опосредствуется не только правом собственности) – результат нерасчлененного анализа соответствующих явлений. Действительно, если брать производственный процесс в целом, то связанные с ним общественные отношения испытывают на себе воздействие различных правовых институтов. Однако субъектом присвоения в этом процессе становится не каждый его участник, а лишь тот, кому принадлежат на праве собственности средства производства, и лишь постольку, поскольку он является их собственником. Присвоение может быть связано и с наймом имущества, когда, например, по условиям договора или по указанию закона плоды и доходы от этого имущества должны принадлежать нанимателю. Но наниматель становится в этом случае субъектом присвоения не просто в своем качестве нанимателя, а именно потому, что за ним признается право собственности на плоды и доходы. То же самое следует сказать и о договорах, для которых передача имущества в собственность составляет единственную цель (купля-продажа, дарение и т. п.). Что эти договоры содействуют акту присвоения, ясно само собой. Однако присвоение на стороне приобретателя только подготовляется, такими договорами, но закрепляется не ими, а возникающим у приобретателя правом собственности.

Вторая часть того же утверждения (право собственности опосредствует не только присвоение) – следствие одностороннего подхода к оценке распорядительных актов собственника. Действительно, когда собственник отчуждает кому-либо свою вещь, он не присваивает, а утрачивает ее. Именно поэтому распорядительные акты и опосредствуются не правоотношениями собственности, а иными, например обязательственными, правоотношениями (договоры купли-продажи, мены, дарения и т. п.). Но при помощи таких актов собственник одновременно полностью исчерпывает для себя возможности, заложенные в вещи, и тем самым завершает ранее начатый в его лице процесс присвоения. По этой причине заключение собственником отчуждательных сделок по поводу своего имущества есть в то же время осуществление принадлежащего ему права распоряжения этим имуществом.

Охарактеризованное понимание категории присвоения, а также соотношения с ним права собственности дает все основания рассматривать последнее с точки зрения его экономической сущности как право присвоения.

Помимо экономической сущности, продолжает оставаться спорной и проблема юридического содержания права собственности. Если обычно под таким содержанием понимают правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом, то А. В. Венедиктов в предложенном им общем определении права собственности вместо трех правомочий применяет понятие «использование» продуктов и средств производства[259]. Критикуя позицию А. В. Бенедиктова по этому поводу, Ю. К. Толстой правильно отмечал, что в трех правомочиях собственника юридическое содержание права собственности выражается полнее и конкретнее, чем в понятии «использование»[260]. Последнее понятие само нуждается в раскрытии, а раскрыть его содержание можно только при помощи правомочий по владению, пользованию и распоряжению.

Однако и три правомочия собственника сами по себе не выявляют юридического содержания права собственности в полной мере, ибо, как мы уже видели, одноименные правомочия иногда принадлежат лицу, не являющемуся собственником имущества, которое находится в его владении, пользовании и распоряжении. Учитывая это обстоятельство, А. В. Венедиктов указывает, что собственник не просто использует имущество, но использует его своей властью и в своем интересе[261]. Последнее указание ценно потому, что оно как раз и позволяет разграничить право собственности и смежные имущественные правоотношения по их юридическому содержанию. Небезынтересно в связи с этим отметить, что, выступая в прошлом против критериев «своя власть» и «свой интерес»[262], Ю. К. Толстой в работе, специально посвященной понятию права собственности, воспринял оба эти критерия[263].

Изложенные соображения позволяют прийти к выводу, что право собственности есть право присвоения, осуществляя которое, собственник может владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, своей властью и в своем интересе.

Право собственности подобно любому другому субъективному праву проявляется через правоотношения как один из его элементов. Субъектом права в этом правоотношении является собственник, в качестве которого могут выступать и отдельные индивиды и коллективы людей. Собственнику противостоят субъекты обязанности, каковыми признаются все другие лица, подчиненные данному правопорядку. Этим правоотношения собственности отличаются от многих других, например от обязательственных, правоотношений, в которых управомоченному (кредитору) противостоят не все другие лица, а определенное обязанное лицо – отдельный должник или несколько должников. Однако отмеченное отличие не дает никаких оснований утверждать, будто право собственности находится вне правоотношения, поскольку якобы его носитель не связан с конкретно обязанными лицами[264]. Не следует смешивать численность обязанных субъектов с их конкретностью. Круг обязанных в правоотношениях собственности определяется достаточно конкретно, когда закон запрещает всем посягать на принадлежащие кому-либо собственнические правомочия. Из этой конкретности проистекают и важные юридические последствия: перед собственником должен отвечать каждый, кто нарушил его право. Возложение ответственности перед собственником на каждого как раз и означает, что еще до совершения правонарушения они были связаны друг с другом правовыми отношениями.

Материальное содержание правоотношений собственности составляют лежащие в их основе экономические отношения, в той мере, в какой эти отношения выражают присвоение индивидом или коллективом предметов природы. В отличие от этого другие, например обязательственные, правоотношения либо вовсе не связаны с присвоением, либо лишь содействуют ему или опосредствуют реализацию того, что уже было присвоено и получило свое закрепление в праве собственности.

Юридическое содержание правоотношений собственности образуют правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом своей властью и в своем интересе и противостоящая им обязанность всех других лиц не препятствовать собственнику владеть, пользоваться и распоряжаться его имуществом. В отличие от этого владение, пользование и распоряжение имуществом на основе других, например обязательственных, правоотношений осуществляются управомоченным лицом не своей властью, а властью, предоставленной ему собственником.

Материальным объектом правоотношений собственности могут быть только вещи, а именно – средства или продукты производства, причем без материального объекта существование права собственности немыслимо. Напротив, во многих других, например в обязательственных, правоотношениях материальный объект может вовсе отсутствовать или воплощаться не только в вещах, но и в продуктах интеллектуального творчества, как это имеет место при опубликовании по издательскому договору литературного или научного произведения.

Юридическим объектом правоотношений собственности является воздержание обязанных лиц от совершения действий, препятствующих осуществлению собственником принадлежащих ему правомочий. Только на такое поведение обязанных лиц, т. е. только на их воздержание, и вправе притязать собственник. Для того же, чтобы иметь возможность требовать от каких-либо лиц совершения определенных положительных действий, собственник должен вступить с ними в иные, например в обязательственные, правоотношения. Следовательно, правоотношения собственности отличаются от других правоотношений не только по их материальному, но и по их юридическому объекту. Во многих других правоотношениях управомоченный вправе требовать от обязанных лиц совершения положительных действий. В правоотношениях собственности он вправе притязать лишь на воздержание от совершения определенных действий.

Виды права собственности в СССР. Характер и содержание норм о праве собственности и правоотношений собственности определяются характером и содержанием господствующих в данном обществе экономических отношений. Истории известны пять типов собственности: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодально-крепостническая, капиталистическая и социалистическая собственность. В первобытном обществе не было государства и права. Поэтому первобытнообщинная собственность, существуя в качестве определенной системы экономических отношений, не получала юридического закрепления. Право собственности впервые появляется с возникновением рабовладельческой собственности. Оно существует также в феодально-крепостническом и капиталистическом обществе. Поскольку при социализме сохраняется государство и право, институт права собственности свойствен и социалистическому обществу. Таким образом, если истории известны пять экономических типов собственности, то нормы о праве собственности сводятся к четырем историческим типам: право собственности рабовладельческого, феодально-крепостнического, капиталистического и социалистического обществ.

Первые три типа собственности отличаются друг от друга рядом существенных моментов. Так, в рабовладельческом обществе раб принадлежал на праве собственности рабовладельцу и потому сам не мог иметь никакой собственности. В феодально-крепостническом обществе феодалы и помещики имели право распоряжения крепостными крестьянами лишь постольку, поскольку последние были прикреплены к земле, а за этими пределами крепостной сам мог обладать определенным имуществом на праве собственности. Следовательно, если раб был лишь объектом, то крепостной – и объект и субъект права собственности одновременно. В капиталистическом обществе работник производства, пролетарий, вообще не рассматривается как объект капиталистической собственности, а выступает в качестве формально равноправного субъекта. Поскольку, однако, средства производства в условиях капитализма находятся в собственности буржуазии, рабочие вынуждены продавать ей свою рабочую силу, чтобы не умереть с голоду.

Однако при всем различии, которое между тремя перечисленными типами права собственности существует, их объединяет то общее, что они основываются на эксплуатации человека человеком и закрепляют отношения эксплуатации. Это общее для них качество и приводит к тому, что право рабовладельческой, феодально-крепостнической и капиталистической собственности объединяется общим понятием права частной собственности.

Буржуазные юристы, характеризуя право собственности, существующее в капиталистическом обществе, всячески стремятся скрыть и замаскировать его исторически преходящий характер и его классовую эксплуататорскую сущность.

Первая цель достигается благодаря тому, что буржуазные юристы проходят мимо различия между экономическими и юридическими отношениями собственности. С их точки зрения, собственность существует только в качестве права собственности, а потому последнее и объявляется вечной категорией, якобы обязательной для любого человеческого общества.

Вторая цель достигается благодаря соответствующему анализу самого права собственности.

Еще в XIX столетии в буржуазной цивилистической теории наметились два основных направления в трактовке характера правоотношений собственности.

Сторонники первого, в свое время господствовавшего, но и поныне обладающего большим удельным весом направления, утверждали, что право собственности есть отношение человека к вещи, закрепляющее его господство над вещью. В русской дореволюционной литературе этих взглядов придерживались, например, Голевинский, Трепицын и Мейер[265]. В Германии их выдвигали Савиньи, Дернбург и др.[266] Во Франции на тех же позициях стояли Бодри-Лакантинери и Шово, Обри и Ро, Колен и Капитан[267]. В результате право собственности оказывается лишенным какого бы то ни было общественного содержания. Из юридической формы закрепления производственных отношений капитализма оно превращается в фетишизированный образ отношений человека к вещи, господства человека над вещью, хотя в действительности здесь складываются отношения между людьми, отношения между классами, господство одного класса над другим.

Сторонники второго направления, не соглашаясь с такими взглядами, приходили к выводу, что правоотношение собственности есть отношение между людьми, а именно – отношение между собственником и всеми третьими лицами, которые обязаны предоставить собственнику делать то, что он пожелает, и воздерживаться от всяких действий, направленных против его блага. В русской дореволюционной литературе этих взглядов придерживались, например Шершеневич, Синайский и Коркунов[268]. Во Франции их выдвигали Ортолан, Планиоль и др.[269] В Германии на тех же позициях стояли Виндшейд, Штаммлер и Кресс[270].

Само по себе указание на то, что правоотношение собственности есть отношение между людьми, конечно, правильно. Не вызывает также сомнений и тот факт, что собственнику как управомоченному противостоят в качестве обязанных все третьи лица. Но этим не исчерпывается сущность правоотношений собственности, которые закрепляют определенную общественную форму присвоения, носящую в условиях капитализма классово-эксплуататорский характер. Буржуазные юристы, даже признающие общественную природу правоотношений собственности, не могут, разумеется, подняться до выявления их классовой сущности. Вполне естественно поэтому, что в рассматриваемой конструкции правоотношения собственности выступают как абстрактные, классово-обезличенные отношения.

Аналогичные взгляды, иногда в довольно своеобразном изложении, а нередко и в причудливом сочетании друг с другом, отстаиваются и во многих современных литературных источниках. Так, в книге, которая в обновленном издании вышла в свет в 1962 году, английский юрист Метколф отмечает, что «слово “собственность”… означает вещь, которая способна быть объектом обладания»[271]. Французский юрист Карбонье в книге, опубликованной в 1963 году, усматривает специфику права собственности в том, что здесь «вещь как бы подчинена субъекту и обязана послушанием ему»[272]. Автор предупреждает, однако, о чисто образном значении своего высказывания, поскольку на самом деле собственность есть отношение ее обладателя со всеми противостоящими ему несобственниками[273].

Не подлежит вместе с тем никакому сомнению, что ни та, ни другая концепция не удовлетворяет уже в полной мере потребностей и интересов монополистической верхушки капиталистического общества, господство которой утверждается в период империализма. Империалистическая буржуазия заинтересована не только в отрицании эксплуататорской природы капиталистической собственности, но и в «обосновании» всякого рода демагогическими способами ее якобы демократического, народного характера. Именно этой цели служат разнообразные социально-демагогические концепции о праве капиталистической собственности, усердно распространяемых буржуазными юристами новейшего времени.

Еще в начале 20-х годов нынешнего столетия перешедший впоследствии в услужение к фашистам немецкий юрист Гедеман заявлял, что теперь (т. е. в условиях империализма), когда «вещественная собственность» заменяется «финансовой» или «коммерческой» собственностью, собственник якобы передает свое имущество обществу, сохраняя у себя лишь ценные бумаги на имущество (акции, облигации и т. п.). Тем самым, по утверждению Гедемана, собственность из права превращается в полезную функцию, выполняемую ее носителем в интересах общества[274]. При этом весьма знаменателен тот факт, что аналогичные воззрения на современную капиталистическую собственность пропагандируют и правые социалисты. Так, основной тезис, «доказыванию» которого посвящена вышедшая в 1946 году книга австрийского правосоциалистического лидера Реннера, сводится к утверждению, что, поскольку капиталистические предприниматели «самоустраняются» от непосредственного управления предприятиями, ограничиваясь лишь получением доли дохода, а непосредственное руководство производством перешло от них к другим лицам, лишенным капитала, постольку якобы эра капитализма уже закончилась и вместе с тем утверждается новый, «на три четверти социализированный» общественный строй[275]. Тех же взглядов придерживаются как английские лейбористы[276], так и некоторые американские социологи[277].

Особой популярностью в буржуазной, прежде всего англоамериканской, литературе пользуется концепция «акционерной демократии». Согласно этой концепции монополистический капитализм упраздняет деление общества на собственников и несобственников, поскольку собственником является любой обладатель акции, получающий на нее доход в виде дивиденда, а приобретение незначительных по номинальной цене акций доступно каждому. В результате на одну доску ставятся и крупные монополисты, обладающие так называемым контрольным пакетом акций, который позволяет им фактически управлять акционерной компанией в целом, и держатели тех мелких акций, которые выпускаются в оборот с единственной целью аккумуляции при их помощи денежных средств широких слоев населения для использования теми же капиталистическими монополиями.

Демагогически-пропагандистский характер носят также проводимые в некоторых капиталистических странах (например, в Западной Германии) мероприятия, направленные на создание внешней видимости участия рабочих в управлении предприятиями. Для этого часть заработной платы выплачивается рабочим в виде акций, удостоверяющих право на получение прибыли, а рабочий объявляется таким же предпринимателем, как и частнокапиталистический собственник. Разоблачая практическую направленность мероприятий такого рода, авторы книги «Гражданское право Германской Демократической Республики» справедливо замечают, что здесь наблюдается стремление «идеологически преобразовать рабочих в мелких буржуа. Рабочих, которых удастся убедить, что они принимают участие в прибыли предприятия, что они являются «предпринимателями» и «собственниками», можно эксплуатировать в гораздо большей степени и держать вдали от таких мер борьбы, как забастовка»[278].

Таким образом, суть буржуазных концепций о праве собственности заключается не только в том, что эти концепции извращают действительность и противоречат реальным отношениям капиталистического общества, но также в том, что они подчиняются определенной практической цели – цели «демагогической «обработки» трудящихся масс, отвлечения их сознания от их классовых интересов и классовой борьбы, пропаганды «идей» «классового мира» и «социальной гармонии».

Коренную противоположность праву частной собственности, существующему в рабовладельческом, феодально-крепостническом и капиталистическом обществах, составляет право собственности, утверждающееся при социализме.

Социалистическое общество базируется на общественной социалистической собственности. Будучи единым типом или видом собственности, социалистическая собственность в свою очередь выступает в трех формах: в форме государственной собственности как достояния, принадлежащего всему народу в лице социалистического государства; в форме кооперативно-колхозной собственности, которая носит групповой характер и принадлежит отдельным коллективам трудящихся (колхозам или кооперативным ячейкам); в форме общественной собственности, принадлежащей единой системе общественных организаций (системе профсоюзов, единому добровольному обществу в составе всех его ячеек и т. п.).

Наряду с социалистической собственностью в трех ее формах при социализме возникает и развивается личная собственность граждан. Личная собственность однотипна социалистической собственности, ибо она появляется одновременно с утверждением социалистической собственности и создается в результате применения гражданами труда в социалистической системе хозяйства. В то же время в качестве индивидуальной собственности личная собственность отличается от социалистической как коллективной собственности.

В известном, весьма незначительном, объеме в советском социалистическом обществе сохраняются остатки собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей.

Единый институт права собственности, существующий в СССР, включает в себя как общие нормы, относящиеся ко всем перечисленным видам и формам собственности, так и специальные нормы, регулирующие каждый из указанных видов и каждую из названных форм собственности в отдельности. Ввиду этого в едином социалистическом институте права собственности следует различать: право государственной собственности, право кооперативно-колхозной собственности, право собственности общественных организаций, право личной собственности граждан и право собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей.

Необходимо вместе с тем обратить внимание на то обстоятельство, что действующему законодательству известно очень небольшое число норм, которые относились бы только к собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей, причем даже и в том, сравнительно небольшом, количестве, в каком эти нормы имеются, они выходят за пределы гражданского права и относятся к различным иным отраслям советского права, определяющим налоговое обложение и т. п. Что же касается гражданско-правового законодательства, то включенные в него нормы о праве личной собственности распространяются также и на право собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей если иное специально не установлено законом (ст. ст. 115 и 134 ГК). Поэтому нет надобности в плане науки гражданского права подвергать собственность таких хозяйств специальному изучению.

Таким образом, гражданско-правовое исследование института права собственности в СССР предполагает изучение, во-первых, права государственной собственности, во-вторых, права кооперативно-колхозной собственности, в-третьих, права собственности общественных организаций и, в-четвертых, права личной собственности (ст. 93 ГК).

§ 2. Способы приобретения и прекращения права собственности

Приобретение права собственности. Следует различать источники образования собственности и юридические способы приобретения права собственности. Источником образования всякой собственности служит труд, т. е. общественное производство и расширенное воспроизводство. С точки зрения источников их образования, исторические типы собственности отличаются друг от друга в зависимости от того, чьим трудом собственность создается. В рабовладельческом, феодально-крепостническом и капиталистическом обществах собственность, принадлежащая господствующему классу, создается и воссоздается в результате эксплуатации труда рабов, крепостных крестьян, рабочего класса. В социалистическом обществе, где эксплуатация человека человеком уничтожена, источником образования собственности и ее дальнейшего укрепления и развития является труд, затрачиваемый как в интересах всего общества, так и в интересах каждого трудящегося в отдельности. Если, однако, труд – источник образования всякой собственности, то у каждого отдельного субъекта право собственности может возникнуть лишь по определенному юридическому основанию. Например, решающее значение для образования и дальнейшего расширения фондов социалистической собственности имеет в современных условиях расширенное социалистическое воспроизводство. Но само по себе оно еще не предрешает вопроса о том, кто будет субъектом права собственности на произведенные материальные объекты – государство или отдельная кооперативно-колхозная организация. Это уже зависит от соответствующих юридических предпосылок, т. е. от того, кто выступает в качестве субъекта производства и обладателя вещественных средств, необходимых для осуществления производственного процесса. Такие предпосылки или основания и принято именовать способами приобретения права собственности.

Все многочисленные и многообразные способы приобретения права собственности, известные советскому законодательству, подразделяются на способы первоначальные и производные.

Первоначальные способы характеризуются тем, что право собственности на определенную вещь приобретается либо впервые, либо помимо воли ее предшествующего собственника. Так, собственником плодов признается собственник плодоприносящей вещи, если иное не установлено законом или договором. Но плод – это вновь появившаяся вещь. Стало быть, здесь приобретение права собственности считается первоначальным потому, что на данную вещь это право приобретается впервые. Когда же, например, выносится судебный приговор о конфискации имущества в виде наказания за совершенное преступление, то государство приобретает право собственности на такое имущество первоначальным способом потому, что оно изымается у прежнего собственника помимо его воли.

Первоначальные способы характеризуются тем общим для них моментом, что они не связаны с волей предшествующего собственника, поскольку имущество не имеет собственника либо его воля не принимается во внимание. Поэтому порядок приобретения права собственности первоначальным способом определяется самим законом, а не соглашением между новым и предшествующим собственником. Наряду с этим каждый в отдельности первоначальный способ приобретения права собственности характеризуется своими особенностями, которые нуждаются в самостоятельном освещении.

В числе перечисленных способов приобретения права собственности на первое место должны быть поставлены те юридические предпосылки или основания, которые обусловливают возникновение права собственности в лице государства или отдельной кооперативно-колхозной организации на объекты, создаваемые в процессе расширенного социалистического воспроизводства. Но по своему юридическому содержанию эти способы чрезвычайно просты, а потому особо в законе не выделяются. Ясно, что тот, кто организует производственный процесс при помощи принадлежащих ему материальных ресурсов, приобретает и право собственности на результаты этого процесса. Напротив, такие способы приобретения права собственности, как национализация, конфискация, реквизиция и т. п., требуют специального правового регламентирования во избежание всякой неопределенности и каких бы то ни было элементов произвола. Им посвящаются поэтому либо специальные нормативные акты, либо отдельные нормы Гражданского кодекса.

Национализация представляет собой осуществляемое в нормативном порядке принудительное и безвозмездное изъятие имущества из частной собственности с передачей его в собственность государства.

Безвозмездность не составляет обязательного признака национализации. Классики марксизма допускали возможность (при определенных исторических условиях) экспроприации частных собственников путем выкупа пролетарским государством заводов, фабрик, средств транспорта и т. п. Такой метод национализации и был, как известно, применен в странах народной демократии. Специфические условия проведения пролетарской революции в нашей стране вызвали необходимость осуществления национализации на безвозмездных началах.

Иначе обстоит дело с двумя другими признаками национализации – с ее принудительным и нормативным характером. Принудительность национализации состоит в том, что она осуществляется независимо от воли предшествующих собственников. Именно поэтому национализация и относится к разряду первоначальных способов приобретения права собственности. Вместе с тем национализация проводится в нормативном порядке, так как она направлена не против каких-либо конкретных лиц, а на обеспечение общего изъятия в собственность государства определенных видов имущества, в чьем бы обладании они ни находились. Лишь в первые месяцы после победы Октябрьской революции встречались случаи издания Советом Народных Комиссаров декретов о национализации конкретных, прямо указанных в этих декретах предприятий. В дальнейшем, однако, национализация проводилась в соответствии с общими признаками (например, по числу наемных рабочих, в зависимости от наличия или отсутствия механического двигателя), определявшимися в правительственных нормативных актах.

В период проведения Великой Октябрьской социалистической революции национализация сыграла огромную роль в качестве революционной меры по первоначальному образованию государственной социалистической собственности. В современных условиях применение актов о национализации практически может встретиться при вхождении в состав СССР новых территорий. Например, национализация проводилась на территории Прибалтийских республик после того, как они вошли в состав Советского Союза, и на территории Бессарабии после того, как она была воссоединена с нашим государством. Основное практическое значение изданных ранее актов о национализации состоит теперь в том, что они выступают в качестве юридического основания права государственной собственности на национализированное имущество.

В условиях Отечественной войны, когда массовая передвижка имущества могла породить неопределенность в его правовом положении, понадобилось принять особые меры строжайшего учета тех видов имущества, которые либо уже находились в собственности государства, либо должны были перейти в его собственность по определенным основаниям. В связи с этим СНК СССР постановлением от 17 апреля 1943 г. утвердил Положение о порядке учета и использования национализированного, конфискованного, выморочного и бесхозяйного имущества[279]. Указанное Положение, которое, как вид но из его наименования, распространяется не только на национализированные, но также на некоторые другие виды имущества (конфискованные, выморочные и бесхозяйные), действует с внесенными в него впоследствии изменениями и в настоящее время.

Положение возложило обязанности по учету, оценке и реализации перечисленных в нем видов имущества на финансовые органы. При этом здания, сооружения, средства производства, сырье, полуфабрикаты, готовая продукция передаются госорганам безвозмездно, а кооперативным и общественным организациям – за вознаграждение. Аналогичное правило установлено для сельскохозяйственных построек, машин, инвентаря и скота, которые передаются либо безвозмездно совхозам, либо возмездно колхозам[280]. Товары реализуются через государственную или кооперативную торговую сеть; сооружения и предметы старины и искусства, имеющие научное, историческое или художественное значение, сдаются научным и музейным учреждениям; городские строения зачисляются в фонд местных Советов; золото, серебро и иные подобные ценности учитываются и реализуются в порядке, установленном тем же Положением. Суммы, полученные от реализации перечисленных видов имущества, зачисляются в союзный, республиканский или местный бюджет, по принадлежности.

Конфискация (ст. 149 ГК) имеет некоторые черты сходства с национализацией. Так же как и национализация, конфискация влечет за собою принудительное и безвозмездное изъятие имущества в собственность государства. В то же время они существенно друг от друга отличаются. Национализация – мера нормативного характера. Конфискация – это конкретно-карательный акт. Конфискация применяется к конкретным лицам в виде санкции за совершенное ими правонарушение.

Практически чаще всего применение конфискации производится на основе судебных приговоров, выносимых по уголовным делам. В случаях, прямо указанных в законе, имущество конфискуется в административном порядке. Например, контрабанда, которая не дает оснований для привлечения к уголовной ответственности, влечет за собой конфискацию контрабандных товаров в административном порядке по правилам Таможенного кодекса. Возможно также применение конфискации в порядке гражданского судопроизводства. В частности, санкция ст. 49 ГК, предусматривающей изъятие имущества по указанным в этой статье видам противозаконных сделок в доход государства, фактически представляет собой не что иное, как конфискацию.

Сводный закон о реквизиции и конфискации имущества, утвержденный ВЦИК и СНК РСФСР 28 марта 1927 г.[281], устанавливает, что государство в пределах перешедшего к нему актива отвечает по всем долгам, обременяющим конфискованное имущество, если эти долги возникли до принятия соответствующими органами мер по сохранению имущества. Кроме того, потерпевшие имущественный ущерб от незаконной конфискации имеют право требовать возвращения неправильно изъятого имущества и возмещения убытков путем предъявления судебного иска к учреждениям, должностными лицами которых была произведена конфискация с нарушением закона (ст. 446 ГК). И лишь в тех случаях, когда по постановлению следственных или судебных органов были изъяты алмазы, драгоценные металлы (золото, платина, серебро) в слитках, шлихте, самородках, полуфабрикатах или изделиях производственного и лабораторного назначения, а их владелец осужден к мере наказания, не связанной с конфискацией имущества, или последовало его оправдание по суду либо прекращение дела, перечисленные ценности не возвращаются и сдаются в Государственный фонд СССР, а владельцу выплачивается стоимость изъятых ценностей (ст. 150 ГК)[282].

Поскольку при конфискации имущество изымается в собственность государства в принудительном порядке, конфискация рассматривается в качестве одного из первоначальных способов приобретения права собственности.

Реквизиция (ст. 149 ГК) также относится к числу первоначальных способов приобретения права собственности, так как и при реквизиции имущество изымается в собственность государства в принудительном порядке. Однако в отличие от конфискации реквизиция носит возмездный характер и применяется только в тех редких случаях, когда вследствие чрезвычайных обстоятельств (например, стихийных бедствий или военных действий) государство испытывает особую необходимость в имуществе, которое находится в обладании отдельных лиц. Возмещение при реквизиции производится по ценам государственной торговли, а компенсация стоимости реквизируемых строений – по их инвентаризационной или страховой оценке. Наряду с этим Положение о реквизиции и конфискации допускает временное изъятие имущества в порядке реквизиции с сохранением права на изымаемое имущество за прежним собственником.

К реквизиции, так же как и к конфискации, применяется правило о том, что в случае ее незаконности собственник имеет право на возвращение имущества и компенсацию понесенных им убытков за счет учреждения, должностным лицом которого была произведена незаконная реквизиция (ст. 446 ГК).

Бесхозяйное имущество (ст. 143 ГК) – это такое имущество, у которого нет собственника или собственник которого неизвестен. Имущество, признанное бесхозяйным, поступает в собственность государства в порядке, первоначального приобретения права собственности. Однако бесхозяйное имущество, которое до того момента, как перестает быть известен его собственник или как у него не стало собственника (ввиду, например, дереликции, т. е. отказа собственника от своего имущества), принадлежало колхозному двору, поступает в собственность не государства, а колхоза, на территории которого это имущество находится (ч. II ст. 143 ГК). Кроме того, согласно п. 5 «д» Положения от 17 апреля 1943 г. в сельской местности любое бесхозяйное имущество, даже и не принадлежавшее в прошлом колхозному двору, кроме сельскохозяйственных построек, машин, инвентаря, скота, зерна, фуража и других сельскохозяйственных продуктов, передается безвозмездно в собственность касс общественной взаимопомощи колхозов, а при их отсутствии – в собственность самих колхозов.

Ввиду того, что собственником бесхозяйного имущества становится государство или, в соответствующих случаях, колхозы, советское гражданско-правовое законодательство не знает такого способа приобретения права собственности, как завладение. Завладение известно законодательству некоторых стран, где признается, что если вещь никому не принадлежит, собственником вещи становится тот, кто ею первый завладеет (res nullius cedit primo occupanti). По советскому праву, первоначальное завладение вещью как основание возникновения права собственности приобретает значение при рыбной ловле, охоте, собирании грибов, ягод и т. п. Но здесь происходит не захват никому не принадлежащего имущества, а переход в порядке, установленном законом, государственного имущества в собственность отдельных лиц. Только в этом смысле можно говорить о завладении как способе первоначального приобретения права собственности в советском гражданском обороте.

Следует также иметь в виду, что бесхозяйное имущество переходит в собственность государства (или иногда колхоза) не автоматически, а при соблюдении определенного порядка.

Такое имущество должно быть прежде всего взято на учет финансовыми органами, а если речь идет об имуществе, ранее принадлежавшем колхозному двору, – исполкомом сельского Совета по месту нахождения имущества. По истечении года с момента, когда имущество было взято на учет, заявление в суд о передаче его в собственность государства подается финансовыми органами, а о передаче в собственность колхоза – самим колхозом. Имущество как бесхозяйное становится собственностью государства или колхоза лишь с момента вступления в силу решения суда, удовлетворившего предъявленное в заявлении требование[283].

Возникает, однако, вопрос, вправе ли впоследствии объявившийся собственник требовать возврата своего имущества, и если вправе, то в каком именно порядке?

Признание имущества по суду бесхозяйным происходит в порядке особого производства (ст. ст. 264–267 ГПК), а требование объявившегося собственника направлено на восстановление его нарушенного права и потому осуществляется в порядке искового производства. Но решение, вынесенное по делу особого производства, не препятствует лицу, которое в этом деле не участвовало, возбудить исковой спор, ибо соответствующее запрещение, формулированное в п. 3 ст. 129 ГПК, касается только вступившего в законную силу решения суда, вынесенного по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям. Отсюда следует, что объявившийся собственник вправе предъявить иск о возврате его имущества, несмотря на то, что переход имущества к ответчику состоялся на основе вступившего в законную силу судебного решения. И если это не исключается фактом истечения давностного срока, пропущенного не по уважительным причинам, такой иск подлежит удовлетворению.

Бесхозяйственно содержимое имущество (ст. ст. 141–142 ГК) отличается от бесхозяйного тем, что у него имеется собственник, который, однако, не проявляет о своем имуществе должной заботы и тем самым ставит его под угрозу порчи, разрушения или гибели. В случаях, когда такое отношение проявляется к имуществу, не представляющему особой общественной ценности, нет ни надобности, ни практического смысла в применении к его собственнику правовых санкций. Но если дело касается объектов, в обеспечении сохранности которых заинтересовано общество в целом, государство не может относиться безразлично к подобному поведению собственника и устанавливает определенные санкции за бесхозяйственное содержание таких объектов. Конкретно имеются в виду жилые строения и культурные ценности (картины, исторические коллекции, оригинальные рукописи и т. п.), т. е. имущество, имеющее значительную историческую, художественную или иную ценность для общества. Бесхозяйственное содержание этих объектов может послужить основанием для их изъятия у собственника в установленном порядке.

Порядок изъятия бесхозяйственно содержимых строений сводится к следующему.

Факт бесхозяйственного содержания строения должен быть зафиксирован в акте, который составляется компетентной комиссией, образуемой исполкомом городского или районного Совета. При этом не всякая неисправность строения может служить достаточным основанием для признания его бесхозяйственно содержимым. Для такого признания необходимо, чтобы вследствие бесхозяйственного управления домом он был поставлен под угрозу разрушения. Именно это обстоятельство должно быть отражено в акте.

После составления акта исполком местного Совета направляет извещение домовладельцу о необходимости производства ремонта, предоставив ему для этого определенный срок, соответствующий характеру и объему ремонтных работ, но не превышающий одного строительного сезона. В случае выполнения этого предписания дальнейшее производство по делу прекращается, поскольку отпадает основание для постановки вопроса о признании строения бесхозяйственно содержимым. Если же собственник в установленный срок ремонта не произведет, исполком местного Совета предъявляет к нему иск в суде об изъятии строения как бесхозяйственно содержимого в собственность государства. Суд, рассматривая дело по существу, обязан установить, не препятствовали ли содержанию строения в исправном состояний какие-либо уважительные причины (например, материальные затруднения собственника). При отсутствии таких причин иск исполкома местного Совета о безвозмездном изъятии строения в собственность государства как бесхозяйственно содержимого подлежит удовлетворению.

Изъятие строений в указанном порядке является крайней мерой, к применению которой нужно подходить с предельной осторожностью, тщательно выясняя обстоятельства каждого конкретного дела. За соблюдением всех этих требований с особой внимательностью следят вышестоящие судебные инстанции.

Порядок изъятия бесхозяйственно содержимых культурных ценностей определен в ст. 142 ГК.

Выявление фактов бесхозяйственного содержания культурных ценностей возлагается на государственные организации, в задачу которых входит охрана такого рода имущества (управления охраны памятников старины при исполкомах местных Советов, музеи, архивы и т. п.). Установив подобные факты, они обязаны в письменной форме предупредить собственника о необходимости прекратить бесхозяйственное обращение с имуществом. Если гражданин, которому вручено такое предупреждение, предъявленных к нему требований не выполнит, те же организации могут обратиться с иском в суд об изъятии соответствующего имущества в собственность государства, а в неотложных случаях, когда всякое промедление грозило бы неустранимыми последствиями, иск может быть предъявлен и без предварительного предупреждения. Однако в отличие от жилых строений, которые при их бесхозяйственном содержании изымаются в собственность государства безвозмездно, изъятие бесхозяйственно содержимых культурных ценностей производится с выплатой собственнику возмещения их стоимости. Размер возмещения устанавливается по соглашению сторон, а в случае спора – судом.

Так как бесхозяйственно содержимые строения и культурные ценности изымаются в собственность государства в принудительном порядке, то и в этом случае право собственности государством приобретается первоначальным способом.

Находка (ст. ст. 144–146 ГК) – это вещь, выбывшая обладания собственника помимо его воли и обнаруженная каким-либо другим лицом. Следовательно, для квалификации обнаруженной вещи как находки необходимо, чтобы она выбыла из обладания собственника и чтобы это произошло помимо воли последнего. Если вещь не выбыла из обладания собственника (например, продолжает пребывать в пределах его хозяйства), то хотя бы последний и не знал, где именно вещь находится, тот, кто ее обнаружил, юридически не считается находчиком. С другой стороны, в случае выбытия вещи из обладания собственника по его воле (вследствие, например, отказа от права собственности на вещь) может возникнуть вопрос о бесхозяйности имущества, но не о находке.

Нашедший потерянную вещь обязан немедленно об этом сообщить лицу, потерявшему ее, и возвратить ему найденную вещь. Когда же неизвестно, кем вещь потеряна и кому она принадлежит, нужно заявить о находке и сдать вещь в милицию или исполком сельского Совета, а если вещь найдена в учреждении, предприятии или на транспорте, – сдать ее администрации соответствующей организации. При этом органы транспорта хранят вещь, а затем, если собственник не обнаружится, реализуют ее в соответствии со специальными правилами, действующими на транспорте, а другие организации при необнаружении собственника или иного лица, потерявшего вещь, в двухнедельный срок передают ее для дальнейшего хранения в милицию или исполком сельского Совета.

Милиция и исполком сельского Совета обязаны хранить найденные и сданные им вещи в течение шести месяцев. Если в пределах этого срока обнаружится собственник или другое лицо, потерявшее вещь, она возвращается собственнику или этому лицу. По истечении указанного срока вещь безвозмездно переходит в собственность государства. Именно в этом смысле находка и рассматривается в качестве одного из возможных с способов первоначального приобретения права собственности.

Выплата находчику вознаграждения действующим законодательством не предусматривается. Но он имеет право на возмещение расходов, связанных с хранением и сдачей вещи. Эти расходы ему компенсируются лицом, потерявшим вещь, или соответствующей государственной организацией, когда невостребованная вещь переходит в собственность государства. Лицо, нашедшее чужую вещь и уклонившееся от ее сдачи, обязано возместить материальный ущерб собственнику, а если он не будет обнаружен, внести компенсацию стоимости присвоенного имущества в доход государства. Присвоение найденного социалистического имущества преследуете уголовным законом (ст. 97 УК РСФСР).

Особые правила действуют в отношении безнадзорного и пригульного скота (ст. 147 ГК).

Безнадзорным признается скот, отставший от стада, заблудившийся или выбывший из хозяйства его собственника. Такой скот становится пригульным, если он пристает к стадам или табунам других хозяйств. Лица, задержавшие безнадзорный и пригульный скот, обязаны немедленно сообщить об этом собственнику и возвратить ему скот либо, если собственник неизвестен, сообщить в трехдневный срок о задержании скота в органы милиции или исполком сельского Совета, которые должны принять меры по розыску собственника. На время розыска скот сдается с соблюдением ветеринарных правил на содержание и в пользование ближайшему совхозу или колхозу, руководители которых не вправе отказаться от принятия скота.

Для временного содержания пригульного и безнадзорного скота и его молодняка установлен шестимесячный срок, а для мелкого скота и его молодняка (овец, свиней и т. п.) – двухмесячный срок. В случае обнаружения собственника в пределах указанных сроков скот ему возвращается. При этом собственник обязан возместить хранителю расходы по содержанию скота с зачетом выгод, которые хранитель извлек от пользования скотом. Могущие возникнуть в связи с этим споры рассматриваются в судебном порядке. Если же к истечению установленных сроков собственник не обнаружится, скот безвозмездно переходит в собственность колхоза, в котором он содержался, или в собственность государства с включением его в состав имущества совхоза, которому скот был передан на содержание.

Клад (ст. 148 ГК) – это зарытые в земле или скрытые иным способом ценности, собственник которых не может быть установлен либо утратил право на них. Из приведенного определения вытекают следующие признаки, характеризующие клад. Во-первых, клад представляет собой определенную, обычно крупную ценность, такую, как, например, драгоценные камни, жемчуга, золотые и серебряные монеты, драгоценные металлы (золото, серебро, платина и металлы платиновой группы) в слитках, в изделиях и ломе, советская и иностранная валюта. Во-вторых, клад – это намеренно скрытая ценность (замурованная, зарытая в земле и т. п.) в отличие от находки, выбывающей из обладания собственника помимо его воли. В-третьих, клад не имеет собственника, потому что последний не может быть установлен либо утратил право собственности, тогда как находка может иметь собственника, которому в случае его обнаружения находка возвращается.

Поскольку у клада нет собственника, клад поступает в собственность государства. Поэтому обнаружение клада рассматривается в качестве одного из способов первоначального приобретения права собственности.

Лица, обнаружившие клад, обязаны сдать его финансовым органам. Если клад выражается в золотых и серебряных монетах, советской и иностранной валюте, драгоценных камнях и жемчугах, драгоценных металлах в слитках, изделиях и ломе, нашедшим выплачивается вознаграждение в размере 25 % стоимости сданных ценностей. Выплата вознаграждения в указанном размере не производится, когда раскопки или поиски перечисленных ценностей входили в круг служебных обязанностей данного лица. Присвоение клада образует состав уголовного наказуемого деяния (ст. 97 УК РСФСР).

Рассмотренными случаями исчерпываются первоначальные способы приобретения права собственности, прямо предусматриваемые Гражданским кодексом РСФСР. В жизни могут иногда встретиться и некоторые иные случаи такого же рода. Так, изредка на практике приходится сталкиваться с вопросом о том, кто должен быть признан собственником вещи, созданной в результате переработки (спецификации), т. е. изготовления вещи для себя одним лицом, из материалов, принадлежащих другому лицу.

Специально посвященная этому вопросу ст. 155 ГК Литовской ССР решает его следующим образом. Если спецификант (лицо, переработавшее чужие материалы) невиновен, так как он не знал и не должен был знать о том, что материалы принадлежат другому, и если стоимость изготовления вещи превышает стоимость материалов, вещь поступает в собственность спецификанта, который обязан возместить стоимость материалов собственнику. При отсутствии хотя бы одного из названых условий наступают иные последствия. Когда стоимость материалов превышает стоимость изготовления вещи, то даже и при невиновности спецификанта ее собственником становится собственник материалов, обязываемый лишь к возмещению спецификанту стоимости переработки. Но у собственника материалов имеется и другая возможность: он вправе взыскать со спецификанта возмещение убытков, отказавшись в пользу последнего от самой вещи. Если же спецификант виновен, собственник материалов приобретает право собственности на изготовленную вещь и к выплате каких-либо компенсаций спецификанту вообще не обязывается.

В Российской Федерации, ГК которой не содержит норм о спецификации, споры такого рода должны решаться по правилам об аналогии (ч. III ст. 10 ГПК), допускающим применение точно таких же положений, как и зафиксированные в ГК Литовской ССР.

Важно, однако, не только познакомиться с различными способами приобретения права собственности, но и установить, в какой момент это право возникает в лице его первоначального приобретателя.

Анализ законодательных норм, посвященных регулированию отношений по первоначальному приобретению права собственности, дает основания для следующих выводов. Если приобретение права собственности должно быть оформлено в определенном порядке (как это требуется при национализации, конфискации, реквизиции, изъятии бесхозяйного и бесхозяйственно содержимого имущества), право собственности считается возникшим в момент его оформления (например, в момент вступления в силу решения суда об изъятии бесхозяйственно содержимого имущества). Если же приобретение права собственности не требует особого оформления и приурочивается к наступлению определенного юридического факта (например, к истечению срока хранения находки), право собственности считается возникшим в момент наступления этого факта.

Обратимся теперь к производным способам. Последние характеризуются тем, что в таких случаях право собственности приобретается по воле предшествующего собственника и с согласия нового приобретателя. Чаще всего производное приобретение права собственности оформляется путем соглашения, например путем заключения договора купли-продажи, мены, дарения и т. п. Оно может быть далее оформлено при помощи двух односторонних сделок. Например, собственник изъявляет свою волю передать имущество другому лицу в составленном им завещании, а после смерти завещателя указанный в нем наследник изъявляет свое согласие на принятие наследства. Иногда воля, которую по тем или иным причинам не выразил собственник, восполняется волей законодателя. Так, при наследовании, которое осуществляется без завещания, имущество в соответствии с указаниями закона переходит к таким лицам (близким родственникам), которым, по разумному предположению, его передал бы и сам наследодатель. Хотя в этом случае и нет прямого выражения воли предшествующего собственника, нельзя, однако, считать, что переход имущества осуществляется здесь вопреки его воле (как нередко наблюдается при первоначальных способах приобретения права собственности). Не говоря уже о законодательном презюмировании подлинной воли наследодателя, не выраженной в завещании, и сам наследодатель от составления завещания может отказаться именно потому, что его интересам полностью соответствуют действующие правила о наследовании по закону. Значит, и при таких обстоятельствах налицо воля правопредшественника как необходимый элемент производного приобретения права собственности.

В противоположность сказанному, Д. М. Генкин границу между первоначальными и производными способами приобретения права собственности на вещь, имеющую собственника, проводит не по признаку воли, а по другому основанию. Он полагает, что первоначальные способы характеризуются приобретением права собственности независимо от права предшествующего собственника, а при производных способах на праве предшествующего собственника основывается право приобретателя[284]. Но так как автор к первоначальным способам относит также национализацию, конфискацию и реквизицию[285], то он по сути дела сам же и опровергает свою точку зрения. Например, конфискация как карательная мера может быть распространена лишь на такое имущество, собственником которого является нарушитель, причем государство в пределах стоимости конфискованного имущества отвечает по обременяющим его долгам. Следовательно, право собственности государства основывается при конфискации на праве предшествующего собственника, и если тем не менее Д. М. Генкин относит ее к числу первоначальных, а не производных способов, то только потому, что он отвлекается от своей собственной концепции.

Более последователен Б. Б. Черепахин, который, стоя на тех же позициях, что и Д. М. Генкин, включает национализацию и конфискацию в разряд производных способов приобретения права собственности, ссылаясь главным образом на происходящее в этих случаях преемство в лице нового собственника в правах и обязанностях его предшественника[286]. Иначе говоря, производными признаются такие способы приобретения права собственности, которые связаны с правопреемством. Но что такое правопреемство? «Правопреемство, – пишет Б. Б. Черепахин, – есть переход субъективного права (в широком смысле, также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях – производного приобретения правовой обязанности)»[287]. Как видим здесь уже самое правопреемство определяется через производное правоприобретение. Этот «порочный круг» сам по себе заставляет признать, что, если правопреемство – следствие производного правоприобретения, сущность последнего может быть раскрыта не через правопреемство, а каким-то иным путем.

Правопреемство порождается производными способами приобретения как раз потому, что они всегда сопряжены с волей право предшественника. И наоборот, поскольку первоначальные способы приобретения на волю предшественника никогда не опираются, ибо вовсе не связаны с правопреемством, либо порождают его (как, например, при национализации или конфискации) только в случаях и пределах, точно обозначенных в законе. По этой причине различие между первоначальными и производными способами приобретения права собственности нужно проводить не по какому-либо иному, а только по волевому признаку.

Производные способы обладают тем общим для них моментом, что они носят волевой характер. Поэтому порядок приобретения права собственности производным способом определяется не только законом, но и соглашением сторон либо односторонними волевыми действиями предшествующего и нового собственника. Наряду с этим каждый в отдельности производный способ приобретения права собственности характеризуется своими особенностями, ознакомление с которыми составляет одну из задач разделов курса гражданского права, посвященных обязательственным и наследственным правоотношениям.

При производных способах еще в большей степени, чем при способах первоначальных, важно с предельной точностью установить момент возникновения права собственности в лице его нового приобретателя. Действительно, здесь осуществляется переход права собственности от одного лица к другому. Но от того, в какой момент право собственности будет признано перешедшим от прежнего к новому собственнику, зависит решение целого ряда весьма важных практических вопросов. Так, при обращении взыскания на имущество должника предметом взыскания не могут быть вещи, право собственности на которые уже перешло к другому лицу. Если погибает застрахованное имущество, страховое возмещение выплачивается тому, кому в момент гибели это имущество принадлежало на праве собственности.

Особенно существенное значение момент перехода права собственности имеет для решения вопроса о том, кто должен нести риск случайной гибели имущества. По общему правилу, такой риск возлагается на собственника. Поэтому ч. I ст. 138 ГК устанавливает, что, если договором не предусмотрено иное, риск случайной гибели или порчи отчужденных вещей переходит с отчуждателя на приобретателя одновременно с возникновением у него права собственности. И лишь в случае просрочки либо отчуждателя в передаче вещей, либо приобретателя в их приемке риск случайной гибели или порчи несет просрочившая сторона, хотя бы ей и не принадлежало право собственности (ч. II ст. 138 ГК).

Казалось бы, что, поскольку производные способы носят волевой характер, вопрос о моменте перехода права собственности мог бы быть решен соглашением сторон. И закон действительно предоставляет им такую возможность. Заключая отчуждательную сделку, стороны вправе сами установить момент, начиная с которого право собственности будет считаться перешедшим от отчуждателя к приобретателю. То же самое может быть сделано и в законе, регулирующем отдельные конкретные случаи приобретения права собственности (ч. I ст. 135 ГК). Но если ни в договоре, ни в специальных юридических нормах этот момент не определен, он устанавливается на основе общего правила ст. 135 ГК.

Абстрактно рассуждая, мыслимы различные системы определения момента перехода права собственности по договору. При одной из них право собственности переходит в момент передачи вещи приобретателю (система традиции), а при другой – к вещам, определенным родовыми признаками, применяется система традиции и к индивидуально-определенным вещам – консенсуальная система, по которой вещь становится собственностью приобретателя уже с момента заключения с отчуждателем договора о ее приобретении. Подобное соединение традиции (для родовых вещей) с консенсуальным принципом (для индивидуально-определенных вещей) принято именовать смешанной системой.

В ранее действовавших гражданских кодексах закреплялась смешанная система. Новые гражданские кодексы, отказавшись от нее, отдали предпочтение гораздо более простой, с точки зрения порядка ее осуществления, системе традиции. Отныне любые вещи – как родовые, так и индивидуально-определенные – лишь с момента передачи их приобретателю считаются перешедшими в его собственность. При этом самая передача может быть осуществлена путем фактического вручения имущества приобретателю непосредственно. Если имущество подлежит транспортировке или отправляется по почте, когда на отчуждателе не лежит обязанность доставить его приобретателю, к передаче приравнивается сдача вещей для пересылки или отправки приобретателю на почту или транспортной организации. Груз может быть сдан транспортной организации и без указания приобретателя в сопровождающих его документах, но с получением в обмен на груз товарораспорядительного документа (например, коносамента на морском транспорте). Документ называется товарораспорядительным, когда отчуждение его равносильно отчуждению самого имущества. Поэтому к передаче вещей приравнивается передача коносамента или иного товарораспорядительного документа (ст. 136 ГК).

Несмотря, однако, на то, что ст. 135 ГК закрепила систему традиции, она не исключает полностью применения консенсуальной системы.

Как уже отмечалось, норма ст. 135 ГК диспозитивна, как ею допускается установление момента перехода собственности по соглашению сторон. Конечно, относительно вещей, определенных родовыми признаками, стороны ничего по сравнению с правилом ст. 135 ГК изменить не могут: до тех пор, пока такие вещи не индивидуализированы, неосуществим и переход права собственности на них к приобретателю. Если индивидуализация родовых вещей производится в форме передачи, последняя и приводит к перенесению права собственности на приобретателя в полном соответствии со ст. 135 ГК. Если же родовые вещи индивидуализируются (обособляются от однородных вещей) независимо от передачи, они становятся индивидуально-определенными. А переход права собственности на индивидуально-определенные вещи стороны вправе приурочить и к моменту заключения договора (консенсуальная система). В передаче не возникает надобность и тогда, когда отчуждается вещь, уже находящаяся в обладании приобретателя (потому, например, что он пользовался ею по найму), или когда одновременно с приобретением вещи новый собственник оставляет ее в срочном (возмездном или безвозмездном) пользовании отчуждателя.

Кроме того, договоры об отчуждении некоторых объектов (например, жилых строений) нуждаются в регистрации, а собственником таких объектов признается тот, на кого они зарегистрированы. В этих случаях момент перехода права собственности также не связывается с передачей вещи и право собственности возникает у приобретателя в момент регистрации договора (ч. II ст. 135 ГК).

Из сказанного следует, что для определения момента перехода права собственности система традиции имеет общее значение диспозитивного правила. Но в отступление от него стороны вправе прибегнуть к консенсуальной системе, а в случаях, указанных в законе (например, предусмотренных ч. II ст. 135 ГК), консенсуальная система приобретает значение нормативного правила, вообще исключающего применимость системы традиции.

В отношениях между социалистическими организациями расчеты за реализованную и приобретенную продукцию производятся через банк, который, по общему правилу, оплачивает поставленную продукцию лишь с согласия ее получателя, т. е. по акцепту последнего. Акцептная форма расчетов имеет решающее значение в области расчетных отношений между социалистическими организациями. При этом, если получатель продукции отказывает в акцепте, он не приобретает прав на нее, а осуществляет лишь ответственное хранение продукции впредь до поступления соответствующих указаний от поставщика. Имея в виду изложенные правила, К. А. Граве пришел к выводу, что в отношениях по поставке между социалистическими организациями не применяются общие нормы относительно момента перехода права собственности и что здесь право на имущество переходит не в момент передачи имущества, а в момент акцепта получателем платежного требования поставщика[288].

Представляется, что, формулируя этот вывод, К. А. Граве не учел одного весьма существенного обстоятельства. Дело в том, что с передачей вещей, определенных родовыми признаками, закон связывает момент перехода права собственности. Однако основанием перехода права собственности и здесь служит не только передача, но и договор, в соответствии с которым она производится. Если передается имущество, не заказанное по договору или не соответствующее договорным условиям (например, по качеству, количеству и т. п.), отсутствует передача, которая в соответствии с законом способна обусловить переход права на имущество, и тогда для того, чтобы такое право все же перешло к получателю продукции, необходимо заключение нового, дополнительного соглашения, которое узаконило бы уже состоявшуюся передачу. В этом смысле и следует трактовать значение акцептной формы расчетов в отношениях между социалистическими организациями.

Получатель продукции не всегда вправе отказаться от акцепта. Он может это сделать только при условии несоответствия поставки договору (отгрузка незаказанного товара, поставка брака и т. п.). Но передача продукции, не соответствующей договорным условиям, не переносит права на нее. Поэтому отказ от акцепта, не влияя на самый переход права на имущество, лишь констатирует тот факт, что это право не перешло, поскольку не состоялась передача имущества, обусловленная договором. Если же, несмотря на нарушение поставщиком договорных условий, получатель решает принять поставленную ему продукцию и акцептует платежное требование, то это означает, что он изъявляет свое согласие на придание юридического значения уже состоявшейся, хотя и не соответствующей договору, передаче имущества. Тогда передача становится юридически обоснованной и влечет за собой переход права на имущество. Таким образом, и при акцептной форме расчетов момент перехода права на имущество определяется по правилам, предусмотренным ст. ст. 135–136 ГК.

Прекращение права собственности. Мы рассмотрели все разнообразные способы, при помощи которых право собственности приобретается. Им противостоят соответствующие способы прекращения права собственности.

Право собственности может быть прекращено без его перехода к другому лицу вследствие исчезновения вещи как материального объекта права собственности. Чаще всего это происходит по воле собственника, потребляющего принадлежащее ему имущество. При этом если личное потребление влечет за собой только прекращение права собственности на данную вещь, то в результате производительного потребления взамен потребленных создаются новые вещи с установлением права собственности на них. Иногда прекращение права собственности без передачи его другому лицу происходит помимо воли собственника – вследствие действия стихийных сил природы или неправомерного поведения субъектов, уничтожающих чужое имущество. В последнем случае собственник вправе требовать возмещения причиненного ему материального ущерба, а если имущество застраховано и погибло в результате страхового случая, ущерб возмещается органами Госстраха.

Наряду с этим право собственности данного субъекта может быть прекращено вследствие его перехода к другому лицу. При первоначальном приобретении право предшествующего собственника прекращается помимо его воли. Производное приобретение влечет за собой прекращение права предшествующего собственника по его воле.

Глава 2Виды права собственности в СССР

§ 1. Право государственной социалистической собственности

Содержание права государственной собственности. Государственная собственность СССР – ведущая форма социалистической собственности. Ее ведущее положение выражается, во-первых, в степени обобществления имущества в форме государственной собственности, которая носит не только коллективный характер, но и принадлежит наиболее многочисленному в рамках Советского государства коллективу людей – всему советскому народу. Во-вторых, государственная собственность воплощает в себе единство политического и хозяйственного руководства обществом со стороны Советского государства, которое является как органом политической власти, так и носителем хозяйственной функции, субъектом права государственной собственности. В-третьих, природа других форм и видов собственности, существующих в нашей стране, определяется характером и содержанием государственной социалистической собственности: кооперативные предприятий становятся у нас социалистическими, потому что «они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству…»[289], личная собственность граждан, будучи производной от собственности социалистической, появляется в качестве новой, общественно-экономической категории потому, что в обществе утверждается господство социалистической, прежде всего государственной социалистической, собственности. В-четвертых, государственная социалистическая собственность используется в интересах всего народа, а потому от ее укрепления и дальнейшего развития зависит благосостояние как советского общества в целом, так и каждого члена общества в отдельности. В-пятых, государственная собственность занимает преобладающее положение в советской экономике также и по своему объему, в связи с чем она оказывает определяющее влияние на социальный облик нашего общества, на его экономическую структуру.

Юридическое нормирование отношений государственной социалистической собственности находится в полном соответствии с ее социально-экономической сущностью, с той ролью, которую она играет в экономике советского общества, в его хозяйственной и политической жизни.

Соответственно всенародному характеру самой государственной собственности субъектом права государственной собственности признается весь советский народ в лице его социалистического государства (ч. I ст. 94 ГК). Это означает, что государству принадлежат все правомочия собственника – право владения, пользования и распоряжения, что указанные правомочия осуществляются в интересах государства и это они юридически опосредствуют и закрепляют такую форму общественного присвоения, при которой в качестве субъекта присвоения выступает весь народ, организованное в государство советское социалистическое общество.

Соответственно значению государственной собственности как всенародного достояния право государственной собственности ничем не ограничивается по кругу его материальных объектов. Государству могут принадлежать на праве собственности любые материальные объекты в любом количестве. В собственности государства находятся земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, электростанции, железнодорожный, водный, воздушный и автомобильный транспорт, банки, средства связи, организованные государством сельскохозяйственные, торговые, коммунальные и иные предприятия, а также основной жилищный фонд в городах и поселках городского типа. Вместе с тем такие объекты, земля, ее недра, воды и леса, составляют исключительную собственность государства. Они не могут принадлежать на праве собственности никому другому, кроме Советского социалистического государства, и предоставляются организациям или отдельным гражданам только в пользование, но не в собственность (ст. 95 ГК).

Соответственно историческим и социальным особенностям государственной собственности, возникающей в результате победы пролетарской социалистической революции, воплощающей в себе единство хозяйственного и политического руководства обществом и развивающейся по мере продвижения советского общества по пути социализма – коммунизма, определяются порядок и способы приобретения права государственной собственности. Некоторые из этих способов известны только праву государственной собственности и не могут быть применены в целях приобретения права собственности другими субъектами, кроме государства. К их числу относятся: национализация, сыгравшая в первые годы после победы революции решающую роль в образовании государственной собственности, реквизиция, государственные займы, налоги и сборы, переход к государству невостребованной находки и клада, государственные закупки, а также внешнеторговые сделки, которые в силу государственной монополии внешней торговли может совершать только государство в лице уполномоченных на то органов.

Другие способы применяются, как правило, для приобретения государственной собственности, и лишь в исключительных случаях, прямо указанных в законе, могут повлечь за собой возникновение права собственности в лице кооперативно-колхозных организаций. Так, бесхозяйное имущество, по общему правилу, становится государственной собственностью, но, как уже отмечалось, некоторые виды бесхозяйного имущества поступают в кассы взаимопомощи колхозов или в собственность самих колхозов. Помимо этого, государство, использует для приобретения права собственности разнообразные общие способы, доступные и всем другим субъектам советского гражданского права: оно приобретает имущество, совершая сделки с кооперативно-колхозными организациями и гражданами, государство может выступать в качестве наследника по составленному в его пользу завещанию.

Основным источником образования государственного имущества в современных условиях является расширенное социалистическое воспроизводство, осуществляемое на базе государственной социалистической собственности. О значении этого решающего источника с полной очевидностью говорит тот факт, что согласно Директивам XXIII съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1966–1970 годы намечено увеличить за пятилетие объем промышленной продукции в 1,5 раза[290] и значительно увеличить объем производства сельскохозяйственной продукции, в частности, путем увеличения государственных капитальных вложений в сельское хозяйство примерно в 2 раза[291]. В результате будут созданы все предпосылки для того, чтобы добиться «существенного подъема уровня жизни народа, более полного удовлетворения материальных и культурных потребностей всех советских людей»[292].

Государственная социалистическая собственность составляет всенародное достояние. Ей присущ поэтому принцип единства фонда. Содержание указанного принципа состоит в том, что государственное имущество, в чьем бы обладании оно ни находилось, принадлежит на праве собственности только государству. Отдельные госорганы – государственные предприятия и учреждения – обладают определенными комплексами государственного имущества, необходимого для выполнения возложенных на эти органы задач. Однако госорганы не являются собственниками переданного им государственного имущества. В качестве его единого и единственного собственника выступает само Советское государство.

Будучи единым и единственным собственником принадлежащего ему имущества, государство осуществляет эксплуатацию последнего через свои органы – хозяйственные, социально-культурные и т. п. Такая система управления всенародной собственностью необходима потому, что, во-первых, само государство выступает и как единое целое и как совокупность органов, каждый из которых не мог бы выполнить возложенных на него задач, если бы его деятельность не опиралась на определенный имущественный комплекс. Во-вторых, закрепление определенных имущественных комплексов за отдельными госорганами соответствует экономике социалистического общества, в котором не только действует закон планомерного развития, требующий осуществления руководства хозяйством из единого центра, но и используется закон стоимости, предполагающий известную хозяйственную децентрализацию. В-третьих, передача государственных имуществ в управление отдельным госорганам вытекает из такого важнейшего принципа государственного устройства при социализме, как принцип демократического централизма, который предполагает не только подчинение мест центру, но и широкое развертывание творческой инициативы в низовых звеньях государственного политического и хозяйственного аппарата.

Госорганы, в обладании которых находятся составные части единого фонда государственного имуществ, имеют в отношении этого имущества определенные права. Каково содержание имущественных прав госорганов, если право собственности на то же имущество принадлежит не им, а государству?

Госорганы прежде всего должны владеть переданным им имуществом, так как если бы у них не было права владения, то и самая эксплуатация этого имущества со стороны госорганов была бы неосуществима. Далее, госорганы получают имущество от государства не в качестве его хранителей, а для его хозяйственного социально-культурного или иного использования. Значит, госорганам принадлежит и право пользования. Наконец определенные виды имущества могут быть госорганами реализованы или сданы в аренду (юридическое распоряжение), а в процессе производства сырье, материалы, топливо потребляются для изготовления новых предметов (фактическое распоряжение). Следовательно, госорганы обладают также и правом распоряжения.

Таким образом, имущественные правомочия госорганов включают в себя право владения, пользования и распоряжения переданным им имуществом. Но правомочия по владению, пользованию и распоряжению, как мы уже знаем, составляют юридическое содержание права собственности. Почему же в таком случае госорганы, обладающие всеми этими правомочиями, не признаются субъектами права собственности? В связи с этим необходимо вновь напомнить, что содержание права собственности тремя правомочиями собственника не исчерпается, а включает и такой существенный момент, как осуществление правомочий по владению, пользованию и распоряжению своей властью и в своем интересе.

Госорганы владеют, пользуются и распоряжаются находящимся в их обладании имуществом не своей властью, а властью, предоставленной им государством как собственником. В связи с этим ч. II ст. 94 ГК, признавая за госорганами указанные правомочия, оговаривает вместе с тем, что они должны осуществляться не только в пределах, установленных законом, но и в соответствии с целями деятельности каждого данного госоргана (возлагаемыми на него задачами), назначением имущества (например, как основных или оборотных средств) и, что особенно существенно, плановыми заданиями (производственными и иными), исходящими от государства.

Эксплуатация государственного имущества обусловлена интересами самих госорганов, связанными с выполнением возложенных на них государством задач. Но эти интересы подчинены общегосударственным интересам. Стало быть, предоставленные им имущественные правомочия госорганы осуществляют не только на основе государственной власти, но и в интересах Советского социалистического государства. Именно поэтому госорганы не становятся собственниками закрепляемого за ними имущества, хотя владеют, пользуются и распоряжаются им, а государство не утрачивает права собственности на имущество, переданное госорганам.

Не образуя содержания права собственности, имущественные правомочия госорганов вместе с тем существенно отличаются от имущественных правомочий других лиц (граждан или кооперативно-колхозных организаций), когда они, получив государственное имущество, владеют и пользуются им. Государство наделяет имуществом свои органы для выполнения определенных возложенных на них задач. Выполнение государственных заданий составляет обязанность госорганов перед государством, а правомочия по владению, пользованию и распоряжению переданным им имуществом служат средством выполнения этой обязанности.

Напротив, граждане или кооперативно-колхозные организации, получая в свое владение и пользование государственное имущество (например, жилые строения или земельные участки), несут, конечно, определенные обязанности перед государством (например, обязанности по внесению квартирной платы или по использованию земельных участков в соответствии с их назначением), но эти обязанности не составляют государственного задания, а потому и правомочия граждан или кооперативно-колхозных организаций не становятся средством его осуществления.

Таким образом, права госорганов на закрепленное за ними государственное имущество – это имущественные права особого рода. Они не образуют права собственности. Но их нельзя рассматривать и в качестве обычных правомочий по владению, пользованию и распоряжению. Имея в виду их особую, специфическую природу, закон объединяет эти права под общим наименованием права оперативного управления (ч. II ст. 94 ГК)[293].

Право государственной собственности и право оперативного управления госорганов находятся в тесной, диалектической взаимосвязи. Право собственности, принадлежащее государству, осуществляется при помощи права оперативного управления, в качестве носителей которого выступают госорганы. В свою очередь право оперативного управления, принадлежащее госорганам, находит обоснование в праве государственной социалистической собственности. Однако тесная взаимосвязь и диалектическое единство права государственной собственности и права оперативного управления отнюдь не означают их тождества. Мысль о тождестве этих прав могла бы повлечь за собой ошибки двоякого рода, а именно – либо признание государства и только государства действительным обладателем тех правомочий, носителями которых являются госорганы, либо признание госорганов носителями права государственной собственности.

В первом случае неизбежным оказался бы противоречащий реальной действительности вывод, будто госорганы – фиктивные субъекты прав, фактическим обладателем которых остается государство. Во втором случае пришлось бы вопреки действительной природе исследуемого явления отказаться от принципа единства фонда государственной собственности. Избежать этих ошибок можно лишь при том условии, что право государственной собственности и право оперативного управления будут рассматриваться и изучаться диалектически не в плоскости надуманного тождества, а в плане реально существующего единства и различия между ними.

Мы специально обратили внимание на возможность ошибок в трактовке природы права государственной собственности и права оперативного управления потому, что такие ошибки в литературе встречались.

Так, в курсе хозяйственного права, изданном в 1935 году, Л. Я. Гинцбург правильно указывал, что «единство государственной социалистической собственности означает прежде всего единство фонда государственной социалистической собственности. Все государственное имущество, за какими бы государственными учреждениями и хозорганами оно ни было закреплено, составляет единый фонд»[294]. Столь же правильно указание автора на то, что единство государственной социалистической собственности не исключает многообразия в порядке управления ею. Однако дальше Л. Я. Гинцбург писал: «Единый фонд государственной социалистической собственности не представляет собой сплошной нерасчлененной массы. Лишь в редких случаях само Советское государство как таковое, как Союз Советских Социалистических Республик вступает в хозяйственно-правовые отношения в качестве носителя имущественных прав по государственной собственности… Правилом же является расчленение единого фонда государственной социалистической собственности на отдельные части, закрепленные как собственное имущество за множеством государственных хозрасчетных организаций – хозорганов… В силу этого одно и то же имущество оказывается собственностью и государства и отдельного государственного органа, выступающего в своих хозяйственных взаимоотношениях с другими хозорганами и лицами в качестве самостоятельного субъекта права»[295].

Как видим, начав с принципа единства фонда государственных имуществ, Л. Я. Гинцбург пришел к выводам, прямо противоположным этому принципу, – к признанию права собственности не только за государством, но и за госорганами, к трактовке государственной социалистической собственности как разделенной или расщепленной собственности.

Другой автор, Я. Ф. Миколенко, в статье, опубликованной в 1951 году, писал: «…собственность государства, поскольку она закреплена за определенным государственным органом, принадлежит ему и тем самым государству в лице данного госоргана»[296]. Здесь уже в отличие от высказываний Л. Я. Гинцбурга госорган признается собственником государственного имущества потому, что он отождествляется с государством, причем тенденция автора к такому отождествлению особенно дает о себе знать в его утверждении, что «ни у какого государственного органа нет и не может быть никаких прав, которые вместе с тем не были бы правами самого государства»[297].

Подобное утверждение, объявляющее государство действительным носителем правомочий своих органов, фактически ставит под сомнение реальность госорганов как самостоятельных субъектов права. Но тут же Я. Ф. Миколенко заявляет, что «поскольку диалектическое единство целого и части, общего и отдельного не означает их полного тождества, вполне естественно, что признание государственного органа собственником закрепленного за ним государственного имущества отнюдь не означает, что в данном случае понятие «собственность» употребляется в значении, полностью тождественном тому значению, в котором мы употребляем понятие «собственность» применительно к государству»[298]. Совершенно очевидно, что, если государство и его органы не тождественные субъекты и каждый из них в каком-то особом значении этого слова объявляется носителем права собственности, тем самым собственность Советского государства утрачивает в действительности присущее ей единство и превращается в разделенную (расщепленную) собственность.

Еще дальше пошел С. Ф. Кечекьян, по мнению которого «государство является субъектом права собственности именно в меру тех прав, которыми обладают его органы, именно постольку, поскольку различные государственные органы (учреждения и предприятия) наделены полномочиями носителя права государственной социалистической собственности»[299]. Как видно из приведенного высказывания, автор не только объявляет госорганы носителями права собственности, но и вопреки бьющей в глаза действительности рассматривает в целом право государственной собственности как производное от правомочий органов государства. Вполне объяснима поэтому решительная критика, которую концепция С. Ф. Кечекьяна встретила в литературе[300].

Теория единства фонда государственной социалистической собственности, из которой вытекает лишь право оперативного управления госорганов на закрепленное за ними имущество, получила глубокую разработку в трудах А. В. Венедиктова[301]. Воспринятая в монографической[302] и учебной литературе[303], она не только заняла господствующее положение в науке, но и закреплена действующим гражданским законодательством (ст. 94 ГК). В соответствии с этой теорией и советским гражданским законом и нужно подходить к анализу правового режима государственной социалистической собственности в целом, а также ее составных частей, находящихся в ведении отдельных госорганов.

Природа имущественных прав госорганов определяет характер и содержание имущественных отношений, в которых они участвуют. Если госорган вступает в правоотношение по приобретению или реализации имущества с гражданами или с кооперативно-колхозными организациями, такое правоотношение влечет за собой переход права собственности от одного субъекта к другому. При приобретении имущества госорган приобретает на него право оперативного управления, а государство – право собственности. При отчуждении имущества оно выходит как из оперативного управления госоргана, так и из состава государственной собственности. Если же в правоотношение по реализации имущества вступают два госоргана, такое правоотношение не влечет за собой перехода права собственности. Собственником имущества было и продолжает оставаться государство, но это имущество выходит из оперативного управления одного и поступает в оперативное управление другого госоргана.

Несмотря, однако, на то, что госорган не становится собственником приобретаемого имущества, некоторые общие положения, касающиеся права собственности, распространяются и на отношения с участием госорганов, поскольку это не противоречит природе права оперативного управления вверенным им имуществом. В частности, момент перехода права оперативного управления от одного госоргана к другому определяется нормами ст. ст. 135–136 ГК в такой же степени, как и момент перехода права собственности.

Принадлежащее госорганам право оперативного управления включает в себя правомочия по владению, пользованию и распоряжению закрепленным за ними имуществом. Как уже было отмечено, указанные правомочия в данном случае не становятся правом собственности, поскольку госорганы осуществляют их не своей властью, а властью, предоставленной им государством, и не только в своих, но и в общегосударственных интересах. Это обстоятельство оказывает на имущественные правомочия госорганов троякого рода воздействие. Прежде всего госорганы осуществляют правомочия по владению, пользованию и распоряжению далеко не в том же самом объеме, в каком их может осуществлять государство в качестве собственника. Затем, в отношении отдельных видов имущества госорганам не принадлежат одновременно все три названных правомочия. В частности, некоторыми имуществами госорганы вправе владеть и пользоваться, но не распоряжаться. Кроме того, на имущество, закрепленное за данным госорганом, определенные права имеют также вышестоящие органы Советского государства. Чтобы убедиться в этом, необходимо познакомиться с правовым режимом отдельных имущественных фондов госорганов.

Фонды имущества госорганов. Обращаясь к изучению правового режима фондов, из которых состоит закрепленное за госорганами имущество, надлежит отметить, что мы оставляем за пределами нашего рассмотрения вопрос о земле, ее недрах, водах и лесах, поскольку этот вопрос изучается в особой юридической дисциплине – в науке земельного права. Из числа всех прочих видов имущества госорганов общий правовой режим установлен для предприятий, зданий и сооружений независимо от того, находятся ли они в обладании хозяйственных организаций или бюджетных учреждений, и специальный правовой режим определен для имущества предприятий, с одной стороны, и учреждений – с другой. В пределах предприятия, а также в пределах учреждения этот режим видоизменяется в зависимости от того, к какому фонду данное имущество относится. В этой последовательности мы и рассмотрим вопрос о правовом режиме фондов имущества госорганов.

А. Предприятия, здания и сооружения подчиняются правовому режиму, установленному для них ст. 96 ГК и постановлением СНК СССР от 15 февраля 1936 г.[304] с последующими изменениями.

Названные акты установили, что сами госорганы не имеют права передавать друг другу находящиеся в их владении предприятия, здания и сооружения. Такая передача может быть произведена лишь по распоряжению компетентного органа государственной власти, причем она осуществляется безвозмездно, путем списания стоимости передаваемого имущества с баланса передающего на баланс принимающего госоргана, а действующие предприятия передаются по балансу со всем их активом и пассивом.

Предприятия (промышленные, транспортные, сельскохозяйственные и иные) в отношениях между госорганами передаются: а) из местного или республиканского в союзное подчинение – по указам Президиума Верховного Совета СССР; б) из союзного в республиканское или местное подчинение или из одного союзного ведомства в другое – по распоряжениям Совета Министров СССР; в) из одного республиканского или местного ведомства в другое – по распоряжениям Совета Министров союзной республики, а если объектом передачи являются специализированные станции и подсобные сельские хозяйства любых предприятий и организаций, вопрос этот по согласованию с соответствующими министерствами СССР решается Советом Министров республики во всех случаях; г) в пределах одного и того же ведомства или исполкома – по распоряжению руководителя ведомства или исполкома Совета депутатов трудящихся.

В несколько особом положении находятся торговые предприятия (столовые, магазины и т. п.). Согласно постановлению Совета Министров СССР от 26 августа 1959 г.[305] союзные министерства и ведомства вправе по согласованию с министерствами торговли союзных республик самостоятельно передавать в республиканское или местное подчинение и принимать в свое подчинение эти предприятия.

Несмотря, однако, на безвозмездную передачу предприятий в отношениях между госорганами, не исключено возникновение споров по расчетам, связанным с такой передачей. Подобные споры обусловливаются иногда тем, что передающая организация производит незаконные изъятия из имущества передаваемого предприятия, или тем, что она злоупотребляет своим правом на изъятие при передаче излишков оборотных средств против установленных нормативов. Такие споры, согласно инструкции НКФ, НКЮ СССР и Госарбитража при СНК СССР от 26 мая 1940 г.[306], разрешаются в ведомственном порядке или государственным арбитражем, если передающая и принимающая организации подчинены разным ведомствам[307].

Здания и сооружения в отношениях между госорганами передаются: а) из одного союзного ведомства в другое – по распоряжениям руководителей обоих союзных ведомств, из одного ведомства союзной республики в другое – по распоряжениям руководителей обоих республиканских ведомств; б) из подчинения союзного ведомства в республиканское или местное и наоборот – по распоряжениям руководителя союзного ведомства и Совета Министров союзной республики, а если стоимости передаваемых зданий и сооружений не превышает 10 тыс. руб., то вопрос об их передаче из местного подчинения в республиканское или союзное решается по распоряжениям обл (край) исполкома или Совета Министров автономной республики и руководителя соответствующего республиканского или союзного ведомств.

Изложенный порядок применяется при передаче перечисленных объектов в отношениях между самими госорганами. Когда же предприятия, здания и сооружения передаются в отношениях между госорганами, с одно стороны, и кооперативными или общественными организациями – с другой, это осуществляется в ином порядки и на иных основаниях.

Предприятия передаются государственными органа и кооперативным и общественным организациям с их согласия и по распоряжению Совета Министров СССР или Совета Министров союзной республики в зависимости от того, является ли участвующий в передаче госорган органом союзного или республиканского подчинения.

Здания и сооружения передаются: а) государственными органами кооперативным (в том числе колхозам) общественным организациям – по распоряжениям союзных министерств или Совета Министров союзной республики, в зависимости от подчиненности участвующего в передаче госоргана; б) если стоимость передаваемых зданий и сооружений не превышает 10 тыс. руб. и если они передаются не колхозам, а иным кооперативным и общественным организациям, вопрос об их передаче из республиканского ведомства может быть решен распоряжением руководителя ведомства.

Самая передача предприятий, зданий и сооружений осуществляется в этом случае возмездно, в порядке, установленном постановлением СНК СССР от 5 мая 1940 г.[308] с учетом впоследствии внесенных в него изменений.

По общему правилу, перечисленные объекты передаются возмездно по их инвентарной оценке (балансовая стоимость за вычетом износа), а когда принимающей организацией является колхоз, оплата зданий и сооружений производится по оценочной стоимости, устанавливаемой комиссией рай (гор) исполкома. Из этого правила могут быть, однако, сделаны исключения специальными постановлениями Совета Министров СССР или союзной республики. Кроме того, кооперативные организации не оплачивают стоимости объектов, которые ранее были приобретены ими за счет собственных средств, но впоследствии безвозмездно перешли в собственность государства, а затем вновь возвращаются кооперативным организациям. В свою очередь госорганы оплачивают стоимость передаваемых им предприятий, зданий и сооружений лишь в той части, которая была создана кооперативными и общественными организациями за счет их собственных средств, а не за счет средств, полученных от государства.

Вся дебиторская и кредиторская задолженность, числящаяся по передаваемым объектам, остается у передающей организации. Самая оплата производится в годичный срок, если соглашением между передающей и принимающей системами не установлен менее продолжительный период расчетов, а оборотные ценности, передаваемые вместе с предприятиями, зданиями и сооружениями, оплачиваются в месячный срок.

Споры об оценке передаваемых объектов разрешаются вышестоящими государственными и кооперативными организациями, а если между ними не будет достигнуто, соглашение, дело передается для рассмотрения в Государственный арбитраж.

Б. Имущество государственных предприятий подразделяется на составные части (фонды или средства), которые предусмотрены в пп. 11–22 Положения о предприятии и в ряде специальных нормативных актов. При установлении же состава имущества государственного предприятия, переведенного на новый, определенный экономической реформой режим работы, нормы Положения о предприятии применяются лишь постольку поскольку они не противоречат принятому в соответствии с указаниями сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 октября 1965 г. «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства»[309].

В состав имущества государственных предприятий входят прежде всего основные и оборотные средствам. В своей совокупности они образуют уставный фонд предприятия как решающую материальную предпосылку его хозяйственно-производственной деятельности. Этот фонд приобретает также определяющее значение при распределении доходов между государственным бюджетом и извлекающим их промышленным предприятием, поскольку отчисление части прибыли такого предприятия в бюджет производится главным образом в виде установленной платы за обе составные части уставного фонда. Вместе с тем каждая его часть подчиняется особому правовому режиму.

Основные средства экономически характеризуются тем, что они переносят свою стоимость на продукт по частям, сохраняя натурально-вещественную целостность в продолжение нескольких производственных циклов. В законодательстве применяется приближающийся к этому, но все же несколько отличающийся от него критерий. Положение о бухгалтерских отчетах и балансах, введенное в действие с 1 января 1952 г. (с последующими изменениями), относит к основным средствам такие участвующие в производственном или ином хозяйственном процессе предметы, которые одновременно отвечают двум требованиям, а именно – служат в производстве не менее одного года и стоят не менее 50 руб., если министерством или центральным учреждением для данного ведомства не установлен в пределах 50 руб. иной лимит стоимости основных средств. Кроме того, к разряду основных средств уже независимо от их стоимости относятся: сельскохозяйственные машины и орудия, взрослый рабочий и продуктивный скот и взрослая птица.

Оборотные средства экономически характеризуются тем, что они потребляются в течение одного производственного цикла, и потому их стоимость сразу и целиком переносится на производимую продукцию. Положение о бухгалтерских отчетах и балансах относит к оборотным средствам предметы, которые служат менее одного года независимо от их стоимости, либо стоят менее 50 руб., или не достигают лимита стоимости, установленного в пределах 50 руб. Для данного ведомства, каким бы ни был срок их службы. Кроме того, к разряду оборотных средств уже независимо ни от их стоимости, ни от срока службы относятся: специальные инструменты и приспособления, молодняк животных и животные на откорме, спецодежда, спецобувь и постельные принадлежности.

Наряду с вещественным оборотные средства имеют определенное денежное выражение. В их состав включаются деньги, предназначенные для обслуживания непосредственной оперативной деятельности предприятия. Денежная часть оборотных средств именуется эксплуатационными средствами и хранится на расчетном счете предприятия в Госбанке.

Правовой режим, установленный для основных средств, отличается от правового режима, которому подчинены оборотные средства (ст. ст. 96–98 ГК).

Основные средства находятся во владении предприятия и используются последним в целях выполнения установленных для него плановых заданий. Что же касается права распоряжения, то в отношении действующего оборудования предприятия такого права вообще не имеют, и оно может быть подвергнуто перераспределению только по указаниям министерств (и иных ведомств) и их управлений. Если оборудование временно бездействует, нет препятствий к тому, чтобы сдать его по договору в срочное возмездное или безвозмездное пользование другого хозоргана и в этом смысле распорядиться им. Такое же право принадлежит предприятию в отношении временно бездействующих зданий, сооружений и транспортных средств с тем, однако, что временно не используемые транспортные средства, закрепленные за транспортными организациями, сдаются в аренду с разрешения вышестоящего органа. Иначе обстоит дело с оборудованием, в котором данное предприятие более вообще не нуждается. Такое оборудование попадает в категорию излишков и подчиняется установленным на этот счет особым правилам.

Основные средства предприятия полностью забронированы от взысканий его кредиторов.

Оборотные средства находятся не только во владении и пользовании, но также и в распоряжении предприятия. Что предприятия обладают правом распоряжения денежной частью оборотных средств, это вообще не может вызывать каких-либо сомнений, и иными способами, кроме как путем распоряжения деньгами вообще воспользоваться невозможно. Относительно же той части оборотных средств, которая выражена в натурально-вещественной форме (сырье, материалы, топливо), предприятие осуществляет фактическое распоряжение в процессе их производительного потребления, а юридическое распоряжение ими (посредством различных актов по отчуждению) ограничено рамками, установленными в законе. При этом само собой разумеется, что, осуществляя право распоряжения, как и все другие принадлежащие ему в отношении оборотных средств правомочия, предприятие обязано строго сообразовываться с установленными для него плановыми заданиями, а Госбанк, министерства и иные ведомства должны усилить контроль за надлежащим использованием материальных ценностей в государственных хозяйственных органах для обеспечения режима экономии и недопущения уменьшения их объема.

Оборотными средствами, которые не выходят за пределы норматива, установленного по представлению предприятия вышестоящим органом, вправе распоряжаться лишь само предприятие. Если же фактический объем оборотных средств превышает установленный норматив, образовавшимися излишками в их денежном выражении распоряжается вышестоящий орган. Но он может это сделать только в конце года, на основе годового отчета в порядке перераспределения оборотных средств между подведомственными ему предприятиями. В пределах года такое перераспределение осуществимо лишь в исключительных случаях, когда приходится менять установленный норматив оборотных средств в связи с изменением производственного плана предприятия. По общему же правилу для обеспечения экономической стабильности в работе социалистических госорганов их оборотные средства признаются неприкосновенными для вышестоящих организаций в течение всего хозяйственного года.

В отличие от основных средств оборотные средства могут быть согласно ст. 98 ГК объектом взыскания со стороны кредиторов предприятия. При этом взыскания обращаются прежде всего на денежные средства, хранящиеся на расчетном счете в Госбанке СССР, и лишь в редчайших случаях ставится вопрос об обращении взысканий на материальные ценности. В то же время согласно ст. 411 ГПК от взысканий кредиторов забронирована такая часть оборотных фондов, которая необходима для нормальной деятельности предприятия (определенное количество запасов сырья, топлива и т. п.).

Когда количество материалов и оборудования, находящихся в обладании предприятия, отвечает установленным нормативам и плановым потребностям, они входят соответственно в состав оборотных или основных средств и подчиняются одному из описанных правовых режимов. Если же их количество превышает установленные нормативы или плановые потребности предприятия, то в этом случае образуются излишки материалов и оборудования, которые уже подчиняются особым правилам, формулированным в постановлении Совета Министров СССР от 14 мая 1955 г. об изменениях порядка перераспределения и реализации излишних, неиспользуемых материалов, оборудования, транспортных средств и других материальных ценностей, в инструкции Госэкономкомиссии и Министерства финансов СССР от 2 августа 1955 г. по применению этого постановления, а также в постановлении Совета Министров СССР от 9 августа 1955 г. о расширении прав директоров предприятий и в п. 21 Положения о предприятии.

Излишки оборудования и материалов внутри министерства или иного ведомства перераспределяются в порядке, который устанавливается министром или руководителем ведомства. Об образовавшихся излишках предприятие во всяком случае должно поставить в известность свой вышестоящий орган. Если этот орган от их перераспределения откажется или в случае неполучения его ответа в пределах месяца после посылки соответствующего извещения, предприятие имеет право реализовать излишки самостоятельно любой другой государственной, кооперативно-колхозной или иной общественной организации, а предметы широкого потребления передаются для реализации в первую очередь торгующим организациям на местах. В отношении инструмента и других материальных ценностей, приобретенных в порядке местных заготовок, предприятия имеют право самостоятельно распоряжаться ими во всех случаях, с тем что их реализация производится в первую очередь путем передачи этих объектов местным органам снабжения и сбыта союзных республик.

Реализация излишних материалов всегда производится возмездно, а суммы, вырученные в результате их продажи, остаются в распоряжении предприятия в качестве его оборотных средств. Оборудование и транспортные средства реализуются возмездно, по общему правилу, с использованием вырученных сумм для капитальных вложений сверх годового плана предприятия. Однако из этого правила могут быть сделаны исключения. В частности, согласно п. 19 Положения о предприятии некоторые ставшие для предприятия излишними объекты (образцы машин, станков, приборов и т. п.) передаются безвозмездно высшим и средним специальным учебным заведениям, а также школам рабочей (сельской) молодежи, вечерним (сменным) профессионально-техническим училищам, курсам повышения квалификации, на которых обучаются работники предприятия, и состоящему при нем заводу-вузу или техникуму.

К оборотным средствам, с точки зрения установленного для них правового режима, непосредственно примыкает выпускаемая предприятием продукция.

Продукция не входит в состав оборотных средств, так как она представляет собой не производственное средство, а результат, достигнутый в процессе осуществления производства. Поэтому предприятие, изготовляющее продукцию, может владеть и распоряжаться, но не пользоваться ею. По той же причине осуществление предприятием права распоряжения продукцией в отличие от оборотных средств в их натурально-вещественной форме вовсе не сопряжено с фактическим, а выражается исключительно в юридическом распоряжении, которое в свою очередь ограничено и предопределено существующим порядком планового распределения готовой продукции (ст. 97 ГК). Но именно потому, что продукция находится в распоряжении предприятия, она так же, как и оборотные средства, может быть объектом взыскания со стороны его кредиторов (ст. 98 ГК). Порядок такого взыскания в тех исключительных случаях, в которых к нему приходится прибегать, строится по-разному применительно к свободно реализуемой и такой продукции, которая подчинена режиму планового распределения. В первом случае взыскание выражается в принудительной реализации самой продукции, а во втором – в использовании для удовлетворения претензий кредиторов денежных средств, которые должны быть получены от ее указанного в плане покупателя.

Деньги, вырученные от реализации продукции, идут на покрытие издержек производства, а приносимая ею прибыль, за изъятием отчислений в государственный бюджет, производимых в соответствии с установленными нормативами, используется для погашения долгосрочных банковских кредитов, а также для пополнения и образования имущественных фондов предприятия (для пополнения оборотных средств, образования поощрительного фонда и т. п.).

Помимо основных, оборотных средств и продукции у предприятий имеются специальные фонды, используемые по строго целевому назначению.

Первым таким фондом является фонд капитальных вложений. В качестве основного источника образования этого фонда выступает финансирование капитальных вложений за счет государственного бюджета, осуществляемое в безвозвратном порядке[310], а в известных пределах в пополнении фонда капитальных вложений участвует и само предприятие. Напротив, переведенные после экономической реформы на новый режим работы предприятия образуют фонд капитальных вложений за счет либо собственных средств, либо долгосрочных кредитов, полученных на возвратно-возмездных (процентных) началах от банка, и только строительство новых объектов, стоимость которых не может быть погашена в пределах пятилетнего срока, осуществляется ими за счет безвозвратных бюджетных ассигнований. Денежные средства, входящие в состав фонда капитальных вложений, должны расходоваться лишь для тех целей, ввиду которых этот фонд образован (капитальное строительство, восстановление основных средств и т. п.). Они хранятся на счете хозоргана в Стройбанке и юридически строго отделены от эксплуатационных средств, хранящихся на расчетном счете хозоргана в Госбанке. Запрещается какое бы то ни было заимствование денежных средств одного фонда для их, хотя бы и временного, переключения в состав другого фонда. На счета хозорганов по капитальным вложениям кредиторы могут обращать взыскание только по требованиям, которые относятся к капитальному строительству и восстановлению основных средств, точно так же как на расчетные счета по эксплуатации они вправе обращать взыскания по обязательствам хозорганов, вытекающим из других оснований, кроме капитального строительства и иных капитальных вложений[311].

Специальный характер носит также амортизационный фонд (Положение от 3 апреля 1962 г.[312] и п. 13 Положения о предприятии). Он образуется за счет ежегодных отчислений, которые предприятия производят по утвержденной для них шкале в процентном отношении к первоначальной стоимости действующих машин, оборудования, строений и сооружений. Часть этого фонда предназначается для капитального ремонта и в этом качестве оставляется в распоряжении предприятия, а другая часть перечисляется в Стройбанк и используется для финансирования капитальных вложений. До 10 % общего объема отчислений в амортизационный фонд передается вышестоящему органу для создания резерва по оказанию помощи тем предприятиям, у которых нет достаточных средств для осуществления капитального ремонта.

Кроме того, закон предусматривает образование фонда предприятия для улучшения культурно-бытовых условий работников и совершенствования производства (п. 14 Положения о предприятии). Этот фонд, кратко именуемый фондом предприятия, создается в строительных, торговых, транспортных и иных хозрасчетных предприятиях на основе Положения, утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 22 мая 1963 г.[313], и п. 14 Положения о предприятии. Необходимым условием образования фонда предприятия служит выполнение плана по основным показателям, а отчисления в него производятся в виде установленного процента от полученной прибыли и, если прибыль не планируется, от полученной в результате снижения себестоимости экономии. Фонд предприятия не может быть изъят и перераспределен вышестоящим органом. Он расходуется по смете, утверждаемой директором совместно с фабзавместкомом, для целей троякого рода: производственных (мероприятия по новой технике, модернизация оборудования, расширение производства), социально-культурных (жилищное строительство, улучшение культурно-бытового и медицинского обслуживания работников и т. д.) и поощрительных (премирование рабочих и служащих).

В тех же предприятиях, которые после экономической реформы переведены на новый режим работы, вместо указанного единого, предусмотрено создание трех самостоятельных фондов: фонда материального поощрения, предназначенного для премирования, вознаграждения за годовые итоги работы предприятия и оказания единовременной помощи работникам; фонда социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, используемого для строительства и капитального ремонта жилых домов, культурно-бытовых учреждений, а также для улучшения культурно-бытового обслуживания работников; фонда развития производства, расходуемого на финансирование капитальных вложений по внедрению новой техники, механизации и автоматизации, модернизации оборудования, обновлению основных фондов и т. д. Если отчисления в два первых фонда производятся в установленном размере лишь от полученной прибыли, а там, где прибыль не планируется, от достигнутой экономии, то в последний фонд наряду с отчислениями от прибыли (экономии) перечисляются также средства, вырученные в результате реализации излишнего оборудования, от 30 до 50 % амортизационных отчислений, предназначенных для полного восстановления основных средств.

Помимо перечисленных существуют и некоторые другие специальные фонды, имеющие, однако уже не столь широкое распространение. Таковы, например, фонд ширпотреба, образуемый на предприятиях, изготовляющих товары широкого потребления из промышленных отходов; и используемый в поощрительных целях, а также для нужд жилищного строительства; фонд для возмещения потерь от уценки товаров, создаваемый в торговых организациях; фонд расширения и укрепления хозяйства в совхозах и конных заводах, который выделяется только в упоминаемых в его наименовании хозяйствах. Особо следует отметить фонд, образуемый в целях премирования работников за содействие внедрению изобретений и рационализаторских предложений. Он создается за счет средств, выделяемых на изобретательство и рационализацию, и предназначен для премирования тех работников, которые либо содействовали использованию еще не внедренных, либо проявили инициативу в использовании в порядке обмена опытом уже внедренных на других предприятиях изобретений и рационализаторских предложений[314].

Некоторые авторы по-иному классифицируют фонды имущества госпредприятий.

Так, Ю. К. Толстой различает производственные фонды, относя к ним основные и оборотные средства, а также фонды обращения, куда включается продукция и эксплуатационные денежные средства[315]. С экономической точки зрения такая классификация возражений не вызывает. Но при изучении правового режима различных фондов имущества госпредприятий нельзя не учитывать существующих на этот счет законодательных правил, которые выделяют продукцию, с одной стороны, и оборотные средства, включая их денежную часть, – с другой (ст. 97 ГК). И подобная законодательная дифференциация, не совпадающая с экономической, вполне оправдана, поскольку она соответствует характеру правомочий, принадлежащих предприятиям в целом на оборотные средства в их юридическом понимании, т. е. при отнесении к ним также и денежных эксплуатационных средств.

В отличие от Ю. К. Толстого С. М. Корнеев вводит двойную терминологию: «основные фонды» – для соответствующего имущества в натуральном виде и «основные средства» – для его денежной оценки»[316]; «оборотные фонды» – для различных предметов труда и «оборотные средства» – для денежной оценки тех же предметов и готовой продукции, а также для эксплуатационных денежных средств[317]. Практической надобности в таком усложнении терминологии закон не испытывает, ибо не существует правового режима отдельно для основных фондов и их денежной оценки или для денежной оценки готовой продукции и самой этой продукции. Что же касается противопоставления вещественному составу оборотных средств их денежной части, то здесь могут быть воспроизведены те же соображения, которые приводились в связи со взглядами Ю. К. Толстого.

Нельзя также согласиться с С. М. Корнеевым в том, будто правовой режим основных и оборотных средств в их вещественном выражении (основных и оборотных фондов – по терминологии автору) в основном совпадает[318]. Решающее несовпадение в их правовом режиме отчетливо отражено в ст. 98 ГК, которая, изымая полностью основные средства из состава возможных объектов взыскания кредиторов, оставляет в числе таких объектов (хотя и с необходимыми ограничениями) оборотные средства. Происходит это потому, что оборотные средства находятся в свободном фактическом, а в известных пределах – и юридическом распоряжении госпредприятий, разумеется, при строгом соблюдении ими требований хозяйственной и плановой дисциплины.

В. Имущество госбюджетных учреждений складывается из двух составных частей – натурально-вещественной и денежной.

Имущество в его натурально-вещественном выражении находится во владении и пользовании учреждения. При определенных условиях допустима сдача этого имущества во временное пользование другим организациям. Но учреждение не вправе подвергнуть его реализации за исключением случаев образования излишних материалов и оборудования. Последние реализуются в том же порядке, что и предприятиями, за исключением учреждений местного подчинения, которые вправе такие излишки реализовать лишь с разрешения исполкома местного Совета. Однако денежные средства, вырученные от их реализации, по поступлении на счет учреждения перечисляются в зависимости от его подчиненности в доход союзного, республиканского или местного бюджета.

Положение о бухгалтерских отчетах и балансах учреждений и организаций, состоящих на Государственном бюджете СССР, от 25 апреля 1961 г.[319] различает в имуществе учреждений основные средства и материалы. Помимо конкретного перечня предметов, относящихся основным средствам, Положение включает в состав основных средств предметы, либо служащие более года, либо стоимостью 50 руб. и более (а не по совокупности обоих признаков, как установлено для предприятий). Прочее имущество учитывается в составе материалов. Но эта классификация имеет значение лишь для определения источников финансирования: основные средства приобретаются за счет специальных ассигнований, а материалы – за счет денежных средств, предусмотренных сметой. В остальном же и то и другое имущество подчинено единому правовому режиму. Оно, в частности, полностью забронировано от каких бы то ни было взысканий кредиторов (ч. II ст. 411 ГПК).

Денежные средства учреждений состоят из бюджетных ассигнований. Учреждения обязаны производить денежные расходы в строгом соответствии с утвержденными сметами в меру действительного выполнения оперативного плана по каждому учреждению[320]. Кроме того, у учреждений, получивших на то особое разрешение, могут быть образованы специальные средства, которые носят внебюджетный характер, так как формируются не за счет бюджетных ассигнований, а в результате извлечения доходов от обслуживания населения и социалистических организаций (выполнение так называемых хоздоговорных работ, взимание платы при входе в музеи и т. п.). Для расходования специальных фондов утверждаются самостоятельные сметы. Эти средства используются для различных культурных мероприятий, содержания туристических баз и т. п.

Кредиторы учреждений вправе обращать взыскание на их денежные средства. Если остаток денежных средств на счете должника не покрывает всей суммы взыскания, остальная сумма оплачивается банком при следующем очередном открытии кредитов или перечислении денежных средств должнику.

§ 2. Право кооперативно-колхозной социалистической собственности

Содержание права кооперативно-колхозной собственности. Кооперативно-колхозная собственность составляет вторую форму социалистической собственности, существующей в нашей стране. Социалистическая природа этой собственности определяется тем, что она носит коллективный характер и что она утверждается и развивается в условиях социалистического государства, которое выступает в качестве собственника земли и других основных средств производства[321]. В то же время кооперативно-колхозная собственность отличается от собственности государственной. Государственная собственность образует всенародное достояние: она принадлежит всему советскому народу. Кооперативно-колхозная собственность – это достояние отдельных коллективов людей: она принадлежит данному колхозу или данной кооперативной ячейке. Имея в виду эту ее особенность, кооперативно-колхозную собственность иногда именуют групповой собственностью, чем и подчеркивается тот факт, что она принадлежит не всему народу, а отдельным группам, отдельным коллективам людей. Термин «групповая собственность» ни в коем случае, однако, не означает, что каждый член колхозного или иного кооперативного коллектива признается собственником какой-то доли в коллективном имуществе. Кооперативно-колхозная собственность – это не общая (долевая), а коллективная собственность. Она принадлежит кооперативно-колхозному коллективу в целом, а не по долям каждому из его членов в отдельности.

Соответственно социально-экономической сущности кооперативно-колхозной собственности определяется установленный для нее правовой режим. Этот режим так же отличается от режима, которому подчинена государственная собственность, как самая кооперативно-колхозная собственность отличается от собственности Советского социалистического государства. Указанное различие проходит по следующим основным направлениям.

а) По субъекту. Субъектом права государственной собственности является весь советский народ в лице своего социалистического государства. В отличие от этого субъектом права кооперативно-колхозной собственности признается каждый отдельный коллектив людей, объединенный в кооперативно-колхозную организацию. Указано в ст. 99 ГК, колхозы, иные кооперативные организации и их объединения владеют, пользуются и распоряжаются принадлежащим им на праве собственности имуществом в соответствии с их уставами (положениями). При этом в целях пресечения какого бы то ни было вторжения в их имущественные права ч. II ст. 99 ГК специально отмечает, что право распоряжения имуществом, составляющим собственность колхозов, иных кооперативных организаций и их объединений, принадлежит исключительно самим собственникам.

б) По кругу материальных объектов. Государство может обладать на праве собственности любыми материальными объектами, а важнейшие из них составляют исключительную собственность государства. В отличие от этого круг материальных объектов, входящих в состав кооперативно-колхозной собственности, ограничен.

Прежде всего кооперативно-колхозные организации не могут обладать на праве собственности такими объектами, которые относятся к разряду объектов исключительной государственной собственности. В той мере, в какой кооперативно-колхозные организации нуждаются в объектах такого рода, они получают их от государства на праве пользования или при помощи различных иных юридических способов. Ввиду этого кооперативно-колхозное производство базируется не только на кооперативно-колхозной, но и на государственной собственности. В частности, в основе сельскохозяйственного производства колхозов лежит как общественная собственность самих колхозов, так и государственная собственность на землю.

Но если даже оставить в стороне объекты исключительной собственности Советского государства, то и за этими пределами существуют известные рамки, установленные законом в отношении круга материальных объектов кооперативно-колхозной собственности. Дело в том, что каждая кооперативно-колхозная организация образуется для выполнения строго определенных задач, в соответствии с которыми определяются объем и характер ее специальной правоспособности. Так, рыболовецкий колхоз вправе обладать рыболовными судами, поскольку они необходимы для ведения рыболовного промысла, а потребительская кооперация, которая занимается сбыто-снабженческой деятельностью, такого права не имеет.

Следовательно, круг материальных объектов, могущих находиться в собственности каждой данной кооперативно-колхозной организации, зависит от характера выполняемых ею задач, от объема и содержания ее специальной правоспособности. Именно по этим соображениям ст. 100 ГК устанавливает, что в собственности колхозов, иных кооперативных организаций и их объединений могут находиться предприятия, культурно-бытовые учреждения, здания, сооружения, тракторы, комбайны, другие машины, транспортные средства, рабочий и продуктивный скот, произведенная этими организациями продукция и иное имущество, соответствующее целям деятельности этих организаций.

в) По методам управления. Государственная собственность образует единый фонд имущества. Поэтому на одно и то же государственное имущество определенные права имеют и ниже– и вышестоящие органы Советского государства. В отличие от этого кооперативно-колхозная собственность не знает принципа единства фонда, поскольку каждый колхоз и каждая низовая ячейка всех иных видов кооперации выступают в качестве самостоятельного носителя права собственности. Поэтому вышестоящие органы кооперативной системы, как и соответствующие советские государственные органы, в пределах их компетенции осуществляют плановое руководство работой кооперативно-колхозных организаций. Но они не имеют никаких прав в отношении имущества этих организаций. По общему правилу, изъятие имущества той или иной кооперативно-колхозной организации может быть произведено лишь возмездно и только с ее согласия. Отступления от этого общего правила допустимы в исключительных случаях, предусмотренных специальными государственными нормативными актами.

г) По способам образования. Государственная собственность первоначально была образована в результате проведения в жизнь революционных декретов о национализации. В отличие от этого кооперативно-колхозная собственность методом национализации не создается. Порядку ее образования неизвестны и некоторые другие способы, в результате применения которых возникает право государственной собственности. Но в то же время возникновение права кооперативно-колхозной собственности опирается на ряд таких способов, которые не применяются в отношении других видов права собственности, существующих в СССР.

Первоначально коллективная собственность каждой данной организации создается методом обобществления имущества лиц, вступающих в состав ее членов. Вопрос о том, какое именно имущество подлежит обобществлению, решается в уставе с учетом характера коллективного объединения и целей, для достижения которых оно образуется.

Сыграв решающую роль при первоначальном образовании кооперативно-колхозной собственности, в современных условиях, когда колхозный строй победил в советской деревне окончательно и бесповоротно, обобществление утратило свое былое значение и выступает по сути дела лишь в качестве юридического основания права собственности на имущество, которое уже находится в обладании кооперативно-колхозных организаций. Исключение в этом смысле составляет жилищно-строительная и дачно-строительная кооперация, при каждом новом образовании ячеек которой обобществляются паевые взносы их членов в соответствии с установленными нормами.

Существенное влияние на расширение фондов кооперативно-колхозного имущества оказывает государственная помощь, предоставляемая кооперативно-колхозным организациям. На протяжении всей истории существования Советского государства такая помощь в различных формах оказывается систематически. Одним из ярких ее проявлений в последние годы могут служить осуществленные партией и правительством в соответствии с решениями мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС мероприятия по укреплению и развитию сельского хозяйства в колхозах. Достаточно в этой связи напомнить о списании с колхозов задолженности по банковским ссудам в сумме 120 млн руб., полученных в виде авансов от государственных заготовительных организаций, и об освобождении их от задолженности в сумме 120 млн руб. По оплате приобретенных у машинно-тракторных и ремонтно-технических станций техники, помещений и оборудования[322].

Одним из источников образования кооперативной собственности явилось имущество, оставшееся от дореволюционной кооперации. Первоначально это имущество было подвергнуто национализации. Однако уже в начале 20-х годов государство проводит его денационализацию с передачей указанного имущества советским кооперативам. В частности, имущество, изъятое в свое время у потребительской кооперации в порядке национализации, было возвращено ей на основе постановлений СНК РСФСР от 26 октября 1921 г.[323] и от 17 ноября 1922 г.[324]

Помимо этого, кооперативно-колхозные организации могут пользоваться общими способами приобретения права собственности, путем, например, совершения дозволенных законом гражданско-правовых сделок. Статья 534 ГК позволяет им получать имущество в собственность на основе составленных в их пользу завещаний.

В качестве основного источника образования кооперативно-колхозных имуществ в современных условиях выступает расширенное социалистическое воспроизводство, осуществляемое на базе кооперативно-колхозной социалистической собственности. При характеристике значения этого источника важно учитывать, что согласно Директивам по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1966–1970 годы, среднегодовой объем производства сельскохозяйственной продукции должен увеличиться на 25 % по сравнению со среднегодовым его объемом в предыдущем пятилетии. При этом главное внимание колхозов обращено на увеличение производства зерна и продуктов животноводства[325].

Кооперативно-колхозная собственность – собственность коллективная. Какой, однако, конкретный людской коллектив выступает в качестве субъекта права собственности в кооперативно-колхозных организациях?

Этот вопрос решается сравнительно просто в отношении колхозов и низовых ячеек других видов кооперации (например, сельских потребительских обществ). В качестве субъекта права собственности здесь выступает колхозный коллектив или коллектив членов сельского потребительского общества.

Сложнее обстоит дело с выявлением субъекта права собственности различных кооперативных союзов (например, районного или областного союза потребительской кооперации), которые сами состоят не из индивидуальных, а из коллективных членов (так, членами райпотребсоюза являются сельпо, членами облпотребсоюза – райпо и т. д.). Однако после того, как был определен людской субстрат этих организаций в качестве юридических лиц, выявление коллективного носителя принадлежащего им права собственности не должно уже вызывать особых затруднений. Юридическую личность кооперативных союзов образует коллектив членов объединенных в этих союзах низовых ячеек данной кооперативной системы. Тот же коллектив выступает и как носитель права собственности кооперативного союза. Управляя имуществом союза, его органы (правление, председатель правления) подчиняются воле этого коллектива, но они не обладают какими-либо особыми имущественными правами, которые не принадлежали бы кооперативному союзу в целом как юридическому лицу, как субъекту права союзно-кооперативной собственности.

Трактовка права собственности кооперативного союза как права, носителем которого является коллектив членов всех объединяемых союзом низовых ячеек, принадлежит А. В. Венедиктову[326]. Против нее выступил Д. М. Генкин, считающий, что при таком подходе к этому вопросу «создается единство собственности всей системы потребительской кооперации вместо групповой кооперативной собственности»[327]. Конечно, у потребительской кооперации имеются некоторые виды имущества, принадлежащие на праве собственности не той или иной кооперативной ячейке, а данной кооперативной системе в целом. Но, во-первых, вследствие этого кооперативная собственность не утрачивает группового характера, так как она не становится всенародной собственностью, а составляет достояние определенного коллектива людей – всех членов данной кооперативной системы, хотя этот коллектив более многочислен, чем коллектив членов сельпо. Во-вторых, отмеченное обстоятельство не приводит к единству фонда кооперативной собственности, поскольку кооперативной системе в целом принадлежит лишь некоторая часть имущества, тогда как основная деятельность кооперации опирается на имущество, находящееся в собственности ее низовых ячеек.

В цивилистических работах, относящихся к 20-м годам, иногда неправильно трактовалась природа кооперативной собственности в целом. Некоторые авторы, особенно сторонники впоследствии отвергнутой теории кооперативного права, утверждали, например, что кооперативная собственность принадлежит на долевых началах членам кооперативных организаций, а не кооперативному коллективу как таковому. С пережитками этих взглядов, правда в редчайших случаях, приходилось сталкиваться и в более позднее время. Так, экономист М. В. Колганов писал, что паевой фонд колхозов составляет общую долевую собственность колхозников[328]. Между тем общая долевая собственность известна и капиталистическому обществу, тогда как коллективная социалистическая собственность свойственна только социалистическому обществу. Тот, кто забывает об этом, рискует склониться к ошибочным концепциям, противоречащим социалистической природе кооперативно-колхозной собственности.

Наряду с категорией права собственности в процессе организации кооперативно-колхозной производственно-хозяйственной деятельности может быть использована и категория права оперативного управления[329]. Прямое упоминание об этом содержится в ч. II ст. 117 ГК, в которой говорится, что межколхозная, государственно-колхозная, иная государственно-кооперативная организация осуществляет на началах оперативного управления в соответствии со своим уставом (положением) владение, пользование и распоряжение закрепленным за ней имуществом, принадлежащим на праве собственности участникам данной организации. Аналогичное положение создается иногда и в других случаях. Действительно, ст. 24 ГК предусматривает возможность образования кооперативно-колхозными организациями правах юридических лиц предприятий и учреждений при наличии о том прямых указаний в законе. Как сказано в той же ст. 24 ГК, за такими предприятиями и учреждениями закрепляется обособленное имущество. Это имущество находится в их владении, пользовании и распоряжении, границы и направление которых в соответствии с законом определяют создавшие их организации. Ясно, что при таких условиях перечисленные правомочия не могут быть объединены ни в каком другом субъективном праве, кроме как в праве оперативного управления.

Право оперативного управления имуществом кооперативно-колхозных организаций однотипно праву оперативного управления государственным имуществом, но по своей сущности не совпадает с ним. Государственное имущество не может эксплуатироваться иначе, как путем передачи его составных частей в оперативное управление отдельных госорганов, тогда как кооперативно-колхозное имущество, по общему правилу, эксплуатируется самим собственником и лишь при создании специальных организаций, наделяемых правами юридического лица, передается в их оперативное управление. Кроме того, плановое задание, устанавливаемое государством своим органам, определяет также и границы принадлежащего им права оперативного управления государственным имуществом. Напротив, государственное планирование деятельности кооперативно-колхозных организаций имеет для них общее значение, а границы права оперативного управления имуществом со стороны специально созданных кооперативно-колхозных юридических лиц определяются самими создавшими их организациями.

Фонды имущества кооперативно-колхозных организаций. Имущество кооперативно-колхозных организаций всех видов и систем подразделяется, прежде всего, на неделимый фонд и паевой фонд. В основу этой классификации кладется имущество не в его натурально-вещественной форме, а лишь в его денежном выражении, в оценке стоимости всех видов имущества кооперативно-колхозной организации при помощи денег. Так, если взять имущество той или иной кооперативной ячейки и оценить его в деньгах, то определенная часть полученной суммы будет отнесена к неделимому, а другая часть к паевому фонду. Вопрос же о том, в какой пропорции соответствующие части распределяются, решается в уставе каждой данной кооперативно-колхозной организации.

Так, в колхозах в паевой фонд зачисляется от 1/2 до 3/4 стоимости обобществляемого имущества (с учетом мощности вступающего в колхоз крестьянского хозяйства), а оставшаяся часть стоимости того же имущества включается в неделимый фонд, который пополняется за счет ежегодных отчислений от денежных доходов и стоимости прироста и приплода животных, сооруженных животноводческих и иных хозяйственных построек, а также всех других средств производства, созданных в результате хозяйственной деятельности и строительства в колхозах. Кроме того, к неделимому фонду относятся денежные взносы, определенные Уставом в размере от 2 до 4 руб. для каждого вступающего в колхоз крестьянского двора, и стоимость имущества, передаваемого колхозам в порядке государственной помощи.

В сельпо паевой фонд состоит из паевых взносов пайщиков, а неделимый (основной) фонд образуется при помощи вступительных взносов и пополняется за счет отчислений от прибылей и стоимости других безвозвратных поступлений. Неделимый (основной) и паевой фонды имеются также в кооперативных союзах.

В жилищно-строительных и дачно-строительных кооперативах вступительные взносы зачисляются в неделимый фонд, а паевые взносы в своей сумме образуют паевой фонд.

Из изложенного следует, что увеличение размеров паевого фонда может происходить только в результате вступления новых членов в состав кооперативно-колхозной организации, а их выбытие влечет за собой сокращение объема этого фонда. В остальном паевой фонд представляет собою неизменную, стабильную величину. Более того, в жилищно-строительных и дачно-строительных кооперативах он всегда стабилен, так как пай выбывших членов кооператива компенсируется либо вновь принимаемыми, либо членами, уже состоящими в кооперативе, паевой взнос которых соответственно увеличивается. Напротив, неделимый фонд (если оставить в стороне жилищностроительную и дачно-строительную операции) – величина меняющаяся. Чем успешнее кооперативно-колхозная организация работает, больше прибыли она извлекает, тем в большей степени увеличиваются размеры ее неделимого фонда.

И неделимый и паевой фонды составляют собственность кооперативно-колхозной организации. Правовое различие между ними состоит в том, что неделимый фонд при всех условиях остается в составе кооперативного имущества. При ликвидации той или иной кооперативной ячейки после удовлетворения претензий кредиторов неделимый фонд передается вышестоящему кооперативному звену или направляется для целей, указанных в уставе. Напротив, пай в его стоимостном выражении возвращается лицу, выбывающему из состава членов кооперативной организации, а в колхозах, где, как уже отмечалось, паевой фонд был образован в результате обобществления имущества в целом вступивших в них крестьянских дворов, вопрос о возврате может возникнуть только при выбытии из колхоза всех членов двора. При этом пай возвращается не в самый момент выбытия, а лишь в конце соответствующего хозяйственного года, когда могут быть определены все удержания, производимые за счет пая. Кроме того, пай возвращается в случае ликвидации кооперативной ячейки. Член кооперативно-колхозной организации, выбывающий из ее состава, имеет не право собственности на пай, а обязательственное право требования о выдаче пая в его денежном выражении. Поэтому его личные кредиторы не вправе обратить взыскание на паевой фонд, составляющий собственность кооперативно-колхозной организации. В качестве объекта их взысканий могут выступать лишь денежные суммы, подлежащие выдаче лицу, которое выбывает из состава членов кооперативно-колхозной организации.

До сих пор речь шла о различных фондах кооперативно-колхозного имущества в его денежном выражении. Наряду с этим то же самое имущество подразделяется на определенные фонды с учетом его натурально-вещественной формы и целевого назначения.

В колхозах все имущество подразделяется на неделимый фонд и специальные фонды, В этом случае термин «неделимый фонд» употребляется уже в ином значении, поскольку здесь имеется в виду не стоимостная, а натурально-вещественная форма определенных видов колхозного имущества и целевое назначение определенной части денежных средств колхоза. К неделимым фондам относятся, во-первых, основные производственные и культурно-бытовые объекты (хозяйственные и животноводческие постройки, подсобные предприятия, скот, птица, инвентарь, клубы, библиотеки и т. п.) и, во-вторых, денежные средства, предназначенные для капиталовложений и хранящиеся на специально открываемых для этих целей счетах. Вещественная часть неделимых фондов нередко именуется в законодательстве основными средствами колхозов[330]. Специальные фонды включают в себя, во-первых, натуральные фонды (семенной – основной и страховой, фуражный – основной и страховой, фонд помощи, продовольственный страховой фонд, фонд колхозной торговли) и, во-вторых, денежные средства (деньги, предназначенные для текущих производственных нужд, административно-хозяйственных расходов, расходов по подготовке кадров и удовлетворению культурно-бытовых нужд колхозников). Эта часть денежных средств хранится на текущем счете колхоза в банке.

На все другие виды кооперативных организаций распространяется действие Положения о бухгалтерских отчетах и балансах, которое исходит из деления имущества на основные и оборотные средства и определяет критерии их отграничения друг от друга. Сообразно этим следует признать, что основными средствами оперативных организаций являются предметы, служащие в производстве более года и стоящие более 50 руб. (если центром кооперативной системы не установлен менее высокий лимит стоимости основных средств), а также сельскохозяйственные машины и орудия, взрослый рабочий и продуктивный скот и взрослая птица. К оборотным средствам относятся предметы, которые служат менее одного года либо стоят менее 50 руб. (или не достигают лимита стоимости, установленного кооперативным центром в пределах 50 руб.), а также специальные инструменты и приспособления, молодняк животных и животные на откорме, спецодежда, спецобувь и постельные принадлежности.

Кроме того, у кооперативных организаций имеются свои специальные фонды. Так, в потребительской кооперации существуют такие специальные фонды, как, например, культфонд и фонд ремонта и строительства.

Поскольку потребительская кооперация объединена в единую систему в общесоюзном масштабе, у нее образуются так называемые централизованные фонды, денежные средства которых расходуются для нужд кооперативной системы в целом. Такой характер носят, например, фонд регулирования оборотных средств потребительской кооперации[331] и фонд финансирования капитальных вложений и капитального ремонта, Положение о котором утверждено постановлением правления центросоюза от 15 февраля 1956 г.[332] Последний фонд может быть и децентрализованным, так как он образуется всеми звеньями потребительской кооперации. Но создается и в Центросоюзе за счет отчислений, производимых как предприятиями Центросоюза, так и низовыми звеньями потребительской кооперации. Средства такого фонда отпускаются на возвратных и иногда безвозвратных началах. Они используются для целей капитального строительства, приобретения основных средств и для нужд капитального ремонта.

Взыскания кредиторов кооперативно-колхозных организаций обращаются, прежде всего, на их денежные средства, хранящиеся на текущих (или иногда на расчетных) счетах в банке. В тех редких случаях, когда на счете кооперативно-колхозной организации денежные средства отсутствуют или их не хватает для удовлетворения претензий кредиторов, взыскание может быть обращено на другие виды имущества.

Однако обращение взыскания не допускается на принадлежащие кооперативно-колхозным организациям предприятия, культурно-бытовые учреждения, здания, сооружения, тракторы, комбайны, другие машины, транспортные средства и иное имущество, относящееся к их основным средствам, а также на семенные и фуражные фонды (ст. 101 ГК). Кроме того, согласно ст. 412 ГПК от взысканий кредиторов забронированы горючее, удобрения и другие оборотные средства в таком количестве, в каком они необходимы для нормальной деятельности кооперативно-колхозной организации.

§ 3. Право социалистической собственности общественных организаций

Содержание права собственности общественных организаций. Профсоюзы, добровольные общества и иные общественные организации также обладают определенными видами имущества на праве собственности. Им могут принадлежать предприятия, здания, сооружения, санатории, дома отдыха, дворцы культуры, клубы, стадионы и пионерские лагеря с их оборудованием, культурно-просветительные фонды и иное имущество, соответствующее деятельности этих организаций (ст. 103 ГК).

С точки зрения ее социальной природы, собственность профсоюзов и других общественных организаций, будучи социалистической по своей сущности, сходна с кооперативно-колхозной собственностью. Так же, как и кооперативно-колхозная собственность, она принадлежит не всему народу, а самим профсоюзно-общественным организациям, единственно и исключительно управомоченным на распоряжение ею (ст. 102 ГК). Но эта собственность обладает и некоторыми, только ей присущими особенностями и свойствами, которые и послужили основанием к выделению относящихся к ней норм в самостоятельную главу Гражданского кодекса.

Действительно, каждая кооперативная ячейка – собственник принадлежащего ей имущества. В качестве субъекта права собственности сельпо выступает коллектив его членов, а носителем права собственности кооперативного союза признается коллектив членов объединенных в нем низовых ячеек, и только некоторые виды имущества составляют собственность кооперативной системы в целом. Иначе складываются отношения собственности в профсоюзных организациях и в добровольных обществах. Субъектом права профсоюзной собственности признается система советских профсоюзов как единая организация, а не каждая профсоюзная ячейка отдельности. То же самое следует сказать и о добровольных обществах: данное добровольное общество как единая организация, а не его отделения на местах, рассматривается как носитель права собственности.

Иными словами, профсоюзно-общественная собственность опирается на принцип единства фонда и в этом смысле сходна с государственной собственности. Сходство между ними обнаруживается и в другом направлении: эксплуатация профсоюзно-общественной собственности гораздо чаще осуществляется с использованием формы оперативного управления, чем эксплуатация кооперативно-колхозной собственности. Помимо закрепления обособленного имущества за предприятиям и учреждениями, создаваемыми общественными организациями (ст. 24 ГК), право оперативного управления нередко используется в отношении составных звеньев этих организаций. В самом деле, когда низовые звенья общественной организации (например, местные отделения добровольного общества) не наделены правами юридического лица, сама эта организация как единое целое выступает в качестве субъекта гражданских правоотношений, устанавливаемых за счет принадлежащего ей имущества. Если же, напротив, ее низовые звенья организуются в виде самостоятельных юридических лиц (как это, например, имеет место в профсоюзных комитетах или в отделениях некоторых добровольных обществ), их работа строится на началах имущественной обособленности, а сами они признаются самостоятельными субъектами гражданских правоотношений и несут самостоятельную имущественную ответственность за свои действия. Однако они не становятся собственниками выделенного им имущества, а осуществляют лишь владение, пользование и, в известных пределах, распоряжение им в целях выполнения задач, возложенных на них данной общественной организацией, т. е. по сути дела выступают как носители права оперативного управления этим имуществом[333].

Но этим сходство профсоюзно-общественной собственности с государственной собственностью и ограничивается, ибо хотя она и принадлежит единой системе профсоюзов или других общественных организаций, сама система охватывает лишь определенный коллектив трудящихся, не совпадающий с советским всенародным коллективом. С другой стороны, поскольку профсоюзы и добровольные общества – общественные организации, субъект права собственности здесь не объединяет в себе политического и хозяйственного, руководства, подобно тому, как это свойственно Советскому государству в качестве субъекта власти и права собственности одновременно. Отсюда следует, что если государство само определяет правовой режим для принадлежащей ему собственности, то профсоюзно-общественные организации при установлении правового режима для их имущества должны сообразовываться с юридическими правилами, исходящими от государства.

Фонды имущества общественных организаций. Общественные организации (профсоюзы, добровольные общества и т. п.) создаются, по общему правилу, не для осуществления производственно-хозяйственной деятельности, а для достижения разнообразных иных целей – культурного, просветительного, научного и тому подобного характера. Поэтому и классификация принадлежащего им имущества производится по признакам, свойственным не предприятиям, а организациям учрежденческого характера.

Все имущество этих организаций может быть разбито на две части – натурально-вещественную и денежную. Но так как на общественные организации распространяется действие Положения о бухгалтерских отчетах и балансах 1951 года, к их имуществу должен применяться установленный этим Положением критерий разграничения основных и оборотных средств по стоимости и сроку службы: все, что стоит не менее 50 руб. И служит не менее года, составляет основные средства, а прочее имущество – оборотные средства. Впрочем, по отношению к самим общественным организациям и их учреждениям правильнее было бы пользоваться, как и в отношении имущества государственных учреждений, терминами «основные средства» и «материалы» (взамен термина «оборотные средства»). В тех же случаях, когда общественная организация создает предприятие, обладающее обособленным имуществом, оно подразделяется на такие же фонды, как и имущество любого вообще предприятия: основные средства, оборотные средства и т. п. Кредиторы профсоюзных и других общественных организаций вправе обращать взыскание по причитающейся им задолженности на денежные средства, а при их недостатке – на другое имущество должника. Однако взыскание по претензиям кредиторов не может быть обращено на принадлежащие профсоюзным и другим общественным организациям предприятия, здания, сооружения, оборудование и иное имущество, которое относится к основным средствам предприятий, санаториев, домов отдыха, дворцов культуры, клубов, стадионов и пионерских лагерей (ст. 104 ГК). Не допускается также обращение взыскания на культурно-просветительные фонды и прочее имущество, необходимое для нормальной деятельности этих организаций (ст. 104 ГК и ст. 413 ГПК).

§ 4. Право личной собственности

Содержание права личной собственности. Если социалистическая собственность носит общественный характер, то личная собственность является собственностью индивидуальной. В то же время не всякая индивидуальная собственность может рассматриваться в качестве личной. Личная собственность – это новое экономическое явление, возникающее лишь в социалистическом обществе и неизвестное эксплуататорским формациям. Она появляется одновременно с утверждением и развитием социалистической собственности, а ее характер и содержание предопределяются экономическими законами, действующими при социализме.

Личная собственность опирается прежде всего на основной экономический закон социализма. Из содержания этого закона вытекает, что непрерывный рост общественного производства осуществляется при социализме на базе высшей техники и подчинен цели всестороннего удовлетворения материальных и культурных потребностей человека. В определенном объеме потребности советских людей удовлетворяются непосредственно за счет материальных объектов, входящих в состав социалистической собственности. Так, принадлежащий государству основной жилищный фонд в городах предназначается для проживания граждан. Граждане пользуются для строительства, индивидуального или коллективного огородничества землей, составляющей исключительную государственную собственность. К их услугам предоставлены такие государственные и общественные сооружения и объекты, как стадионы, театры, клубы, дома культуры, дома отдыха и т. д. По мере дальнейших успехов в деле коммунистического строительства потребности граждан будут удовлетворяться во все возрастающей степени за счет общественных фондов. Однако в современных условиях социалистическая собственность непосредственно используется в первую очередь не для потребительских, а для производственных целей. Та часть общественного продукта, которая предназначается для личного потребления, выделяется из состава социалистической собственности и передается в собственность отдельных лиц. Следовательно, основной экономической формой, посредством которой обеспечивается удовлетворение материальных и культурных потребностей советских людей, продолжает оставаться в настоящее время их личная собственность.

Наряду с основным экономическим законом личная собственность опирается также на свойственный социалистическому обществу закон распределения по труду. Действие этого закона обусловливается, с одной стороны, утверждением безраздельного господства общественной, социалистической собственности на средства производства, а с другой стороны, особенностями самого труда при социализме.

Факт утверждения безраздельного господства общественной, социалистической собственности, приведший к полной ликвидации безработицы, позволил предоставить и гарантировать возможность каждому советскому гражданину трудиться по способностям. Эта гарантированная всем экономическим и политическим строем советского общества возможность реализуется посредством участия граждан в трудовом процессе на социалистических предприятиях и в социалистических учреждениях – как государственных, так и кооперативно-колхозных или общественных. Но так как при социализме уровень развития производительных сил еще не обеспечивает создания продуктов в изобилии, достаточном для их распределения по потребностям, а труд еще не стал в полной мере, хотя и начинает уже становиться в значительной степени, естественной потребностью человека, члены общества экономически стимулируются к общественно полезной деятельности на основе социалистического принципа «от каждого по его способности, каждому – по его труду». В силу указанных причин при социализме производится равная оплата за равный труд. Доля общественного продукта, передаваемая труженику социалистического производства в порядке оплаты труда, становится его личной собственностью. В результате труд, прилагаемый гражданами в социалистической системе хозяйства, выступает и в качестве источника образования личной собственности, и в виде меры, сообразно с которой определенная доля общественного продукта непосредственно (при натуральной оплате) или косвенно (в денежной форме) выделяется в индивидуальную собственность каждого из них в отдельности.

Из сказанного следует, что между личной собственностью и общественной, социалистической собственностью существует неразрывная, органическая связь. Эта связь выражается в том, что личная собственность на выделяемую гражданам долю общественного продукта возникает в результате приложения ими труда к средствам производства, составляющим социалистическую собственность. Поэтому ее формирование, укрепление и развитие находятся в прямой зависимости от формирования, укрепления и развития собственности социалистической. Чем быстрее будут расширяться фонды социалистической собственности, тем все более прочной будет становиться та экономическая база, на которой зиждется материальное благосостояние советского народа. В свою очередь рост и укрепление личной собственности граждан служат показателем не только повышения меры индивидуального потребления, но и роста производительности труда, расширения масштабов общественного социалистического воспроизводства.

Социальное содержание личной собственности как экономической категории как раз и определяется ее неразрывной, органической связью с социалистической собственностью. Личная собственность – это не всякая, а лишь такая индивидуальная собственность, которая возникает как производная от собственности социалистической. Этот ее производный по отношению к социалистической собственности характер проявляется в том, что личная собственность образуется в результате труда, прилагаемого гражданами в социалистической системе хозяйства.

Ясно поэтому, что в обществе, в котором нет социалистической собственности, нет и не может быть собственности личной. Такой собственности не знало ни рабовладельческое, ни феодальное, ни буржуазное общество. Она впервые появляется лишь в социалистическом обществе. С другой стороны, столь же очевидно, что и в социалистическом обществе не всякая индивидуальная собственность может рассматриваться в качестве личной собственности. Источником образования личной собственности служит труд в социалистической системе хозяйства. Если же гражданин, не участвуя в общественном производстве, ведет свое частное хозяйство, его собственность, будучи индивидуальной, не может быть признана личной собственностью.

В соответствии с экономической природой личной собственности, как производной от собственности социалистической, строится ее юридическое нормирование.

Праву личной собственности посвящены ст. ст. 105–114 ГК. Его особый вид – право личной собственности колхозного двора – нормируется ст. 113, а также ст. ст. 126–133 ГК.

Субъектами права личной собственности признаются труженики социалистического общества – рабочие и служащие, колхозники, работники потребительской кооперации, профсоюзных органов и добровольных обществ, т. е. граждане, работающие в государственных, кооперативно-колхозных и иных общественных предприятиях, учреждениях и организациях. Неработающие, но находящиеся на иждивении указанных лиц члены их семьи также являются субъектами права личной собственности в отношении принадлежащих им предметов, потому что и в этом случае источником образования собственности служит труд в социалистической системе хозяйства, хотя его и прилагают не сами собственники, а лица, на иждивении которых они находятся. Не перестают быть субъектами права личной собственности граждане, прекращающие работу в связи с переходом на пенсию, поскольку само назначение пенсии имеет своим основанием прошлую трудовую деятельность пенсионера.

Таким образом, подавляющее большинство советских граждан выступает субъектами права личной собственности. Исключение составляют лишь единоличные крестьяне и кустари.

Имущество этих лиц перестало быть частной собственностью в обычном ее понимании, ибо ввиду того что эксплуатация наемного труда запрещена советским законом собственность мелких частных хозяйств ни при каких условиях не может быть у нас превращена в эксплуататорскую, частнокапиталистическую собственность. Но вместе с тем она не стала также и личной собственностью, поскольку источником ее образования служит труд, прилагаемый не в социалистическом, а в индивидуальном частном хозяйстве. Вступление единоличного крестьянина в колхоз, как и всякий иной способ перехода этих лиц к социалистическим формам труда (например, поступление на работу в государственное предприятие или учреждение), влечет за собой преобразование их мелкой частной собственности в личную собственность. При этом личной собственностью становится и такое их имущество, которое было приобретено во время ведения частного хозяйства.

Следовательно, индивидуальная собственность, не являвшаяся ранее личной, может быть трансформирована в личную собственность. Не противоречит ли это основному качеству личной собственности как производной от собственности социалистической? Нет, не противоречит, если указанный критерий толковать не упрощенно, в смысле способа приобретения в собственность каждой отдельной вещи, а правильно, диалектически, с точки зрения марксистского понимания собственности как общественного отношения. Социальная сущность личной собственности определяется тем, что она опирается на общественную, социалистическую собственность. Но с того момента, когда единоличный крестьянин или некооперированный кустарь перешел к социалистическим формам труда, его собственность перестает базироваться на частном хозяйстве и начинает опираться на хозяйство социалистическое. Поэтому она и становится в полном объеме личной собственностью советского гражданина.

В соответствии с изложенным надлежит сделать общий вывод в отношении субъекта права личной собственности. Вывод этот сводится к тому, что один и тот же субъект не может быть одновременно носителем права личной собственности и права собственности мелкого частного хозяйства. Единству субъекта здесь в полной мере соответствует единство содержания принадлежащего ему права независимо от конкретных, дозволенных законом способов, при помощи которых то или иное имущество было приобретено в собственность тем или иным лицом.

По субъекту различают индивидуальную личную собственность и личную собственность колхозного двора. Индивидуальная личная собственность может принадлежать любому советскому гражданину, за исключением лиц, ведущих собственное мелкое частное хозяйство. Собственность колхозного двора – это особый вид личной собственности, принадлежащей не отдельному лицу, а группе лиц, образующих колхозный двор.

Колхозный двор представляет собою определенную семейно-трудовую общность, в основе которой лежат как семейные, так и трудовые связи членов колхозного двора, а также связь двора в целом с общественным колхозным производством. Связь с колхозным производством выражается в том, что основным источником доходов колхозного двора является труд в колхозе работоспособных членов двора. Взаимная трудовая связь членов колхозного двора выражается в совместном ведении хозяйства на приусадебном участке. Оплата труда колхозников, внесенная в общее хозяйство двора, дополнительные доходы, полученные от ведения хозяйства на приусадебном участке, а также имущество, связанное с этим хозяйством, составляют собственность двора в целом. Напротив, те предметы, которые служат удовлетворению личных потребностей членов двора, принадлежат на праве индивидуальной личной собственности каждому из них в отдельности.

Материальные объекты, могущие входить в состав личной собственности, перечислены в ч. II ст. 105 ГК. Это – доходы и сбережения, жилой дом (или его часть) и подсобное домашнее хозяйство, предметы домашнего хозяйства и обихода, личного потребления и удобства. Во избежание ошибок, иногда допускаемых в процессе теоретического анализа приведенного перечня, необходимо подчеркнуть, что право личной собственности – важнейшее, но не единственно возможное имущественное право советских граждан. Наряду с правом личной собственности граждане могут обладать обязательственными правомочиями, правом на получение наследства, авторского гонорара, трудового вознаграждения и т. д. Поэтому, если причитающиеся гражданину трудовые доходы еще не получены или если трудовые сбережения внесены на вклад в сберегательную кассу, они выступают как материальные объекты права требования, а не права личной собственности. Объектом права личной собственности трудовые доходы и сбережения признаются лишь с того момента и до тех пор, пока они находятся в обладании собственника.

Перечень ч. II ст. 105 ГК ограничивается только предметами потребительского характера, и это в полной мере соответствует социальной сущности личной собственности советских граждан как производной от собственности социалистической, так как если бы основное ядро материальных объектов личной собственности составляли средства производства, последняя опиралась бы не на общественное, а на индивидуальное частное хозяйство и, следовательно, перестала бы быть личной собственностью. Между тем, как об этом писал еще Ф. Энгельс, в социалистическом обществе «общественная собственность простирается на землю и другие средства производства, а индивидуальная собственность – на остальные продукты, т. е. на предметы потребления»[334].

Но если основную массу материальных объектов права личной собственности составляют предметы потребления, то это обстоятельство все же не исключает полностью возможности нахождения в личной собственности граждан некоторых орудий производства. В соответствии с ч. II ст. 126 ГК в состав собственности колхозного двора наряду с другими предметами входит мелкий сельскохозяйственный инвентарь, который, с соблюдением устава сельскохозяйственной артели, используется для ведения хозяйства на приусадебном участке. Нет препятствий также к тому, чтобы мелкие орудия производства, предназначенные, например, для огородничества, охоты, рыбной ловли и т. п., находились в собственности отдельных граждан. При этом, однако, необходимо, чтобы, во-первых, дело ограничивалось действительно мелкими орудиями, производства, чтобы, во-вторых, они приводились в движение личным трудом собственника и членов его семьи без привлечения наемного труда и чтобы, в-третьих, они использовались для извлечения дополнительных трудовых доходов, поскольку основным источником доходов личного собственника является труд, прилагаемый им в социалистической системе хозяйства.

Для обеспечения правильного сочетания личных и общественных интересов законодатель принимает особые меры против такого разрастания индивидуального хозяйства личного собственника, которое таит в себе угрозу его отрыва от социалистической системы хозяйства и превращения личной собственности в мелкую частную собственность. Законодательством союзных республик предусматривается предельное количество скота, которое может находиться в индивидуальной собственности гражданина (ст. 112 ГК)[335].

По тем же соображениям обеспечения правильного сочетания личных и общественных интересов закон ограничивает размеры земельных участков, находящихся в пользовании колхозников. Пресекаются и какие бы то ни было попытки концентрации нескольких жилых строений в руках одной семьи, поскольку они могут быть использованы для извлечения нетрудовых доходов. Для предотвращения различных спекулятивных махинаций и использования приобретенных в торговой сети товаров не по назначению нормируется отпуск определенных видов продуктов в одни руки. Никаких других ограничений в отношении круга материальных объектов права личной собственности действующее законодательство не устанавливает. По сути дела и приведенные нормы направлены не на ограничение права личной собственности, а на обеспечение для него такого правового режима, который находится в полном соответствии с социальной сущностью этого права[336].

Правомочия личного собственника, как и всякого собственника вообще, выражаются в праве владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему имуществом (ст. 92 ГК). Однако конкретное содержание этих правомочий определяется специфическими свойствами личной собственности, носящей потребительский, а не производственный характер и используемой для удовлетворения личных материальных и культурных потребностей собственника, а не извлечения нетрудовых доходов (чч. I и III ст. 105 ГК). Поэтому из числа трех правомочий собственника решающее значение для личного собственника имеет право пользования, т. е. право, обеспечивающее самый процесс извлечения из вещи ее полезных свойств, которые служат удовлетворению индивидуальных нужд потребительского характера.

Необходимую предпосылку осуществления права пользования составляет право владения, также образующее один из обязательных элементов права личной собственности. Что же касается права распоряжения, то оно опосредствует процесс обмена денежных или натуральных доходов личного собственника на потребительские. Продукты такой вещественной формы, которая более всего соответствует возникшим у собственника материальным и культурным потребностям. В этом смысле и право распоряжения подчиняется здесь праву пользования, составляя необходимую предпосылку осуществления последнего.

Помимо купли и продажи право распоряжения личным имуществом может быть осуществлено в форме займа, имущественного найма, а также в разнообразных иных юридических формах, предусмотренных действующим законодательством. Однако такие сделки, как предоставление займа, граждане вправе совершать только на безвозмездных началах, а в тех относительно редких случаях, когда личный собственник сдает имущество внаем, размеры наемной платы должны ограничиваться лишь небольшой надбавкой к стоимости износа вещи, передаваемой во временное возмездное пользование другому лицу.

Целям борьбы с неправомерным распоряжением личным имуществом, противоречащим характеру личной собственности и извращающим ее подлинное социальное содержание, служит и ряд других правил закона. В частности, закон устанавливает предельную норму наемной платы для сдачи внаем жилой площади в индивидуальном жилом фонде, ограничивает во времени возможность повторного совершения сделок по отчуждению жилых строений и т. д. Благодаря такому юридическому нормированию право личной собственности советских граждан ставится в рамки, которые, обеспечивая разностороннее удовлетворение интересов личности в их гармоническом сочетании с интересами всего общества, в то же время препятствуют каким бы то ни было попыткам превратить трудовую личную собственность в орудие стяжательства, в источник наживы.

Наряду с отдельными специальными правилами закон формулирует общее запрещение использования находящегося в личной собственности имущества в целях извлечения нетрудовых доходов (ч. III ст. 105 ГК). Нарушение этого законодательного запрета должно влечь за собой санкцию, предусмотренную ст. 111 ГК: любое личное имущество (в том числе жилой дом, дача или их часть), используемое в указанных целях, подлежит безвозмездному изъятию в доход государства. Как было, например, установлено ленинградскими судебными органами, гр-н Б. в продолжение нескольких лет сдавал внаем свое дачное помещение при помощи различных способов (покомнатно, покоечно и т. п.), извлекая ежегодно доходы в размере 2,5–3 тыс. руб. Безвозмездное изъятие у него дома при таких обстоятельствах было вполне обоснованным.

Дела данной категории разрешаются судом по иску исполкома местного Совета. Для удовлетворения предъявленного иска необходимо, чтобы извлекаемые доходы носили нетрудовой характер и не были прямо разрешены законом. Поэтому, в частности, не подлежит изъятию жилое или дачное помещение гражданина, сдаваемое внаем с взиманием наемной платы не свыше установленных ставок (ч. II ст. 111 ГК). Требуется также, чтобы извлекаемые нетрудовые доходы были систематическими, а не эпизодическими. Единичный случай нетрудового обогащения в результате неправильного использования личного имущества может повлечь за собой изъятие самих доходов (например, по правилам о недействительности совершенной сделки), но не материального объекта личной собственности. Те же последствия должны наступать, когда, например, жилые помещения сдаются внаем хотя и систематически, но с незначительным превышением установленных ставок. Поскольку безвозмездное изъятие личного имущества – крайняя мера, прибегать к ней следует лишь тогда, когда к этому имеются действительно серьезные основания – систематическое извлечение нетрудовых доходов, которые могут по своим размерам служить основным или вспомогательным источником существования.

Когда объектом изъятия оказывается дом или дача, а предъявленный иск подлежит удовлетворению, жилое или дачное помещение зачисляется в фонд местного Совета. Суд может также лишить права проживаний в том же помещении бывшего собственника и других совместно с ним проживавших лиц. Но если они не имеют другого пригодного для постоянного проживания жилого помещения, их обязан обеспечить по существующим норма жилой площадью исполком местного Совета, которому переданы изъятый дом или изъятая дача (ч. III ст. 111 ГК).

В гражданских кодексах некоторых союзных республик предусматривается изъятие в особом порядке (по постановлению суда на основе материалов, представляемых исполкомом местного Совета) личного имущества, нажитого на нетрудовые доходы (хотя бы оно использовалось для чисто потребительских нужд). Такой порядок ст. 110 ГК Латвийской ССР ввела для домов, дач, других строений и автомобилей, а ст. 105 ГК Казахской ССР – также и для любого вообще ценного имущества. Исключительность этого порядка состоит не только в том, что он находится на грани между осуществлением судебных и административных функций, но и в том, что на гражданина возлагается бремя доказывания источников приобретения соответствующих объектов[337]. Поэтому вполне оправдан тот факт, что в ГК РСФСР не включены аналогичные нормы, хотя они и фигурируют в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 июля 1962 г. «О безвозмездном изъятии домов, дач и других строений, возведенных или приобретенных гражданами на нетрудовые доходы»[338], а также в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 28 сентября 1963 г. «О безвозмездном изъятии автомашин у собственников домов, дач и других строений, возведенных или приобретенных на нетрудовые доходы»[339].

Имущество, принадлежащее гражданам на праве личной собственности, может быть объектом взыскания по причитающейся с них задолженности. Исключение составляют: жилой дом с хозяйственными постройками у лиц, постоянно проживающих в нем и занимающихся сельским хозяйством (кроме взыскания по выданным для строительства дома банковским ссудам), некоторые предметы домашней обстановки, утвари, одежды и другие виды имущества, которые включены в специальный перечень, помещенный в виде Приложения № 1 к ГПК.

Как видно из изложенного, характерные особенности права личной собственности состоят в источнике образования (производный характер личной собственности от собственности социалистической) и его целевом назначении (предназначенности личной собственности для удовлетворения материальных и культурных потребностей граждан). Добавление каких-либо иных признаков к определению понятия права личной собственности излишне, поскольку они свойственны также и другим видам права собственности, существующим в СССР.

По этой причине едва ли можно считать приемлемым предложенное В. А. Тарховым определение права личной собственности как права граждан владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, полученным ими от участия в социалистическом хозяйств и в порядке гражданско-правовых сделок[340]. Не говоря уже о далеко не исчерпывающем перечне способов приобретения права личной собственности, содержащемся в этом определении, не все его элементы характерны лишь для права личной собственности, ибо, например, гражданско-правовые сделки могут служить основанием приобретения любого вообще права собственности, предусмотренного советским законом.

В значительной мере отмеченных недостатков удалось избежать Р. О. Халфиной, которая определяет право личной собственности как «право гражданина владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, являющимся предоставленной ему в организованном порядке (главным образом в порядке распределения по труду) частью совокупного общественного продукта либо продукцией подсобного хозяйства для удовлетворения его культурных и материальных потребностей»[341]. Здесь подчеркнуто решающее значение для возникновения права личной собственности распределения по труду. Что же касается подсобного хозяйства, то, поскольку оно не выражает специфики права личной собственности, упоминание о нем в общем определении столь же излишне, как и упоминание о гражданско-правовых сделках в определении В. А. Тархова.

Если, однако, оставить в стороне саму формулировку понятия права личной собственности, то за этими пределами фактически не существует серьезных разногласий между авторами, исследующими данную проблему. Все признают[342] потребительский характер личной собственности как по ее конечному назначению, так и по кругу ее материальных объектов. Все согласны также с тем, что основным источником образования личной собственности является труд советских граждан в социалистической системе хозяйства, что наряду с этим имеются и другие источники ее образования.

Право со бственности граждан на жилые строения. Среди материальных объектов, входящих в состав личной собственности, особое место занимают жилые строения. Строение – это один из наиболее ценных объектов, которыми граждане могут обладать на праве личной собственности. К тому же это такой объект, в отношении которого законодатель должен проявлять повышенную заботу – с точки зрения как охраны интересов самого собственника, так и обеспечения правильной эксплуатации жилых строений, имея в виду возможность их использования для извлечения нетрудовых доходов (систематическая сдача в аренду, взимание несоразмерно высокой наемной платы и т. д.). Особое место жилых строений среди других материальных объектов права личной собственности определяется также неразрывной их связью с землей, составляющей исключительную собственность государства. По этой причине они должны быть обязательно зарегистрированы в исполкоме местного Совета, которая имеет еще и то юридическое значение, что до отмены в установленном порядке регистрация с бесспорностью удостоверяет принадлежность права собственности на строение лицу, на имя которого она произведена. Те же обстоятельства порождают необходимость в установлении для жилых домов граждан особого правового режима, закрепленного в ст. ст. 106–110 ГК.

Правовой режим, установленный для индивидуальных жилых строений, определяет, во-первых, масштабы, во-вторых, количество строений, которые могут быть сосредоточены в одних руках, в-третьих, возможность и порядок отчуждения и приобретения жилых строений.

Строения, находящиеся в личной собственности граждан, не должны по размерам жилой площади превышать 60 кв. м. Но если гражданин имеет большую семью либо право на дополнительную площадь (как научный работник, персональный пенсионер и т. п.), исполком местного Совета может разрешить ему построить, приобрести или сохранить жилой дом большего размера, чем 60 кв. м, с тем, однако, чтобы жилая площадь дома не превышала размера, определенного для данной семьи по существующим в данной местности нормам для нанимателей в домах местных Советов. Учитывая, что в РСФСР норма жилой площади в домах местных Советов составляет 9 кв. м на человека, а норма дополнительной площади на научного работника – 20 кв. м, семья научного работника в составе, например, 6 человек вправе с разрешения исполкома местного Совета приобрести или построить жилой дом площадью 74 кв. м.

В пределах этих нормативов гражданин может приобрести часть жилого дома, который превышает установленные действующим законодательством масштабы. Кроме того, постановление ЦК КПСС и Совета Министров от 31 июля 1957 г. О развитии жилищного строительства в СССР предоставило гражданам возможность строить на коллективных началах многоквартирный дома. Тогда каждый застройщик становится индивидуальным собственником отдельной квартиры, которая не должна превышать установленных размеров, и участником общей собственности на части дома, обслуживающие все квартиры[343]. Те же правила применяются и к праву собственности граждан на дачу или ее часть, которая, однако, может быть приобретена лишь в порядке покупки, дарения или наследования, но не строительства, так как отвод земельных участков под индивидуальное дачное строительство запрещено повсеместно постановлением Совета Министров СССР от 30 декабря 1960 г.[344]

В отношении числа строений закон исходит из того, что семья в составе супругов и их несовершеннолетних детей может обладать на праве собственности не более чем одним жилым домом или его частью. Правило эта вполне обоснованно и целесообразно, так как семья в указанном составе для удовлетворения своих личных потребностей не испытывает нужды в большем количестве жилых строений, сосредоточение которых в ее руках привело бы к тому, что супруги вместе с несовершеннолетними детьми проживали бы в одном строение, а другие жилые дома использовались бы только для целей систематической сдачи в аренду и извлечения нетрудовых доходов. Но приведенное правило применимо лишь к совместно проживающим супругам и их несовершеннолетним детям. Если же они проживают раздельно (например, муж работает в одном, а жена в другом городе), нет препятствий к приобретению строения на праве собственности каждым из них. Нет препятствий и к тому, чтобы проживающие совместно супруги и их несовершеннолетние дети имели право собственности на различные части одного и того же жилого дома, за исключением многоквартирных домов жилищностроительных коллективов индивидуальных застройщиков, в которых семье указанного состава разрешается иметь только одну квартиру. Надо полагать также, что, поскольку жилой дом и дача служат удовлетворению различных потребностей – первый – в жилье, а вторая – в помещении для отдыха, обладание на праве собственности жилым домом в городе не исключает приобретения дома в пригородной или дачной местности.

В то же время, запрещая обладание более чем одним домом (частями двух или нескольких разных домов) гражданину или семье в указанном составе, закон не исключает приобретения второго дома (части в другом доме) по допускаемым им основаниям – в силу дарения, наследования или вступления в брак лиц, у каждого из которых имеется жилое строение. Однако правомерно возникшее право собственности на жилые дома сверх одного (или части разных жилых домов) должно быть прекращено в установленном порядке. В течение года со времени возникновения такого права собственник по своему выбору должен реализовать (продать или подарить) излишние строения (или их части), оставив за собой один дом (или его часть). В случае невыполнения этой обязанности реализацию с публичных торгов производит по правилам ст. ст. 399–404 ГПК исполком местного Совета, а если продажа с торгов не состоится из-за отсутствия покупателей, по решению исполкома местного Совета дом (или его часть) безвозмездно переходит в собственность государства. Аналогичный порядок применяется и к части одного дома, превышающей установленные пределы, а также к более чем одной квартире, законно приобретенной в многоквартирном доме жилищно-строительного коллектива индивидуальных застройщиков.

Не разрешается также иметь одновременно квартиру в жилищно-строительном кооперативе и жилой дом или его часть на праве личной собственности. При их объединении в одних руках на законных основаниях гражданин вправе по своему выбору либо выйти из кооператива с получением ранее внесенного пая, либо произвести отчуждение дома (части дома) в течение одного года с момента, когда такое объединение произошло. Невыполнение этого требования дает право исполкому местного Совета произвести продажу дома (его части) с публичных торгов, а если торги из-за отсутствия покупателя не состоятся, передать те же объекты безвозмездно в собственность государства.

Отчуждение гражданами жилых строений также поставлено в определенные рамки, поскольку их систематическая продажа не может быть обусловлена потребительскими нуждами собственника, а, как об этом свидетельствует судебная практика, используется для совершения различных махинаций спекулятивного характера. По одному из дел, рассмотренных Ленинградским областным судом, было, например, установлено, что в результате двукратной продажи жилых строений в продолжение сравнительно небольшого промежутка времени (семи месяцев) гр-н П. получил «чистый доход» в сумме 7 тыс. руб. Учитывая подобные обстоятельства, ст. 238 ГК устанавливает, что семья в составе супругов и их несовершеннолетних детей вправе совершать сделки по продаже жилых строений не чаще чем один раз в три года. Нарушение этого правила должно влечь за собой признание сделки недействительной с применением либо реституции, либо карательных санкций в зависимости от характера и направленности совершенных сделок. Такие же ограничения распространяются и на продажу части жилого дома, кроме случаев, когда гражданин продает разновременно по частям принадлежащее ему целиком жилое строение или долю в праве общей собственности на жилой дом. Однако продажа жилых строений или их частей может производиться и чаще чем один раз в три года, если это вызывается необходимостью прекращения правомерно возникшего обладания более чем одним домом (частями разных домов) либо обладания собственным домом и квартирой в жилищностроительном кооперативе. Представляется также, что более частая продажа должна быть разрешена, когда она обусловливается другими не зависящими от собственника обстоятельствами (например, переездом в новое место жительства и т. п.).

При самовольном строительстве жилых домов, дач или их частей наступают особые, законом предусмотренные последствия. Строительство признается самовольным, если оно осуществляется: а) без установленного разрешения, либо б) без надлежаще утвержденного проекта или с существенным отступлением от него, либо в) с грубым нарушением строительных норм и правил. При наличии любого из перечисленных фактов застройщик не вправе распорядиться строением, т. е. продать его, подарить, сдать внаем и т. п., и на основе решения исполкома местного Совета строение сносится либо самим гражданином, осуществившим самовольное строительство, либо за его счет. Но исполком может пойти и по другому пути – предъявить судебный иск о безвозмездном изъятии строения и зачислении его в фонд местного Совета. Если иск будет судом удовлетворен с одновременным лишением права проживания в доме самого застройщика и членов его семьи, не имеющих иного жилого помещения, пригодного для постоянного проживания, их обеспечивает жильем по установленным нормам исполком местного Совета, которому передан изъятый дом. Те же последствия, если иное не установлено законом, наступают, когда договор о предоставлении гражданину в бессрочное пользование земельного участка для строительства жилого дома расторгается вследствие совершенных им неправомерных действий (например, вследствие длительной просрочки в завершении строительства дома).

В связи с возникшей государственной или общественной надобностью может последовать по специальному разрешению обл(край)исполкома, Совета Министров автономной республики или исполкома города республиканского подчинения изъятие земельного участка, на котором расположены принадлежащие гражданам жилые дома и связанные с ними строения или устройства (сараи и т. п.). Тогда собственнику предоставляется на выбор одна из трех возможностей.

Он вправе, если это признано осуществимым комиссией исполкома местного Совета с участием представителя заинтересованной организации, потребовать переноса дома или иных строений на другой земельный участок в пределах данной местности за счет организации, которой передан изъятый участок, а если он передается жилищно-строительному кооперативу, то за счет исполкома местного Совета. Собственник может пойти по другому пути и получить взамен сносимого дома на себя и на членов своей семьи жилую площадь в виде отдельной квартиры не меньше установленной в данной союзной республике нормы жилой площади в благоустроенном доме государственного жилого фонда. Он вправе также, не получая государственной жилой площади, потребовать возмещения стоимости сносимых строений по оценке, производимой с учетом их износа. При этом в случаях предоставления государственной жилой площади или компенсации стоимости сносимых строений собственник имеет право, кроме того, использовать по своему усмотрению материалы, полученные от разборки этих строений. Если же гражданин, получивший компенсацию стоимости сносимого дома, выразит желание вступить в жилищно-строительный кооператив, исполком местного Совета обязан обеспечить внеочередной его прием в кооператив, организуемый в данной местности, и предоставление жилой площади в этом кооперативе. Нужно также иметь в виду, что какую бы из перечисленных возможностей собственник ни избрал, другие лица (например, наниматели), постоянно проживавшие в сносимом доме не менее года, обеспечиваются жилой площадью за счет организации, которой передается изымаемый участок[345].

Глава 3Общая собственность

§ 1. Общая долевая собственность

Понятие и субъектный состав общей долевой собственности. Собственником имущества бывает обычно какой-либо один субъект – индивидуальный или коллективный. Когда же имущество принадлежит на праве собственности одновременно нескольким лицам, такие правоотношения именуются общей собственностью (ч. I ст. 116 ГК).

Общая собственность устанавливается в отношениях между гражданами. Она возникает здесь в результате совместного строительства, получения имущества по наследству несколькими лицами, совместной покупки или совместного приобретения имущества каким-либо иным законом дозволенным способом. Субъектами общей собственности могут быть также колхозы или иные кооперативные и общественные организации. Так, колхозы, участвовавшие в совместном строительстве межколхозной электростанции, становятся ее общими собственниками. Общая собственность может принадлежать государству и колхозам или иным кооперативным и общественным организациям, когда, например, государство и эти организации сообща возводят какое-либо сооружение или сообща осуществляют иную хозяйственную деятельность (совхозно-колхозные электростанции, откормочные пункты и т. п.).

Не допускается, однако, существование такой общей собственности, участниками которой наряду с гражданами становятся кооперативно-колхозные и общественные организации или государство. Если тем не менее общая собственность с подобным субъектным составом образуется (например, в результате конфискации части общего имущества граждан или перехода ее по наследству к государству, кооперативно-колхозной или общественной организации), она должна быть прекращена в установленном законом порядке не позднее года со дня ее возникновения (ст. 123 ГК).

Право общей собственности государства и граждан на имущество, представляющее особую ценность (произведения искусства, старины и т. п.), может быть прекращено на основании специального постановления Советом Министров союзной республики с оплатой государством стоимости долей, принадлежащих гражданам. Прекращение права общей собственности с участие граждан и государства или социалистических организаций во всех остальных случаях осуществляется по соглашению сторон, а при недостижении соглашения – по решению суда. При этом используется один из следующих способов: а) раздел имущества в натуре, если это раздел возможен; б) выкуп государством или социалистической организацией долей, принадлежащих гражданам; в) продажа гражданам доли, принадлежащей государству или социалистической организации; г) продажа всего имущества с последующим распределением вырученной суммы между участниками общей собственности пропорционально их долям.

Отступления от изложенных правил предусмотрен лишь для случаев, когда материальным объектом общей собственности является жилой дом, а в той его части, которая продается государством или социалистической организацией, проживают наниматели. За последними признается право преимущественной покупки соответствующей части дома, и только при неосуществлении этого права или отказе от него доля государства или социалистической организации может быть продана остальным участникам общей собственности.

Общая собственность может выступать в двух различных видах – в виде долевой и совместной собственности (ч. II ст. 116 ГК).

Общая долевая собственность характеризуется тем, что она принадлежит по долям нескольким лицам сообща (ч. II ст. 116 ГК). Так, если у умершего собственника остались два наследника, то вплоть до раздела наследственной массы каждый из них будет иметь половинную долю в праве собственности на принятое ими наследство, или если три гражданина сообща приобрели автомашину, внеся равные части покупной цены, то доля в праве собственности на автомашину каждого из них будет равна одной трети. Что, однако, следует понимать под долей в общей собственности и каково ее юридическое значение?

Иногда говорят, что доля в смысле ч. II ст. 116 ГК – это либо идеальная, либо реальная доля. При этом реальными называют такие доли, которые индивидуализированы в натуре с точным обозначением части вещи, принадлежащей тому или иному собственнику, в отличие от идеальных долей, которые не выделены в натуре, а определены в виде дроби общей собственности. Но дело в том, что реальная доля может быть определена далеко не в любой вещи. Как, например, установить реальную долю мотоцикла или телевизора, принадлежащую каждому из сособственников? Помимо этого, если бы была обозначена реальная доля, причитающаяся тому или иному сособственнику, то его следовало бы уже признать индивидуальным собственником данной доли, а не участником общей собственности. Следовательно, понятие реальной доли противоречит самой природе общей собственности.

Еще менее удачно понятие идеальной доли. В качестве идеальной доли вещи можно мысленно представить себе лишь какую-то часть ее стоимости безотносительно к тем реальным потребностям, которые данная вещь удовлетворяет. Но общая собственность в отношениях между гражданами опосредствует удовлетворение их потребительских нужд, а в отношениях между организациями – производственных потребностей, ввиду чего было бы неправильно сводить сущность доли только к известной части меновой стоимости вещи. Кроме того, при такой конструкции все равно остается открытым вопрос, кому вещь принадлежит на праве собственности как определенный материальный объект, если каждый участник общей собственности имеет право не на вещь или ее часть, а лишь на какую-то долю меновой стоимости вещи.

При общей собственности существует право собственности на определенный материальный объект. В этом смысле общая собственность ничем не отличается от любого иного права собственности. Но если во всех остальных случаях у права собственности имеется свой единый субъект – государство, кооперативно-колхозная или общественная организация либо отдельный гражданин, то общая собственность такого единого субъекта не имеет, поскольку для нее характерна множественность субъектов. Это обстоятельство, а именно – отсутствие единого носителя права, приводит к тому, что каждый участник общей собственности имеет в праве собственности на вещь определенную долю. Доля в смысле ч. II ст. 116 ГК и есть не что иное, как доля в праве собственности на общее имущество[346].

В практике встречаются случаи закрепления реальных долей за различными участниками общей собственности. При этом необходимо установить, на каком праве соответствующая реальная доля закреплена за каждым данным собственником. Закрепление реальной доли может быть произведено двумя различными способами.

Первый способ характеризуется тем, что реальная, доля закрепляется за данным субъектом на праве собственности. Так, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 31 июля 1957 г. о развитии жилищного строительства в СССР разрешило гражданам возводить на началах трудовой взаимопомощи многоквартирные жилые дома с сохранением права личной собственности одного застройщика на одну квартиру. В соответствии с этим постановлением, каждая квартира такого сообща возведенного дома составляет индивидуальную собственность того застройщика, за которым она закреплена. Следовательно, она вообще не входит в состав общей собственности, и правила Гражданского кодекса об общей собственности на нее не распространяются. В общей собственности при этих условиях находятся лишь те части строения (крыша, фундамент и т. п.), которые обслуживают в целом его хозяйственное использование.

Второй способ отличается от первого тем, что здесь уже имущество в полном объеме принадлежит на праве собственности нескольким лицам, но его реальные доли закрепляются на праве пользования за отдельными собственниками. Такое выделение доли, т. е. закреплений ее на праве пользования, ничего в существе общей собственности не меняет. Поэтому в случае гибели выделенной ему доли данный сособственник остается участником общей собственности, страховое возмещение возникших убытков выплачивается всем сособственникам сообща, и все они несут обязанности по восстановлению поврежденного имущества. Объясняется это характером отношений, складывающихся между сособственниками, каждому из которых и после распределения в пользование реальных долей принадлежит не право собственности на реальную долю, а доля в праве общей собственности. Но само соглашение о закреплении в пользование реальных долей имеет для участников общей собственности связующую силу и может быть изменено лишь по их взаимному согласию либо в порядке судебного спора.

Когда же в качестве материального объекта общей собственности выступает жилой дом, а сособственники заключили соглашение о порядке пользования обособленными помещениями (квартирами или комнатами) в соответствии с их долями, оформив это соглашение нотариально и зарегистрировав его в исполкоме местного Совета, оно становится обязательным как для самих сособственников, так и для лиц, которые впоследствии приобретут доли в общей собственности на данное жилое строение (ст. 124 ГК). Так, при закреплении в пользование за одним из сособственников реальной части дома, не достигающей размера его доли в праве общей собственности, она в таком же виде перейдет в пользование к новому приобретателю этой доли. Упразднение несоответствия между долей реального пользования и долей в праве общей собственности осуществимо путем либо выкупа излишней части одним сособственником у другого, либо внесения особой платы за пользование имуществом сверх доли в праве общей собственности.

Правовой режим общей долевой собственности. Для определения правового режима общей долевой собственности решающее значение имеет доля в ранее разъясненном смысле, так как она фактически определяет объем прав и обязанностей, принадлежащих каждому из участников общей собственности. Все расходы, связанные с общей собственностью (налоги, сборы, иные платежи, издержки по ее содержанию и сохранению), распределяются между сособственниками пропорционально их долям (ст. 118 ГК). В той же пропорции должны распределяться также доходы, приносимые общим имуществом. Доля переходит по наследству и может быть предметом купли-продажи, мены и различных иных гражданско-правовых сделок, совершаемых сособственниками индивидуально (ст. 119 ГК). Кредиторы участника общей долевой собственности вправе обратить взыскание на долю, предъявив иск о ее выделении из общего имущества в натуре или по стоимости (ст. 122 ГК).

Из доли в праве общей собственности вытекают правомочия по владению, пользованию и распоряжению общим имуществом в целом. Такие правомочия принадлежат каждому из участников общей собственности; осуществляются с их общего согласия (ч. I ст. 117 ГК). Тем самым порядок управления общим имуществом зиждется не на большинстве голосов, а на принципе единогласия. Закрепляя этот принцип, закон исходит из недопустимости такого положения, при котором большинство могло бы навязать меньшинству совершение действий и производство связанных с ними денежных расходов, затруднительных для меньшинства, а нередко и не оправданных целевым назначением общего имущества (например, постройка у фасада общего дома фонтана, установка скульптуры и т. п.). Если же единогласия достичь не удается, хотя бы и из-за возражений одного из нескольких участников общей собственности, возникший спор может быть разрешен только в общеустановленных для разрешения гражданских споров порядке – судом или арбитражем по иску заинтересованных лиц.

Принцип единогласия применяется в отношениях общей собственности независимо от состава их участников. Однако, когда субъектами отношений общей собственности оказываются социалистические организации, осуществление этого принципа может быть оформлено различными способами – без образования нового юридического лица для эксплуатации общего имущества или с его образованием. В последнем случае общее имущество поступает в оперативное управление специально созданного юридического лица (например, межколхозной строительной организации, совета межколхозной электростанции и т. п.), которое владеет, пользуется и распоряжается им в соответствии со своим уставом (положением) и волей участников общей собственности (колхозов, иных кооперативных, общественных или государственных организаций), выраженной как в разработанном уставе (положении), так и в принимаемых ими согласованных решениях (ч. II ст. 117 ГК).

Из принципа единогласия вытекает, что каждый участник общей собственности при определении порядка правления ею может сказать свое решающее слово независимо от размеров его доли в общем имуществе. Но, как было показано ранее, величина доли сказывается на распределении доходов и расходов, определяя в конечном счете и самые масштабы использования общей собственности участвующими в соответствующих отношениях субъектами. Вот почему точное определение размера доли приобретает существенное практическое значение.

Размер доли зависит от характера тех юридических основании, из которых возникли отношения по общей собственности. Так, при наследовании по закону каждый из наследников имеет право на равную долю, а при наследовании по завещанию ее величина устанавливается в самом завещании. Если же отношения по общей собственности возникают в результате совместного строительства, а также на основе купли-продажи, мены или какой-либо иной возмездной сделки, размер доли определяется трудовыми затратами и имущественными взносами, произведенными для приобретения общего имущества тем или иным сособственником. Нужно также иметь в виду, что первоначально установленный размер доли в общей собственности может впоследствии измениться. Наиболее часто такие факты наблюдаются в отношениях общей собственности на жилые строения, когда один из сособственников производит за свой счет с соблюдением установленных правил (с разрешения исполкома местного Совета и с согласия других сособственников) надстройку, пристройку или перестройку дома, увеличивая таким путем его полезную площадь. В этом случае согласно прямому указанию ст. 125 ГК подлежат соответствующему изменению как доли в общей собственности на жилой дом, так и порядок пользования входящими в состав дома помещениями.

Как уже отмечалось, участник общей собственности вправе реализовать свою долю. Тогда он из отношений по общей собственности выбывает и заменяется другим лицом – приобретателем доли. Устанавливая такую возможность, закон вместе с тем принимает во внимание интересы других сособственников, для которых вступление в правоотношение с ними постороннего, неизвестного им лица может явиться по тем или иным причинам нежелательным. Ввиду этого ст. 120 ГК предоставляет участникам общей собственности право преимущественной покупки при отчуждении кем-либо из них своей доли, состоящее в том, что, прежде чем продать долю постороннему лицу, участник общей собственности обязан предложить купить ее по той же цене и на тех же условиях другим сособственникам. Последние не могут, сами отказавшись от покупки доли, запретить ее продажу вообще. Они вправе лишь купить ее преимущественно перед другими, посторонними покупателями. Для осуществления этого права продавец обязан уведомить всех участников общей собственности в письменной форме о своем намерении продать долю с указанием цены и других условий продажи. Если в течение месяца в отношении дома и 10 дней в отношении иного имущества не последует заявления о покупке ни от одного из собственников или если все они в пределах тех же сроков заявят об отказе от покупки, продажа доли может быть произведена любому постороннему лицу. В случае нарушения права сособственников на преимущественную покупку любой из них может обратиться за его защитой в суд. При этом собственник, предъявляющий соответствующий иск, должен ставить вопрос не о признании недействительной сделки по отчуждению доли постороннему лицу, а о переводе на него прав приобретателе с внесением в суд уплаченных последним денег и других понесенных им расходов, а также с принятием на себя всех иных обязательств приобретателя. Удовлетворяя такой иск, суд выносит решение о замене приобретателя истцом с выдачей истцу исполнительного листа и вручением приобретателю внесенных для него денег. Исковая давность для дел этой категории составляет три месяца, текущих со времени, когда участник общей собственности узнал или должен был узнать о нарушен его права на преимущественную покупку.

Право преимущественной покупки распространяется лишь на случаи продажи доли, но не отчуждения ее другим способом (дарение, мена и т. п.). Оно возникает только при намерении продать долю постороннему лицу, а не одному из нескольких участников общей собственности. Но и при продаже доли, произведенной с публичных торгов, другие сособственники могут приобрести ее на равных основаниях с прочими участниками торгов, а в порядке осуществления права преимущественной покупки. Наконец, при продаже доли в общей собственности на жилое строение право ее преимущественной покупки не возникает у того из сособственников, который, приобретая эту долю, вышел бы за пределы, установленные для обладания жилыми строениями на праве личной собственности ст. 106 ГК. Что же касается доли в общей собственности, возникшей на основе межколхозных (государственно-колхозных, колхозно-кооперативных или государственно-кооперативных) производственных связей, то она вообще не может быть отчуждена, и при выбытии из отношений собственности одного или нескольких ее участников в установленном порядке компенсация ранее внесенного пая производится не в натуральном, а в денежном выражении остающимися сособственниками либо за счет взносов вновь принимаемых участников[347].

Участник общей собственности в любой момент может поставить вопрос о выделе его доли (ст. 121 ГК). По общему правилу, выдел доли производится в натуре, а если это невозможно без несоразмерного ущерба хозяйственному назначению имущества ввиду, например, неделимости материального объекта общей собственности, остающиеся сособственники обязаны предоставить выделяющемуся денежную компенсацию причитающейся ему доли.

При выделе один из сособственников выбывает из отношений по общей собственности, которые, однако, сохраняются для других, остающихся сособственников. Если же соответствующий вопрос ставится всеми сособственниками, речь идет уже не о выделе, а о разделе, который приводит к полному прекращению отношений по общей собственности.

Действующее законодательство прямо о разделе не говорит и пользуется одним лишь понятием выдела. Но так как право выдела принадлежит всем участникам общей собственности, из него вытекает возможность раздела. Раздел практически происходит также и в тех случаях, когда в отношениях по общей собственности участвуют два субъекта, а вопрос о выделе ставится одним из них.

В отличие от выдела, при котором отношения по общей собственности сохраняются между остающимися сособственниками, оставляющими общее имущество за собой, при разделе ввиду ликвидации общей собственности судьба общего имущества, не поддающегося делению в натуре, должна быть определена самостоятельно. Если разделяющиеся сособственники не могут прийти к соглашению по этому поводу, дело переносится на рассмотрение суда. Суд закрепляет имущество в натуре за тем из участников общей собственности, который в нем более всего нуждается, с возложением на последнего обязанности по выплате соответствующей денежной компенсации другим сособственникам. В исключительных случаях, когда для принятия такого решения нет достаточных оснований, имущество реализуется, а вырученная денежная сумма пропорционально долям распределяется между всеми участниками общей собственности.

§ 2. Общая совместная собственность

Понятие и субъектный состав общей совместной собственности. Так же как и долевая, общая совместная собственность характеризует тем, что в этом случае одно и то же имущество принадлежит одновременно и сообща нескольким лицам. Но между двумя названными видами общей собственности имеются весьма существенные различия – с точки зрения как содержания правомочий собственников, так оснований возникновения отношений по общей собственности.

Различие в содержании правомочий проявляется, в том, что участники общей долевой собственности имеют долю в праве на общее имущество, тогда как участники общей совместной собственности обладают равными правами на общее имущество в целом, но ни у одного из них нет доли в праве на то же имущество. Соответствующие доли выделяются последним только при разделе или выделе. Но, во-первых, выделяется реальная доля в имуществе, а не в праве собственности на него, и, во-вторых, в результате раздела или выдела отношения по общей совместной собственности прекращаются либо целиком, либо для данного их участника. До тех же пор, пока совместная собственность существует, она не знает долей. Основная юридическая особенность совместной собственности заключается, следовательно, в том, что она является бездолевой собственностью (ч. II ст. 116 ГК).

С точки зрения оснований возникновения, отношения по совместной собственности тем отличаются от общей долевой собственности, что обязательную предпосылку их установления составляют личные связи, объединяющие участников этих отношений. Личные связи могут порождаться браком, и на этой почве возникают отношения по совместной супружеской собственности, либо семейно-трудовой общностью, служащей основанием для возникновения совместной собственности колхозного двора. Сугубо личный характер взаимоотношений участников совместной собственности обусловливает незаменимость ее субъектов: они могут выбыть из указанных отношений в результате прекращения личной связи с другими их участниками и получить определенную долю в имуществе в порядке раздела или выдела, но они не вправе заменить себя другими лицами, как это может сделать участник общей долевой собственности, реализовав принадлежащую ему долю[348].

Таковы общие моменты, характеризующие совместную собственность. Наряду с этим ее отдельные разновидности обладают своими специфическими свойствами, которые должны быть рассмотрены самостоятельно по отношению к имуществу колхозного двора и совместной супружеской собственности. Но так как супружеская собственность изучается в семейном праве, освещение которого относится к тематике т. III настоящего курса, то здесь внимание должно быть сосредоточено лишь на совместной собственности колхозного двора.

Правовой режим совместной собственности колхозного двора. Отношениям собственности колхозного двора посвящены ст. ст. 113, 126–133 ГК. Собственность колхозного двора представляет собой имущество, которое принадлежит сообща всем членам двора.

Субъектный состав колхозного двора образуют его наличные участники – колхозник и члены его семьи (дети, престарелые и т. п.), а также лица, вновь вошедшие в состав двора в результате брака или примачества. Двор признается колхозным, если по крайней мере один из его совершеннолетних членов работает в колхозе, хотя бы другие трудоспособные члены двора прилагали свой труд в иных сферах хозяйственной или социально-культурной деятельности (в государственных и кооперативно-общественных предприятиях или учреждениях). Поскольку закон не устанавливает срока, по истечении которого лица, присоединившиеся к составу колхозного двора, становятся его полноправными членами следует прийти к выводу, что они приобретают соответствующие права уже с момента примачества, рождения или вступления в брак с кем-либо из числа членов двора. Однако время пребывания в составе двора и степень участия в ведении его хозяйства не принимаются во внимание до тех пор, пока не порываются связи, установленные между его членами. Иное положение создается в условиях прекращения этих связей, когда возникает вопрос об определении размера долей членов двора. Обычно они устанавливаются исходя из принципа равенства долей, независимо от возраста и трудоспособности. Но если из состава двора выбывает трудоспособный член, размер его доли может быть уменьшен ввиду либо непродолжительности пребывания в составе двора, либо незначительности участия своим трудом и средствами в хозяйстве двора. Более того, трудоспособный член двора право на получение доли из общего имущества вовсе утрачивает, если он в течение трех лет подряд не участвовал своим трудом и средствами в ведении хозяйства двора, кроме случаев, когда это было обусловлено срочной военной службой, обучением в учебном заведении или болезнью.

К совместному имуществу колхозного двора относятся: подсобное хозяйство на находящемся в его пользовании приусадебном участке земли, жилой дом, продуктивный скот, птица и мелкий сельскохозяйственный инвентарь, которым колхозный двор может обладать в соответствии с уставом колхоза. Совместную собственность двора составляют также продукты и иные доходы, получаемые от ведения подсобного хозяйства. Все эти объекты, поскольку они образуют совместную собственность двора в целом, не могут принадлежать на праве индивидуальной собственности отдельным его членам. Если на общие средства двора приобретаются какие-либо новые объекты, в том числе предметы домашнего обихода или даже личного потребления, они продолжают оставаться в совместной собственности колхозного двора. Поэтому при выделе доли выбывающему члену двора в счет ее компенсации включаются и те предметы его личного потребления, которые были приобретены на общие средства.

С совместным имуществом колхозного двора не следует смешивать индивидуальное имущество его отдельных членов. В личной собственности каждого члена двора остаются его трудовые доходы и сбережения, а также имущество, приобретенное на личные средства и полученное в порядке наследования или дарения. Это означает, в частности, что право на получение оплаты за труд в колхозе принадлежит не колхозному двору в целом, а тому его члену, который прилагает свой труд в колхозном производстве и которому такая оплата причитается. В дальнейшем правовое положение уже полученной оплаты за труд зависит от того, какое ей будет дано предназначение. Если колхозник внесет ее в общее хозяйство, она войдет в состав совместной собственности колхозного двора. То же самое следует сказать в отношении личных трудовых доходов членов двора, которые не работают в колхозе, а получают заработную плату сельских учителей, должностных лиц сельского Совета, работников потребительской кооперации и т. п. Лишь после внесения их заработка или иного личного имущества в общее хозяйство соответствующие объекты становятся совместной собственностью двора.

Управление имуществом колхозного двора, т. е. владение, пользование и распоряжение им, осуществляется с согласия всех членов двора. Следовательно, принцип единогласия применяется в отношениях не только общей долевой, но и общей совместной собственности, а возможные по поводу управления совместным имуществом споры должны разрешаться в судебном порядке. Особенности совместной собственности колхозного двора с этой точки зрения проявляются лишь в двух моментах.

Во-первых, право на самостоятельное возбуждение судебного спора по поводу управления совместным имуществом имеют члены двора, достигшие 16 лет, а подростки в возрасте от 15 до 16 лет возбуждают такие споры с согласия своих родителей (усыновителей) попечителей, и лишь в интересах членов двора, не достигших 15 лет, иски предъявляются их родителями (усыновителями) или опекунами.

Во-вторых, при регистрации колхозного двора исполкоме сельского Совета наряду с поименным перечнем всех членов двора особо обозначается его глава – домохозяин. В этом качестве может выступать любой совершеннолетний член двора, не приобретающий каких-либо особых прав на совместное имущество по сравнению с правами других членов двора. Но он представляет интересы двора в суде и других государственных органах, производит расчеты по налогам и иным платежам и т. п. Его действия приобретают особое значение также и для установления обязательств, исполнение которых должно производиться за счет общего имущества в целом.

В самом деле, если сделку совершил член двора, не являющийся домохозяином, предполагается, что такая сделка совершена в его личных интересах, а потому взыскание по ней может быть обращено лишь на личное имущество этого члена двора и на его долю в совместном имуществе. И только когда по обстоятельствам совершения сделки будет доказано, что она заключена в интересах двора, взыскание обращается на совместное имущество колхозного двора. Напротив, сделки, исходящие от домохозяина, предполагаются совершенными в общих интересах двора, на совместное имущество которого и может быть поэтому обращено взыскание по таким сделкам, кроме случаев, когда будет доказано, что они совершались в личных интересах домохозяина и должны быть, следовательно, обеспечены его личным имуществом и долей в совместной собственности колхозного двора.

Разграничение общей ответственности колхозного двора и индивидуальной ответственности его членов имеет значение для обеспечения не только исполнения совершенных сделок, но и возмещения ущерба, причиненного противоправными деяниями. Обычно такая ответственность носит индивидуальный характер, и возмещение ущерба производится за счет личного имущества причинителя, а также его доли в совместном имуществе колхозного двора. Но когда вред причиняется преступными действиями, а приговором суда установлено что средства, добытые преступным путем, явились источником приобретения или увеличения имущества двора, взыскание обращается как на объекты, принадлежащие самому преступнику, так и на имущество колхозного двора в целом. При этом в данном, как и во всех других случаях, не допускается обращение взыскания на имущество, включенное в перечень, который содержится в Приложении № 1 к ГПК.

Отношения совместной собственности, складывающиеся в колхозном дворе, оказывают влияние на целый ряд правомочий и обязанностей его членов. Так, например, согласно постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 4 августа 1950 г.[349] (с последующими изменениями) при определении алиментов, взыскиваемых с колхозника на содержание его детей, суд должен учесть дополнительные доходы, получаемые им от совместного хозяйства колхозного двора, и в соответствии с этим вынести решение о взыскании с него ежемесячно твердой суммы денег помимо ¼, ⅓ или ½ оплаты за труд в зависимости от количества детей, в пользу которых уплачиваются алименты.

Существенными особенностями, вытекающими из природы соответствующих отношений, обладает также порядок перехода совместной собственности колхозного двора по наследству (ст. 560 ГК). Если умирает один из членов колхозного двора, наследование его индивидуального имущества производится на общих основаниях. Но этот факт не влечет за собою открытия наследства ни в имуществе двора в целом, ни даже в отношении доли, которая при выделе причиталась бы умершему. Смерть одного из членов двора означает лишь, что число членов последнего уменьшилось, причем оставшиеся члены признаются собственниками всего наличного имущества двора. И только в том случае, когда умирает последний член двора, оставшееся имущество переходит либо к наследникам по оставленному им завещанию, либо, при отсутствии завещания, к его законным наследникам.

Помимо смерти, участие в отношениях по совместной собственности колхозного двора прекращается в результате выдела или раздела.

Выдел происходит в случае выбытия из состава двора одного или нескольких его членов, не сопряженного с образованием нового двора или нескольких новых колхозных дворов. Это происходит, когда выбывающий член двора вовсе порывает с сельским хозяйством либо при вступлении в брак или по иным причинам переходит в состав другого, уже существующего колхозного двора. Выделяющийся имеет право на получение причитающейся ему доли в натуре. Но выдача ему конкретных вещей должна производиться с таким расчетом, чтобы не лишить двор необходимых для подсобного хозяйства построек, скота и сельскохозяйственного инвентаря. Поэтому выдел доли в натуре может оказаться в каком-либо конкретном случае неосуществимым. Тогда ее стоимость компенсируется в деньгах. При этом члены колхозного двора, достигшие 16-летнего возраста, могут требовать выдела имущества самостоятельно, в возрасте от 15 до 16 лет – с согласия родителей (усыновителей) или попечителей, а в интересах детей моложе 15 лет соответствующие требования предъявляются их родителями (усыновителями) или опекунами.

Раздел означает образование на базе одного двора двух или нескольких колхозных дворов. К нему прибегают в случаях, когда выбывающие из состава данного двора лица продолжают работать в том же колхозе, но по семейным обстоятельствам или иным оправданным соображениям решили образовать самостоятельный колхозный двор или несколько дворов. Поэтому право требовать осуществления раздела могут уже только совершеннолетние члены двора, состоящие членами данного колхоза. К тому же раздел происходит с санкции самого колхоза, дающего разрешение на раздел земельного участка или предоставляющего вновь образуемым дворам новые участки. Понятно также, что раздел должен носить не денежный, а натурально-вещественный характер. Но так как при этом необходимо учитывать хозяйственные нужды каждого из вновь образуемых дворов, не исключено, что в отдельных случаях для обеспечения равенства долей выделенная тому или иному заново создаваемому двору натурально-вещественная часть будет дополнена соответствующей денежной компенсацией.

Как видно из сказанного, при выделе колхозный двор сохраняется, но уменьшается число его членов, а при разделе существование прежнего двора прекращается, однако с одновременным образованием новых дворов. Но не исключено и такое положение, когда колхозный двор вообще прекращает свое существование (ввиду, например, преобразования колхоза в совхоз или утраты связи с сельским хозяйством всеми членами колхозного двора). При таких обстоятельствах речь может уже идти о разделе имущества прекращенного колхозного двора, который должен производиться по тем же правилам, что и установленные для выделов и разделов в имуществе колхозного двора.

Правовая природа отношений, складывающихся в колхозном дворе, вызвала серьезные споры в советской юридической литературе.

Так, Д. М. Генкин считал одно время, что субъектом личной собственности колхозного двора «является колхозный двор как таковой, как особый субъект права. Поскольку колхозный двор – особый субъект права, а не просто несколько физических лиц – отдельных субъектов права, постольку он может быть признан юридическим лицом»[350]. Однако, как это убедительно показала Г. Н. Полянская[351], колхозный двор не обладает ни одним из признаков, характерных для юридического лица. Мы уже видели, что там нет должной обособленности ни в имуществе двора по отношению к личному имуществу его членов, ни в имущественной ответственности двора в целом и каждого его члена в отдельности. Организационное единство также не создается регистрацией колхозного двора, ибо в сельской местности, помимо колхозных дворов, регистрируются хозяйства рабочих и служащих, хотя на этом основании никто не объявлял их еще юридическими лицами. Нельзя не учитывать и существования одночленных колхозных дворов, признание которых юридическими лицами было бы вообще лишено реального содержания.

В своих последующих работах Д. М. Генкин уже не употребляет термина «юридическое лицо» по отношению к колхозному двору, но именует его особым субъектом права[352]. Аналогичных взглядов придерживается и И. В. Павлов, который считает колхозный двор особым субъектом права потому, что «он имеет определенные права (на пользование приусадебной землей, на владение предметами личной собственности, на получение определенных льгот и т. п.) и несет определенные обязанности…»[353] Автор полагает также, что «регистрация… является официальным юридическим оформлением данного семейно-трудового объединения как самостоятельной хозяйственной единицы и самостоятельного носителя (субъекта) прав и обязанностей»[354]. Но и эту позицию нельзя признать правильной по крайней мере для области гражданского права. Каким бы особым субъектом права, не подпадающим под понятие гражданина или юридического лица, колхозный двор ни был, для признания его особым субъектом гражданского права во всяком случае необходимо, чтобы он обладал обособленным имуществом, а образующая его группа людей выступала как единое целое. Помимо того, что у колхозного двора, как уже было отмечено, нет имущества, обособленного с достаточной четкостью, его члены объединяются не регистрацией, а семейно-трудовой общностью. Именно по этой причине колхозный двор не образует правосубъектного единства, обязательного для участия в этом качестве в гражданских правоотношениях.

С гражданско-правовой точки зрения колхозный двор – явление многосубъектное. Поэтому принадлежащее ему имущество рассматривается как общая собственность. Но так как каждый член колхозного двора обладает не долей в праве на общее имущество, а равными с другими членами правами на имущество двора в целом, последнее относится к разряду не общей долевой, а общей совместной собственности.

Глава 4Защита права собственности

§ 1. Вводные положения

Общая характеристика. Отношения собственности, господствующие в данном обществе, составляют его экономическую основу. Естественно поэтому, что одна из главнейших задач, стоящих перед государством любого исторического типа, заключается в обеспечении охраны тех отношений собственности, на которые оно опирается.

Такую задачу выполняет и Советское социалистическое государство. Однако по своему содержанию осуществляемая Советским государством задача по обеспечению охраны отношений собственности, господствующих в социалистическом обществе, коренным образом отличается от задач, которые в отношении частной собственности выполняют государства эксплуататорского типа.

Охрана частной собственности направлена на обеспечение незыблемости материальных предпосылок, на которых зиждется эксплуатация одного класса другим классом общества. Охрана собственности в СССР – это прежде всего охрана общественной, социалистической собственности, утвердившейся в результате ликвидации капиталистической системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства производства и уничтожения эксплуатации человека человеком. К тому же государство в условиях социализма не только охраняет сложившиеся новые отношения собственности, но само является субъектом собственности, которая, будучи всенародным достоянием, занимает ведущее место и определяющее положение в общей системе социалистической экономики.

На базе этой собственности развертывается хозяйственная деятельность социалистического государства. На нее опираются и другие формы социалистической собственности – кооперативно-колхозная собственность и собственность общественных организаций, а также хозяйственно-производственная и иная деятельность этих организаций. От роста и укрепления социалистической собственности зависит дальнейшее развитие производной от нее личной собственности советских граждан. В результате охрана собственности со стороны социалистического государства фактически распространяется на всю область экономических отношений социалистического общества. Именно поэтому она рассматривается как одна из важнейших задач Советского государства.

Делу осуществления этой задачи в той или иной мер служат все отрасли советского права. Государственное право закрепляет виды и формы собственности, существующие в СССР, уголовное право охраняет отношения социалистической и личной собственности от преступных посягательств, а административное и гражданское право – от различных иных правонарушений и т. д. Поэтому, для того чтобы изучить проблему охраны собственности в полном ее объеме, необходимо познакомится с тем, как она решается во всех отраслях советского права. Совершенно очевидно, что наука гражданского права не ставит и не может ставить перед собой такой задачи. В рамках науки гражданского права изучаются не все, а лишь гражданско-правовые способы охраны социалистической и личной собственности.

Защита права собс твенности нормам гражданского права. Различные нормы гражданского права играют в деле защиты права собственности далеко не одинаковую роль. Одни нормы служат делу отражения совершаемых правонарушений. Таковы, например, правила об ответственности за причинение материального ущерба, за незаконное удержание чужого имущества и т. д. Другие нормы, не имея в виду правонарушения непосредственно, обеспечивают нормальные условия для использования собственником принадлежащего ему имущества, и в этом смысле они также приобретают существенное значение для охраны отношений социалистической и личной собственности в СССР. Таковы, например, правила о порядке управления государственным имуществом, о режиме отдельных фондов государственной и кооперативно-колхозной собственности, о правовом положении различных видов материальных объектов личной собственности граждан и т. п. В широком смысле этого слова, гражданско-правовая охрана собственности осуществляется при помощи всех норм советского гражданского права, применение которых обеспечивает нормальное и беспрепятственное развитие экономических отношений социалистического общества[355]. Под гражданско-правовой охраной отношений собственности, в ее узком и непосредственном значении, понимают совокупность только тех способов и средств, которые применяются в связи с совершенными против этих отношений правонарушениями.

Существует несколько таких способов. К ним относятся уже рассмотренные нами иски, связанные с совершением и исполнением недействительных сделок, а также иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о возмещении причиненного собственнику материального ущерба и др. Изучение проблемы гражданско-правовой охраны отношений собственности, в указанном узком смысле, предполагает ознакомление со всеми этими исками. Но дело в том, что не все они предусматриваются нормами, относящимися к институту права собственности, и потому в том разделе курса гражданского права, в котором этот институт освещается, могут и должны быть рассмотрены лишь некоторые из числа упомянутых исков.

Действительно, институт права собственности имеет дело не с любыми гражданскими правоотношениями, а только с той их совокупностью, которая выступает в виде правоотношений собственности. Это обстоятельство как раз и определяет круг условий, лишь при наличии которых могут получить применение способы защиты собственности, предусмотренные данным институтом. Речь при этом идет об условиях двоякого порядка.

Во-первых, необходимо, чтобы было нарушено именно право собственности, а не какое-либо иное субъективное гражданское право, ибо в противном случае применению подлежали бы нормы соответствующих других гражданско-правовых институтов, хотя бы нарушенное субъективное право и было связано с правом собственности того же лица. Так, если собственник сдал внаем имущество, от возвращения которого по истечении срока действия договора наниматель уклоняется, он ущемляет закрепленное за собственником по договору право на истребование его имущества, которое и будет защищено нормами договорного права, а не нормами о праве собственности.

Во-вторых, необходимо, чтобы совершенное правонарушение не привело к прекращению правоотношений собственности, ибо в противном случае интересы бывшего собственника нельзя было бы уже защитить при помощи норм о праве собственности и потому пришлось бы прибегнуть к соответствующим другим нормам гражданско-правового законодательства. Так, если кто-либо уничтожит чужое имущество, правоотношение собственности прекратит свое существование, а на его основе возникнет новое, обязательственное правоотношение, в силу которого причинитель вреда будет обязан возместить ущерб, причиненный им бывшему собственнику. Действие этого правоотношения подчиняется уже не нормам о праве собственности, а нормам обязательственного права.

Из числа всех способов защиты отношений социалистической и личной собственности, предусмотренных действующим законодательством, указанным условиям соответствуют только два гражданских иска: иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. ст. 151–155 ГК) и иск об устранении других нарушений права собственности, не сопряженных с лишением собственника владения вещью (ст. 156 ГК). Первый иск кратко именуется виндикационным (от латинского vindicare – требовать по праву), а второй негаторным иском (от латинского actio negatoria, что буквально означает «отрицающий иск»). Эти иски и будут нами рассмотрены.

§ 2. Виндикационный иск

Основания виндикационного иска. В реальных условиях советского общества типично такое положение, когда владение имуществом осуществляет лицо, которому оно принадлежит на праве собственности, или госорган, которому это имущество передано в оперативное управление. При иной ситуации государственные или кооперативно-колхозные организации были бы лишены возможности производительно использовать, а граждане – использовать в потребительских целях соответствующие предметы.

Наряду с этим встречаются и такие случаи, когда имущество принадлежит на праве собственности одному лицу, но находится во владении другого лица.

Отделение владения от собственности может носить вполне законный, юридически обоснованный характер, как, например, при передаче собственником своего имущества другому лицу на хранение, в залог, внаем, ссуду и т. п. Тогда защита интересов собственника в полной мере обеспечивается тем юридическим основанием, в силу которого другое лицо владеет его имуществом: например, наниматель несет по договору найма обязанность обеспечить сохранность переданной ему внаем вещи, а собственник по тому же договору вправе по наступлении соответствующего срока истребовать свою вещь у нанимателя. Бывает, однако, и так, что имущество данного собственника попадает в чужое владение при отсутствии к тому каких бы то ни было юридических оснований, как, например, при хищении, попытке присвоить находку и т. п. В этих условиях интересы собственника могут быть защищены лишь особым способом охраны права собственности, а именно – при помощи виндикационного иска.

Итак, обстоятельства, при которых может последовать предъявление виндикационного иска, характеризуются тем, что одно лицо, будучи собственником вещи, не владеет ею, а другое лицо незаконно владеет чужой вещью, не являясь ее собственником. Такое неправомерное состояние должно быть, естественно, устранено восстановлением владения на стороне собственника, что и достигается благодаря применению виндикационного иска. Виндикационный иск и есть не что иное, как иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику об истребовании имущества из его незаконного владения.

Собственник может обнаружить свою вещь во владении того, кто непосредственно нарушил его право, совершив хищение или незаконно завладев его имуществом каким-либо иным аналогичным способом. Нет надобности особо доказывать, что виндикационный иск собственника, предъявленный к такому лицу, подлежит безусловному удовлетворению.

Положение значительно осложняется, однако, в тех практически наиболее значимых случаях, когда имущество, выбывшее из владения собственника, обнаруживается не у непосредственного нарушителя его права, а у какого-либо иного лица, которое приобрело это имущество у правонарушителя, или, быть может, даже не непосредственно у правонарушителя, а значительно позднее, после того как имущество отчуждалось и приобреталось несколькими лицами подряд. Удовлетворение иска собственника, заявленного против такого лица (приобретателя), причинило бы последнему определенный имущественный урон, так как он лишился бы приобретенной вещи, хотя и уплатил за нее отчуждателю соответствующую денежную сумму. Правда, приобретатель имел бы право вслед за этим предъявить к отчуждателю регрессный иск для взыскания ранее уплаченной ему покупной цены. Но такое право не всегда осуществимо практически ввиду, например, невозможности впоследствии разыскать отчуждателя, а, кроме того, дело не только в наличии или отсутствии такой возможности, но прежде всего в том, допустимо ли в принципе истребование собственником вещи не у непосредственного нарушителя права собственности, а у ее приобретателя. Отрицательное решение этого вопроса означало бы, что предпочтения заслуживают интересы приобретателя, а при положительном его решении преимущественную защиту получили бы интересы собственника. Как же этот вопрос решается действующим законодательством?

Закон подходит к его разрешению на основе учета двух важнейших обстоятельств: способа выбытия имущества из обладания собственника и характера приобретения этого имущества ответчиком по виндикационному иску.

По характеру приобретения имущества от лица, которое не является его собственником и не получило необходимых полномочий на его отчуждение, приобретатели делятся на добросовестных и недобросовестных. Добросовестным признается приобретатель, который не знал и не должен был знать, что лицо, от которого он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее. Если же приобретатель знал о неуправомоченности отчуждателя на реализацию вещи или хотя и не знал, но должен был знать об этом, закон рассматривает его как недобросовестного приобретателя. Знал – значит действовал умышленно (например, скупал заведомо краденое имущество или приобрел вещь у нанимателя при осведомленности о том, что вещь принадлежит другому лицу – наймодателю). Не знал, но должен был знать – значит действовал неосторожно, т. е. не проявил такой необходимой при данной ситуации осмотрительности, при которой ему могло бы стать известно, что у контрагента отсутствуют права на отчуждение вещи. Так, если имущество продается из-под полы, наспех, по явно заниженной цене и т. п., приобретатель, даже при отсутствии прямой осведомленности по этому поводу, должен был бы усомниться в правомерности действий отчуждателя и воздержаться от вступления с ним в правоотношение.

Ясно, что при столкновении интересов собственника с интересами недобросовестного приобретателя закон не может не стать на сторону собственника. Тот, кто действовал недобросовестно, заслуживает морального упрека и применения к нему юридической санкции, и у него нет, конечно, никаких оснований рассчитывать на какую бы то ни было поддержку закона. Поэтому виндикационные иски, предъявленные к недобросовестным приобретателям, во всех без исключения случаях подлежат удовлетворению.

Иначе обстоит дело с добросовестными приобретателями. Поведение этих лиц этически безупречно. Но в моральном отношении столь же безупречно и поведение собственника. Как же быть? Чьи интересы заслуживают преимущественной защиты – интересы собственника или приобретателя?

Здесь уже существенное значение придается не только характеру приобретения, но и способу выбытия имущества из обладания собственника.

Приобретатель может быть добросовестным. Но если, он приобрел спорное имущество безвозмездно (например, в результате дарения или наследования), отобрание у него этого имущества в пользу собственника более справедливо, чем принесение в жертву интересов собственника для защиты безвозмездного приобретения. Вот почему при таком, т. е. безвозмездном, характере приобретения незаконно отчужденное имущество возвращается собственнику во всех случаях независимо от добросовестности или недобросовестности приобретателя. Когда же возникает спор между собственником и добросовестным приобретателем, к которому вещь поступила на возмездных началах (по договору купли-продажи, мены и т. п.) от ее незаконного отчуждателя, нужно установить, каким способом вещь выбыла из обладания собственника.

Спорное имущество может выбыть из обладания собственника по его воле, в результате передачи этого имущества самим собственником во временное владение другому лицу на основе заключенного с ним договора (хранения, найма и т. п.), а впоследствии владелец, воспользовавшись своим положением и злоупотребив доверием собственника, отчуждает его добросовестному приобретателю. Приобретателя ввиду его добросовестности нельзя считать виновным в том, что он приобрел имущество от несобственника. Собственник же, напротив допустил известную неосмотрительность, вручив свою вещь во временное владение тому, кто, как в этом убеждают его последующие действия, не заслуживает такого доверия. Невыгодные последствия допущенной им неосмотрительности и должен нести собственник. Поэтому виндикационный иск, предъявленный к добросовестному приобретателю при этих условиях, удовлетворению не подлежит.

Спорное имущество может выбыть из обладания собственника также помимо его воли, например в результате утери или хищения. При таком положении не только добросовестный приобретатель невиновен в том, что он приобрел имущество от лица, не управомоченного на его отчуждение, но и собственник невиновен в том, что у отчуждателя появилась возможность реализовать его имущество без всяких на то правомочий. Объективно приобретение имущества от такого лица всегда является неправомерным актом. Но объективная неправомерность действий добросовестного (невиновного) приобретателя парализуется виновностью собственника, когда он сам вручает вещь во временное владение лицу, не заслуживающему доверия с его стороны. Если же нет вины ни на стороне приобретателя, ни на стороне собственника, остается только один факт объективно неправомерного приобретения чужого имущества. Такой факт сам по себе, если он не парализуется какими-либо иными фактами, не может повлечь за собой прекращения права собственности. Поэтому виндикационный иск, предъявленный к добросовестному приобретателю при этих условиях, должен быть удовлетворен.

Таким образом, от непосредственного нарушителя его права, а также от недобросовестного приобретателя собственник вправе истребовать принадлежащее ему имущество во всех случаях. У добросовестного приобретателя имущество может быть истребовано собственником только в тех случаях, когда оно было приобретено безвозмездно либо хотя и возмездно, но выбыло из обладания собственника помимо его воли.

Правоотношение по виндикационному иску. Виндикационный иск опирается на определенное правоотношение, которое возникает в результате поступления чужого имущества в чье-либо незаконное владение.

Субъектом права на виндикацию является собственник истребуемого имущества. Помимо собственника, право истребовать имущество из чужого незаконного владения в соответствии с теми же самыми правилами принадлежит лицам, которые владеют чужим имуществом на законном основании, т. е. в силу закона или договора (ст. 157 ГК). Такое право принадлежит, например, нанимателю, хранителю, залогодержателю и т. п. Оно принадлежит также и государственным организациям, обладающим имуществом не на праве собственности, а по праву оперативного управления. Осуществление законными владельцами права на виндикацию направлено на защиту не только интересов самих владельцев, но и интересов собственника, который нередко лишался бы своего имущества и сохранял бы только право на взыскание с владельца (нанимателя, хранителя, перевозчика и т. п.) денежной стоимости имущества, если бы последнему не была предоставлена возможность истребовать это имущество из чужого, незаконного владения. Не исключено также одновременное предъявление виндикационного иска собственником и законным владельцем. Тогда вопрос о том, в чью пользу должен быть удовлетворен иск, решается в зависимости от конкретного содержания права владения. Так, например, хранитель владеет вещью не для себя, а для собственника, и потому предпочтения заслуживает иск собственника перед иском хранителя. Напротив, наниматель владеет чужим имуществом, чтобы самому им пользоваться, и потому до истечения срока договора найма иск нанимателя подлежит удовлетворению преимущественно перед иском собственника. Кроме того, как будет видно из дальнейшего, к виндикационной охране различных видов и форм собственности, существующих в СССР, применяются несовпадающие нормы. Но поскольку владелец защищается по тем же правилам, что и собственник, нельзя не признать, что, например, гражданин, владеющий государственным имуществом, должен опираться на нормы о защите права государственной собственности, а госорган, владеющий имуществом гражданина, будет предъявлять соответствующие иски по правилам, относящимся к личной собственности.

Субъектом обязанности по виндикационному требованию может быть только тот, кто незаконно владеет чужим имуществом. В случае потребления, уничтожения или реализации вещи незаконным владельцем возможно предъявление к нему иска о возмещении вреда, если для этого имеются все необходимые условия, но не виндикационного иска, ибо при отсутствии самой вещи неосуществимо и требование о ее возврате.

По правилам о виндикации, говорится в одном из определений Верховного Суда СССР, «к Е. П. не может быть предъявлено по поводу спорной коровы никакого требования, так как принадлежавшая Н. Д. корова к нему не поступала и, следовательно, нет основного условия для предъявления к нему виндикационного иска»[356]. В том же определении указывается, что так как корова была похищена, а впоследствии истреблена другими лицами, то к ним и надлежит предъявить соответствующий иск, причем в этой части дело должно быть рассмотрено по иску о возмещении причиненного вреда, а не по виндикационному иску[357].

Материальный объект виндикационного требования – это всегда индивидуально-определенная вещь, ибо, предъявляя такой иск, собственник требует восстановления владения данной вещью, а не передачи ему такого же количества однородных вещей. Замена по судебному решению спорного имущества равноценными вещами, точно так же как и денежная компенсация его стоимости, выходила бы за рамки виндикационного требования и представляла бы собою возмещение причиненного вреда. Поэтому, например, Верховный суд признал неправильным и отменил судебное решение, которым вместо изъятия у ответчика и передачи истцу принадлежавшей ему лошади была присуждена в пользу истца стоимость последней[358].

Рассматривая вопрос о материальном объекте виндикационного требования, Б. Б. Черепахин пишет: «Нет никаких оснований для недопущения виндикации родовых вещей, точнее, вещей, определяемых родовыми признаками. Необходимо только, чтобы спорная вещь могла быть так или иначе индивидуализирована и идентифицирована. Так, например, может быть виндицирован мешок картофеля, вагон зерна и т. п., поскольку можно доказать тождество вещей, находящихся у ответчика, с вещами, утраченными собственником»[359]. Автор исходит в этом рассуждении из предположения об абсолютном различии между индивидуальными и родовыми вещами. С его точки зрения, картофель или зерно всегда носят родовой характер, хотя бы они и подверглись той или иной индивидуализации. Поэтому он и говорит о возможности виндикации родовых вещей при условии, что они будут соответствующим способом индивидуализированы. Но признание вещи родовой или индивидуальной зависит не от ее абсолютных качеств, а от конкретных условий гражданского оборота. Понятие «индивидуализированная родовая вещь» внутренне противоречиво, ибо вещь перестает быть родовой для отношений, в которых она подверглась индивидуализации. Поскольку же Б. Б. Черепахин допускает виндикацию только индивидуализированных вещей родового характера, то по сути дела и он рассматривает индивидуально-определенные вещи как единственно возможный объект виндикационного иска.

Удовлетворение виндикационного требования зависит прежде всего от вопроса о добросовестности приобретателя.

Для признания приобретателя недобросовестным необходимо, чтобы, приобретая имущество от неуправомоченного отчуждателя, он действовал умышленно или неосторожно. При этом не всякая неосторожность достаточна для того, чтобы приобретателя можно было упрекнуть в недобросовестности. Только грубая неосторожность может служить основанием для такого упрека. Если же толковать закон в том смысле, что приобретатель должен нести ответственность также и за простую неосторожность, т. е. за самую минимальную допущенную им неосмотрительность, как полагают некоторые авторы[360], то «мы потребуем от приобретателя постоянной настороженности и подозрительности по отношению к продавцу, а мы этого требовать не можем, так как наш социалистический гражданский оборот в принципе и по общему правилу является добросовестным оборотом»[361]. По тем же соображениям следует исходить из презумпции добросовестности, т. е. считать, что каждый приобретатель является добросовестным, пока положительно не будет доказано противное.

В случае добросовестности приобретателя, если имущество приобретено возмездно, возможность удовлетворения виндикационного иска зависит от способа выбытия вещи из обладания собственника. Но вещь может из обладания собственника выбыть по его воле (ввиду сдачи ее по договору на хранение, внаем и т. п.), а из обладания законного владельца – помимо его воли (вследствие утери или похищения). Если бы при таких условиях, когда за владельцем признается право на виндикацию, собственнику такая же возможность не предоставлялась, это означало бы, что лицо, правомерно владеющее чужой вещью, получало бы со стороны закона более сильную защиту, чем ее собственник. Во избежание такого вывода ст. 152 ГК устанавливает, что право на виндикацию предоставляется собственнику независимо от того, находилась ли вещь в момент хищения, утери или иного выбытия помимо воли обладателя у ее собственника или законного владельца.

Помимо спора о самой вещи, при рассмотрении дел по виндикационным искам судам иногда приходится решать вопрос о судьбе доходов, извлеченных из вещи за период незаконного владения ею, и о компенсации расходов, произведенных на ее содержание незаконным владельцем.

Статья 155 ГК устанавливает, что недобросовестный владелец обязан возвратить собственнику как самую вещь, так и доходы, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения. В свою очередь недобросовестный владелец вправе требовать от собственника компенсации необходимых затрат на содержание имущества, произведенных за тот же период. На первый взгляд последнее правило может показаться несправедливым, так как оно предполагает выплату компенсации владельцу, являющемуся недобросовестным и потому, казалось бы, не заслуживающему права на такую компенсацию. В действительности, однако, правило это разумно и обоснованно, так как оно стимулирует владельца к содержанию имущества в сохранности, что в полной мере отвечает интересам собственника спорного имущества.

Добросовестный владелец в тех случаях, когда вещь по закону может быть у него истребована, ограничивается только возвратом самой вещи, но не извлеченных из нее доходов. Однако и он не вправе требовать от собственника компенсации расходов, произведенных им на содержание вещи за тот же период. Решая вопрос таким образом, ст. 155 ГК исходит из предположения, что доходы обычно покрывают расходы, и потому тот, кто не обязывается к возврату доходов, не может требовать компенсации расходов. Изъятие из этого общего правила установлено лишь для того промежутка времени, течение которого начинается с момента, когда добросовестный владелец узнал или должен был узнать о неправомерности осуществляемого им владения (например, с момента вручения ему повестки по иску собственника о возврате имущества). Все доходы, которые добросовестный владелец извлек или должен был извлечь, начиная с этого времени, возвращаются собственнику, который в свою очередь обязан компенсировать владельцу необходимые затраты на содержание имущества, произведенные им с того же момента.

Применение правил о возмещении доходов и расходов, особенно в той их части, которая касается добросовестных владельцев, вызывает иногда на практике затруднения. Одной из иллюстраций к этому могло бы служить дело, рассмотренное Ленинградским областным арбитражем[362]. Госпредприятие приобрело жилой дом у граждан, которые, как выяснилось впоследствии, не имели права собственности на проданный дом, так как после смерти его бывшего собственника дом должен был перейти в собственность государства. Иск исполкома местного Совета об изъятии дома у предприятия, купившего его, был удовлетворен. Но вслед за этим возник вопрос о возмещении ответчику затрат, произведенных им на капитальный ремонт дома. По правилам ч. II ст. 155 ГК такой вопрос нужно решать следующим образом. Если произведенные добросовестным приобретателем улучшения отделимы, т. е. могут быть отделены без повреждения вещи, он вправе изъять их и оставить за собой. При неотделимости улучшений они переходят к собственнику, который обязан возместить добросовестному приобретателю произведенные на улучшение затраты, но не свыше размера увеличения стоимости вещи.

Изложенные положения о виндикационном иске применяются в тех случаях, когда в качестве субъекта искового требования выступает гражданин. В целях обеспечения повышенной охраны социалистической собственности эти правила подвергаются существенным изменениям по отношению к виндикационным искам, предъявляемым государственными предприятиями и учреждениями, кооперативно-колхозными и общественными организациями (ст. 153 ГК). Сущность названных изменений сводится к следующему.

Неограниченная виндикационная защита социалистической собственности. По общему правилу, виндикационные иски не подлежат удовлетворению, если ответчиком по иску является добросовестный приобретатель и если спорное имущество не выбыло из обладания собственника помимо его воли. Напротив, государственные и иные социалистические организации вправе истребовать их незаконно отчужденное имущество у любого приобретателя – как недобросовестного, так и добросовестного, независимо от способов выбытия имущества из обладания истца, т. е. даже и при том условии, что имущество, перешедшее к добросовестному владельцу, ранее находилось у лица, которому оно было вверено самой государственной или иной социалистической организацией.

Такое существенное расширение виндикационной защиты социалистической собственности носит наименование неограниченной виндикации. Для государственной собственности в отличие от других форм социалистической собственности неограниченность виндикационной защиты усиливается еще и благодаря тому, что иски госорганов об истребовании их имущества из незаконного владения колхозов и иных кооперативных и общественных организаций или граждан не подчиняются действию норм об исковой давности (ст. 90 ГК) и подлежат удовлетворению, сколько бы ни прошло времени с момента нарушения права государственной собственности.

Однако споры по виндикационным искам могут возникнуть не только между госорганами, с одной стороны, и кооперативно-колхозными и общественными организациями или гражданами – с другой, но также и в отношениях между самими госорганами. Подобные случаи в практике встречаются. Так, по соглашению между Лендормостом и одним из ленинградских заводов последний обязался в счет оплаты работ по асфальтированию территории завода осуществить ремонт принадлежащих Лендормосту трех котлов. Лендормост завез на территорию завода котлы без специальных пропусков одновременно с доставкой своих машин и оборудования для выполнения работ по асфальтированию. Впоследствии завод, оплатив произведенные Лендормостом работы деньгами, отказался не только от ремонта котлов, но и от их возвращения, утверждая, что котлы Лендормосту не принадлежат, так как у него отсутствуют документы, подтверждающие сдачу котлов заводу. В связи с этим и был предъявлен в Ленинградском областном арбитраже иск об истребовании из незаконного владения завода трех котлов в пользу Лендормоста.

Когда виндикационный иск предъявляется госорганом к гражданину либо к кооперативно-колхозной или общественной организации, он ставит своей задачей восстановить владение имуществом на стороне государства как его собственника. Когда же не только истцом, но и ответчиком по виндикационному иску является госорган, здесь вообще нет спора о праве собственности. Спорное имущество было и продолжает находиться в обладании государства, однако владеет им какой-то иной, а не тот госорган, которому это имущество было передано в оперативное управление. Следовательно, в отношениях между госорганами виндикационный иск представляет собой не что иное, как иск об истребовании имущества из незаконного владения одного госоргана с передачей его во владение другого госоргана, за которым это имущество закреплено на праве оперативного управления.

Основное назначение виндикационного иска, применяемого в отношениях между госорганами, состоит в том, что при его помощи ведется борьба с внеплановым перераспределением государственного имущества. Было бы, однако, неправильно думать, что в этой области социалистических общественных отношений виндикационный иск вообще не служит делу охраны права собственности. Только плановое использование государственного имущества тем госорганом, за которым оно закреплено, обеспечивает его эксплуатацию в направлении, определенном в заданиях государства как собственника. В этом смысле право государственной собственности ущемляется фактом перехода государственного имущества в незаконное владение того или иного госоргана. Кроме того, госорган – незаконный владелец, как правило, не обеспечивает должного учета такого имущества, вследствие чего оно ставится под угрозу разбазаривания. Применение и использование виндикационного иска приводят к устранению также и этого крайне ненормального, а нередко и просто опасного состояния[363].

Для споров по виндикационному иску, предъявляемому одним госорганом к другому, полностью сохраняет свою силу правило ст. 153 ГК о неограниченной виндикации. Следовательно, и в этом случае иск удовлетворяется независимо от добросовестности ответчика и характера способов выбытия спорного имущества из обладания истца. Иначе, собственно, и быть не может, ибо нельзя санкционировать внеплановое перераспределение государственного имущества между госорганами только на том основании, что оно выбыло из обладания истца по воле последнего, а ответчик признан добросовестным.

По-иному решается вопрос о применении в тех же отношениях правил об исковой давности. Эти правила распространяются на споры по виндикационному иску, возникающие в отношениях между госорганами. Выявив факт пропуска исковой давности и не найдя уважительными причины ее пропуска, арбитраж отказывает в иске и одновременно уведомляет соответствующие планово-регулирующие органы о нахождении у ответчика не принадлежащего ему имущества, которое не может быть истребовано истцом ввиду пропуска давностного срока. Компетентные органы Советского государства, получив уведомление арбитража, вправе определить судьбу спорного имущества, руководствуясь всецело и исключительно соображениями плановой целесообразности. Исходя из этого, они могут закрепить имущество за ответчиком, возвратить его истцу или передать в оперативное управление иного госоргана.

Особые случаи ограничения виндик ационного иска. Специальные правила установлены действующим законодательством для виндикации денег и ценных бумаг на предъявителя. Одно из основных качеств денег и предъявительских ценных бумаг заключается в их оборотоспособности, в том, что они легко, без соблюдения особых формальностей, могут быть приобретены и реализованы. Но необходимое условие оборотоспособности денег и ценных бумаг составляет доверие к ним со стороны участников гражданского оборота. Такое доверие было бы в значительной мере подорвано, если бы закон допускал возможность их сколько-нибудь широкой виндикации. Ввиду этого ст. 154 ГК полностью запрещает изъятие названных объектов у их добросовестных приобретателей. Истребование денег и ценных бумаг на предъявителя у добросовестного приобретателя неосуществимо как в тех случаях, когда они были утеряны или похищены у прежнего держателя, так и тогда, когда в качестве истца выступает государственная или иная социалистическая организация.

Менее значительно, но также весьма существенно органичена возможность виндикации имущества, которое было продано в порядке, установленном для исполнения судебных решений (ч. II ст. 152 ГК). Такое имущество также не может быть истребовано у добросовестного приобретателя независимо от способа выбытия его из обладания собственника, но лишь в том случае, если оно принадлежало на праве собственности гражданину. Напротив, принцип неограниченной виндикации социалистической собственности сохраняет свое действие и тогда, когда реализация имущества социалистической организации производится в порядке, установленном для исполнения судебных решений.

§ 3. Негаторный иск

Основания негатор ного иска. Нарушение права собственности не всегда бывает связано с лишением собственника владения принадлежащей ему вещью. Оно может быть также выражено в совершении действий, которые, не затрагивая владения, препятствуют нормальному осуществлению других правомочий собственника – права пользования и распоряжения.

Одному из народных судов г. Днепропетровска пришлось, например, рассматривать гражданский спор следующего содержания. Два брата, получив по наследству домовладение в составе жилого строения и каменного сарая, разделили его между собой таким образом, что тот, к кому перешла меньшая по размерам жилая квартира, стал индивидуальным собственником сарая в целом. Впоследствии часть сарая была переоборудована под жилье, а другая его часть приспособлена для содержания коровы. Но так как второй брат отгородил свою часть домовладения забором, собственник коровника лишился возможности пользоваться им, поскольку вход в коровник оказался на отгороженном земельном участке. Правонарушение коснулось здесь права пользования, а не права владения, и потому оно должно влечь за собою предъявление негаторного иска.

Иск собственника об устранении таких нарушений его права, которые не соединены с лишением владения, называется негаторным иском (ст. 156 ГК).

Сущность негаторного иска иногда усматривается в том, что он предъявляется в целях устранения помех в осуществлении только одного правомочия собственника – права пользования. Но подобное ограничение его содержания не основано на законе, который говорит обо всех вообще нарушениях права собственности, не сопряженных с выходом имущества из обладания собственника. Не исключены, в частности, случаи, когда собственник лишается возможности распорядиться своим имуществом, хотя и продолжает владеть и пользоваться им. Такое правонарушение также устраняется при помощи негаторного иска. Так, если в целях взыскания задолженности, причитающейся с одного из супругов, в составленный судебным исполнителем акт описи будет включено имущество, принадлежащее другому супругу, последний останется его владельцем и пользователем, но лишится возможности распорядиться этим имуществом ввиду ограничений, которым оно подверглось в результате принятия мер по обеспечению исполнения судебного решения. Заявленный в связи с этим иск об исключении имущества из описи явится не только требованием о признании за истцом права собственности, но и иском о снятии с имущества ограничений, препятствующих распоряжению им, т. е. негаторным иском.

Содержание и осуществление негато рного иска. Характер требований, образующих содержание негаторного иска, зависит от характера правонарушения, послужившего поводом к его предъявлению. При определенных условиях для удовлетворения интересов собственника может быть вполне достаточным судебное решение, запрещающее правонарушителю совершение аналогичных действий в будущем. Но, как правило, этим дело не ограничивается, и суд выносит решение об обязании правонарушителя устранить последствия уже совершенных им действий. Так, в решении по приведенному выше спору между братьями, получившими по наследству домовладение, суд обязал ответчика снести возведенный им забор и таким образом предоставить доступ истцу к принадлежащему ему имуществу.

Предъявление негаторного иска осуществимо лишь до тех пор, пока длится состояние правонарушения. Одновременно с прекращением этого состояния помехи в осуществлении собственником его правомочий устраняются, а потому и основания для предъявления иска отпадают. Если же действия правонарушителя, совершенные им ранее, причинили собственнику материальный ущерб, последний вправе требовать возмещения ущерба, но у него нет повода для предъявления негаторного иска, поскольку самое неправомерное состояние уже устранено. Отмеченное обстоятельство ставит негаторный иск в особое положение с точки зрения применимости к нему правил об исковой давности. Так как имущество, которым собственник не может вследствие правонарушения нормально пользоваться или свободно распоряжаться, находится в его владении и так как предъявление негаторного иска основывается на длящемся, непрекращающемся правонарушении, действие давностных сроков на этот иск не распространяется.

Если оставить в стороне требования об исключении имущества из описи, имеющие существенное значение и более или менее часто встречающиеся в практике судебных органов, то все прочие негаторные иски практически мыслимы лишь как иски об устранении препятствий, чинимых собственнику в осуществлении принадлежащего ему права пользования имуществом. Этим и объясняется тот факт, что зачастую негаторному иску приписывается значение способа охраны одного лишь права пользования.

Конфликты по поводу пользования имуществом если и возникают, то, как правило, между лицами, находящимися в отношениях близкого соседства, – пользователями граничащих друг с другом земельных участков, жильцами коммунальных или прилегающих друг к другу квартир, участниками права общей собственности на жилое строение. Но земля у нас составляет исключительную собственность государства, и потому споры между землепользователями не являются спорами о праве собственности. Жилищный фонд в городах также в основной его части принадлежит на праве собственности государству, и потому споры между нанимателями жилой площади регулируются нормами жилищного законодательства, а не правилами о негаторном иске. Что же касается общей собственности, то, поскольку она подчинена специально установленному для нее правовому режиму, основания для предъявления негаторного иска отсутствуют и в этой области правоотношений. Указанные причины приводят к тому, что дела по негаторным искам возбуждаются в судебных органах в редчайших, исключительных случаях и сколько-нибудь серьезного практического значения в наших условиях не имеют.

Так же, как и права по виндикационному иску, право на предъявление негаторного иска согласно ст. 157 ГК принадлежит не только собственнику, но и любому другому лицу, владеющему имуществом на законном основании.