– О-ох!.. Худо мне!.. Голова кружится! – застонал я, привалился к плечу прапорщика, выдернул у него из-за пояса «ПСС», ткнул стволом под левый сосок и нажал спуск. Широкое тело изогнулось в предсмертной конвульсии.
– Останови машину, падла! – жестко скомандовал я, приставив дуло к затылку майора. Ошеломленный произошедшей со мной переменой, тот безропотно повиновался. Джип взвизгнул тормозами, содрогнулся и застыл посреди безлюдной улицы.
– Но как... как ты догадался! – растерянно прошептал Рудаков.
– Потом объясню, – усмехнулся я. – А пока достань свой пистолет, медленно, аккуратно, двумя пальчиками, и передай мне... Та-ак, молодец! Теперь двигай вон к той подворотне, заезжай во двор да глуши мотор. И не вздумай глупить. Замочу без базара!
Порывисто вздохнув, майор осторожно повел джип в указанном направлении, остановился там, где было велено, и повернул ключ зажигания против часовой стрелки. Урчание мотора стихло.
– Вылезай из тачки! Лапы задери повыше! – свирепо рыкнул я.
Выбранный наугад двор вполне оправдал мои надежды: небольшой, пустынный, непроходной. Окна окружающих домов не светятся. На всех без исключения подъездах домофоны. Бежать пленнику будет затруднительно. И тем не менее он попробовал. Когда мы покинули салон, Виталий сделал два шага вперед, резко развернул корпус влево, обхватил ладонью мой правый бицепс и... замер, не доведя приема до конца[2], с уткнутым под подбородок стволом. Предугадывая подобный оборот событий, я заблаговременно переложил пистолет в левую руку. Этого он видеть никак не мог. Потому и облапошился.
– Ручонку убери. Иначе череп снесу! – мрачно предупредил я и, вернув Рудакова в исходное положение, от души врезал ему локтем в челюсть. Потеряв сознание, майор кулем повалился в снег. Проверив его карманы, я обнаружил там самозатягивающиеся наручники, перевернул бесчувственное тело лицом вниз, завернул руки Виталия за спину, застегнул на кистях «браслеты» и устало прислонился спиной к джипу. Конечно, в процессе «побега» я многократно преувеличивал собственную слабость, старательно «косил» под малахольного, но... сил у меня и впрямь было немного. Тесное общение со «спецами», закончившееся, как вы помните, клинической смертью, по-прежнему давало о себе знать... Ах да! Вы, наверное, спросите, почему я так неблагодарно и жестоко обошелся со своими «спасителями»? Гм! Если до сих пор не ясно, то поясню: оба они являлись подсадными утками, а мнимый «побег» был организован с единственной целью – выйти с моей помощью на Компьютерщика, о захвате коего руководство Структуры мечтало денно и нощно. Уж слишком серьезную опасность представлял для них Коновалов, а еще большую – те незнакомые мне, но, видимо, очень влиятельные люди, которые год назад помогли Виктору Ивановичу ускользнуть от агентов Структуры и с комфортом обустроиться в городских подземельях для продолжения работы над «Мусорщиком»[3].
Виталика-доброхота я раскусил в первый же день знакомства. Но не благодаря «сверхъестественной прозорливости», а основываясь на достаточно простых, рационалистических расчетах. Во-первых, я изначально не верил, что враги столь легко расстанутся с единственной ниточкой, ведущей к вожделенной цели – Компьютерщику. Фээсбэшники так не поступают. Они обязательно используют все возможности до единой!
Если не сумели принудить человека к сотрудничеству, то постараются его перехитрить. Допустим, организуют липовый побег (под контролем доверенных сотрудников) да проследят, куда парень отправится. Глядишь, и выведет на главную «мишень». Из психушки, даже закрытой, бежать намного проще, чем из подвалов Конторы. Поэтому о вероятной «подсадке» я думал еще по дороге в клинику. А увидев в палате «опального аналитика», мгновенно понял: «Вон он, сердечный! Уже дожидается!» Однако перевод в заведение Федулина нужно как-то аргументировать. Отсюда угрозы полковника насчет «опытов по изменению сознания», но не прямо сейчас, а неделю спустя, и... усиленное питание! На самом же деле (коли речь впрямь о подобных экспериментах) зомбировать ослабленного, больного человека гораздо удобнее, нежели здорового. Мне же просто давали возможность немного восстановить утраченную форму, дабы подсадным уткам не пришлось тащить меня на руках...
Во-вторых, они допустили ряд грубых промахов. (Интересно, какой дурак там планировал операцию?!) Перечислю лишь некоторые, наиболее вопиющие:
1. Если Рудаков действительно тот, за кого себя выдает, то почему его не начали зомбировать сразу, а дожидались непонятно чего?! Хорошо, примем на веру бред о «здоровом кролике». Тогда отсрочка кажется вовсе несуразной! Ведь в отличие от меня майор был совершенно здоров!!!
2. Почему из клиники не убрали «боевого брата Виталия, обязанного ему жизнью»?! Чтобы помог удрать любимому командиру?!
3. Какая на фиг резервная сеть, состоящая из чеченцев и возглавляемая родственником покойного Султана?! Это же стратегическая нелепица!!! Запасная сеть (ежели таковая вообще существует) должна быть сформирована из людей, никоим образом не связанных с первой. Из тех, кого функционеры основной сети при всем желании не смогут сдать в случае провала. Из негров, чукчей, молдаван... Из кого угодно, кроме соплеменников и родственниковчеченских террористов. Уж о них-то нохчи расскажут под «сывороткой» всю подноготную!!! И, наконец, завершающий штришок. Три охранника, якобы убитых Соколовым в психушке, дышали! А один, на лестничной площадке, чуть слышно пукнул. Не сдержался, наверное...
Лежащий на снегу майор тяжело заворочался, неловко сел, встряхнул головой и хрипло повторил прежний вопрос:
– Ка-а-ак?! Как ты нас раскусил?!
– Побег прошел чересчур гладко, – назвал я один из проколов в сценарии, куда более мелкий, чем вышеперечисленные. – Без малейших осложнений, на джипе со спецномерами, гаишник честь отдал... Вы меня что, за идиота держите?!
– Но ты явно знал заранее! – не унимался Рудаков. – Тюфяком конкретно прикидывался, бдительность усыплял... Откуда ты знал?!!
– А у тебя на лбу написано: «Провокатор!» И три шестерки рядом отпечатались, – с нехорошей улыбкой пояснил я. – Теперь, дружок, поднимайся и садись обратно в тачку. На заднее сиденье. Потолкуем по душам. Да, кстати, чуть не забыл! Если мне вдруг покажется, что ты врешь, пристрелю, как собаку. Я доходчиво изъясняюсь? Прекрасно! Давай, падла! Шевели булками!
Повинуясь движению пистолетного дула, майор грузно протиснулся в джип, под бочок к мертвому прапору. Закрыв за ним дверцу, я расположился на переднем сиденье, вполоборота к пленнику, и, не снимая пальца со спускового крючка, задал первый вопрос:
– Есть ли в машине «маячок»?
– Само собой. – Голос Рудакова звучал устало и невыразительно.
– Это один! – по-кошачьи фыркнул я. – А где остальные?
– У нас троих в одежде. Но куда конкретно они зашиты, не знаю. Начальство не посвятило!
– А ты напряги извилины! Авось вспомнишь! – посоветовал я, ткнув Виталия дулом в рот.
– Не знаю. Хоть убей! – слизнув выступившую на губах кровь, упрямо повторил он.
– Гм. Ну допустим. – Я немного отвел «ПСС» в сторону. – Тогда скажи, кто такая Марина?
– Специалист по допросам с применением психотропных средств.
– Для Компьютерщика приготовили?
– Верно.
– А меня б потом шлепнули? Если бы добрались до цели?!
– Обязательно! Прямо там, в катакомбах! – В глазах майора полыхнула откровенная ненависть.
– Молодец. Ценю за искренность! – похвалил я. – Валяй в том же духе. Глядь, и проживешь подольше!.. А теперь продолжим. Адрес вашей специалистки! Быстро!!! Не задумываясь!!!
– Район метро «Площадь Свободы», улица Аграрная, дом восемь, квартира пятьдесят шесть.
– Этаж?
– Четвертый.
– Мы туда сегодня направлялись? – уточнил я.
– Именно.
– Баба в квартире одна?
– Конечно! Мы же не знали, что ты нас раскусишь! – В бесцветном голосе пленника прорезалась некоторая обида. – Эх! Недооценили тебя! – уныло вздохнул он: – Думали, обычная боевая машина, с молниеносной реакцией, отменным нюхом, но с минимумом интеллекта, действующая скорее инстинктивно, нежели осознанно. Н-да-а! Лопухнулись, выходит, конкретно.
– Ну-ка, ну-ка поподробнее, – заинтересовался я. – Откуда взялась такая уверенность? Вы же допросили меня под «сывороткой правды». Всю подноготную, блин, вытянули!
– Всю, да не всю! – снова вздохнул Рудаков. – Видимо, вопросник неправильно составили[4]. А главное, ты, оказывается, на редкость скромный тип и искренне не считал себя выдающимся мыслителем. Так, на вопрос «Кому принадлежит идея сливать информацию в милицейские компьютеры?» – ты ответил однозначно: «Виктору Ивановичу».
А на вопрос: «Смог бы ты не попасться нам без его помощи?» – твердо заявил: «Нет!». Следующий вопрос был: «Чья основная заслуга в срыве плана «Дымовая завеса?» Ответ: «Компьютерщика»... В результате тебя сочли пешкой, которой случайно повезло, и дальше все внимание сосредоточили на личности Коновалова. – Майор сглотнул кровавую слюну и понурился с кислым видом.
«Слава Богу, что так получилось! – рассматривая удрученную физиономию «подсадного», подумал я. – Потому-то они и не старались придать спектаклю с побегом более убедительный вид. Зачем выпендриваться перед безмозглым куском мяса?! Ну и прекрасно! Данное обстоятельство мне здорово помогло!!!» Открыв «бардачок» джипа, я обнаружил там распечатанную пачку «Мальборо», взял сигарету, прикурил от еще горячего «прикуривателя», сделал несколько глубоких затяжек и, выпустив последнюю струю дыма в лицо Рудакову, возобновил допрос:
– Ведется ли за домом Марины наружное наблюдение и есть ли в квартире «жучки»?
– К сожалению, нет ни того, ни другого, – угрюмо пробормотал Виталий.
– Чегой-то вдруг?! – недоверчиво прищурился я.