происходит.
Мег подошла к миссис Ведь. Вопрос был для нее так важен, что про тессеракт она и думать забыла.
– Папа здесь, да?
Миссис Ведь покачала головой:
– Ннет, нне зддессь, Мегг. Пуссть миссис Что оббъяснитт. Онна молодда, ей прощщще говворитть ссловвамми, чемм ммнне и ммиссисс Кто.
– Мы просто сделали тут остановку, – начала миссис Что, – чтобы, так сказать, перевести дух. И дать вам возможность понять, с чем придется иметь дело.
– Но как же папа? – спросила Мег. – С ним все в порядке?
– Пока что да, моя милая. Ваш папа – одна из причин, почему мы здесь. Но, видишь ли, он – лишь одна из причин.
– Ну так где же он? Пожалуйста, отведите меня к нему!
– Прямо сейчас не получится, – сказал Чарльз. – Придется потерпеть, Мег.
– Я не могу терпеть! – с жаром воскликнула Мег. – Я никогда не была терпеливой!
Очки миссис Кто ласково сверкнули в ее сторону.
– Если хочешь помочь отцу, тебе придется научиться терпению. «Vitam impendere vero», «за правду рисковать жизнью» – вот что нам суждено, и другого пути нет.
– Это и делает твой папа, – кивнула миссис Что. Ее голос, как и у миссис Кто, сделался очень серьезным, даже торжественным. Но она тут же расплылась в своей ослепительной улыбке. – Ну что ж, ребятки! А теперь погуляйте-ка сами, а Чарльз вам кое-что объяснит. Тут, на Уриэле, совершенно безопасно. Потому мы и остановились здесь на отдых.
– А вы с нами что, не пойдете? – опасливо спросила Мег.
Ненадолго воцарилось молчание. Потом миссис Ведь властно вскинула руку.
– Поккажжи имм! – велела она миссис Что, и было в ее голосе нечто такое, отчего по спине у Мег поползли мурашки.
– Сейчас?! – переспросила миссис Что. Ее скрипучий голос взлетел до визга. Что бы это ни было, миссис Что от этого тоже было не по себе.
– Ссейчасс! – сказала миссис Ведь. – Пуссть зннаютт!
– Мне… мне оборотиться? – спросила миссис Что.
– Лучшше дда.
– Ну, надеюсь, детишки не сильно перепугаются… – пробормотала миссис Что себе под нос.
– И мне тоже оборотиться? – спросила миссис Кто. – Жаль, мне в этой одежде нравилось… Но надо сознаться, что миссис Что это удается лучше всего. «Das Werk lobt den Meister». Это по-немецки: «Дело мастера боится». Так что, мне превращаться или нет?
Миссис Ведь покачала головой:
– Покка нне ннаддо. Нне зддессь. Поггодди.
– Вы только не пугайтесь, мои хорошие, – сказала миссис Что.
И ее пухленькая низенькая фигурка замерцала, затрепетала и принялась расплываться. Безумно-яркие цвета одежды потускнели и посветлели. Мешковатый силуэт рос, вытягивался, удлинялся… И внезапно перед детьми выросло существо, такое прекрасное, какого Мег и вообразить не могла. И красота его не сводилась к внешности. Разумеется, внешне миссис Что сделалась совсем не похожа на миссис Что. У нее было мраморно-белое тело с мощными боками, как у лошади, но в то же время совсем не как у лошади, потому что над безупречно вылепленной спиной вздымался точеный торс, руки и голова, похожая на человеческую, только человек этот был исполнен такого достоинства и благородства, такой высокой радости, какой Мег никогда прежде видеть не доводилось. «Нет, – подумала она, – это совсем не похоже на греческого кентавра. Ни капельки не похоже!»
На плечах медленно развернулись крылья – крылья из радуги, из бликов света на воде, из поэзии.
Кальвин рухнул на колени.
– Нет-нет, – сказала миссис Что, хотя голос у нее был теперь совсем не похож на голос миссис Что. – Не надо мне кланяться, Кальвин. Кланяться надо не мне. Встань.
– Отнесси ихх! – распорядилась миссис Ведь.
Миссис Что изящным и полным силы движением опустилась на колени перед детьми и распростерла крылья, так что они застыли почти неподвижно, только трепетали совсем легонько.
– Садитесь ко мне на спину! – сказала она своим новым голосом.
Ребята нерешительно приблизились к великолепному созданию.
– Но как же нам вас теперь называть? – спросил Кальвин.
– Ой, дорогие мои, – сказал новый голос, могучий и звонкий, теплый, как гобой, отчетливый, как фанфары, и таинственный, как английский рожок. – Не можете же вы называть меня по-новому каждый раз, как я преображаюсь? А мне так понравилось быть миссис Что, – пожалуй, называйте меня так и дальше.
Она… он… оно улыбнулось им, и сияние этой улыбки было осязаемым, как легкий бриз, и согревало, будто солнечные лучи.
– Поехали! – Чарльз Уоллес вскарабкался ему на спину.
Мег с Кальвином последовали за ним. Мег уселась между двумя мальчиками. По громадным крыльям пробежала дрожь – и вот миссис Что взмыла вверх, и они полетели по воздуху.
Вскоре Мег обнаружила, что вовсе незачем цепляться за Чарльза Уоллеса или Кальвина. Полет огромного существа был безмятежно плавным. Мальчишки жадно разглядывали простиравшиеся внизу земли.
– Глядите! – показал Чарльз Уоллес. – Горы такие высокие, что даже не видно, где они заканчиваются!
Мег задрала голову – и в самом деле: горы как будто уходили в бесконечность.
Они миновали плодородные поля и понеслись над большим плато из громадных каменных монолитов, похожих на гранитные. Эти скалы имели определенные повторяющиеся формы, однако то были не статуи. Мег прежде вообще не видела ничего подобного и никак не могла понять, созданы ли они ветром и водой, геологическими процессами или же существами, подобными тому, на одном из которых она сейчас летела.
Миновав плато, они полетели над садом, таким прекрасным, что и во сне не приснится. В саду бродило множество существ, похожих на миссис Что в ее нынешнем обличье. Иные лежали среди цветов, иные купались в широкой, кристально чистой реке, что текла через сад, иные кружили в воздухе в некоем подобии танца, слетаясь вместе и разлетаясь прочь над деревьями. От существ доносилась музыка – они не только пели ее своими голосами, но и издавали мелодичные звуки, взмахивая огромными крыльями.
– О чем они поют? – возбужденно спросила Мег.
Миссис Что покачала своей великолепной головой:
– Вашими словами этого не передашь. Я не сумею переложить это на ваш язык. Чарльз, ты хоть что-нибудь понимаешь?
Чарльз Уоллес сидел на широкой спине совершенно неподвижно и сосредоточенно слушал с тем самым видом, с каким он вникал в мысли Мег или матери:
– Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Но думаю, со временем я бы понял больше.
– Да. Ты мог бы этому научиться, Чарльз. Но сейчас нет времени. Мы можем задержаться тут лишь ненадолго, чтобы отдохнуть и немного подготовиться.
Мег ее почти не слушала:
– Я хочу знать, о чем они поют! Хочу знать, что это значит.
– Попробуй, Чарльз, – предложила миссис Что. – Попытайся перевести. Можешь дать себе волю. Сейчас тебе незачем сдерживаться.
– Но я же не могу! – жалобно воскликнул Чарльз Уоллес. – Я еще слишком мало знаю! Еще не время!
– Ну, давай попробуем потрудиться вместе, посмотрим, вдруг у меня получится облечь в слова хотя бы часть.
У Чарльза Уоллеса снова сделался такой внимательный, сосредоточенный вид…
«Да мне же знаком этот вид! – вдруг подумала Мег. – Кажется, теперь я понимаю, что он означает! Ведь у меня у самой бывает такое лицо иногда, когда я занимаюсь математикой с папой и вижу, что задача близка к решению…»
Миссис Что как будто бы вслушивалась в Чарльзовы мысли:
– Ну да, общий смысл именно таков. Давай я попробую. Жаль, что ты, Чарльз, пока еще знаешь недостаточно, чтобы передавать это мне напрямую. Так намного больше работы.
– А вы не ленитесь, – сказал Чарльз.
Миссис Что не обиделась. Она объяснила:
– О, ведь это же моя любимая работа, Чарльз. Потому меня и избрали для того, чтобы отправиться с вами, хотя я намного младше. Это мой единственный настоящий талант. Но это требует огромного количества энергии, а ведь то, что ждет нас впереди, потребует всей энергии, какая у нас есть. Однако я все же попытаюсь. Ради Кальвина и Мег – я попытаюсь.
Она умолкла; огромные крылья почти замерли и лишь чуть заметными движениями поддерживали их на лету.
– Ну что ж, слушайте, – сказала миссис Что. Раздался звучный голос, и слова окружили их со всех сторон, так что Мег начало казаться, будто их можно взять и потрогать руками: – Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли, вы, плавающие по морю, и все наполняющее его острова и живущие на них. Да возвысит голос пустыня и города ее; да торжествуют живущие на скалах, да возглашают с вершин гор. Да воздадут Господу славу![5]
И Мег всем телом ощутила такое биение радости, какого не испытывала еще никогда прежде. Кальвин протянул руку. Он не сжал ее ладонь, а только чуть коснулся пальцами ее пальцев – но радость струилась сквозь них, вперед и назад, вокруг, и над ними, и внутри их.
И когда миссис Что вздохнула, никак было невозможно постичь, каким образом сквозь все это блаженство способно пробиться хоть легчайшее дуновение сомнения.
– Нам пора, дети.
Голос миссис Что был исполнен глубокой печали, которой Мег не поняла. Миссис Что вскинула голову и издала клич, прозвучавший как приказ. Одно из существ, паривших над деревьями, вскинуло голову, прислушалось, слетело вниз, сорвало три цветка с дерева, что росло у реки, и принесло им.
– Возьмите себе каждый по цветку, – велела миссис Что. – Позднее я объясню, как ими воспользоваться.
Взяв в руки цветок, Мег осознала, что это не один бутон, но сотни крохотных цветиков, образующих нечто вроде пустотелого колокольчика.
– А куда мы летим? – спросил Кальвин.
– Вверх!
Крылья работали ровно и стремительно. Позади остались сад, гранитное плато, могучие фигуры, и миссис Что понеслась ввысь, все выше и выше. Деревья внизу, на склоне горы, уменьшились, поредели, сменились кустарниками, затем низкорослыми сухими травами, а потом растительность исчезла вовсе и остались одни скалы, каменные выступы и пики, острые и опасные.