Днем у могилы Верлена на кладбище Батиньоль. На ней простое, сооруженное из камней надгробие, какие тысячами встречаются в парижских некрополях. Среди имен, выгравированных на нем, стояло и его ИМЯ:
PAUL VERLAINE
Poete
Крест из голубых бумажных фиалок прикрывал эту надпись, но у подножия я обнаружил живой букет, с которого сорвал листик. Не у каждого поэта через пятьдесят лет на могиле находишь свежие цветы.
Заголовок извещения о смерти, из тех, что я получил в эти дни:
«В море путь Твой, и стези Твои в великих водах, и неисповедимы пути Твои».
«Вечная радость воссияет над вашим челом».
В обоих изречениях удачно сопоставлены тайна земной и явленность небесной власти. В нас есть и то и другое, поэтому я записываю эти слова, чтобы использовать их в главе «Голова и ноги» запланированной работы о связи языка и строения тела. В ней я хотел бы рассмотреть, символически, рост человека в качестве ключа к мировому плану.
Париж, 7 января 1944
Среди почты письмо от Карла Шмитта о vis verborum,[227] с цитатами арабов Авиценны и Аверроэса, итальянского гуманиста Валлы,{183} Бисмарка и Э. А. По. «In verbis simus faciles»[228] Бисмарка он характеризует как «высший показатель головного лесничества».
Днем в «Мажестик» меня ждала мадам Ноэль. Она работала в Гамбурге, где ее мужа прямо у нее на глазах разорвало бомбой и где все ее имущество сгорело при пожаре. При этом ее преследуют как «коллаборационисту». Поскольку я пообещал кое-что для нее сделать, она принесла мне букет цветов.
Париж, 9 января 1944
Приближается первая годовщина смерти моего дорогого отца.
Утром продолжал Евангелие от Иоанна. «Он должен расти, а я умаляться» (3,30) — одно из великих мест, смысл которого не полностью выражен в словах. Лучше: «Illum oportet crescere, me autem minui».[229] Также и в «autem»,[230] как в покойнейшем Conjunctio adversativa,[231] кроется не только противоречие, но и соотнесенность: бессмертный человек обретет, в то время как смертный потеряет.
Далее Ио. 4, 50, место, удивительно соответствующее нынешней годовщине смерти: «сын твой жив».[232] Размышлял над этим. Учитель говорит с неверующими, поэтому этих великих слов недостаточно. Чтобы расшевелить их спящие чувства, он должен истину сделать зримой телесно: мертвый должен воскреснуть. От него все время так и ждут чего-нибудь подешевле, в том числе и царствия, но только земного. Князь Света должен к словам и делам своим приставлять тени, дабы дать человеческим глазам хоть какое-то представление об истинной власти. Его чудеса — тоже притчи.
Закончил «The Garden Party»,[233] рассказы Кэтрин Мэнсфилд,{184} молодой и рано умершей новозеландской писательницы. Там изображается прекрасный лунный пейзаж ее страны: тени похожи на прутья медной решетки. Это чувство страха перед лунными тенями и их чарами мне знакомо; оно становится намного сильнее, если соприкасается с эротическим переживанием.
Под конец полистал в папке репродукции ориенталистских, в частности ассирийских и финикийских, древностей Лувра, среди которых меня развеселил саркофаг Эшмуназара, несмотря на его почтенный возраст. Этот сидонский царь придерживался египетской погребальной моды с провинциальным простодушием.
В связи с нашим разговором Хильшер прислал мне отрывки из дневников Леонардо с пророчествами. В одном месте там говорится о людях: «В своем безграничном высокомерии они захотят вознестись и на небо, но непомерная тяжесть членов придавит их к земле. Тогда на земле, под землей и в океане не останется ничего, чего бы они не подвергли преследованию, не откопали или не уничтожили, а также ничего, что бы они не перетащили из одной страны в другую. Их плоть станет могилой и сквозным проходом для всех живых тел, которые они умертвили».
В довершение ко всему мой берлинский издатель сообщил мне, что все собрания моих книг уничтожены при налете на Лейпциг. Еще один этаж сгорел в Гамбурге, как пишет Циглер. Что ж, одной заботой меньше.
После полудня в церкви Св. Магдалины, ибо я искал место, где можно было спокойно подумать об отце. Я сидел там перед памятной доской епископа Дегерри,{185} умершего 24 мая 1871 года в тюрьме Ла-Рокетт «pour la foi et la justice».[234] Счастливец, кому удается преодолеть себя, не поддаваясь страху.
Потом приключение с прокаженным на улице Сент-Оноре.
Париж, 11 января 1944
Мне снилась бомбардировка Лайснига. На далеких холмах рушились жилые кварталы, валились фасады домов. Я переходил через рыночную площадь и увидел отца, в белом халате стоявшего в проеме двери. Это была его старая рабочая одежда, но предназначенная для исследований высшего порядка. Солдаты задержали меня у входа, втянув в разговор, но мы с отцом все же успели обменяться взглядами.
Визит Хотопа, типологически не поддающегося никаким принятым у нас классификациям. В Индии тотчас бы распознали в нем принадлежность к той особой касте, которой предписано прислуживать на кухне и в купальнях и заботиться о развлечениях во внутренних покоях дворца. Это натуры с сильно развитым осязанием и обладающие особым даром — одновременно испытывать и страх и удовольствие. Среди них можно обнаружить тончайших знатоков разных предметов — в той мере, в какой эти предметы можно оценивать ощупывая, вкушая или вдыхая их запах: экспертов тканей, тонких сортов кожи, духов, жемчуга, драгоценных камней, дерева, мебели и изысканных кушаний, а также рабынь и прочих вещей чувственного мира. Читая Камасутру, находишься в их царстве.
Благодаря своим знаниям они незаменимы для правителей и высокопоставленных особ как искатели редких вещей, устроители празднеств, сводники, maître de plaisir.[235] В наших широтах они встречаются среди гастрономов, производителей роскошных изделий, директоров крупных ресторанов. И всегда обнаруживается, что им свойственно особое осязательное чувство, — как капитал, с коего они живут среди роскоши и наслаждений. Но вскоре выясняется, что их знания проистекают из низших сфер. Чтобы они нашли применение в сферах высших, их надо доверить человеку духовному или же возвышенному, отчего, собственно, эти люди никогда и не бывают сами себе господами, а всегда составляют чью-нибудь свиту. Платье не обязательно лучше всего сидит на портном, а прическа не всегда к лицу парикмахеру.
Разговор о духа́х и их изготовлении. Специалисты больших фирм, чтобы «подобрать» клиентке подходящие духи, не спрашивают, какой у нее цвет волос. Они просят прислать им образец белья, которое та носит.
Чтение: «L’Equipage de la Nuit»[236] Сальвадора Рейе, чилийского консула, с которым меня познакомила докторесса. Рейе являет собой, не считая определенного южноамериканского уклона, образец англосаксонских повествователей, разговорившихся на рубеже веков, таких как Киплинг, Стивенсон и Джозеф Конрад, чье творчество можно описать тремя словами: романтическое, пуританское, планетарное.
Среди образов его прозы мне запомнилось описание звезд, в бурную дождливую ночь загорающихся в небе, — они блестят, словно отполированы облаками. Хоть метеорологически это и неверно, зато поэтически выразительно.
Среди фраз есть и такая: «C’est l’amour des femmes qui forme le caractère de l’homme».[237] Верно, только лепят они нас, как скульптор ваяет из мрамора: снимая лишнее.
Париж, 16 января 1944
Продолжаю Евангелие от Иоанна. Там в стихе 8,58: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь». Но и в обратном временном направлении: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут». Христос исповедует себя Вечным Человеком и как таковой свидетельствует о своем божественном происхождении, т. е. о себе как о Сыне Божьем. Он пребудет дольше космоса, который есть творение духовное.
Именно как вечное существо по отношению к зраку смертного, к мухе однодневной, вещает человек в 89-м псалме. Разница между речью Христа и речью Моисея — это разница между словами Крещеного и словами Обрезанного. К земному присовокупляется свет, космическое начало.
Нигилизм и анархия. Различать их так же трудно, как отличать угря от змеи, но для знания правил игры различать их необходимо. Решающим здесь является отношение к порядку, которого нет у анархиста, но которого придерживается нигилист. Разглядеть нигилизм труднее потому, что он лучше маскируется. Опознавательный знак — чувства, питаемые к отцу: анархист отца ненавидит, нигилист — презирает. Например, Анри Брюлар в противовес Петру Степановичу. Разное у них отношение и к матери, в частности к земле, которую анархист задумал превратить в болото и джунгли, а нигилист — в пустыню. Исследование надо бы начать с выяснения теологических предпосылок. Усилив остроту взгляда, они выявят фигуры, спрятанные за экраном, за кулисами современной живописи. Прежде всего они полезны для воинственно настроенной молодежи. Молодой человек непременно проходит фазу анархии, когда он особенно легко становится жертвой сил чистого разрушения.
Париж, 17 января 1944
Продолжаю чтение Иоанна. В главе 10, стих 34 Христос, отвечая сомневающимся в его божественном происхождении, указывает на 81-й псалом. Там о людях сказано: «Вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы». В двух следующих стихах он растолковывает это особо, относя к самому себе.