Центурион облизал пересохшие от волнения губы, искоса глянул на разгоравшийся рядом костер. Болгары уже смастерили над ним дыбу и теперь, засучив рукава, стояли рядом с огнем в ожидании дальнейших приказаний. - Наша таксиархия защищала соседний перевал, - начал центурион, глядя на Владимира. - Однако вчера нас оттуда спешно сняли, велев прибыть сюца. Оказалось, здесь уже заканчивает сосредоточение весь наш легион, который прежде был разбросан по всем дорогам, ведущими перевалам. Нам, центурионам и комесам, сообщили, что славяне наносят основной удар именно тут, в остальных местах лишь отвлекают внимание. Весь день мы строили завал и копали ров, а вечером нашу таксиархию послали в ущелье, чтобы уничтожить из засады болгар, которые намерезались скрытно проникнуть в наш тыл. Случившееся в ущелье вам уже известно, рус и болгарин. - Откуда твой начальник знал о болгарах и о том, что наш главный удар будет на этом перевале? Центурион неопределенно пожал плечами. - Этого не знаю. В армии императора Цимисхия командиры приказывают, а не объясняют причины собственных поступков. - Сколько ромеев на перевале? - Весь наш легион. На других перевалах оставлено по одной таксиархии. - Император бросил против нас три легиона: два пеших и один конный. Где остальные ромеи, о которых ты еще не упомянул? Центурион, опустив глаза, какое-то время молчал. Однако под пристальным взглядом Владимира выдавил: - Наша конница собрана в единый кулак за этим перевалом. Если вам удастся его захватить и начать спуск, она внезапно ударит из ущелий. - Где третий легион? - О трех таксиархиях я уже говорил-они прикрывают соседние перевалы. А остальные легионеры...- Центурион на мгновенье запнулся, потом твердо сказал: - Они за твоей спиной, русский воевода. Владимир и Струмен переглянулись. Сообщение центуриона было настолько неожиданным, что болгарин не поверил ему. - Ничего не путаешь, ромей? Иль забыл о костре и дыбе? - Помню обо всем и повторяю свои слова вновь. У вас в тылу наши таксиархии. Когда вы штурмовали перевал, они незаметно обошли вас стороной и очутились сзади. Сейчас они строят завал и перекапывают дорогу, дабы не позволить вам отступить вниз. Когда они это сделают, вы окажетесь зажаты на узкой горной дороге и начисто лишены маневра. Утром на перевал поднимется наша конница, и это станет началом вашего конца, русы и болгары. У вас останется два выхода: погибнуть на дороге между нашими завалами либо, спасая жизни, разбежаться по окрестным лесам и горам. Однако в обоих случаях князю Святославу никогда не получить помощи из Македонии. - Мы проверим твои слова, ромей,- нахмурившись, сказал Владимир.- Коли врешь, пеняй на себя. Он подозвал к себе ближайшего русского дружинника. - Десятский, возьми трех лучших воинов и мигом вниз... Незаметно и бесшумно. Проверь, нет ли сзади на дороге ромеев. Десятский без лишних слов исчез в темноте. Какое-то время он отсутствовал, а когда снова появился перед Владимиром, из его щита торчало несколько стрел, а одного из ходивших с ним в разведку дружинников двое других поддерживали под руки. - Воевода...- громко дыша, произнес десятский.- Полуверстой ниже - ромеи. Они уже построили на дороге завал и заканчивают копать перед ним ров. - Сколько их? Десятский виновато опустил глаза. - Не ведаю, воевода. Когда мы подкрались к завалу почти вплотную, ромеи заметили нас и хотели захватить в полон. Мы едва ушли. - Ступай. Передай тысяцким, что кличу их немедля на раду... Собравшимся русским и болгарским тысяцким воевода Владимир рассказал все, что узнал от Струмена и пленного центуриона. Решение было принято быстро и единогласно: избегая окружения, прекратить штурм перевала и как можно скорее ударить по зашедшим в тыл византийцам, покуда они основательно не укрепились.
Уже через несколько минут после завершения рады славяне были готовы к бою против нового врага. Посредине дороги по двое в ряд стояло несколько возов, доверху нагруженных камнями и бочками со смолой и дегтем. За возами виднелись шеренги упрятанных за щитами русских дружинников. В первой четверо старейших тысяцких держали на плече концы копий, на которых лежало тело воеводы Святополка. Сотни глаз смотрели на Владимира, который с обнаженным мечом встал перед шеренгами. Воевода повернулся к дружинникам. - Русичи и болгары! Братья!-далеко разнесся в тишине его голос.- Я обещал вам отмщенье за смерть воеводы Святополка! Я сказал, что сам поведу вас и этот бой! Я держу свое слово! - Владимир поднял меч, указал в сторону, противоположную перевалу. Там - ромеи, за их спиной - место погребального костра воеводы Святополка! Путь к нему лежит по вражьим трупам! Там, на священном огне, вознесутся к Перуну души воеводы Святополка и сотен других русичей, наших братьев, павших вместе с ним! За мной други! Смерть ромеям! - Смерть!-пронеслось над рядами русичей и болгар. Уже на подходе к завалу византийцы начали обстреливать славян из луков и пращей. Однако те, не обращая внимания на потери, неудержимой лавиной продолжали двигаться вниз по дороге. Когда впереди четко обрисовались контуры завала, дружинники, сдерживавшие до этого возы на ремнях и веревках, по команде воеводы Владимира одновременно отпустили их. Возы, с каждой секундой набирая скорость, понеслись вниз, со всего разгона ударили в завал. Раздался треск дерева и грохот камней, из разбитых бочек струями брызнули деготь и смола, забрызгивая завал и спрятавшихся за ним легионеров. Тотчас туча горящих стрел понеслась из славянских рядов в направлении завала, в мгновение превратив его в море огня. В отсветах пламени, выставив впереди себя густой частокол копий, надвигалась из темноты на разбегавшихся от пылающего завала византийцев сплошная стена червленых щитов...
Утром после короткого отдыха воевода Владимир собрал русских и болгарских военачальников на воеводскую раду. Вопрос был один: что делать дальше? Прорываться, несмотря ни на что, через перевалы к Дунаю или, оставаясь в Македонии, привлечь к себе как можно больше легионеров? Сложность заключалась в том, что прошедшей ночью славяне утратили своих надежных союзников - скрытность и внезапность, а замысел их действий был полностью разгадан. Теперь, не выпуская группировку славянских войск из поля зрения, византийцы могли обнаружить любой их маневр, немедленно принять контрмеры. Мнения присутствовавших не совпали. Владимир, ставший после гибели Святополка главным воеводой объединенного славянского войска, внимательно выслушал каждого и только потом взял слово сам. - Теперь я скажу, братья. Как молвлю, так тому и быть. Князю Святославу нужна не наша смерть, а подмога его войску. Ее мы окажем, но только пробившись к Доростолу, но и в случае, ежели ни один ромеи, стоящий сейчас супротив нас, не очутится на Дунае. Поэтому сегодня наши силы разделятся. Мы, русичи, свяжем ромеев на перевалах, вы, болгары, небольшими отрядами уйдете тайными тропами на ту сторону гор. Это ваши земля, горы, солнце! Так бейте ворога, жгите, душите! Не давайте ему ни минуты отдыха, ни часу передышки! Пусть ни один ромей не покинет этих гор живым!
Вскоре после воеводской рады Всеслав и Ангел незаметно покинули славянский стан. Надежный проводник, побратим воеводы Струмена, скрытыми козьими тропами повел их в Охриду, где комит Николай Шищман с сыновьями поднимал западных болгар на борьбу с Византией. Сотнику и его болгарскому товарищу предстояло выполнить вторую половину задания великого князя Святослава.
Раскинулся перед Доростолом огромный византийский лагерь, напоминающий по величине город: со рвами и валами, частоколом и воротами, императорским шатром посредине. Напротив ближайших к лагерю ворот осажденного города выстроились ряды готовых к бою легионеров. Растянулись за ними шеренги имперских лучников, без устали посылающих рои свистящих над крепостными стенами стрел. Под их защитой, не опасаясь ответной стрельбы славян, подтягивались к стенам Доростола тараны, метательные машины-катапульты, громадные самострелы. Бегал возле них, суетясь и командуя, Куркуас. И вот уже принялись бить в крепостные стены остроклювые тараны, начал жарко пылать на башнях и заборолах "греческий огонь". Полетели в город камни и огромные горящие стрелы, поднялся над ним в нескольких местах дым,.. Сквозь узкую щель стрельницы Святославу была хорошо видна Перекопанная широким рвом долина, ведущая из городских ворот, у которых разбивали крепостную стену византийцы. Великий князь мог отчетливо рассмотреть и стоявшие за рвом ряды легионеров, готовых в любую минуту отразить возможную вылазку славян, защитив свои стенобитные и метательные машины. Святослав повернулся к воеводе Икмору, молодому, статному, с выбивающимися из-под шлема густыми русыми кудрями. - Император Иоанн повелел разрушить стены крепости, дабы легче взять город приступом, - промолвил Святослав.- Но разве не могут гореть его машины? Или не смертны ромеи, что заставляют их бить в стены? А, воевода? Икмор отбросил со лба прядь волос, смело глянул на Святослава. Он уже догадался, для чего понадобился великому князю. - Согласеи с тобой, княже. Ромеям и их машинам не место под стенами Чем скорее их там не станет, тем лучше. Святослав нисколько не сомневался, что услышит от воеводы именно этот ответ. Он еще не знал, что новгородский воевода выделялся среди других русских витязей не только богатырской силой и неустрашимостью в бою, но и воинской сметкой. - Это не так просто. Видишь, как ромеи охраняют машины? Дежурный легион всегда готов к бою, конница из лагеря без промедления прискачет ему на подмогу. - Великий князь, нелегко быть целый день готовым к бою. Особенно после обеда, когда ромеи пьют вино и так печет солнце. Кто не хочет в это время отдохнуть? Глаза Икмора весело смотрели на князя, и по губам Святослава тоже скользнула улыбка. Он не ошиббя в своем выборе и на сей раз...
Полдень. Жара. На небе ни облачка. Воздух раскален и неподвижен. Напротив крепостных ворот, перерезая по всей ширине дорогу, чернел глубокий ров, за ним виднелся высокий насыпной вал. Его гребень, как и пространство между городской стеной и рвом, был утыкан острыми кольями. За валом томились от безделья и скуки изломанные линии солдат дежурного легиона. Борясь с жарой и сном, часть византийцев сняла каски, насколько можно расстегнула доспехи. Многие, опершись на копья и прикрыв в истоме глаза, стоя дремали. Неожиданно крепостные ворота распахнулись, в них