Ужин мне никто не приносит. Как, впрочем, и обед. Обо мне вообще забыли. Да и поселили, судя по всему, в какую-то самую отдалённую камеру. Я не слышу ни стонов, ни лязга цепей. Только крысиный писк, капающую с потолка воду и печальную песню мха.
Обессиленная ожиданием, непреходящей тревогой и попытками согреться, ложусь на жёсткую лавку. Тут нет даже тюфяка. Хотя может оно и к лучшему. Меньше вони и заразы.
Подкладываю руки под голову и закрываю глаза. Забываюсь полусном-полудрёмой.
Сколько времени длится тревожное забытьё — не имею представления. Выныриваю в реальность, когда дверь в мою камеру распахивается со страшным скрежетом.
— Демоны хаоса! Элена, как ты оказалась в темнице⁈ — рычит дракон. Он просто в бешенстве. Синие глаза светятся неоном, зубы плотно сжаты, на лице гуляют желваки.
Ничего не понимаю. Советник приказал меня запереть, меня заперли. Вроде с тех пор я ничего не успела натворить, но он злится.
Сажусь на лавке и смотрю на Рантара. Моргаю, пытаясь разогнать ощущение как будто в глаза насыпали песка. В затхлую камеру врывается морозная свежесть, словно он только что спустился с гор.
Крепко сжимает мои плечи и ставит на меня на ноги. Открывает портал и выводит меня из камеры.
Комнату узнаю с первого взгляда. Кабинет Советника. По тёмному паркету скользят полоски света. Перевожу взгляд на окно и вижу розовое небо, несмелые лучи восходящего солнца.
— Рассвет? — вырывается у меня изумлённый вскрик. — Сколько времени я провела в камере?
— Весь день и всю ночь. И последнюю я провёл, пытаясь найти тебя в замке. Ты снова заставила меня за тобой побегать, Элена!
Изумлённо смотрю на Рантара. Его лицо разгладилось. Кажется, дракон уже не злится так сильно, но всё равно есть ощущение, что винит меня!
— Вы приказали меня запереть, — хрипло напоминаю я. Горло пересохло. Со вчерашнего утра я ничего не ела и не пила. Теперь, когда приходится вести беседу стоя, на меня накатывает слабость.
— В гостевых покоях, а не в темнице! — в его голосе появляются рокочущие нотки. — Вечером пришёл на допрос, а тебя там не оказалось! Гвардеец, которому был отдан приказ, пропал, никто его не видел со вчерашнего утра.
Советник говорит что-то ещё, но я не слышу. Слабость становится всё сильнее. В голове шумит, мне становится сложно даже просто смотреть на Рантара. Взгляд стекленеет, и я смотрю как бы сквозь дракона.
Надо бы сесть, иначе упаду прямо на пол. Опасно качнувшись, делаю шаг в сторону кресла.
Дракон тут же прижимает к себе. Синие глаза оказываются в опасной близости от моего лица. Как и губы.
Рука мужчины скользит по моему телу: по спине, по талии, а потом его лицо вдруг искажается от злости.
— Демон бы тебя побрал, Элена! — рычит он и внезапно со всей силы рвёт мне платье на груди. Вскрикнув, я тут же отступаю, инстинктивно скрещивая руки.
— Стоять! — ледяным тоном приказывает Рантар. Шаг ко мне и дракон продолжает яростно срывать с меня одежду. Лиф платья в клочья, затем рукава, пояс юбки… Неровными лоскутами ткань падает к моим ногам. Нижнее бельё уничтожается одним резким движением, и я остаюсь стоять перед Советником Даррката абсолютно голая.
Взгляд Рантара обжигает. Он бесстыдно скользит по моему телу, и я почти физически ощущаю прикосновения. В тех местах, где он меня коснулся, кожа начинает гореть. К щекам приливает кровь, тело пронзает дрожь.
— Ты по-прежнему прекрасна, — глухо произносит он и делает шаг ко мне.
Глава 7
Намерения дракона очевидны, но я не стану стоять столбом!
— Только. Через мой. Труп! — чеканю я. Каждое слово звенит в воздухе и падает между нами нерушимой преградой. Правда, это только в моём воображении. На деле дракону достаточно протянуть руку и применить чуточку силы. Я слабее физически, и мы оба это знаем.
Рантар ухмыляется.
— Ты слишком высокого о себе мнения.
На мгновение он скрывается в своей спальне. Выходит оттуда со стопкой одежды, которую швыряет в кресло.
— Возможно, ты не заметила, но за ночь в темнице твоя одежда отсырела напрочь, Элена. Оденься.
Меня не надо просить дважды. Стоять полностью обнажённой перед Советником слишком опасно. Что бы он ни говорил, я помню этот жадный взгляд. Любое промедление может быть рассмотрено как провокация.
Быстро одеваюсь и только в этот момент понимаю, что дракон прав.
Сухая одежда ощущается совсем иначе. Только сейчас я осознаю, как продрогла, пока спала в темнице. Горло саднит, в носу подозрительно хлюпает, меня знобит.
В мягких мужских штанах просто тону. Подворачиваю их в поясе и снизу, запихиваю края в свои мягкие ботинки — единственная деталь одежды, которая пережила нападение Советника. Рукава рубашки закатываю, а в тёплый камзол укутываюсь как в халат. Складываю руки на животе и прячу ладони в рукавах крест-накрест.
Озноб, конечно, не проходит, но мне сразу становится комфортно и как-то уютно. Меня окутывает знакомый запах. Вся одежда Рантара пахнет точно так же, как и он сам.
Свежий аромат летних трав с чуть заметной горчинкой приносит с собой непрошеные воспоминания. Нежные губы и царапающая небритость подбородка… Гладкая кожа живота, по которой я любила водить пальчиком, пересчитывая кубики пресса. Рантар, который накрывал мою руку ладонью и тянул ниже, когда мне не хватало смелости дотронуться жениха там.
Сердце начинает предательски ныть, а тело снова охватывает жар. Я запрещала себе любые воспоминания все эти годы. Затёрла память, но здесь и сейчас рядом с ним, в окружении его запаха, в сознании вспыхивают яркие картинки нашей страсти.
Советник будто читает мои мысли. Окидывает меня насмешливым взглядом и вызывает слугу с помощью небольшого серебряного колокольчика.
— Завтрак. Быстро. — отрывисто приказывает он вошедшему камердинеру. — Крепкий согревающий отвар с мёдом.
Камердинер кланяется и молча скрывается за дверью.
— Садись.
Никакой учтивости в голосе дракона нет и в помине. Он отдаёт мне приказ тем же самым тоном, которым отдавал распоряжение слуге минуту назад.
Опускаюсь в кресло, просовываю руки глубже в рукава, обнимаю себя за плечи и вопросительно смотрю на Советника.
Он тоже садится. Теперь нас разделяет широкая поверхность массивного дубового стола. Это успокаивает.
— Итак, Элена. Что ты знаешь о заговоре против короля Норэна Кандаана?
— Ничего. Я ничего об этом не знаю.
— Не лгать!
Тяжёлый кулак дракона опускается на столешницу. Я вздрагиваю, но приподнимаю подбородок и уверенно повторяю.
— Я не лгу! Я услышала о заговоре первый раз, когда вы арестовали моего отца.
— Допустим…Как часто в замке Маалан устраивались приёмы? Встречи? Собрания лордов?
— Не очень часто… Один раз по случаю рождения двойняшек, потом ещё был новогодний бал.
Рантар опускает взгляд в бумаги на столе, переворачивает пару страниц и стучит пальцами по столешнице.
— Как часто вы сами наносили визиты?
— Крайне редко. Только если к родителям Освана ездили в гости.
— Назови имена всех, кто бывал у вас за последние пять лет.
— Серьёзно? Я должна вспомнить всех лордов, которые бывали в нашем замке.
Рантар подаётся в кресле вперёд. Его глаза опасно сверкают.
— Да, Элена. Я говорю абсолютно серьёзно. Твой отец готовил заговор против короля!
— Не может такого быть! — не выдерживаю я.
— У нас есть свидетели, которым твой отец предлагал присоединиться.
— Не может быть… — шепчу я уже менее уверенно.
Неужели это правда, а попросту я ничего не замечала? Хотя… Я была так погружена в свои переживания, затем полностью посвятила себя детям, изучению магии и ведению хозяйства.
Рантар берёт в руки металлическое перо, макает в чернильницу и повторяет вопрос:
— Я жду список имён всех, кто бывал в Изумрудном когте за последние пять лет.
Нас прерывает слуга. Заносит поднос с завтраком и ставит на стол передо мной по знаку хозяина.
— Валдес, налей леди Маалан отвар и добавь мёда, — приказывает Рантар, не сводя с меня взгляда. Когда камердинер с лёгким поклоном подаёт мне чашку, дракон отдаёт распоряжение уже мне: — Пей!
Я и не думаю спорить. Меня всё ещё немного знобит, а чашка приятно согревает ладони, да пахнет приятно.
Делаю глоток, и горько-сладкий напиток согревает моё горло.
— Давай, Элена. Один глоток — одно имя! — нетерпеливо требует Рантар, и я подчиняюсь приказу.
Через полчаса я держу в руках уже третью по счёту чашку отвара, а Советник удовлетворённо откидывается на спинку кресла.
— На твоё счастье, все свидетели твердят одно и то же — ты невиновна. Не принимала участия, нигде не светилась и, скорее всего, ничего не знала о заговоре.
— Значит, я могу вернуться с детьми домой? — осторожно интересуюсь я.
В сердце вспыхивает надежда. Хотя Кандаан уже внимательно рассмотрел детей, но так ничего и не понял, мне до сих пор страшно. Страшно, что кто-то другой во дворце раскроет ему глаза. И всё же странно, что он не почувствовал…
— Нет, — усмехается дракон. — Ты останешься в королевском дворце под моим присмотром. Надежда обрывается, но всё же есть ещё крохотная ниточка…
— Можно хотя бы забрать детей из интерната?
— Зачем? — небрежно бросает Рантар. — Ты теперь придворная дама, не останешься без дела. Кто будет смотреть за детьми?
— Я бы могла забрать сюда их гувернантку и няню.
— Вся ваша прислуга без исключений находится под подозрением и содержится в темнице, — говорит Кандаан, а сам внимательно вглядывается в моё лицо. Ощущение, что всё же в чём-то ещё подозревает.
— Последний вопрос, Элена. Неужели ты так сильно любила своего кузена, что решилась разорвать истинную связь со мной?
Хлопаю ресницами, пытаясь понять, не шутит ли он.
Губы Рантара плотно поджаты, по лицу гуляют желваки, а синий взгляд так и колет ледяными иглами.
Не шутит. Он действительно думает, что я сбежала не от него, а к другому. С языка так и рвутся претензии, обвинения, только… зачем? Прошлого не вернёшь, а эта версия гораздо выгоднее для меня и для детей. Мне очень повезло, что они унаследовали мой цвет глаз, а не синеву Рантара. Обычно глаза — отражение магических способностей дракона.