— Ты вот даже не понимаешь! — Альберт резко шагнул ко мне, но я выдернула руку из захвата его пальцев.
— Только не трогай меня! — прохрипела я, не в силах бороться с подступающей к горлу тошнотой. — Не надо! Мне достаточно того, что я услышала.
— Что ты услышала? — потерял терпение Альберт. — Что мне осточертело жить в мертвом браке? Что я тебя иначе как соседку не воспринимаю?
Мне стало так больно, словно мне грудь раскрыли и всадили в сердце острый стилет с отравленным лезвием. Я сжала ладони на груди, стараясь унять эту боль, но не выходило.
— Я родила тебе сына. Я пережила с тобой все дерьмо, которое может случиться в жизни любого. Я блин свою учёбу запорола. Я карьеру не сделала! А ты?
— Что я? — подался ко мне Альберт и сдавил мои плечи. — Ну, договаривай. Чего замолчала?
Я прикусила губы, напоминая себе, что клялась ведь никогда не попрекать мужа ничем. Все, что я делала было результатом моих желаний, а не его.
— Ты на меня жизнь положила. Все отдала, а я говно и предатель про баб других говорю? — зло спросил Альберт и в его темных глазах заплясало пламя.
— Ты обесценил все… — горько произнесла я, сама давясь привкусом жженого сахара на кончике языка. — Ты мне говоришь… и я же все видела. Не будь меня, ты бы уединился с этой Наташей.
Альберт тряхнул меня за плечи. Схватил одной рукой за талию.
— То есть ты видела все. Я тебя объяснил все, но тебе недостаточно? Вместо того, чтобы искать выход из нашего прогнившего брака, ты предпочитаешь бежать? — зло цедил каждое слово Альберт.
— Какой выход? Ты мне сказал, что хочешь других женщин. Где здесь выход? — закричала я и сама испугавшись себя, прижала ладони к губам. Альберт поморщился.
— Наши отношения это болото…
Наши отношения с ним были для меня самой чистой верой. Священной наградой. Даром небес. Мама даже однажды сказала, что у нас поэтому и нет детей, потому что слишком сильно друг друга любим. А такая любовь даётся раз на сотню. И мы ее получили, но у нас отобрали все остальное.
Детей.
Я честно смирилась с этими мыслями и нашла что-то успокаивающее в этом. Но сейчас, глядя в искажённое злостью лицо, мужа я понимала, что не выиграли мы ничего. Наша любовь была обычной. Каких десятки и тысячи.
И Альберт это только подтверждал.
— Я не знаю, что тебе сказать… — выдохнула я, мечтая закрыть глаза и просто очнуться в реальности, потому что все, что сейчас происходило, было кошмаром. — Что ты надеялся услышать?
— Хоть что-то! Диалог! Причины!
Я сдавлено застонала, теряя равновесие и стала оседать на пол. Моих сил не хватало. Альберт снова встряхнул меня, добиваясь реакции, и я поддавшись воздухом, спросила.
— Хорошо, почему?
Альберт зарычал и отпустил меня. Развернулся и пошёл к окну. Встал напротив ночного города.
— Тебе реально плевать? Почему? Потому что я устал. Я не могу больше. Мы не видимся толком и не говорим. А рядом со мной проходит жизнь!
У меня она тоже проходит. Рядом с циничным и безжалостным мужчиной.
— И что ты мне предлагаешь сделать? Что мне делать с этой ценной информацией? — спросила я и все же опустилась на пол, обняла колени. Вжалась лицом в них. — Что? Ты хочешь развод? Пожалуйста. Я не буду унижаться…
— Я не хочу развод! — зарычал Альберт, и я непонимающе подняла на него глаза. Если не развод, то о чем ещё говорить.
— Так не бывает… — хрипло сказала я, содрогаясь от подступающих рыданий. Он не считал меня больше женой или любовницей. Для него я была безликой соседкой по квартире, которая носилась с ребёнком.
Он просто перестал что-то чувствовать. И был зол. Почему-то на меня, хотя я же любила его до потери сознания. Он же был моим миром, моим солнцем. Я же блин шла вперёд, потому что знала, что рядом он. Я же не жалела себя. Я отдавала себя всю.
Я же…
Слепо его любила.
Себя уродовада, жизнь перекраивала ради него.
— Бывает! Я просто хочу чтобы бы поняла, что мое желание это следствие, что у нас все дерьмово! — резко выдал Альберт, словно пощёчину мне отвесил, и я закусила до крови губы. На языке проступил металлический привкус.
— Что у нас дерьмово? — утончила я, не понимая к чему вообще сейчас разговор. Я видела только один выход. Это развод и все.
— Все! Начиная от наших интересов и заканчивая нашей постелью, где ты как нервная истеричка: то тебя там не трогай, то не мусоль шею! Ты вообще не хочешь ничего.
Я прикрыла глаза снова краснея как рак.
Я всегда была спокойной в отношении секса. Для меня постель не главное было в браке.
— Это охренеть как унижает, когда твоя женщина тебя не хочет! — садануло по мне высказывание Альберта. — Я хочу видеть в постели горячую и стонущую подо мной девицу, а не мумию с комплексом Мадонны от того, что она стала матерью и перестала быть любовницей.
— То есть ты решил, что раз у нас в постели все плохо, это повод пойти налево? — мне даже сложно это было выговорить. Не то, чтобы осознать.
— Я не пошёл налево. А прямым текстом сказал, что хочу встречаться с другими женщинами! — рубанул Альберт и подошёл ко мне. Я отшатнулась и попыталась отползти от него по полу, но муж присел возле меня на корточки и положил ладонь мне на затылок. Запустил пальцы в волосы. Его дыхание с ароматом алкоголя, его запах слегка горьковатой с нотами ментола туалетной воды и мускуса сводил меня с ума, но сейчас от него мутило.
— Это же измена, Альберт. Встречаться с другими женщинами это измена… — проговорила я, чтобы муж понял, как это видела я.
— Нет, это называется открытый брак, родная, — поправил меня муж. И его губы застыли в миллиметре от моих. А я вдруг поняла, что Альберт сошёл с ума. Он предлагал убрать вообще какие либо границы, отвечающие за сохранность нашей семьи.
— То есть каждый из нас будет встречаться с другими? Зачем? — голос сорвался на хрип. — Зачем? Лучше давай сразу разведемся!
Я оттолкнула мужа и резко встала на ноги. Горло саднило, а внутри разливался жгучий огонь, который готов был погрести все под собой.
— Развода не будет… — Альберт приблизился ко мне, прижался всем телом и выдохнул в губы. — К тому же я хочу, чтобы ты мне была верна.
— То есть брак открытый только с твоей стороны?
Глава 3
Альберт смотрел со смесью разочарования. Как это я такая взрослая и не понимала обычных вещей.
— Да? — спросила я, задыхаясь. — То есть брак открытый только для тебя?
Альберт молчал, видимо, ожидая, что я и так его пойму, без слов, по одному лишь только взгляду.
— Мне ждать тебя со свиданий как хорошей жене, готовить ужины, рассказывать Максу сказки про то, что папа задерживается на работе? — стала перечислять я, давясь слезами и злостью. От того, что Альберт просто уведомил меня в том, что будет изменять. Он предлагал не равноценное сотрудничество. Он жестко и цинично ставил меня в известность.
— Но тебе ведь это не нужно, — заметил сурово муж. Его пальцы разжались и я наконец-то смогла проскользнуть вбок, чтобы не сталкиваться взглядами. — Тебе ведь меня много. Зачем тебе ещё мужчины, если тебя на одного меня не хватает?
У меня внутри словно все переворачивалось от этих слов.
Да, муж был прав. Мне не нужны другие, потому что у меня был он. Единственный. Сорвавший первый поцелуй и все сделавший первый. И тогда, в ту первую нашу близость, я даже не осознала, что все настолько просто, приятно и не больно. Про боль рассказывали подружки. Кто-то говорил, что была кровь. И когда я долго мучительно объясняла Альберту, что наверно со мной что-то не так раз не было больно и не было крови, он всего лишь засмеялся и сказал, что кровь бывает только когда женщина не до конца влюблена в мужчину. Уже после я узнала, что кровь это вообще редкость и свидетельство небрежного обращения. Но тогда Альберт лишь прижимал меня к своему плечу, лёжа на кровати в гостиничном номере, где проходила наша первая брачная ночь. А под утро я ходила в его свадебной рубашке на голое тело и чувствовала себя самой счастливой.
И думала, что так будет всегда. Хмельное ранимое счастье, которое мы пронесём через всю жизнь, но оказалось, что нет.
— То, что ты предлагаешь это измена, а не открытый брак, — произнесла я хрипло и прикусила губу. — И откуда тебе знать, что мне тебя одного много?
Я бросила короткий взгляд на мужа и поймала волну злости и ярости. Ощутила мимолётное чувство наслаждения от того, что Альберт сейчас оказался на моем месте и понял как это все грязно и цинично выглядело.
— Ты не будешь ни с кем встречаться! — сурово сказал Альберт и подошёл ко мне. Застыл за спиной как каменное изваяние, и сейчас я чувствовала исходящий от мужа лютый холод, который даже воздух вблизи нас заморозил.
— Тогда и ты тоже… — выдавила я из себя. Отшатнулась. Шагнула вперёд, чтобы разорвать болезненную связь.
— Я мужчина и я имею право… — сказал муж, а я развернулась к нему лицом и, посмотрев в глаза пристально, уточнила:
— Право на измену?
— Это не измена, а открытый брак! — стоял на своём Альбер .
— Он должен быть открытым с обеих сторон. Иначе это всего лишь легализованная измена… — спорила я, хотя у самой в душе все рвалось на части. Тонкие нити из привязанности, нежности, благодарности и любви трещали от этих слов мужа и после свисали как гнилые тряпки.
Я сжала ладони в кулаки. До боли. До проступивших отметин полумесяцев ногтей.
— Изменяют тайно и грязно. А я предлагаю все обсудить и выбрать оптимальный для нас вариант… — заметил Альберт и прошёл мимо меня к столу.
— Оптимальный вариант это развод… — дрогнув от шести букв, которые означали крушение всех планов, мечтаний и будущего, сказала я.
— Я не хочу разводиться! — повторил муж и снова в его руке появился бокал. — Я хочу снова начать чувствовать. Я хочу снова влюбиться!
Слова полоснули по мне, и я прижала ладони к груди, стараясь стянуть глубокую рану на душе.
Он хотел влюбиться снова. Значит меня давно не любил. Значит я для него что-то вроде старой доброй подруги, о которой надо заботиться, иногда баловать, но вот любить нельзя.