Глава 7
Я застыла в ожидании ответа.
По лицу Руса пробежала какая-то странная тень, а потом его глаза потемнели.
Было чувство, как будто бы зрачок затопил всю радужку.
— Это откуда у тебя в голове такие дурные мысли, Еся? — произнёс медленно, цедя каждый слог, муж. Он приподнялся от кровати и шагнул в сторону.
А я не могла ему объяснить, откуда у меня такие мысли, потому что то, что сказал Тимур, это было между нами и сдавать его, было таким паршивым способом наябедничать, но вместе с тем меня бы не задели эти слова, если бы они не несли в себе частичку правды. Если бы я в то время, когда переживала выкидыш, не видела этого в глазах Руса.
Я помнила, как сидела в постели, прижимала к груди ноги, тыкалась носом в колени, судорожно дышала, а Рус вот так же ходил вдоль кровати и смотрел на меня, бросал косые взгляды.
В них я видела то, что он не решается сказать, сделать.
Мне почему-то думалось, что я либо его напугала, либо он разочаровался во мне.
То что даже ребёнка выносить не в состоянии?
Такая вот ничтожная женщина, Есения.
— Я у тебя ещё раз спрашиваю, откуда у тебя в голове такие дурные мысли?
— Ты этого хотел, я это чувствовала, — сказала я хрипло и опустила взгляд. Все это, конечно, замечательно. Все это, конечно, прекрасно. Только вот Рус не собирался признаваться в том, что у него есть кто-то другой, что он с какой-то другой женщиной поедет на новоселье к Алику, а я не собиралась терпеть этого.
Поэтому, не став дожидаться какой-то реакции от мужа, я развернулась и легла спиной к двери, обняла себя руками и подложила под живот подушку.
Я сделала максимально такой вид, как будто бы разговор окончен, и я хочу отдохнуть, чтобы у Руса и не возникло мысли о том, что я не отдыхать хочу, а уехать.
И да, это на самом деле просто какое-то сумасшествие, без подготовки, без всего взять и куда-то свалить, но в таком состоянии я понимала, что я не доношу беременность, начнутся преждевременные роды и ещё неизвестно какие осложнения могут возникнуть.
— Есения, — прозвучало на ухом. — Все это глупости, никогда я не собирался и не думал о том, чтобы развестись с тобой. Мне было ровно так же страшно, как и тебе. И это женщинам можно показывать свой страх, а мужчинам нельзя. Страх для мужчины это стыд. Это что-то постыдное, что-то ненормальное. Но никогда я не думал о том, чтобы развестись с тобой.
Я нервно кивнула и, видимо, что-то выдало меня, что-то щёлкнуло в голове у Руса, и я ощутила, как он убрал руку с моей подушки и сквозь зубы прохрипел:
— Тимур, поганец мелкий…
Я хотела дёрнуться, встать, но поняла, что я не пойду в эпицентр разборок.
Я не хочу участвовать и быть причастной к тому, как сын и отец будут выяснять отношения, и Тим был прав.
Ему отца не хватало, а не меня.
Это отношения между ними.
— Тимур! — прогрохотало из-за двери.
Я прикрыла глаза, обняла себя руками, я даже не хотела вставать и узнавать подробности этого разговора. Но по громкому голосу мужа я понимала, что они с сыном что-то пытаются поделить, что-то выяснить.
Пришлось взять маленькую подушку и положить с другой стороны, чтобы не слышать ничего.
Сейчас дёргаться и переводить деньги с карты на карту не было смысла.
У меня была своя карта, куда приходили зарплатные деньги и так далее. Я, если честно, почти ей не пользовалась по той простой причине, что у меня всегда была карта Руса, которой я могла рассчитаться, особенно когда я уже ушла в декрет муж настаивал на том, чтобы я использовала его финансы, потому что своих у меня как бы по определению быть не могло.
Я на тот момент ничего не имела против.
И ведь как бог уберёг.
Когда за дверью все затихло, я убрала подушку и тяжело встала с постели.
Шагнув к шкафу, я выдернула оттуда спортивную сумку, с которой обычно ходила на йогу, кинула на самое дно документы, все, что было связано с беременностью, медицинскую карту, сменный комплект белья, спортивный костюм.
Позже я открыла окно.
Второй этаж, а под окнами розарий, который из-за тёплой погоды ещё не облетел.
Сумка полетела вниз и противно жмякнулась об ветки, погнув их, затряслась листва.
Я прикрыла глаза и затаилась, выжидая, услышал ли кто-нибудь это или нет, но окна спальни выходили на внутренний двор, были самыми дальними.
Спустя полчаса я медленно спустилась на первый этаж, уже переодетая в тёплый спортивный костюм.
Тимур прошёл мимо меня, только косо посмотрев, и одними губами прошептал:
— Ябеда…
Я покачала головой, не собираясь разбираться ещё и с сыном кто я.
Я тихо прошла в холл и вытащила спортивные кроссовки.
Поскольку никаких запретов не звучало о том, что я не имею право покидать дом, я прикинулась мебелью и подумала, что на любой вопрос буду отвечать, что я пошла гулять.
Я действительно сделала два тренировочных круга вокруг дома, забрав свою сумку, а потом медленно, по тропинке пошла к воротам, придерживая сумку впереди себя, чтобы её не было видно.
Когда я дошла до калитки, то набрала код открывания замка, и вместо того, чтобы шагнуть вперёд, я натолкнулась на высокую светловолосую девушку в тонком приталенном пальто.
Бежевый вуалевый шарфик обвивал стройную шейку.
Я подняла глаза выше и столкнулась с холодным голубым взглядом.
Девушка склонила голову к плечу и улыбнулась, показывая почти голливудскую улыбку, от которой у меня на коже мурашки проступили.
— А Рустам дома? — оскалилась она, а я сглотнула комок, рассматривая пассию своего супруга.
Глава 8
Я стояла, смотрела на девушку и понимала, что все очень сильно не вовремя.
Она оказалась не в нужном месте, в ненужное время, по той простой причине, что сейчас…
— Лада! — раздалось от дома. Следом прозвучали шаги по ступеням, и муж быстрой походкой стал приближаться.
Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы увидеть это.
— Есения, а ты что здесь делаешь? — в нескольких шагах от меня прозвучал его голос.
Я стояла, не оборачиваясь, вцепилась в ручку калитки и надеялась, что меня снова примут за мебель. Но нет.
Рус дошёл до нас, остановился, прошёлся по мне взглядом от самой макушки до пяток и придирчиво зациклился на спортивной сумке.
Я скосила глаза на супруга и увидела, как он медленно, словно перед хищным зверем, вытянул руку вперёд и сжал пальцы на ремне моей сумки.
— Думаю, тебе это уже не пригодится, — произнёс он низким хрипловатым голосом.
Я разжала пальцы и выпустила лямку из них.
— Лада, ты привезла документы? — поднял тяжёлый взгляд на девушку муж.
— Да, конечно. Вам прямо сейчас здесь их отдать или дойдём до кабинета? Вы все подпишите, я их заберу.
Рус замешкался. Я в этот момент медленно развернулась и пошла в направлении дома.
Я нервно обернулась и увидела, как Лада, цокая каблуками, шла за нами.
— Надеюсь, ты сможешь объяснить мне, что это все означает, — тихо на ухо сказал мне Рус и перехватил мой локоть поудобнее.
Когда мы дошли до дома и поднялись по ступеням, Лада замешкалась.
Но я не намерена была что-либо уступать, поэтому первой зашла в дом. И, присев на свой пуфик, стала стягивать кроссовки.
Я, молча и, не переводя взгляда на Ладу, обулась, медленно встала и пошла по коридору.
— Так давай быстро сюда документы и уезжай, — сказал нервный Рус, и шаги за спиной вновь зазвучали.
Я прошла чуть дальше кабинета. Заглянула в гостевую, а когда дверь хлопнула, вернулась обратно в коридор.
Я не собиралась подслушивать.
Мимо коридора прошёл Тимур, остановился и замер, пристально посмотрел на меня, вскинул бровь.
— Шпионишь?
Я промолчала и сложила руки на груди.
Но Тимур не посчитал моё молчание за признак недовольства и сделал несколько шагов вперёд.
— Кто к нему приехал?
Я продолжила молчать.
— Кто-то из партнёров или кто? — Тимур встал возле двери и приложился ухом к ней. — Что-то бурчит, что-то недоволен.
Я стояла и тяжело дышала, глядя на такое самоуправство от сына.
— Ну почему ты молчишь? — не выдержал Тимур первым.
Тимур качнулся с пятки на носок и вздохнул.
— Прости, пожалуйста, прости, пожалуйста, мам, я не должен был так говорить.
У меня слезы навернулись на глаза, потому что в самые патовые моменты Тимур всегда вот так вот поступал, приходил, просил прощения, шмыгал носом.
— Тебе не нужно моё прощение, — наконец-таки выдавила я гнусавым голосом, потому что перед глазами мелькали картинки, как он, пятилетний, закатывал истерики из-за того, что что-то не получил, что-то не получилось ему купить и сейчас, глядя на этого тринадцатилетнего парня я не понимала, как у меня тогда хватало терпения, потому что сейчас…
Нет, я не хотела кричать или ещё что-то.
Мне просто было очень больно.
— Это было… — Тимур опустил глаза, — жестоко с моей стороны. Я не должен был так говорить, но на самом деле у меня и так отца нету по факту, я ему не нужен. Когда родится ребёнок, я буду не нужен тебе. Поэтому я так крикнул, чтобы тебе стало больно, потому что если бы папа решил что-то такое сделать, то, может быть, хотя бы он остался у меня, если бы вы развелись, я бы остался с кем-то одним, и тогда бы я точно не переживал от того, что я кому-то не нужен, я бы точно знал, кому я не нужен…
— Тимур, я не готова сейчас это обсуждать, — сказала я тихо.
В этот момент дверь кабинета открылась, и Лада прошлась по нам с сыном высокомерным взглядом.
Я не стала её разочаровывать и вперилась в неё глазами. С тем противным блеском, с которым обычно заведомо более сильный хищник оценивает слабого.
Я не собиралась опускать взгляд или как-то прятать его.
Я была в своём праве.
— Была рада познакомиться, — сказала холодно Лада, но я промолчала, только сложила руки на груди, и в этот момент из двери показался Рус.