Я бы и поцеловал ее, но не могу… Сегодня точно нет.
Глава 11. Так это правда или нет?
А в этом центре не так уж и плохо. По крайней мере, смотрят здесь за мной не так пристально, как дома.
Влад уходит сразу после ужина, ссылаясь на кучу дел. Очень хочется спать, но я решаю еще раз перечитать распечатки. На смазанном фото действительно Стефания. И написано все правдоподобно. Кроме одного момента — ее цели. Зачем она это делает?
Мои мысли перебивает внезапный посетитель.
— Тук-тук, можно? — знакомый женский голос. Катюшка!
Я так рада подруге, что откидываю бумажки и переключаюсь на нее. Она мой близкий человек и опора со времен школы. Когда совсем плохо, умеет в считанные минуты вытащить меня из болота.
— Ты чего тут разлеглась? Заняться больше нечем? — с порога начинает поднимать мое настроение. — В гинекологии-то что забыла? — Катя осматривает палату с недовольным лицом. — Наверное, бешено дорого, но так же, как и в обычной больнице, серо и уныло.
Садится рядом и берет меня за руку.
— У меня две новости. — стараюсь привстать, но не особо получается. Катя сворачивает рулетиком покрывало и заправляет мне под спину. — Начну с той, которая не очень. Кажется, у Влада есть вторая семья, вернее, будет. Ко мне пришла его любовница, Стефания. И у нее срок больше, чем у меня.
Я залпом выкладываю то, что меня терзает весь день. И когда озвучиваю, мне становится страшно. А вдруг это все же правда?
— Охренеть! — Катя разводит руками. — Срок больше, чем у тебя. То есть… я правильно поняла? Поля, ты будешь мамой?
Киваю.
— А я правильно поняла, что наличие любовницы тебя никак не смущает?
— Да и нафиг твоего Влада, сами воспитаем карапузика. Полька, я так за тебя рада. — Катя лезет меня обнимать, она пританцовывает и пищит мне на ухо.
— Но первая новость, конечно, дерьмовая. А ты уверена, что все именно так? И у них действительно все серьезно? Может, это обиженка какая-то просто попугать решила?
— Не знаю… Естественно, Влад говорит, что никого у него нет. Вот какие-то распечатки принес, а я не могу в них разобраться, — показываю Катьке на сдвинутые листы. — Вроде, правильно все написано — сумасшедшая, которая пристает на улице к беременным.
Подруга начинает читать и лицо ее становится хмурым.
— Вот только меня что-то смущает, — продолжаю осторожно, пытаясь уловить и сформулировать мысли. — В статьях написано, что она пристает к беременным. Но как она узнала про меня? Причем тогда, когда мне еще и врачи не подтверждали. И что это за сайт “Апрель”. Ни разу про такой не слышала.
— Фотка слишком прилизанная. Как будто она позирует. — Катя подносит листок к лампе. — Обычно ставят с камеры наблюдения или кадры, которые люди исподтишка фотают.
— Думаешь, вранье? — испуганно сжимаю ее руку.
— Ну, ты чего? — Катя гладит меня в ответ. — Все очень похоже на правду! Я сфоткаю, ладно? Дома потом поищу на эту тему еще что-нибудь. Давай-ка лучше расскажи, как себя чувствуешь?
— Устаю сильно, полдня сплю, голова притормаживает, читаю и ничего не понимаю. Не зря же говорят, что женщина в беременность тупеет.
— Ну не столько прям. А чем тебя лечат, может что-то седативное дают?
— Не знаю, бумажка с назначениями у Влада. Витамины точно есть, что-то от тонуса, для сосудов, еще для плаценты. Стакан с таблетками, как у пожилой дамы, — стараюсь поддерживать разговор, но усталость уже настолько сильная, что боюсь уснуть на полслова. Зеваю, веки тяжелеют.
— Отдыхай, Полиш, завтра вечером заскочу!
Катя закрывает за собой дверь, я едва проваливаюсь в сон, как меня будит резкий хлопок. Дверь распахивается и в проеме появляется мама.
И с порога начинает рыдать.
***
Глава 12. Театр одного актера
— Ты так меня в гроб загонишь! — мама вплывает с речитативом, трагически заламывая руки и вытирая несуществующие слезы. Она очень любит рассказывать историю, как один заезжий режиссер прочил ей карьеру актрисы. Но так как она уже была беременна мной, то поступление пришлось отменить, а я “должна быть благодарна, что она выбрала меня”.
— Почему ты мне ничего не сказала? — всхлипывает, нижняя губа нервно подрагивает. — Думаешь, материнское сердце не чувствует? — прикладывает руку в область груди, чтобы, видимо, мне был понятен уровень ее страданий.
Пытаюсь встать с кровати, но сил нет.
— Мам, ну что ты придумываешь? Ты сама говорила, что беременность — это не болезнь.
— Не болезнь. Но я так тебя тяжело носила… Никому этого не понять! — почти голосит. — Вот теперь и тебе приходится мучиться.
От громких звуков болит голова Слушаю причитания вполуха. Попросить маму замолчать не могу — обидится, снова начнет хвататься за сердце и изображать вселенскую скорбь.
Так было всегда. Страдать в нашей семье может только мама. Устает тоже один единственный человек — она. Не отец, который брал на работе всегда полторы или две ставки. Не я, которую заставляли помимо обычной школы ходить еще и в музыкальную и в художку. А она — ведь ей приходилось нас организовывать, подталкивать и развивать. Без ее усилий мы бы ели руками с пола и говорили бы исключительно матом. Это, кстати, ее любимая фраза.
Я еще в третьем классе поняла, что нашу маму никто не перестрадает. Она отдыхала в санатории, а у меня в школе начались проблемы — девочки с класса объявили мне бойкот.
Я так ждала ее эти три недели! Почти с порога за советом — самой подойти к зачинщице и извиниться или обидеться на весь мир и быть в классе одиночкой.
“Нашла из-за чего переживать! — отмахнулась от меня мама. — Мне бы твои проблемы. Вот я в санатории намучилась! Мало того, что кормили отвратно, так еще и поехала со старыми купальниками. Такого стыда никогда не испытывала”.
Дальше шел подробный рассказ, что у всех отдыхающих и платья были понаряднее, и сумочки “видно, что новые”, и шляпки красивые, а все потому что “у них мужья нормальные, а не как наш папа в институте за копейки горбатится”.
Школьные “незначительные” проблемы пришлось тогда разгребать самой.
От жалости к себе начинаю всхлипывать.
— Поль, ну что снова глаза на мокром месте? Ребенку твое настроение передается, а то он подумает, что тебе не нужен, — мама садится на стул рядом со мной.
— Кто подумает? — мысли сбились в кучу от ее пламенной речи и театрального появления. — Ребенок или Влад?
— Ребенок, конечно. А на мужа твоего нам всей семьей молиться надо! Если бы не он, где бы мы сейчас были?
Наверняка жили бы на чьей-нибудь заброшенной даче.
— Ценить его надо, Полина, а ты не дорожишь тем, что тебе жизнь подарила.
— Я очень ценю, — пытаюсь хоть как-то успокоить маму. — Люблю его, забочусь.
— Если бы это было так, ты бы сейчас дома сидела, а не по больницам разлеживала. Сестра на посту сказала, что у тебя ничего серьезного. Могла бы лишних проблем не доставлять Владу. Он и так много работает, а теперь еще и к тебе ездить. Ну хоть забеременела, и то хорошо. Теперь он от нас никуда не денется. А то я уж боялась, что ты у меня пустоцвет. Поля, от такого мужчины нужно рожать и рожать!
— Что тут происходит? — в палату входит Влад.
Мама мгновенно съеживается и затихает.
— Опять вы? — разъяренно рычит муж.
Глава 13. Света
— Ну что, дорогая, я тебя поздравляю! План наш работает! — женский голос радостно щебечет в трубку. — Полька в больнице, Влад на нее злится. Они там сегодня даже поцапались. В общем, все идет по плану.
Как же круто, когда у тебя есть сообщник-информатор! Все удары идут в точку, без холостых.
— Отлично, — киваю своему отражению в зеркале. Всегда было жалко тратить время на болтовню, поэтому стараюсь делать что-то полезное. Сейчас вот отрабатываю эффектные эротичные позы.
— Ты сама-то хоть рада? Чего такая смурная?
— Конечно! — спешу утешить собеседницу. Сажусь на край кресла, прижимаю колени друг к другу и слегка скашиваю ноги, взгляд в пол, грудь вздымается. Я сама невинность. Горячая невинность, которую он должен захотеть. — Ты ведь знаешь, что чем хуже дела у этой лохудры, тем скорее Влад станет моим.
— Свет, только ты это… — тон меняется. — Давление на него чуть ослабь. Он не особо любит, когда его в угол загоняют. Мне кажется, он сейчас и так, как оголенный нерв. Не беси его лишний раз.
— Как ты поэтично заговорила, — смеюсь, но мое веселье жестко отсекается.
— Не запори наше дело. У меня и свой интерес имеется, если ты забыла.
— Да, конечно! Все помню. — Я готова соглашаться, с чем угодно, лишь бы она успокоилась и была на моей стороне. — Ты же знаешь, что я на все готова.
— Так-то лучше.
Она кидает трубку, не прощаясь. Посылаю в зеркало воздушный поцелуй и подмигиваю своему отражению.
Если все пойдет так, как мы задумали, то скоро я займу место Полины. И тогда всем станет лучше: Влад получит шикарную красотку, а не эту унылую училку, или кем она там работает. Я — шикарную жизнь.
Когда мы поженимся, уволюсь сразу же. С такими деньгами тратить время на других людей — это ж бред. Уж лучше тратить бабло, чтобы другие люди делали мою жизнь счастливее.
А если не получится? На сколько я застряну в этой съемной халупе? Как нищебродка… сама приготовь, сама убери.
Так, стоп! Откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза и представляю наше идеальное будущее. Просторный дом, двух-, нет, лучше трехэтажный. В беседке накрыт ужин. Но Влад к еде не притрагивается. Смотрит на меня нежно и…
Телефон снова звонит. На самом интересном месте.
Опять она.
— Я ж главное забыла сказать. Есть у нас одно неприятное “но”. Кажется, эта овца на самом деле умудрилась забеременеть.
— Зараза… — вырывается у меня. — Но как?
— Да, по ходу, таблетки не сработали.
— И что мы с ней будем делать? — по спине пробегает неприятный нервный холодок. — Еще одну таблеточку прикупим?