Хирам отступил на шаг. Как торговец, что угодил на безлюдном тракте в переплет — так и он искал спасения. И так же тщетно. По ту сторону были окраины. Отражения заборов и глухих, обмазанных глиной стен.
«Кто ты?»
«Я говорю — старик. Просто мертвый старик…» Удивительно, как лишенное всего человеческого существо смеется.
«Я понял, что мертвый. Кто ты?»
…обмазанные глиной стены, улица, словно полоска пыльной ткани — и люди. Боги, целый муравейник нищих и обездоленных! Но они там, а он тут, он может делать что взбредет в голову, а они даже не увидят мага. А если б и видели… развернись колдовская схватка в трущобах, чернь бежала бы без оглядки.
«Не узнаешь? — смешинка стала колкой, злой. — А я-то надеялся на теплую встречу».
Ш-ш-шавка, ш-ш-шакал, шептали потоки силы. Хирам вздрогнул. «Никогда не говори с духами», — наставлял его учитель, и маг подался к одному из потоков, зачерпнул силу.
Дорога дрогнула под ногами. И без того колышущиеся стены зашатались пуще прежнего, вал силы прокатился по улице и стих вдали. Серая фигура все так же стояла у мага на пути.
«Ты стал нетерпелив, — сказал дух. — Я не любил церемонных приветствий, но если хочешь… Достойный Зере́б, ученик Тисса́ра, о достойный Хирам, ученик Зереба».
Хираму показалось, что тень поклонилась. Показалось даже, что стена силы, которую он бросил в духа, возвращается обратно. Земля вновь дрогнула, сквозь призрачные стены проглянула бесцветная бездна — настоящий облик этого мира.
«Что… что ты хочешь? Остановить?»
«Остановить… да, пожалуй. Я не стану хватать тебя за руки, но отговорить попробую. Я ведь ждал, что ты придешь. И, как видишь, не ошибся».
«Ждал? Все эти годы?»
«Мальчик, что такое несколько лет? — Хирама передернуло от позабытого обращения. — Я совершил ошибку, недоглядел. А когда увидел, что ты не дал ей умереть… только глупец не понял бы, что ты за ней придешь. Рано или поздно. Когда научишься».
«Что, что ты можешь мне сказать? — теперь, когда маг узнал наставника, страх прошел. Облегчение было таким острым, что будь у него тело, Хирам бы рассмеялся. — Проклянешь меня? Назовешь извратителем сути?»
«Нет, просто хочу предостеречь».
Даже шепот силы — и тот изменился. Слуш-шай, слуш-шай, шептала она.
«Этот мир меняет смертных, — между тем, говорил наставник. — Здесь нет городов, нет рек… только сила. Отсюда ты черпаешь ее для чар. Еще здесь нет людей. Только духи. Духи того, что там было бы реками и горами. Духи, которые пожирают других духов и охотятся на таких, как ты. Скитальцев. Здесь нет места памяти, любви или что ты там еще придумал. Только сила и больше ничего».
Слуш-шай, слуш-шай… Хирам пытался не замечать шепот, пробовал вспомнить аромат благовоний — но здесь, на Изнанке, нет запахов.
«Ты не дал ей по-настоящему умереть. Привязал к месту. Она блуждает среди духов: у нее нет разума, нет другой жизни, кроме силы. Она купается в ее потоках, питается силой. Или, может, она стала хищником… я не знаю. Но могу сказать точно — она не вспомнит тебя».
«Ты меня помнишь».
«Я маг», — коротко ответил призрак.
«Был магом».
«Был, — согласился наставник. — А она была служанкой. Доброй и преданной, да. Но этого мало».
«Она вспомнит, когда я ее верну», — ответил Хирам.
«Может быть. Да, память может пробудиться. Но, пойми, она не станет человеком. Она будет выглядеть, как человек, вести себя, как человек… Она будет очень хорошо притворяться. Но внутри останется духом. Для нее не осталось ничего, кроме силы. И для нее ты лишь сосуд…»
Голос духа стал тихим, едва слышным.
«Ведь она попробует убить тебя, знаешь? Утащить к таким, как она…»
Хирам упорно молчал.
«Не верю, что ты не подготовился к походу! — вдруг разозлился дух. — Я знаю тебя. Ты изучил все, что нашел. Выспросил всех, кто мог помочь. Ты слышал о веке ведьм, знаешь, что мертвые тянут живых к себе».
«Я и сам маг, смогу узнать, любит она или притворяется».
«Не ходи, — настаивал учитель. — Она грезит силой, живет силой, любит ее… Ты не человек для нее… вместилище. Она выпьет тебя ради силы».
«Я должен видеть, — упрямо произнес Хирам. — Увидеть и решить сам».
«Не ходи! — повторил наставник. Голос его стал глуше, тише. Мага трясло от его слов. — Только сила… больше ничего… сила…»
Чародей не заметил, когда дух изменился. Поначалу он вообще ничего не понял. Просто бесцветная мгла вдруг стерла улицу, и собеседника, и даже блеклую луну. Мгла была холодная, как горный лед, и словно живая. Шепот Изнанки, который всегда страшил Хирама, внезапно смолк.
Тогда-то маг почувствовал, что силы вытекают из него, как из прохудившейся бочки. Он рванулся прочь, но туман не отпускал. Смутные, расплывчатые образы мелькали по краю сознания. Наступившая тишина пугала больше непрестанного шелеста.
«Учитель?» — крикнул Хирам. Голос утек в туман, канул во мглу.
Он никуда не делся, вдруг понял Хирам. Либо стоит в стороне, либо… мгла и есть достойный Зереб. Хищники, вспомнил он, духи, которые охотятся на других духов… и пожирают таких как ты, скитальцев.
Мысли ворочались вяло и были рваными, словно наполовину проглоченные шевелящейся массой. Проклятье! Никогда не говори с духами… а ведь старик говорил ему, еще при жизни.
Хирам собрал все, что у него осталось. Бросил во мглу. Устремился следом. Он стал клинком, сосредоточился на единственной мысли. Вырваться. Выжить. Сбежать…
Мгла исчезла так же внезапно, как появилась. Вместо нее остался сгусток теней. Даже не человек — скорее, воющий комок. Он улепетывал, и Хирам не стал его преследовать. Маг слушал шепот и не мог надышаться.
Призрачные стены колыхались, а в небе у истертой луны сновали духи.
Он нашел подходящую тварь за городом, у фонтана силы, который по ту сторону был чистым родником. Существо и впрямь оказалось животным — в той мере, в какой это слово применимо к духу. Оно пыталось бежать и брыкалось даже когда Хирам сковал его волю. «Неси», — приказал маг, и оно понеслось. Так, будто надеялось сбросить седока по пути.
Чародею не хотелось размышлять. Его наставник стал хищником? Или пытался его остановить? Или то вовсе не учитель? Среди духов есть и такие, что читают в головах своих жертв. «Морок. Это был морок», — уверял себя Хирам, и сам же не верил.
Серый мир казался неподвижным. Внизу, под ним, тянулись ветвящиеся вены: потоки силы или просто реки. То здесь, то там мелькали огоньки — другие маги прибегали к Дару или то были храмы, окруженные холодным ореолом. Чародей не успевал приглядеться. Потом дух принял новую форму: теперь он напоминал поджарое чудище с доброй дюжиной длинных лап. Хирам радовался, что не видит со стороны себя.
Маг наслаждался возможностью ни о чем не думать и не гадать о встрече, но все хорошее когда-нибудь кончается. Дух начал снижаться, внизу проступили очертания городка, где он проходил ученичество. Маг не был здесь с тех самых пор и теперь с трудом узнавал паутину улиц. Дом, где обитал наставник, казался размытым и едва угадывался в хаосе сменяющихся форм.
«Ты свободен», — бросил духу Хирам.
Стоило снять удавку, как тварь припала к земле и сжалась перед прыжком. Длинные лапы взрыхляли дымчатую пыль. Боги, сколько же их, этих лап! Дюжина? Две?
Маг застыл, не смея показать страх. Зверю нужно смотреть в глаза. Не отступая.
«Ты свободен», — повторил чародей. Дух коротко вскинулся, походя мазнул его щупальцем силы и кинулся прочь. Точь-в-точь животное, что обратилось в бегство.
Хирам осторожно опустил защиты.
Время его подходило к концу. Не то задержал разговор, не то с самого начала маг переоценил свои силы… Все его естество ныло, как перетружденные мышцы. Между душой и далеким телом протянулась невидимая дрожащая струна. Не найти путь назад нельзя — вот только успеет ли он? Хираму не хотелось думать, что струна может оборваться.
«Тем больше причин поспешить», — подумал маг и ускорил шаг.
То и дело ненастоящие ноги по щиколотку проваливались в ненастоящую дорогу. С каждым шагом из-под подошв поднимались облака тумана. Будто бы и впрямь пыль… Это не туман, понял Хирам, просто его сознание скоро не удержит мираж города, и сквозь него проступит истинный облик Изнанки. Маг старался не глазеть по сторонам без нужды.
Вот дом наставника, еще более прозрачный, чем прочие. Сквозь туманные двери — лимонного дерева, с охотничьими сценами — Хирам видел прихожую и лестницу. Он не стал делать крюк ради входа — прошел через побеленные стены. Через прорехи в полу на него смотрела бездна.
На пороге покоя Кассимы Хирам остановился. Уж эту-то комнату память сохранила, как она была: островок красок в мире призраков. Широкая постель казалась еще шире — целая равнина, застланная покрывалами. Медные бока жаровен слепили глаза, а светильники никак не могли разогнать полумрак — тени отпечатались в памяти, став живее, чем сам Хирам.
«Обещ-щ-щаешь? — шептал полумрак. — Ты обещ-щ-щаешь?»
Здесь, в этой комнате — начиналась его погоня. То, ради чего он жил все эти годы… А ведь до него никто не делал подобного. Во всяком случае, Хирам ни о чем таком не знал.
Кто-то, когда-то — сказал, что маги подобны гончим. Истинная правда: ведь сила каждого особенна. Стоит завидеть знакомый цвет, почуять след — и он выведет к цели, как охотничьего пса. Медленно, осторожно — чародей опустил призрачное тело на пол. Совсем как в своем особняке. Только вот здесь он не мог закрыть глаза. Изнанка шептала, Изнанка говорила с ним, и в ее голосе Хираму слышались проклятия.
Наконец, послышался знакомый звук. Так чародей и слышал возлюбленную: не то стеклянные бубенцы, не то голос ветра в праздничных гирляндах… Мгновение — и перезвон стих, скрывшись вдали.
«Кассима? — крикнул маг, понимая, что его слышат все обладатели Дара в округе. — Кассима?!»
Колокольцы в последний раз звякнули и умолкли.
Мгновение страха сменилось уверенностью, что он услышит ее вновь. Маг слишком далеко зашел, чтобы повернуть назад. Не замечая ни растущих в стенах дыр, ни города, что почти погрузился в сероватую мглу — он блуждал по комнатам, вслушиваясь в бормотание силы.