В кухню из соседней комнаты доносились голоса. Рита прислушалась. Слов разобрать было нельзя — только монотонное бурчание. Говорил один, потом зазвучало несколько голосов, затем снова один. Внезапно раздался звонкий хлопок, как будто за стеной ударили в ладоши, и чей-то голос зазвучал громко и монотонно. «А ну в глаза мне! В глаза!» — услышала Рита крик, и ей стало страшно. Но крик больше не повторился, сменившись прежним монотонным речитативом. Вскоре стих и он, а потом Рита услышала шаги. Дверь в кухню распахнулась, и в кухню стремительно вошел… Кузьма!
Не говоря ни слова, он подлетел к Рите и обеими руками схватил за голову. Она не успела отшатнуться, как Кузьма что-то быстро зашептал у ее рта, затем клюнул губами в больное место, словно занозу зубами вытаскивал, и тут же сплюнул. И — удивительно! — боль сразу ушла. А Кузьма бесцеремонно вывернул ее разбитую губу и удовлетворенно кивнул:
— Кровь остановилась. Опухоль спадет, завтра и не вспомнишь. Идем! — он схватил Риту за руку.
Она испугано отпрянула, и Кузьма тихо засмеялся.
— Не бойся! Тебе понравится.
Переступив порог комнаты, Рита увидела нечто странное. Ее обидчики сидели за столом, откинувшись на спинки стульев и безжизненно свесив руки. Глаза мужчин были открыты, но смотрели они словно сквозь нее. Рита попятилась.
— Да не бойся! — услышала она за спиной голос Кузьмы. — Они теперь безопасные. Вот! — Кузьма подошел к Григоровичу, сидевшему с краю, и резко схватил его за волосы. Григорович даже не пошевелился, отрешенно глядя куда-то вдаль. — Помнишь, я показывал тебе этот фокус? С ними, правда, пришлось труднее: Григорович все-таки из Службы, их там учат противостоять психологическому давлению. Хотел взгляд отвести, собака! Опоздал… Без приказа они не шевельнутся. И ничего не чувствуют.
— Совсем ничего? — со странным металлом в голосе поинтересовалась Рита.
Кузьма понимающе взглянул на нее.
— Пни его! — сказал он, указывая глазами на молодого бугая. — Можешь и рожу расцарапать…
Дважды повторять ему не пришлось. Завизжав, Рита подлетела к обидчику и с размаху ударила его носком ботинка в бок. Тело мужчины вздрогнуло от удара, но сам он остался сидеть, глядя мимо нее. Рита с размаху отвесила ему одну пощечину, затем другую — голова бугая только дернулась.
— Хватит! — Кузьма оттащил ее в сторону. — Отвела душу — и ладно! Он все равно не чувствует боли, бьешь как по манекену. Смысл?
Рита всхлипнула, а Кузьма, подойдя к Григоровичу, стал шарить по его карманам.
— Вот! — показал он Рите мобильный телефон. — Приватизировал, шкура продажная, — Кузьма сунул телефон в карман брюк и достал из внутреннего кармана пиджака Григоровича пачку долларов, — а это плата за наши головы. Паскуда! — Кузьма замахнулся, но в последний миг удержал руку. Какая-то мысль, как было видно, осенила его, он улыбнулся и сунул деньги обратно. Затем залез пальцами в нагрудный кармашек пиджака оперативника и извлек оттуда визитную карточку. — Моя. И цифры, что Михайлович писал, на месте. Ну, Коля… — Он оглянулся и заметил лежащие у дивана, забытые Ритой черные кружевные трусики. Шагнул и поднял.
— Отдай! Это мои. Они дорогие! — выпалила Рита, не находя, что же ему еще сказать, чтобы удержать от задуманного.
— Я куплю тебе лучшие, — пробормотал Кузьма, деловито засовывая трусики в карман Григоровича. Затем обернулся и посмотрел на нее: — Ей богу, Рита! Не злись! Так надо, — он достал из бокового кармана пиджака оперативника ключ с биркой. — Я так и думал! Конспиративная квартира. По обстановке было видно…
— А сейчас — концерт! — с веселой злостью в голосе объявил он и приказал: — А ну, ребята, налили и выпили!
Бритый, сидевший в центре, по-прежнему глядя вдаль, взял со стола бутылку, открыл ее и разлил по стаканам водку. Тут же все трое синхронно взяли стаканы и, механически перелив их содержимое в глотки, синхронно поставили их обратно. Риту затрясло.
— Повторили!
Жуткая сцена повторилась с механической четкостью.
— Теперь отдыхать!
Троица за столом одновременно закрыла глаза.
— Пойдем! — Кузьма тронул ее за плечо. — Хорошо, что они только сейчас выпили. Не то ни хрена бы у меня не вышло! На пьяных внушение не действует…
Кузьма отпер входную дверь, пропустил Риту вперед, и, прикрыв дверь за собой, оставил ключ в замке. Они спустились вниз и забрались в «альфу». Кузьма сел за руль, а Рита, которая от всего увиденного и услышанного впала словно в ступор, даже не возразила.
Он отвез ее домой. Оказавшись в своей квартире, Рита, не раздеваясь, как деревянная опустилась на табуретку в прихожей. Все пережитое нахлынуло на нее, она сидела, уставившись в стену, не в силах что-нибудь сказать или сделать. Кузьма молча прошел на кухню и вскоре вернулся со стаканом в руке.
— Выпей!
Рита послушно взяла стакан и выпила залпом. Горло перехватило: это была водка!
— Спокойно! Дыши глубже! — Кузьма обнял ее за плечи.
Прокашлявшись, Рита отстранилась от Кузьмы. Лошадиная доза алкоголя подействовала: она ощутила, как горячая волна растекается по телу, а вместе с ней уходили скованность и напряжение. Кузьма, отнеся стакан обратно, вернулся со стулом. Сел напротив и испытующе посмотрел ей в глаза.
— Как ты?
— Нормально, — она тронула пальцем разбитую губу и вновь убедилась, что боли нет. — Уже лучше.
— Голова работает?
Рита молча кивнула.
— Тогда конкретный вопрос. Паспорт с разрешительной записью у тебя есть?
Она снова кивнула. Водка уже растеклась по телу, и кивок вышел размашистым.
— Может, там и шенгенская виза?
— Есть! — подтвердила Рита. — Мы собирались ехать по гранту в Страсбург на сессию ПАСЕ. Заранее визу открыли.
— Ой, как хорошо! — Кузьма радостно всплеснул руками. — Ты просто чудо! И у меня виза есть: открывали по приглашению, поэтому на месяц. Все просто замечательно. Быстро собраться в дорогу сможешь?
— Зачем? — спросила Рита, нечетко выговаривая слова: алкоголь уже подействовал.
— Нам нужно ехать. В Европу. Далеко. На твоей машине. Сейчас, — четко выговаривая слова, произнес Кузьма. — Надо собраться. Быстро.
— Не хочу! — Рита разрезала воздух руками. — Никуда не хочу… Я останусь. Меня били, унижали, на мне сейчас даже трусов нет! Как бомжиха… — она всхлипнула. — Я никуда не хочу…
— Да, — задумчиво сказал Кузьма, — перебор.
Он встал, сходил в кухню и вновь вернулся со стаканом в руках. Молча плеснул из него в ладонь и бережно, но твердо омыл ей лицо. В этот раз это была вода. Холодная. Рита замычала, пытаясь отстраниться, но из этого ничего не вышло. Кузьма, придерживая ее за плечи одной рукой, раз за разом обтирал ей лицо, что-то при этом монотонно приговаривая. Рита вдруг ощутила, как проясняется сознание, уходят из него вялость и обида, возвращается способность воспринимать и думать.
Кузьма взял ее лицо в свои ладони.
— Как сейчас?
— В норме! — ответила Рита, и сама удивилась четкости своих слов.
— Очень хорошо! Теперь слушай меня внимательно и постарайся все осмыслить. Нас с тобой похитила банда, в составе которой оказался подполковник Службы. Так?
— Так! — согласилась она.
— Нас отвезли на конспиративную квартиру Службы, где били и унижали, угрожая при этом застрелить.
Рита кивнула, подтверждая.
— Мы оба журналисты, и они знали об этом. То есть, предполагали, что после всего случившегося молчать не будем и, без сомнения, предадим эту историю гласности.
Рита, уже начиная понимать, смотрела на него широко открытыми глазами.
— Если бы все это произошло только с журналисткой «Оппозиционной газеты», то еще полбеды. Извини! — Кузьма развел руками. — Тут еще можно сказать: они оппозиционеры, врут, верить им нельзя. Но в потерпевших оказался главный редактор правительственного журнала, который в симпатии к оппозиции не замечен. Его свидетельство — конец карьеры подполковника Службы и, возможно, уголовное дело для него. Вывод?
— Ты думаешь?..
— Я уверен! Нас с тобой приговорили. Они сразу смотрели на нас, как на трупы. Это было видно. А вот и факты. Коля звонил тебе по моему мобильному телефону — чтобы на станции зафиксировали звонок от определенного абонента. Хотя у каждого из них был свой мобильник. Он просил тебя приехать на машине и ни кому не говорить о звонке?
— Просил…
— Я так и думал. Несколько странная просьба, не правда ли? Ты ведь еще ничего не видела, ничего не слышала… А помнишь, как бритый разволновался, когда тебе разбили губу? Кричал, что договорились без крови… Скорее всего у них уже был гараж. Нам вкололи бы какую-нибудь гадость, отвезли туда, включили бы мотор и прикрыли двери… Тихая смерть от отравления угарными газами. Несчастный случай. Следов насилия нет, оба погибших полураздеты… Главный редактор, оставшийся без жены, и незамужняя журналистка — сенсация для бульварных изданий. Все продумано…
— Но за что? — Рита ошеломленно смотрела на него. — Что мы им сделали?
— Ничего. Просто Ломтев привез сюда одну старую реликвию, которую тайком оставил у меня. Я сам узнал об этом только вчера… — Кузьма помолчал. — Ей уже более двух тысяч лет, но на нее до сих пор много охотников. За нее готовы заплатить столько, что за такие деньги могут убить обе наши редакции в полном составе.
— Это та самая чаша? Из-за нее?!.
— Из-за нее семьсот лет назад вырезали полстраны. Я расскажу тебе по дороге. Собирайся! У нас мало времени. Этих троих мы обезвредили, но кто знает, сколько их еще здесь!
— Я не тронусь с места, пока ты не ответишь на один вопрос, — вдруг твердо сказала Рита. — Почему ты сказал им, что я для тебя никто?
— Я не говорил им, что ты для меня никто, — ответил Кузьма, и Рита заметила в его глазах знакомые искорки. — Я сказал, что ты мне не жена, не сестра и даже не племянница. Это правда.
— Но ты дал им это понять! — не согласилась Рита. — Я стояла перед ними — голая, избитая, а ты спокойно сидел, как ни в чем не бывало… — она всхлипнула. — Даже не пошевелился…