В первые два дня, пока мы жили в арендованном лагерем доме отдыха и проходили инструктаж, я даже разработал план побега. Придумал, как объяснить свой внезапный отъезд родителям, изучил маршруты местных автобусов, договорился с Игорем пожить у него на даче, выбрал время так, чтобы меня никто не стал останавливать, однако ребята из моей команды узнали об этом и сдали меня кураторам. Ведь если бы я сбежал, то «Милори» (наша команда) потеряла одного участника, а это существенно снижало вероятность ее победы.
Встреча с Евой произошла на третий день пребывания в лесу, когда мы вышли к домику Мховой бабки. К тому времени я уже оставил попытки свалить из лагеря и смирился со своим пребыванием в нем как с неизбежным.
Дом Мховой бабки напоминал типичную ведьминскую избушку: низенький бревенчатый с парой неровных окошек и каменной печной трубой, торчащей из покрытой мхом крыши.
В девять часов вечера в лесу сгущались сумерки, и после жаркого дня тянуло прохладой.
Бабка вышла к нам замотанная в серое болтающееся лоскутами тряпье, опираясь на толстую кривую палку. От нее нам был нужен кусок карты леса, маршрут, по которому предстояло идти.
И мы ждали, что она станет загадывать загадки, как это делали другие персонажи игры, но вместо этого бабка усадила нас на землю вокруг глиняного котла, а из-за домика появились бесшумно двигающиеся фигуры в темных одеждах и глубоких капюшонах. Они разожгли огонь под котлом и принесли скрипучее плетеное кресло.
– Там, где небо сходится с землей, прядут бабы тонкими нитями серебристые облака, веют ветры оттуда полуденные, шелестом листьев судьбу предсказывают, – заговорила бабка загробным голосом. – За молочной рекой сочится из камня вода живительная, может она жизнь подарить, а может и забрать. Знают об этом лишь черные вороны да тени бездушные.
Все остальные участники команды завороженно слушали ее, а я не мог. Вот уже три дня мне казалось, будто я оказался в дурдоме, и после изнурительного хождения по лесу меньше всего хотелось подыгрывать в этой нелепой сценке.
Так что я просто откинулся на спину и прикрыл глаза.
– Волнами травы золотые колышутся, бредет средь них дед белый, высоченный, вплетает пышногрудая дева красные маки в пшеничные косы, катится румяный каравай по скатерти-дорожке до самого края мира. Всколыхнется чувство в груди непонятное – легче ветра становится, опустится – тяжелей земли.
Я уже почти задремал, как кто‑то пнул меня в бок:
– Сядь, пожалуйста, она скоро закончит.
Вначале я подумал, что это Салем – наша кураторша. Она вечно шпыняла меня за то, что я «порчу всем настрой», однако вместо нее надо мной стояла фигура в плаще. Лица под капюшоном было не разглядеть, но голос явно принадлежал девушке.
– Я пока полежу.
– Это всего пять минут.
– Целых пять минут? Не.
– Что ты как маленький? – зашипела она, наклоняясь. – Пожилой человек для вас старается, распинается, можно же проявить уважение? У нее сегодня с утра давление было.
Девушка меня пристыдила, и я сел:
– Ладно, но только пять минут.
Фигура растворилась среди деревьев, а через три минуты бабка закончила заговор и тени в плащах раздали участникам команды пиалы, чтобы пить из котла бурду, которая была там намешана.
«Приворот», как назвала его бабка, пах кислой ягодой, гвоздикой и имбирем и был горячий, как глинтвейн.
Сделав глоток, я уже приготовился выплюнуть то, что набрал в рот, но вкус неожиданно оказался приятным. И, выпив полную пиалу, я подумал, что нужно потом спросить у бабки рецепт.
Горячая жидкость приятно растеклась по желудку и тут же разогрела кровь.
Оставшийся дневной свет собрался возле потрескивающего огня, а из густоты леса стремительно надвигался мрак.
Заиграла музыка: негромкая, ритмичная, словно идущая из чащи леса, и тени в плащах, обступив кресло Мховой бабки, двинулись по кругу, плавно пританцовывая. Вся команда зачарованно следила за их танцем. Я тоже.
– Там, где по небосклону ходит черное солнце, нет ни времени, ни расстояния, – снова затянула Мховая бабка, – там все бесцветно и пусто. Там скитаются неприкаянные души и обитают демонические создания. Никто из живущих не вправе их беспокоить, а призвав, не в силах вернуть назад. Мои тени проведут вас через мрак, но только покуда связь эта крепка, вы в безопасности.
А потом стало происходить странное. Бабка подзывала нас к себе по одному и привязывала один конец длинной веревки на запястье участника команды, а другой – на руку девушки-тени в плаще.
Объяснение Салем, для чего это делается, я прослушал, но, как потом растолковала мне Ева, мы должны были пережить полное погружение в потустороннее и мистическое.
Веревка символизировала связь тени с ее хозяином и растягивалась метра на три, что в густом ночном лесу было подобно якорю. Она цеплялась за кусты и заставляла обходить каждый ствол только вдвоем.
Я сразу догадался намотать большую ее часть на локоть и идти за своей тенью след в след, но стоило нам немного удалиться от домика, как расстояние между парами стало увеличиваться, и уже через несколько минут вся команда разбрелась в разные стороны. Переговариваться было нельзя, Мховая бабка предупредила, что в «царстве мертвых» необходимо соблюдать тишину. За этим следили тени. Сами они не разговаривали и при малейшем нарушении правил должны были списывать с игроков баллы.
Возможно, кто‑то и получал удовольствие от подобных извращений, но точно не я. Спотыкаясь о коряги, врезаясь в стволы и напарываясь на ветки, я проклинал себя за малодушие, которое проявил, согласившись подменить брата.
Капюшон с моей спутницы слетел, когда мы перелезали через поваленное дерево. Веревка зацепилась за сук и отдернула девушку назад. Я едва успел подхватить ее, однако в следующий же момент моим глазам предстала устрашающая голова горгоны с волосами-змеями.
– Вот блин! – Я шарахнулся в сторону. – Жуть какая!
Неожиданно девушка прыснула.
– Мы, вообще-то, в царстве мертвых, забыл?
– Угу. Теперь ты снимешь с меня тысячу пятьсот баллов.
– Не сниму.
– Ты тоже не должна со мной разговаривать.
– Знаю, – в ее голосе угадывалась улыбка, – но про тебя никому не расскажу.
– А так можно?
– Слушай, это же игра, и все всё понимают. – Она вернула капюшон на голову.
– Тогда, может, сделаем передышку?
– О’кей, – запросто согласилась она и остановилась: – Хочешь жвачку?
Девушка протянула на ладони белую подушечку «Орбита», и я, не церемонясь, взял ее.
Сев на корточки возле толстой сосны, мы привалились к ней спинами.
– Не понимаю, – сказал я, – мы потерялись или так задумано? Разве команда не должна держаться вместе?
– Так задумано, – заверила она. – Не волнуйся.
– Далеко еще идти?
– Ну… – Она неопределенно пожала плечами. – И да и нет.
– Это как?
– Ну, как в Алисе. Нужно бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать вдвое быстрее! Когда рассветет, точно выйдем.
– Как ты вообще в этой темноте понимаешь, куда идти?
– Честно? Никак.
– Тогда куда мы идем?
– Мы бродим по царству мертвых. Кажется, кто-то плохо слушал задание.
Когда девушка поворачивала ко мне голову, я видел блеск ее глаз и мог различить очертания улыбки. От нее пахло сандалом, ароматизированным маслом и цитрусовой жвачкой.
– Значит, никуда не идем?
– Конечно нет. Мы кружим неподалеку от домика. По ночному лесу я и одна не пойду, даже зная основные маршруты. Здесь можно реально забрести в дикую глушь – повезет, если найдут спасатели.
– Класс! И как же ты выбираешь, куда идти, чтобы не заблудиться?
– У меня вот. – Отодвинув полу плаща, она показала пристегнутый к ремню на поясе гаджет с красным огоньком.
– Рация? – предположил я.
– Вроде того. Когда сигнал теряется, нужно возвращаться.
– А мы можем тогда никуда не ходить? Просто посидеть здесь до утра, а когда рассветет, спокойно дойти до деревни?
Девушка многозначительно уставилась на меня сквозь черноту ночи.
– А ты думаешь, для чего я тебе все это рассказываю?
– Серьезно? – Я обрадовался. – Ты не против?
Неподалеку страшно ухнул филин, и мы вздрогнули.
– Знаешь, почему нам всем запрещают разговаривать? – Она понизила голос до шепота: – Потому что есть вероятность, что вы услышите друг друга и поймете, что блуждаете в трех соснах.
– Офигеть! – с чувством выдохнул я. – И кто все эти задания выдумывает?
– Без понятия. Я актриса и делаю, только что говорят. В целом это даже интересно. И платят хорошо. Ева. – Она протянула руку. – Я – Ева.
– Митя, – нехотя назвался я, отвечая на рукопожатие, – я бы предпочел свое имя, но конспирация была важнее. – А тебя точно не накажут?
– Ну что ты как маленький? Накажут, если сдашь меня.
– Я не сдам. Зачем мне это? Я тебе очень благодарен.
Какое-то время мы сидели молча, прислушиваясь к ночным звукам.
– Если хочешь, можем дойти до озера и искупаться, – неожиданно предложила Ева.
– Отличное предложение! – обрадовался я. – Я в деле.
– Кажется, мне повезло с напарником. – Ее ироничный тон позабавил, и я сразу проникся к ней доверием.
– Ты уже так делала?
– Сто раз. – Она поднялась. – А еще я предлагаю развязаться.
Глава 2
На следующий день ровно в час с рюкзаком за спиной я стоял перед дверью Евиной новой квартиры. В рюкзаке у меня был баллончик средства от тараканов, молоток, отвертка, суперклей, прозрачный скотч, тапочки, спортивные штаны и футболка, которые не жалко испачкать, если понадобится возиться в грязи, бутылка воды, коробка пакетированного чая и штук двадцать пирожков с вишней собственного производства. Я подготовился основательно, рассчитывая произвести на Еву самое лучшее впечатление.
– Ого! – воскликнула она с порога, увидев рюкзак. – Переезжаешь ко мне?
– А что, так можно? – не растерялся я.