– Они решили, что раз я японец, то, значит, я изображал японского духа, а вчера ночью попытался ограбить Блэквуда. Мне запрещено покидать остров, пока не будут проверены мои документы в японском консульстве. Все это довольно унизительно. Кстати, как ваш приятель? Вчера нам так и не удалось с ним поговорить.
– Спасибо, уже лучше. Сегодня рано утром он вернулся в свой пансион в поселке. Буду вам признателен, если вы не будете распространяться о его пребывании в отеле этой ночью. Маркус принял снотворное и проспал до самого утра, но если полицейские будут его допрашивать, боюсь, у него случится нервный срыв. Я уже жалею, что пригласил его составить мне компанию. Он всего-то хотел узнать в японской мифологии то, что не смог прочитать в библиотеке.
– Если мне будет позволено вашими властями, я с удовольствием прогуляюсь до городка и повидаюсь с профессором Ван Ренном. Расскажу ему о японских демонах. Вам же эта тема совершенно не интересна?
– Боюсь, нет. Я не верю в загробный мир и духов, злобных или добрых. А вы?
– Не уверен… мы, японцы, убеждены, что ничего в мире не исчезает бесследно. Это вполне согласуется с законами квантовой физики, открытыми вашими учеными. Энергия существует, называете ли вы ее духом или душой или какими угодно словами. В синтоизме есть понятие юрэй – неупокоенного духа, чаще всего человека, погибшего насильственной смертью и жаждущего отмщения. Обычно они с длинными волосами, поскольку считается, что волосы продолжают расти после смерти. Одеты в погребальные одежды или костюмы, в которых их застала смерть. И появляются на местах своего погребения. Впрочем, в этих историях есть разные версии. Некоторые люди, видевшие юрэй, говорят, что они почти не отличаются от своего прижизненного физического облика, только слишком бледной кожей. Другие говорят, что в них появляется что-то неестественное. Например, вывернутые конечности или неестественная походка. Кто-то свидетельствовал, что лица юрэй деформируются, у них появляются огромные зубы или черные глаза.
Я заскучал. Вот бы прямо сейчас сплавить Футагаву в поселок, чтобы он продолжил рассказывать свои сказки Маркусу.
– Как бы то ни было, все легенды сходятся в одном. Ярость юрэй только возрастает со временем. От появлений они переходят к физическому воздействию. И даже к убийствам.
– И остановить их можно, восстановив справедливость? – спросил я, помахивая клюшкой.
– Иногда да. Но есть вещи, которые нельзя восстановить. И тогда юрэй не успокоится, пока не уничтожит всех, кто вызывает его ярость.
– Мистер Футагава, это все очень… эээ… интересно.
– Вижу, что вы раздражены нашим разговором. Сама мысль существовании чего-то иного за пределами физического мира вам претит? А что насчет расщепления атома? Ведь не так давно это казалось совершенно невозможным с точки зрения науки.
– Дело не в этом. Вообще мне совсем не хочется с вами спорить. Теперь все, кому не лень, начинают приводить аргументы вроде атомной энергии или лазеров… я не исключаю, что сейчас мы только начинаем постигать науку, за которой я сам едва поспеваю. Но при чем здесь эти древние суеверия? Они такие… скучные. И почти везде одинаковые. С разными вариациями, но в целом одинаковые. И скучные. Тут какой-то парень убил безобидного старикана, а вы разглагольствуете о разгневанных духах мертвых. Зачем это все?
– Вижу, вы выросли в отрыве от своей культурной традиции. Правда, мне трудно определить, какой. Но наверняка у вас не было семейных ритуалов, бабушек и дедушек, которые рассказывали вам европейские или азиатские сказки.
– Моя мать была без ума от кинематографа.
– Послушайте, мистер Стин. Мне кажется, вы меня неправильно поняли. Я вовсе не утверждаю, что здесь присутствует юрэй. И я не пытаюсь вас убедить, что потусторонний мир существует. Просто во всем происходящем мне видится… что-то нереальное.
Меня спас Вик Прохазка.
Как оказалось, их с женой полицейские довольно неучтиво подняли с постели и вытащили на допрос.
– Кэрри сейчас пакует вещи, – мрачно сообщил он. – Ничего себе медовый месяц. Ни одного призрака не увидели, кроме этих нелепых трюков в цветным газом и двигающимися вазами, зато вляпались в историю с убийством. Нет, хватит с нас. Сегодня же отплываем в Кабо.
– Разве полиция разрешила вам покинуть остров?
– Да пусть только попробует запретить! Я уже позвонил папиному адвокату, а он связался с вашим комиссаром полиции. Мой отец влиятельный человек, нашу семью все знают в Калтервилле, да и во всем округе Марипоса.
Когда молодожены вернутся домой, им будет о чем рассказать своим родственникам и соседям в Калтервилле, округ Марипоса, подумал я.
Тем временем выражение гнева сошло с физиономии молодого человека, и я заметил, что он задумчивым взглядом провожает Мэри Блэквуд, которая вышла из дома и о чем-то переговаривалась с садовниками.
– Поразительно красивая девушка, – согласился я.
– Ээээ… правда? – Вик Прохазка густо покраснел. Судя по всему, он был совсем молод, не старше двадцати пяти. – Ну я никогда так о ней не думал, моя Кэрри сама потрясающая красавица.
Кэрри Прохазка тоже была блондинкой, вполне миловидной со своим вздернутым носиком и стройной девичьей фигуркой. Но рядом с Мэри Блэквуд совершенно незаметной. Впрочем, не я же был ее мужем.
– Просто в мисс Блэквуд есть что-то… неземное, – взволнованно пояснил Вик. – То, что она живет наверху башни, напомнило мне картинки из книги сказок, которые я читал в детстве. Пожалуй, я ее сфотографирую на память.
Он поднял свой массивный аппарат с объективом, сложенным в гармошку, и начал смотреть в видоискатель, ожидая, пока хозяйка отеля посмотрит в нашу сторону. Видимо, Мэри что-то почувствовала, потому что она на мгновение обернулась, и Вик нажал на кнопку затвора.
– Первый раз вижу такую штуку, – заинтересовался я. – И что теперь будет?
– Надо подождать около минуты. Потом снимок окажется здесь, – он перевернул камеру основанием кверху. Я открою крышку и аккуратно выну снимок. Вот так, за краешки. Он быстро сохнет на воздухе, теперь с ним уже ничего не случится. И чтобы снимок не скручивался, я его сразу вставляю в специальную рамку. Вот так.
– Потрясающе. Мне бы очень пригодилась такая штука в работе.
– О, – Вик опять смутился. – Аппарат довольно дорогой, больше двухсот долларов. Это был подарок на свадьбу. И фотобумагу к нему нужно специально заказывать, в одной кассете помещается только восемь кадров. Я уже почти все истратил, осталась только эта последняя кассета, как раз хватит на Кабо.
– Можно посмотреть? – спросил я, протягивая руку к снимку.
Для меня это выглядело, как магия. Самопроявляющаяся фотография без темной комнаты, кювет и реактивов. У меня на глазах на снимке проступали яркие цвета сада, алели губы Мэри, картинка из сепии превращалась в полноцветное изображение.
– Не уверен, что ваша супруга обрадуется тому, как вы израсходовали драгоценный кадр.
Вик вздрогнул, пугливо оглянулся и спрятал фотографию во внутренний карман пиджака. Потом устремился в дом.
Через пару минут я последовал его примеру.
Глава 20
Полицейские закончили свои дела и уехали из особняка.
– Черт знает что, – возмущался Блэквуд. – Они опечатали летнюю столовую, перекрыли ход на винтовую лестницу. Прохазкам удалось получить разрешение на отъезд. Думаю, Дарлигни и Лодж тоже захотят уехать. Чертов японец все время бродит и бормочет что-то о яростных духах. Студентки где-то до сих пор шляются. Что вы намерены предпринять, Стин?
– Я?
– Да, вы. Я нанял вас и вашего малахольного консультанта разоблачить человека, который хочет погубить мой отель и мою репутацию. Пока что вы никак не отработали свой гонорар.
Я вернулся в свой кабинет и позвонил Маркусу, вкратце рассказав ему обо всем произошедшем.
– Прошу прощения за свой вчерашний конфуз и за то, что утром так спешно покинул вас, – ответил он. – Но мисс Блэквуд буквально вытолкала меня из дома. Теперь я понимаю, что она не хотела, чтобы полицейские лишний раз меня беспокоили. Похоже, у этой девушки сложилось обо мне представление как о не совсем здоровом и крайне возбудимом человеке.
– Здесь освободился еще один номер. Вы уверены, что не хотите переехать поближе, так сказать, к месту действия? Блэквуд не отказался от наших услуг, а наоборот требует результатов.
– При всем уважении, Дуглас, я предпочту остаться в пансионе миссис Майерс с ее кошачьей армией. Мне все меньше нравится эта история.
– Вы боитесь нападения таинственного гостя? Например, мистер Футагава сегодня все утро пудрил мне мозги тем, что у этого отеля «неестественная атмосфера», а ярость неотмщенных духов возрастает с годами.
– Вот об этом я и говорю. Дело не в проделках какого-то шутника, не в ограблении и убийстве по отдельности. А в том, что мы наблюдаем эскалацию насилия, которую наверняка провоцируют суеверия, роящиеся вокруг отеля. Мисс Эриксон в своей бескомпромиссной борьбе с невежеством совершенно права. Когда люди начинают верить во всякую чушь, достаточно малейшего повода, чтобы самая безобидная вещь привела к кровавым последствиям. Вы читали «Поворот винта» Генри Джеймса?
– Еще один викторианский автор?
– Один из величайших.
– Что-то припоминаю. К своему стыду должен признаться, что, кажется, читал краткое изложение книги в «Ридерс дайджест». Там гувернантка решила, что в ее подопечного ребенка вселился демон?
Маркус фыркнул. Вначале его забавляло мое невежество неофита, потом он несколько лет пытался воспитать во мне достойного интеллигентного собеседника, но теперь кажется начал подозревать, что я так и останусь невеждой, взращенном на кратких пересказах и голливудских адаптациях.
– Кстати, интересно было бы узнать, что думает мистер Футагава обо всем происходящем.
– Я же вам рассказывал. Он бормочет о каких-то неотмщенных духах по имени «юрэй» с черными глазами и деформированными лицами.