От автора
Каир настолько огромен во всех смыслах, что писать книгу о нем было и увлекательно, и утомительно. Это не только один из важнейших в культурном, политическом и религиозном значении центров современного мира, но и город, история которого восходит к началам человеческой цивилизации, который существует на протяжении тысячелетий и пережил немало грандиозных событий; древний Мемфис во времена фараонов стал столицей первой в мировой истории империи, а впоследствии привлекал к себе всех без исключения покорителей Египта с имперскими амбициями — арабов, турок и англичан. Древнеегипетскую космологию сформировали некогда жрецы Гелиополя; три тысячи лет спустя в городе сложились первые христианские общины, а в Средние века Каир сделался одной из опор ислама (эту роль он продолжает играть по сей день). В этом городе бывали многие значительные личности — от Тутанхамона до полковника Насера, от Наполеона до Уинстона Черчилля. Наконец, современный Каир — один из крупнейших городов мира, огромный метрополис, населенный бог весть каким числом людских душ.
Свести различные инкарнации этого города в одну книгу — задача неблагодарная и, по большому счету, непосильная; поневоле приходится скользить по поверхности, не слишком углубляясь в культурную, археологическую и религиозную историю Каира. На иное книга не претендует, ведь она — отнюдь не путеводитель практического назначения. Скорее это попытка проследить историю города на протяжении пяти тысячелетий, отмечая «узловые точки», в которых прошлое наиболее явно соприкасается с настоящим; попытка расшифровать для читателя «тайный язык» Каира, как выразилась Пенелопа Лайвли. Кстати сказать, она принадлежит ко множеству авторов, описывавших этот город, авторов, чьи повествования позволили поколениям читателей узнать об истории Каира и его жителях. Упомяну лишь нескольких — Нагиб Махфуз, Т. Э. Лоуренс (Лоуренс Аравийский), Фрейя Старк, Оливия Мэннинг, Бенджамин Дизраэли, Эдуард Саид. Я писал свою книгу с надеждой приобщиться к их энтузиазму и остроте восприятия, которые только и позволяют пробиться сквозь смог и хаос, угрожающие поглотить «мать городов» — Каир.
Эндрю Битти
Лондон, май 2004 года
Введение. Вид с башни
Каирская башня — самое высокое здание в городе. Она вздымается над зеленью острова Гезира серым цилиндром, окруженным смотровыми галереями и коммуникационными вышками. Это своего рода бетонный мемориал в честь послевоенного Каира, который строился после обретения страной независимости, при полковнике Гамале Абдель Насере. Уродливость башни нисколько не сказывается на грандиозности вида, который открывается с ее макушки. За скромную входную плату (которую, впрочем, в состоянии заплатить лишь иностранные туристы и зажиточные, соответствующим образом одетые египтяне) лифт поднимает очередной десяток человек по ажурной шахте в ресторан, рывками вращающийся ниже венчающего башню шпиля. Наружная терраса позволяет — после того как справишься с головокружением — увидеть город как на ладони: ухоженные спортивные площадки острова Гезира, Нил, памятники славного прошлого — в одной стороне Старый город с минаретами и башнями Цитадели, в другой едва различимо проступают на горизонте пирамиды.
Те, кто поднялся на башню в надежде составить представление о чрезвычайно запутанной географии (и истории) Каира, скорее всего, останутся разочарованными.
С башни город кажется невообразимо громадным и столь же бестолковым в планировке. Наиболее древние памятники, к слову, видны хуже всего: приходится напрягать зрение, чтобы разглядеть пирамиды, — их призрачные треугольные силуэты растворяются в дымке, что висит над пустыней. Три главных пирамиды возвели около 2500 года до н. э., и под этими величественными сооружениями покоятся три поколения фараонов — сын, отец и отец отца. Если впервые увидеть пирамиды именно с башни, с расстояния в восемь миль, желание рассмотреть их ближе возрастает десятикратно.
Еще более впечатляющим, чем размеры пирамид, представляется их весьма почтенный возраст — и долголетие культуры, которая их воздвигла. Когда завершилось строительство пирамид Гизы, возраст Мемфиса, старейшего поселения на Ниле, насчитывал уже пятьсот лет, а сама эпоха фараонов охватывает целых три тысячелетия, причем многие ее традиции еще сохранялись к моменту завоевания Египта Александром Великим в 330 году до н. э. Мемфис, от которого мало что сохранилось, и Саккара, крупнейший в мире некрополь и место нахождения ранних пирамид, оба лежат к югу от Каира, и с башни их не увидеть — слишком далеко. Однако именно благодаря им древние зодчие приобрели опыт, позволивший возвести пирамиды Гизы, это величайшее наследие эпохи фараонов.
Пирамиды являются туристическим аттракционом еще со времен римского владычества. К ним ездили Плиний Старший (отозвавшийся о пирамидах как о «неблагоразумном выставлении напоказ царского богатства»), Страбон и Геродот. Правда, в ту пору пирамиды уже оставались едва ли ни единственным напоминанием о быстро уходящей эпохе. Римляне (и греки до них) открыли Египет влиянию средиземноморской культуры. Захватчики принесли с собой новую философию и новые знания — и разграбили Мемфис, чтобы выстроить из его древних камней храмы своим богам.
Главный памятник римского периода, крепость Вавилон Египетский, отнюдь не радует глаз изяществом очертаний. С башни ее также не видно: восточный берег Нила, где находится крепость, скрыт вереницей зданий на южной оконечности острова Рода. Многие историки считают, что с квартала, окружившего римскую крепость, и начался когда-то современный Каир. (Мемфис как «прародитель» отвергается, поскольку он расположен за пределами нынешнего города). На протяжении столетий Вавилон оставался в тени Александрии; разве мог перевалочный торговый пункт, пусть укрепленный, соперничать с великолепной обителью знаний?! Однако не исключено, что как раз здесь останавливалось на пути в Египет Святое Семейство; недаром крепость со временем заполнили часовенки и церковки, сохранившие историческую значимость района до сегодняшних дней.
В этих церквях и часовнях некогда собирались члены первых коптских общин, сложившихся вскоре после разрыва между египетской и римской церквями в середине V столетия. Впрочем многие церкви возвели уже после ухода римлян, в первые века исламской эпохи. Египет подпал под власть мусульман всего через девять лет после смерти Мухаммада, покорившись войску, истово и отчаянно распространявшему новую веру. Среди ранних исламских правителей было немало тех, кто терпимо относился к коптам и позволял последним совершать свои обряды. Но постепенно мечети и дворцы исламского Каира подмяли город под себя, а Вавилон замкнулся в собственных стенах, укрывших христианские молельни.
Ресторан на вершине Каирской башни продолжает медленно вращаться, взгляд перемещается с юга на восток, и в поле зрения неторопливо вплывают минареты и мечети исламского Каира. Над восточной окраиной города высится на скале мечеть Мухаммада Али с ее шпилями и куполами — второй «градообразующий» элемент Каира после пирамид. Эта мечеть, возведенная в XIX столетии неким правителем, которому она пригрезилась во сне (можно сказать, построенная из прихоти), представляет собой кульминацию достижений исламских архитекторов, чьи усилия воплотились в сотнях дворцов, зданий религиозных школ (медресе), мечетей и кладбищ. К тому времени, когда эта мечеть была построена, Каир уже считался местом нахождения нескольких монументальных шедевров исламской архитектуры. У мечети Мухаммада Али останавливаются все экскурсионные автобусы, однако многие другие религиозные сооружения Каира превосходят эту мечеть если не размерами, то величественностью и изяществом линий. От мечети Амра веет покоем, мечеть Ибн Тулуна подавляет великолепием, в Городе мертвых могилы тянутся вдаль, насколько хватает глаз… Ислам радикально изменил облик Каира; его наследие включает в себя не только мечети и кладбища, но и дворцы, и богато украшенные жилые дома.
В исламском Каире путешественников ожидают характерные виды и запахи ближневосточного города: на узких улочках, где витает аромат пряностей, продают все, что угодно, — от ковров до стирального порошка и футболок; сигналят автомобильные клаксоны. Причем машины вынуждены делить дорогу с осликами, влекущими за собой тележки с поклажей; уличные торговцы и зазывалы стараются перекричать друг друга; и над всей этой суматохой вонзаются в небо строгие минареты, увенчанные острыми шпилями или куполами-луковицами. Именно в этом районе родился и вырос Нагиб Махфуз, наиболее значимый египетский писатель XX столетия; извилистые улочки и колоритные местные жители запечатлены во многих его романах. В сердце района находятся две мечети — аль-Азхар и Сайидна Хуссейн. В последней хранится голова самого почитаемого каирского святого, а священнослужители первой мечети суть религиозные лидеры мусульман-суннитов всего мира. На просторной площади между двумя мечетями собирается народ, когда происходят мулиды, праздники в честь городских святых: на эти празднества собирается и каирская молодежь, с утра до вечера болтающая по мобильным телефонам, и бедные крестьяне из окрестностей города. Прогулка по переулкам, расходящимся от площади, позволяет отыскать десяток других мечетей; вдоль наружных стен тянутся прилавки, а внутренние дворы и молельные залы — благословенное укрытие от городского шума и суеты. Некоторые из этих мечетей построены в X веке, другим еще не минуло и столетия; и все они подчеркивают значимость Каира как центра ислама.
Повторюсь: с вершины Каирской башни следы эпохи фараонов, римского владычества и господства ислама едва различимы. Зато колониальное прошлое — завершающий элемент мозаики, которую представляет собой история Каира, — видится вполне отчетливо. В 1870-х годах хедив Исмаил истратил целое состояние, перестраивая центр Каира по образу и подобию османовского Парижа. К несчастью, прокладка широких, усаженных деревьями бульваров и разбивка парков обернулась банкротством, и хедив был вынужден обратиться за финансовой помощью к британскому правительству. Лондон же, мечтавший завладеть Суэцким каналом, который открывал жизненно необходимый свободный доступ в Индию, не замедлил откликнуться на просьбу, и вскоре Каир наводнили гражданские служащие и военные чины империи. Они поселились в новых кварталах, подозрительно напоминающих наиболее фешенебельные районы Лондона, основали на острове Гезира спортивный клуб, «скопированный» с лондонского клуба в Херлингеме. Сегодня Каирская башня возвышается прямо над теннисными кортами и ипподромными дорожками, на которых колониальная элита некогда наслаждалась отдыхом от забот повседневного управления городом.