Этот союз легализовал «дикарей» на территории военного лагеря. Теперь волки и барсы условно считались людьми Нишая.
По легенде все наши воины носили печати подчинения и спать не могли без молитвы на ночь за здравие терия Вердена. А значит — опасаться патруля нам было вроде бы нечего.
Наместник пообещал не трогать прирученных дикарей, а Нишай пообещал, что как только терий Верден прикажет — он вернёт ему моих «зайцев».
Шудур, конечно, не поверил конкуренту, но вряд ли он смог придумать для нас подлянку так скоро. Или смог?
Я посмотрел на Нишая.
Тот слышал свист, но даже не повернул свою наглую физиономию. Колдун делал вид, что ему плевать на патрульного, и продолжал пытать Йорда.
Лагерь тоже продолжал жить своей жизнью: охотники свежевали марала, Ичин курил у костра. Только любопытные зайцы, отпущенные наставником отдыхать, загомонили, увидев дракона.
Я сплюнул на травку и вернулся к сеансу психоанализа. Нишай устроил Йорду настоящий допрос: что тот помнит, чего не помнит…
Допрос продолжался и мнее интересным не стал, но слушать больше не выходило. Мысли всё время возвращались к тому, что рассказал Нишай про саха, Вайгу и Страшноликого императора.
Сама встреча Нишая с терием Верденом и Шудуром меня не зацепила.
Мужики перетёрли по понятиям. Шудур сделал вид, что усовестился и больше не станет шарить по чужим сундукам, а Нишай извинился за угон Нисы.
Возвращать её он не собирался, и пообещал, что в счёт платы за драконицу подготовит юных «дикарей» особенным образом. Лишит их страха перед огнём.
Терий Верден сделал вид, что доволен. Хотя, скорее всего, уже настрочил кляузу императору. Ведь Нишаю не разрешалось иметь дел с драконами.
Однако император далеко, а перевал рядом. И в целом наместник удовлетворился обещаниями Нишая.
Шудур же — елозил задом по шёлковой подушке и зубами скрежетал. Хоть и давил из себя улыбку.
Мы не сумели понять, что задумал главный колдун. Нишай просто констатировал: его личный союз с терием Верденом чем-то помешал Шудуру, а значит — жди подставы. Наверное, это она к нам и летела.
Я сразу спросил, ещё во время ночного разговора:
— Может, Шудур боится, что ты метишь на его место?
Нишай покривился:
— Моё место позволяет мне самому завести главного колдуна. Я мог бы оставить и старого, будь он со мной по-ласковей.
— Но тогда что?
Колдун только плечами пожал: интриги…
Здоровенный чёрный дракон, что опустился на площадке для упражнений, распугав наших зайцев, был раза в три крупнее Нисы.
— Они растут всю жизнь, — тихо пояснил мне Нишай.
Я изображал охранника при сиятельном мастере чёрного слова. Меня ещё вчера вырядили в новенькую одежду, а к драконьему мечу в плебейских ножнах дали второй, короткий, но украшенный дорого-богато. Айнур отжалел.
Воины и охотники вольного племени, что ночевали сегодня в лагере, а заодно и охраняли его, на колдуна не бросились — изображали лояльность.
Патрульный должен донести терию Вердену, что в лагере всё в порядке: ученики занимаются, рабы Нишая исполняют его прихоти. Всё тихо и мирно.
— Терий Верден боится, что я создаю армию из дикарей, — сказал мне ночью Нишай. — Но ссориться со мной сейчас — невыгодно для него. Я могу забрать и учеников, а они нужны ему, чтобы пройти перевал.
— Ну, допустим, — кивнул я. — А тебе зачем заключать с ним союз? В чём твоя выгода?
— Я нуждаюсь в оружии для моих новых слуг, в броне и крепких сапогах, — развёл руками Нишай. — Не мог же я ему рассказать, что мы всё лето грабили на караванной тропе его воинов?
Тут Айнур проснулся и начал так громко ржать, что мы испугались: предводитель траванулся аракой.
Но, когда он закончил смеяться, его суждения оказались на редкость трезвыми:
— Терий Верден решил, что Нишай тоже хочет захватить город Туле за перевалом, — сказал Айнур, икая от смеха. — Для этого и собирает армию. Значит, с ним можно объединиться на время. И даже вместе вступить в битву с огнём и льдом перевала. Ну а если у Нишая что-нибудь выгорит, терий Верден прямо во время сражения отдаст приказ колдунам. И уж все вместе они как-нибудь справятся с одним мастером чёрного слова и его дикарской армией.
Нишай кивнул:
— Да, — сказал он. — Я тоже думаю, что наместник задумал разделить со мной битву за перевал, но не победу. Он считает, что я слишком юный и глупый, чтобы догадаться, что меня собираются только использовать.
— Так вот почему тебя удивляет «лишняя» злость Шудура? — осенило меня. — Он-то должен быть в теме. И не время ещё ему показывать когти и зубы ни при каком раскладе.
— Да, — согласился Нишай. — Хотя Шудур и не очень показывал свои старые когти. Но я мастер слова, и чую, что у человека внутри ложь, как бы он ни скрывался. Шудур ненавидит меня гораздо больше, чем должен бы.
— А значит, сам планирует захватить город за перевалом и грохнуть вас с терием Верденом? — предположил я.
— Но тогда бы он ненавидел и терия Вердена! — не согласился Айнур.
— А он и ненавидит, — предположил я. — Но ещё сильней, чем Нишая. Ведь терий Верден — каждый день строит Шудура и пилит его тупой пилой. А это значит?..
Я посмотрел на Нишая, но тот помотал головой. Он не понимал, куда я клоню.
— Это значит, Шудур так ненавидит терия Вердена, что даже любит его, — сказал всё это время молчавший Ичин. — Особой любовью. Зарежет — два дня рыдать будет.
— Точно! — я хлопнул себя по колену.
Нишай уважительно наклонил голову:
— Кай бывает мудрым, как ваши шаманы, — улыбнулся он. — Пожалуй, я соглашусь. Шудур ненавидит и меня, и наместника. Только меня обдаёт льдом, а к наместнику — пышет жаром.
«Огонь и лёд перевала. Ненависть…» — подумалось вдруг мне.
— Учись, пока я живой!
Хотел пошутить, но вышло как-то невесело.
Нишай нахмурился. Вот тогда мы и свернули в разговоре к легендам этих мест и истории Страшноликого императора…
Я отвлёкся. А патрульный колдун тем временем развязал ремни, выбрался из седла и стал орать на дракона. Не понравилось ему, понимаешь, что Ниса сунулась к здоровенному зверю знакомиться, и он поднялся на дыбы, чуть не вывалив седока.
Мальчишки не удержались от смеха. Приказа обожать незваного гостя у них не было.
Колдун запрыгал, заорал. Но Нишай только задрал голову и стал смотреть на солнце, а потом на солнечные часы — палку и круг, выложенный камнями.
Пришлось колдуну по-быстрому скакать к нам, ведь сиятельный Нишай изобразил, что ужасно занят.
— Вы должны срочно выдвигаться к Белой горе! — выдохнул колдун, протягивая Нишаю свёрнутый кусок кожи с посланием. — Приказ великого воина чёрной кости, наместника императора, терия Вердена!
Нишай взял писульку, развернул и стал не спеша читать. Я не видел, что там, но написано было мно-о-го.
— Бла-бла, — тихо сказал я себе под нос.
— Был иной уговор, — твёрдо сказал Нишай, дочитав «приказ». — О том, что мы прибудем к горе в первый день месяца марала. Я ещё не совершил всех магических!..
— Терий Верден повелевает тебе ехать сейчас! Вместе с его воинами! — перебил колдун и отскочил на всякий случай подальше. — Первый отряд найманов уже выдвинулся утром из города! — заорал он, пятясь к своему дракону. — Там воины, потерявшие волков! Они возьмут новых волчат! Вы должны идти с ними и взять волчат! Терий Верден не может больше ждать!
— Его Шудур подослал, — прошептал я.
Нишай кивнул. В длинную ночь совета я рассказал ему о своих сомнениях насчёт того, что Белая гора вообще кого-то впускает.
Вот и «безлошадные» найманы почему-то не торопились брать волчат. И вдруг побежали, как на пожар. Может, в этом был гнусный умысел Шудура: обвинить Нишая в провале миссии?
Ненавистный мастер чёрного слова пойдёт с найманами к Белой горе, гора не откроется и не даст молока. Кто виноват? Нишай!
— Пошли его на хрен вместе с его «приказом», — подсказал я шёпотом.
— Нельзя, — шепнул Нишай и потряс куском кожи. — Это рука терия Вердена, а не Шудура.
— Нам нужно время, чтобы приготовить учеников к сложной горной дороге, собрать припасы, — громко пояснил он патрульному колдуну. — Я один поеду с найманами к Белой горе. А ученики прибудут на пару дней позже со своим наставником Йордом. Таким образом, приказ наместника будет выполнен в лучшем виде. Передай терию Вердену, что я выдвигаюсь сегодня же с малой охраной.
Колдун закивал и закланялся. И ретировался так, словно ему наступили на хвост.
Похоже, мы угадали — у Белой горы был нужен сам Нишай, а не наши зайцы.
— Шудур не станет возражать, узнав, что я еду один, — прошептал Нишай, глядя, как быстро набирает высоту чёрный дракон. — Он проинструктировал колдуна. Сказал, с каким ответом можно возвращаться, а с каким нет.
— А если Шудур на тебя покушение устроит? — спросил я.
— А он и устроит, — кивнул Нишай. — Но мне и не привыкать. Зато и я, глядишь, что-то узнаю про его секреты.
— А зайцев поведём к горе или повременим?
— А вот и посмотрим. Ты же сказал, что охотники Маймана наладили связь кострами до самого перевала? Если что — пошлю зайцам приказ выдвигаться. Он обгонит гонца на драконе. Скажи им сегодня: пусть будут готовы. Но сдаётся мне, что Шудур хочет только меня.
Я кивнул. Да, Майман сообщил вчера, что сигнальные костры проверены и приведены в порядок вдоль всей караванной тропы. Это было несложно — кострища только обновили. Барсы и волки раньше всегда держали сигнальные посты на вершинах окрестных гор.
А вот схроны с провизией есть пока не везде, где бы нам хотелось. И время поджимает.
— Надеюсь, Шудур планирует тебя только опозорить, — пробормотал я. — Но что, если убить?
— Угу, аж поджилки трясутся, — согласился Нишай. — От радости, когда слышу, что меня снова хотят убить.
Я смотрел, как исчезает в небе дракон и понимал: отпускать Нишая в одиночку нельзя. Шасти, конечно, расстроится, но…
— С тобой поеду! — решился я.