Азрим прикрикнул на старика:
— Вперёд иди, чего встал⁈
Колдун протиснулся вперёд, ёжась от предутренней сырости. Осмотрелся. И выкрикнул вдруг:
— К оружию!
А потом вскинул руки, и над спуском в долину вспыхнуло крошечное солнышко, осветив всё вокруг.
Воины выхватили мечи, но нападения неведомого врага не последовало. Только оголившийся бок горы смотрел на них угрюмым куском чёрного сланца, словно затаившийся зверь.
— Что делать будем? — спросил Азрим у помрачневшего колдуна. — Что ты здесь видишь? Что за опасность?
— Поворачиваем! Быстро! — кратко велел колдун.
Азрим, хорошо знавший чуйку своего боевого товарища, тут же приказал воинам:
— Назад!
Но было поздно.
Чёрный камень на склоне горы зашевелился, потёк, оформляясь в гигантскую медвежью морду. Маленькие глазки зверя вспыхнули алым недобрым огнём.
— Стоять! Стоять на месте! — закричал колдун.
Его «солнышко» вдруг погасло, и он бросил на землю горсть магического порошка, вспыхнувшего, словно костёр.
Порошок светил гораздо слабее, и тени сразу сгустились вокруг людей.
Гигантский медведь тем временем отделился от скалы, встряхнулся, расшвыривая камни.
Огромный, больше дракона, он надвинулся на стоящего впереди всадника. Поднялся на задние лапы.
Крылатый волк зарычал и расправил крылья, готовый взметнуться в воздух и наброситься на врага сверху, но когтистая лапа каменного медведя оказалась быстрее. Она смяла волка, ломая ему крылья.
Раздался жуткий хруст и предсмертный визг. И тут же медведь прыгнул вперёд, подминая под себя и всадника!
Сразу три сулицы — метательных копья — звякнули об его каменную шкуру и упали на землю. А огненный шар, брошенный колдуном, лишь осветил жуткую клыкастую морду, не причинив зверю вреда.
— Назад! — заорал Азрим. — Отступаем!
Воины бросились вниз по распадку, но навстречу им от поросшей лесом мохнатой горы отделилась вторая медвежья туша. На её гигантской спине топорщились мелкие сосёнки.
Утробный рёв потряс горы, и два валуна зашевелились, превращаясь в зверей уже совершенно чудовищной величины.
— Что это за твари⁈ — заорал колдуну Азрим. — Что это за проклятая земля⁈
— Мы потревожили местного духа гор! Вот он! — закричал колдун, тыкая пальцем в воздух, и перед отрядом соткался из теней и света луны пятый медведь, уже не каменный, а призрачный. Тот самый, что являлся колдуну и Азриму над телом раненого мальчишки.
Медведь раскрыл исполинскую пасть и жадно потянулся к людям.
Шаманка до ночи колдовала над моими ожогами, заваривая разные травы и разговаривая с ними, словно с людьми. А после долго камлала, прыгая вокруг очага и мешая спать.
От её прыжков и песен кружилась голова. Но когда терпение моё уже грозило лопнуть, она вдруг засмеялась и убрала бубен в мешок.
Я уснул, а утром мне стало легче.
Колдовской ожог за ночь подсох и тянул кожу, но уже не горел огнём. И рана от меча, проткнувшего меня почти насквозь, больше не открывалась.
Майа возилась у очага, разогревая на завтрак вчерашний мясной бульон. А я тихонько привстал, чтобы проверить, могу ли ходить?
Спустил ноги. Посидел немного. Поднялся. Сделал пару шагов, придерживаясь за стену, потом рискнул отпустить руку.
Майа увидела, заругалась на меня и велела не бередить рану, а завтракать.
Подчинился я охотно — голова закружилась. Желудок считал, что это уже только от голода, и я с облегчением опустился на войлочную кошму.
Кроме успехов в самостоятельном передвижении, больше ничего радостного этим утром не случилось.
На улице заунывно пели, воняло гарью.
Майа весь день ничего не варила, но принесла мне и мяса, и тонкую прозрачную лепёшку, и местного «чаю» — травяного отвара с маслом и ячменной мукой.
И я догадался, что сегодня поминки по тем, кого казнили вчера найманы терия Вердена.
Поев, я уснул и проспал до самого вечера.
Проснулся от шёпота:
— … Пастух из соседней деревни весь поседел от страха! Земля и камни залиты кровью! Валяются отгрызенные головы, руки да ноги! И никакого звериного следа, только вороны кружатся стаей!
— Что-то случилось-то? — я открыл глаза, сел с маху и чуть не завыл от боли.
Но это была уже просто боль — без головокружения, тошноты. И я понял, что в самом деле иду на поправку.
Две пожилые женщины шептались в углу с Майей. Одна, крючконосая от старости, уставилась на меня с интересом.
После того, как мои названые братья расправились с бритым деревенским дурачком, Майа перестала меня скрывать. Она уже не боялась, что кто-то из местных расскажет чужакам, что я — не её сын.
Вошла шаманка.
— От кого головы валяются? — переспросил я.
— От незваных вчерашних гостей, — ухмыльнулась шаманка. — Не знаю, что заставило их ночью идти караванной тропой к деревне. Верно, догадались они о тебе, вернуться спешили.
— И что? — мне не терпелось узнать подробности.
— И побеспокоили его снова, — туманно пояснила шаманка.
— Медведя?
— Называй его Хозяин, — нахмурилась шаманка. — Он не всегда помогает людям. Незачем ему это. Но так случилось уже, что тебе помог. Как встанешь на ноги, ступай к его камню, принеси ему жертвы.
— Какие? — сразу насторожился я.
Меня передёргивало от одной мысли, что надо обязательно кого-то убить в благодарность.
— Хозяин араку любит, — пояснила шаманка. — Это такой напиток из перебродившего молока. Я помогу тебе. Покажу, как делать араку, раз всё забыл.
Она кивнула на нелепую конструкцию в углу, чем-то напоминающую самогонный аппарат.
Я кивнул. Ну, если жертва — самогон — это ничего.
Замялся, не зная, как спросить. Это что же, призрачный медведь, обиженный на колдуна, разорвал всех воинов вместе с волками?
Призрачный? На куски?
— Всех? — выдавил я.
Шаманка заулыбалась радостно.
Я понимал её чувства, но кровожадность всё равно была неприятна. Хотя…
— А нельзя этого медведя на армию терия Вердена напустить? — спросил я. — Он же призрачный, значит — неуязвимый?
— Нельзя, — развела руками шаманка. — Хозяин гор помогает тому, кому сам захочет. Может, он и не тебе помогал вовсе, а мстил за обиду. Но ты — поблагодари его как следует. Вдруг ты ему приглянулся? Тогда он ещё придёт, если позовёшь правильно.
— Обязательно поблагодарю, — кивнул я. — А ты научишь, как его нужно правильно звать?
Шаманка посмотрела на меня с сомнением.
— Посмотрим ещё. Может, и научу, если жива буду. Терий Верден не успокоится. Он давно хотел этих земель. Скоро опять пришлёт сюда воинов.
— А зачем ему земли?
— Неужели и это не помнишь?
Я мотнул головой: «Нет».
Хотя Майа мне, конечно, рассказывала, но вдруг ещё что-то узнаю?
— Здесь торговый путь через горы, — пояснила Шаманка. — Великий путь через Огненный перевал. И Белая гора с её тайнами. Священное место для всех людей.
— А скоро наместник хватится своего отряда?
— Летучего-то? — шаманка задумалась. — Не думаю, что сегодня или завтра. А там уже — как повезёт.
— Следов человека на тропе нет, — прошептала Майа, молча слушавшая наш разговор.
И две старухи тоже молчали. Прямо-таки затаились.
— Думаешь, потому они нам и мстить не станут? — рассмеялась шаманка.
Майа уставилась на неё с надеждой:
— Есть же у них колдуны? Не станут же воины вымещать зло на старухах да детях?
— Конечно, не станут! — рассмеялась шаманка. — Просто сожгут деревню! Старухи им совсем не нужны. Нужны подростки, чтобы воспитать в своей вере нижнему богу! Нужны молодые бабы и мужики — прислуживать! Детишки нужны — драконов кормить! А старух — тех сразу в костёр!
— Надо уводить стариков и детей! — перебил я, не дослушав её. — В горы!
— Да как же ты их уведёшь? — продолжала веселиться шаманка. — Тебя пока самого надо водить!
— Что-нибудь придумаем! — рассердился я. — Не сидеть же и ждать, пока нас убивать придут!
Шаманка достала трубку и плюхнулась на подстилку у очага, сразу став серьёзной.
— Не дойти старухам, — сказала она, доставая уголёк. — И тебе не дойти. Налетят воины и порубят всех. Ты и меч удержать не сможешь.
— Значит, идти надо в горы, где они крылья свои поганые переломают! — отрезал я. И прикрикнул: — Вставай, чего расселась! Я деревню не подниму, а тебя люди послушают! Не сумеем залезть высоко — найдём непролазную чащу или овраг!
— Так поминки у нас, сынок, — тихо прошептала Майа. — Два дня ещё надо.
Она смотрела на меня округлившимися от удивления глазами.
Мальчишка безо всякого почтения командовал шаманкой, а та только смеялась да трубку раскуривала.
«Как же так?» — было написано на лице у бедной женщины.
Но одёрнуть меня на людях она побоялась.
— Это хорошо, — сказал я. — Что поминки. Наварили каши — берите с собой. Дольше сможем пройти, не разжигая огня.
Майя уставилась на шаманку, а та затянулась и вдруг… кивнула. Она согласилась с моим планом!
Глава 8Распадок
Не знаю, почему шаманка меня послушала. Но через сутки, что ушли на сборы, ранним утром второго дня старухи и ребятишки детсадовского возраста снялись со своего места и побрели к горам.
Более печальной процессии я в жизни не видел — богомолье какое-то. Только креста не хватало, одни жертвенные агнцы.
Стариков после визита воинов терия Вердена не осталось совсем. Тащились, опираясь на посохи, ветхие старухи, орали петухи, блеяли бараны и козы — не бросать же скотину. Пяти-шестилетние ребятишки тащили на спинах или вели малышню.
Я боялся, что не смогу угнаться за жителями деревни. Но, похоже, оказался в этой компании ещё из самых крепких. Даже прибарахлился в дорогу — подобрал хорошую палку, а Майя раздобыла мне кожаные штаны, рубаху и удобные сапоги, подбитые крепкой шероховатой кожей, похожей на наждачку.
Вот только оружия в деревне не нашлось, и я п