— … и переговоры продолжились, после чего твердая договоренность была достигнута.
— Одного не могу понять, папа, вот чего тебе стоило рассказать мне об этом заранее? — спросил я, практически сумев ощутить чувство разочарования. — Ты даже не представляешь…все бы…вся моя «история»…пошла совершенно иным путем, если бы ты только соизволил мне рассказать!
— Я не мог рассказать, извини меня, дочь. Подготовка шла в строжайшей тайне. Одно неверное слово, просочившееся во внешний мир…один-единственный полунамек…и все бы сорвалось. Я сейчас имею в виду не только и не столько ваш с Алексеем союз, который теперь уже не случится. Мы не могли…не имели права!..так рисковать.
Ну, понятно. Значит, вчерашним вечером завеса тайны была сброшена, и «уважаемая общественность» вскоре узнает, каковой стала новая конфигурация знатнейших Семейств. В стране приключился государственный переворот, инициированный царем, а она, страна, об этом еще ведать не ведает. Пока.
— Я понимаю, что такое тайна. — произнес я, отвернувшись и рассматривая пешеходов, спешащих по своим делам…все они выглядят такими довольными, счастливыми… — А отказалась я…по весьма разным причинам. В том числе действительно из-за своего нежелания. Во-первых, как уже говорила, хочу сдержать данное Семье слово и навсегда закрыть уже эту тему. А во-вторых…
— «Во-первых» вполне достаточно! — перебил меня приемный отец, поняв, что я намереваюсь сказать далее.
— … как бы там ни было, но Государь принял мой отказ совсем не из-за этого, ведь мое желание…по крайней мере, в этом аспекте…как известно, никого особенно не интересовало раньше, не интересует и теперь. Хотя у меня все еще остается надежда на то, что эта ситуация изменится в будущем, ведь Семья обещала. Если тебе, и правда, интересна причина, по которой царь принял мой отказ, можешь сегодня спросить у него сам. Без обид, пап, но он строго-настрого велел мне молчать.
— Я понял. — ответил папаша, поинтересовавшись. — Чего от тебя было нужно жандармам?
— А это теперь тоже царский секрет, который я обязалась хранить.
— Даже от отца? — произнес папаша с нажимом, поглядев на меня в зеркало заднего вида.
— А я уже и сама не понимаю, кому теперь принадлежу. Царской Семье или Филатовым. В любом случае, если расскажу, то стану клятвопреступницей, хочешь? Останови тут, пожалуйста!
Мы сейчас проезжали один из спальных районов столицы и мне на глаза попался небольшой магазинчик, расположившийся в нежилом строении. Кажется, там торгуют мелкой потребительской электроникой. То, что надо!
Папаша спорить не стал и молча припарковался в «кармане», а через некоторое время, в сопровождении нескольких охранников, мы зашли в торговую точку.
— Здрасьте! — не отрывая глаз от некоего журнала, произнесла здешняя продавщица (судя по всему, одна из тех симпатичных молодых провинциалок, что приехали покорять столицу). — Ой!..
Она, наконец-то, соизволила поднять на нас взор и, когда поняла, кто перед ней, резво вскочила со своего места, приветливо улыбаясь папаше.
— Здравствуйте!
Судя по всему, такие типчики, как мой приемный папаша, сюда нечасто захаживают. Вообще не захаживают.
— Я чем-нибудь могу вам помочь?
Папаша поглядел на меня. Ну, говори, мол, для чего мы сюда пришли.
Я оглядел витрины. В наличие имелся довольно большой выбор как бывшей в употреблении (но в хорошем или лучше состоянии) портативной техники, так и совершенно новой.
Видеофон мне нужен для одного-единственного звонка, так что лично я приобрел бы «б\у», но…
— Купи, пожалуйста, вот этот! — я взял с открытой витрины аппарат.
Несколько минут спустя. На улице.
— И зачем же тебе понадобилось, чтобы этот видеофон я оформил на свое имя?
В магазине папаша ни о чем спрашивать не стал, просто исполнил мою просьбу.
— Не поверишь, но мне очень нужно позвонить маме! Со своего видеофона…оформленного на мое имя, имею в виду…этого делать сейчас никак нельзя.
— Ты снова задумала что-то странное? Такое добром обычно не заканчивается, насколько я помню. — шепотом произнес он. — Не хотела звонить со своего, взяла бы мой аппарат. Что происходит?
— С твоего личного тоже нельзя. Ты — глава могущественного Семейства и огромного промышленного конгломерата. Один лишь Господь знает, кто и как именно может тебя подслушивать. Додумались же использовать в качестве шпионов автоматических уборщиков.
— Кстати, об автоматических уборщиках…говорят, будто бы тем человеком, который вскрыл данную шпионскую сеть была именно ты.
— Чисто случайно получилось.
— Чисто случайно, охотно верю! Мне бы очень хотелось знать, как в твою чудесную рыжую голову могло прийти, что некто может использовать уборщиков подобным образом? Сложно даже сразу сосчитать, сколько ответственных лиц в результате этого…шпионского кризиса…лишилось своих должностей. И не только их.
Я лишь пожал плечами и, оглядевшись по сторонам, обнаружил сквер с детской игровой площадкой, где сейчас резвились дети под бдительным присмотром мам, бабушек и нянь.
— А скольких наградили и повысили из-за этого? Кому-то же должны были вынести благодарность за раскрытие шпионской сети, а мне не выносили точно.
Папаша лишь улыбнулся в ответ.
— Печали ответственных лиц — не мои печали, мне своих хватает. Пойдем, там присядем. — сказал я, кивнув на свободную скамейку.
Папаша возражать не стал.
— Что происходит, Кайа? — шепотом повторил свой вопрос он.
— Пока еще ничего, но вскоре точно что-нибудь произойдет, можешь даже не сомневаться. — произнес я, присаживаясь на скамейку.
— Кайа… произойдет что? — и еще раз спросил он, встав рядом.
Кажется, пока не услышит от меня нечто, устраивающее его, он с этого «конька» уже не слезет.
— Честно сказать, пока еще сама не знаю. У меня к тебе будет еще просьба, если можно. — я похлопал по месту рядом с собой.
— Если это в моих силах, я ее выполню. — присев рядом, пообещал папаша.
— Слушай, пап… — я внезапно сменил тему, — если из-за моего нет ты не устроил мне выволочку, значит, мой отказ…отцу того, за кого ты меня сватал…не сумел глобально изменить твоих планов, верно? А это значит, что существует некая замена?
— Само собой, это же вопрос чрезвычайной важности. Причем не только и не столько твоих сердечных дел. Я не мог…
Он замолчал.
— Сложить все яйца в одну корзину и не подготовить запасной вариант. — произнес я.
— Не подготовить запасной вариант, верно. После…того вечера, также согласовывалась альтернативная кандидатура. Одна из моих племянниц, ты с ней лично еще незнакома.
— Вот оно как… А тот человек, чьей любовницей по твоей задумке я должна была стать, но не стану, и правда, был в курсе всего?
— Правда. — папаша кивнул.
— Значит, ему удалось сохранить тайну, и до вчерашнего вечера держать свою матушку в полнейшем неведении насчет происходящего? — произнес я, поглядев в небо.
— Удалось, да. Так чего там у тебя за просьба?
Я достал из сумки большой блокнот и ручку.
«Тебе же мама рассказала, о том, как стало известно о „плодоразрушителе“?».
— Да, и про твой сон она тоже мне рассказала. Но…
Из-за детского ора записать звук вряд ли получится, однако технологии ИИ здесь развиты очень хорошо, а потому разобрать по губам сказанное — невелика проблема. Папаша взялся за ручку.
«Я запрещаю тебе распространяться об этом. Вообще. Одно дело — симпатичная юная барышня, верящая в то, что ее сны вещие. А вот симпатичная юная барышня, у которой иногда действительно случаются вещие сны — это совсем другое дело. Если вдруг об этом станет общеизвестно, то о какой-либо спокойной жизни сможешь забыть навсегда. Это как минимум. Тебе приснился очередной такой сон, и ты хочешь рассказать мне о нем?».
— Не совсем… — я облизнул пересохшие губы.
«Я прошу вас быть предельно осторожными. Тебя и матушку. Настолько осторожными, насколько вы не бывали еще никогда!».
— Тебе что-то известно? — папаша сделался чрезвычайно собранным.
— Ни-че-го, кроме одного.
«Семье может внезапно „прилететь“, причем с самого неожиданного направления, так сказать».
«Это как-то связано с твоими снами? Вряд ли бы ты просто так попросила нас об осторожности».
Возможно, мне вообще никогда и ни с кем не следует поднимать тему…потусторонних кукушат…вроде меня. Вероятно, этот секрет мне было бы лучше унести с собой в могилу (в очередной уже раз), иначе вполне может аукнуться. Однако я уверен…не знаю почему, но уверенность в этом у меня абсолютная (интуиция, наверное, а ей я доверяю)…что такого рода «игрок» (или даже несколько, бог знает) непременно пожелает разрушить промышленную империю Филатовых, похоронив меня под ее «обломками». А этого допустить никак нельзя.
Потусторонних кукушат, коим нашептывают обитатели преисподней, я в одиночку не одолею, нечего и пытаться. А вот если натравить на них одно из могущественнейших Семейств, а то и само государство…шансы имеются. Вопрос только в том: будут ли мои слова восприняты всерьез? И папаша для этого наилучший кандидат, как мне кажется.
— Пап, я четко понимаю, что рассказанное мной прозвучит, как некая мистическая ерунда. — произнес я, поглядев на приемного родителя.
Тот, кивнув, явно приготовился внимать.
«Раньше я лишь подозревала, что такое возможно. Однако я верю только фактам, а их у меня не было. Но теперь, после позавчерашнего, уверена наверняка: существуют люди, со скажем так, экстраординарными для обычного человека способностями. Не в физическом смысле, имею в виду».
«Люди, которым известно будущее?». — написал в ответ побледневший папаша.
Он не только предвосхитил мои слова, но, кажется, еще и вспомнил о чем-то.
— Не совсем. — я пожал плечами, продолжив эпистолярным способом.