— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Здравствуй, — ответила мне та и уселась за парту рядом со мной.
Ольге Васильевне было около семидесяти лет, роста она была невысокого и имела нездоровую худобу. Эта пожилая женщина мне сразу категорически не понравилась, возможно, из-за выражения ее лица, типично чиновничьего, с каким она привыкла разговаривать, через губу, с людьми, стоящими ниже ее по карьерной и социальной лестнице. Хотя, ко мне это не относилось, со мной она держалось нарочито вежливо.
Таких чиновников, к сожалению, можно найти повсюду.
— Ты не против, — задала она мне, ровным голосом, риторический вопрос, — если я посижу тут и посмотрю, как ты будешь решать задачи?
— Пожалуйста, — ответил я.
Если подумать, то для чего главному чину Москвы от Образования присутствовать лично на подобном мероприятии?
Не иначе, как Директриссу хотят «подсидеть», используя мою ситуацию, как предлог. Иных вариантов, объясняющих присутствие здесь этой дамы, мне в голову не пришло.
Не знаю уж, зачем это ей надо, личная ли тому неприязнь или кому-то очень захотелось занять директорское местечко в этом Пансионе.
Как бы там ни было, этой старой Птице не удастся сегодня провернуть задуманное.
Между тем, все наблюдатели и члены вновь собранной комиссии — расселись по своим местам.
— Подойди, и достань из мешочка, — сказала, обращаясь ко мне, Директрисса, указывая рукой на мешочек, что стоял на «комиссионном» столе, — один из лежащих в нем футляров, в котором найдешь номер своего варианта.
Что я и сделал. Это действо напомнило мне старое-доброе телевизионное шоу «Форт Боярд».
Я подошел к холщевому мешочку, очень похожему на тот, в котором хранят бочонки «Русского Лото», засунул туда руку и достал пластиковый футляр, открыв который, громко, что все услышали, сказал:
— Номер семь!
И помахал этой бумажкой, показывая ее его членам комиссии.
Девочка со школьного радио вела, как я понял, видеотрансляцию во внутришкольную сеть, судя по тому, что она все происходящее она снимала на камеру видеофона.
Мне выдали номерной конверт с цифрой семь и прежде, чем вернуться на свое место, мой взгляд зацепился за двух людей. За Директриссу, которая с надеждой во взгляде смотрела на меня. И на Главу Совета Старшеклассниц, взгляд которой был полон сложной гаммы чувств. Без особой симпатии, впрочем.
На ее лацкане, я увидел значок, изображающий сидящую с достоинством лисицу, ярко-рыжего цвета, с хвостом, обернувшим ее лапы.
Где-то я подобный уже значок видел! — Мелькнуло в голове, — только не могу вспомнить где.
Сев на место и в последний раз окинул взглядом аудиторию, я вдруг почувствовал себя так, будто был зрителем интерактивного фильма.
Сделаешь так — сюжет пойдет по этому пути, сяк — по-иному.
Вскрыл конверт. Задачи, что были изложены в этом варианте, были однотипны тем, что я решал. Но они были заметно сложнее предыдущих!
— Задачи более сложные, — сказал я достаточно громко, — чем были в прошлый раз. Так и должно быть?
— Задачи типовые, — ответила мне Ольга Васильевна, — отказываешься решать?
— Само собой нет, — ответил я, после чего приступил к решению.
Лично для меня никакого драматизма в этой ситуации не было. Так как ни те задачи не составляли никаких проблем, ни эти. Я просто сидел и решал то, что нужно было решить.
А вот представители школьной администрации сидели, будто на иголках. Уверен, что сейчас люди, что согласились помочь моей Семье с моим пребыванием тут, само собой не безвозмездно, очень жалели об этом.
Сначала, я хотел было «промариновать» всех присутствующих все два с половиной часа, но решил не тратить свое время понапрасну и за два часа решил все задачи, некоторые из них разными способами и, дважды все проверив и сложив задачи с моими решениями в номерной конверт, сказал:
— Я закончила.
Комиссия тут же приступила к проверке. Школьная журналистка встала напротив комиссии и шепотом сказала для тех, кто смотрел ее репортаж:
— Сейчас все решится!
Само собой никаких сюрпризов не случилось, 40 баллов.
— Кайа, молодчина! — сказала мне, после проверки, учитель математики, та самая, что оштрафовала меня ранее на пять баллов.
За тем я принял поздравления от многих других присутствующих здесь людей. А как же! Я ведь единственный из Пансиона набрал 40 баллов. Ближайшие три участницы набрали лишь по 36.
Я подошел к Директриссе, на лицо которой вернулся нормальный цвет, и сказал:
— Если я более тут не нужна, то я, с вашего разрешения, пойду. Мне еще нужно готовиться к олимпиаде по физике.
— Да-да, иди, — отпустила меня она, а через секунду, вспомнив о том, что есть кое-что еще, позвала меня:
— Кайа, подожди секунду, у Татьяны, — она кивнула на Главу Совета Старшеклассниц, — есть что-то, что она хочет тебе сказать.
Я сделал несколько шагов и встал напротив этой Татьяны.
Судя по выражению ее лица, я был, примерно, предпоследним на свете человеком, с которым бы ей, сейчас, хотелось поговорить, но взяв себя в руки, она бесстрастно сказала:
— Извини, что сомневалась в тебе и твоих знаниях, была неправа, но моя должность обязывает меня прикладывать все силы к тому, чтобы в школе все было согласно правилам и не творилась всякая несправедливость.
— Я принимаю твои извинения — ответил той я.
Эта Татьяна испытывала ко мне личную неприязнь — совершенно точно. И вряд ли она вообще хоть как-то связана с результатами этой Олимпиады.
Солнечный луч упал на ее значок, и лисица сверкнула на меня своими зелеными глазками — полудрагоценными камушками.
У меня зачесались ладошки.
Выходя из аудитории, я услышал голос главной чиновницы, которая обращалась, по всей видимости, к Директриссе:
— Кажется, что программа математической подготовки детей в ваших классах для «одаренных», оставляет желать лучшего, раз…
Я вышел из аудитории, не услышав фразу до конца. Но, очень похоже, что битва чиновницы и Директриссы, была далека от завершения. Впрочем, мне все равно — это не мое дело.
Победа на мероприятии стала катализатором целой серии различных событий, проявившихся, как почти сразу, так и со временем.
Проверив свой баланс, обнаружил, что вместо положенной мне за победу тысячи очков, мне «капнуло» две тысячи, хотя с Директриссой мы об удвоении призовых не договаривались, но та, видимо на радостях от того, что ее не «выкинут на мороз», расщедрилась и распорядилась накинуть мне «икс два» очков. Хотя, с другой стороны, я же дважды олимпиаду «прошел», так что все логично.
И раз уж у меня столько свободных очков, почему бы мне не сделать широкий жест, еще сильнее закрепив за собой репутацию богатой и щедрой принцесски? В чатике своего «особого класса», где и без того стоял веселый гомон из-за того, что их одноклассница оказалась лучше «одаренных», я оставил сообщение:
Филатова Кайа: Девчата! В воскресение угощаю всех барбекю!
После чего, чат потонул в сообщениях радости и всеобщего одобрения от тех, кто сейчас не был на дополнительных занятиях и хоздеятельности.
Тем же вечером. Сижу за ноутбуком, пытаюсь изобразить галстук в графическом редакторе. Все размеры и то, как и что надо было шить — мне было прекрасно известны. Но! Изобразить это «на бумаге», у меня никак не выходило. Внезапно выяснилось, что для такой несложной, казалось бы, работы — требуется немалое умение и опыт.
— Блин! Легче сказать было, чем сделать! — сказала Кайа, потянувшись в кресле.
В этот момент подошла Оксана.
— Кайа, — сказала она, — можно тебя побеспокоить?
— Да, — ответил ей, — ты что-то хотела?
Она, со смущенным видом присела на мою кровать. Она выглядела очень милой, в своем «домашнем». Чуть-чуть пухленькая и смущающаяся. Видимо, у нее ко мне была какая-то просьба, а я ни разу, за то время, что тут нахожусь, не слышал, чтобы она кого-то о чем-то просила.
— У меня к тебе есть просьба, — подтвердила мои догадки она, потупив взгляд, — помоги мне, пожалуйста, с математикой! Она мне плохо дается, хотя я и очень стараюсь! Очень хочется закончить Пансион с хорошими отметками или в дальнейшем на хорошую работу и приличную заработную плату я могу не рассчитывать!
Сказала она и «повесила нос».
— Не хочу, как моя матушка, жить потом с каким-нибудь гадом, только потому, что тот, в отличии от меня, прилично зарабатывает!
Какой у этого ребенка прагматичный взгляд на вещи. Впрочем, не удивительно, с учетом того, что жизнь ее была не сахар.
Она и впрямь тратила почти все свое свободное, от хоздеятельности время, на уроки. Целеустремленная девочка, да. Но у меня у самого времени мало, а то, что я должен был освоить — того было много. По этому, я ответил так:
— Оксан, не обещаю, что буду помогать тебе с математикой ежедневно, у меня, в конце-концов, тоже немало занятий, которым я должна посвящать свое время. Но, свободную минутку я, пожалуй, уделю тебе. Хорошо?
Она быстро закивала.
— Большое тебе спасибо. Я, честно говоря, думала, что откажешь, — «просияв», ответила та.
Она заглянула в мой ноутбук и спросила с интересом:
— А чем ты занята?
— А, — махнул рукой я, — хочу сменить галстук, но нарисовать, для того, чтобы его пошили — не получается никак.
— А разве тебе позволят изменить уставную форму? — с сомнением спросила Оксана.
— Директрисса обещала.
— Подожди секунду, — сказала она, — я знаю, кто тебе может помочь.
После этого, она взяла свой видеофон и кому-то позвонила. И спустя минут семь-восемь, в нашу комнату вошла, одетая в шикарный пеньюар бежевого цвета, довольно взрослая девушка, похоже, что из выпускного класса, если не второгодница, конечно. С очень запоминающейся, модной прической.
Оксана быстро подошла к ней, после чего они о чем-то зашептались, а затем обе подошли ко мне.
— Это Света, — представила Оксану пришедшую, — она из двенадцатого класса, лучшая среди всех «особых» в кройке, шитье и моделировании одежды.