чужая беда, Кайа! Чужая, не моя! Более я не стану переживать о людской боли и человеческих трагедиях. Я все это попросту отрину от себя. Отныне для меня на свете существует только хорошее, а все плохое… Что ж, все плохое я приму к сведению, не переживая об этом и не пропуская через себя, и буду спокойно решать возникающие «по ходу пьесы» проблемы. Свои и самых близких для меня людей. А все же прочие… Все прочие пусть позаботятся о себе сами! С этой минуты — это моя жизненная установка, и если я не стану следовать ей, то умру, как Дмитрий Николаевич там, только произойдет это гораздо раньше, нежели Кайе исполнится 38 лет.
Внутреннее спокойствие… Это, уверен, было вторым, на что указала мне Вселенная. Указала…
Верно, ведь не считаешь же ты, Кайа, что два крайне маловероятных события могли так удачно случайно произойти? Во время Рождественского приема я нашел тайник Александра, что позволило мне остаться в игре, хотя человек или люди, стоящие за Консультантом, сумели ловко обезвредить меня, и теперь наверняка считают, будто бы у Кайи никакого архивчика нет. А он есть! И не только он, но также еще и то, чего нет у него или у них!
А второе событие… Откровенно говоря, принимая во внимание производительность моей ВЭМ и длину искомого ключа, то подбирать этот самый ключ, используя свой брутфорс, я мог бы месяцами, особенно если бы не слишком повезло. И я уже был морально готов к тому, что в архивчик этот засуну свой нос еще очень нескоро, хотя и явно скорее, чем в тот мелкий.
Однако, подбор ключа занял у меня лишь час или около того!
Повезло? Ну, нет, в такое везение я попросту отказываюсь верить.
Мой жизненный путь очевидно следует некоему заранее заданному Вселенной сценарию. И по этому сценарию я должен был найти тайник, и также должен был буквально за час подобрать нужный ключ.
Вся реальность, и эта, и та, неважно — просто набор «заскриптованных» самой Вселенной событий, с минимальной возможностью отклониться от заранее «прочерченной» «траектории» для каждого из проживающих свою жизнь…
«…но ты, раз за разом едешь работать в США…». — в очередной уже раз вспомнились мне слова нереально реальной галлюцинации.
Если не стану обращать внимания на посылаемые Вселенной знаки, как, например, тогда на «узле», то…
— Спасись сама, Кайа, и вокруг тебя спасутся тысячи… — произнес я вслух, выключая воду, а затем вытер лицо полотенцем. — И я спасусь, иначе и быть не может!
Теперь из Зазеркалья на меня смотрела вполне себе розовощекая девица, с лица которой ушли все тени, и осталось лишь безмятежное спокойствие утреннего озера. Я улыбнулся ей, а она мне. Головная боль и головокружение исчезли, словно бы их никогда и не было.
— Ну что, детка, на сегодня хватит? Идем спать? — поинтересовался вслух я у самого себя и тут же самому себе ответил. — Нет, хочется еще посмотреть, чего там в той «точке», но сначала…
Выйдя из ванной комнаты, переоделся, надев домашние штаны и худи, а затем отключил от ВЭМ коробочку с микросхемами памяти, убрав ее в карман. После чего, поглядев на часы (уже раннее утро, начало пятого), потопал на кухню за кофе и чем-нибудь сладеньким.
Кухня.
В этот ночной час на кухне ожидаемо никого не оказалось, зато там обнаружилась кофемашина, так что этой ночью не все так уж и плохо, однако…
Едва я собрался было разобраться в тонкостях пользования здешней кофемашиной, как позади себя услышал голос, отчего едва не подпрыгнул:
— Доброй ночи, барышня. Этой машиной персонал в основном пользуется, а хозяевам варят кофе должным образом. Могу я вам помочь?
— Да. Мне бы кофейку черного, с…чем-нибудь. — обернувшись к говорившей, ответил я.
Незаметно вошедшей, оказалась весьма молодая коренастая девица, лет этак двадцати с совсем небольшим гаком, в поварской униформе. Помощница кухарки?
— С мороженым и с шоколадной стружкой? — улыбнулась мне она.
— С мороженым и с шоколадной стружкой. — я кивнул. — И какое-нибудь печенье, пожевать с кофе.
— Так вы же не заснете потом. — она вновь улыбнулась и, вымыв руки, принялась молоть зерна.
— Это ничего страшного! Никакому кофе не победить моего сна! Кстати говоря, а же ты новенькая, да? — поинтересовался я.
— Меня Эля зовут, барышня. — засыпав в турку молотый кофе, она обернулась ко мне и представилась. — Я ночная ответственная за кухню, хотя самостоятельно работаю только вторую смену.
Ночная ответственная за кухню? Кухарка, короче, дежурящая ночью. Красиво жить не запретишь… Но! Чего-то она уж больно молода для кухарки, думал помощница, ибо кухарки, обслуживающие Семью, всем кухаркам кухарки. Стряпают так, что мишленовский Шеф закачается, а это — многолетняя практика…
Девица явно нервничает, но…у нее же только вторая самостоятельная смена, а тут я заявился.
Около 10 минут спустя, комната Кайи.
Я зажмурился от удовольствия, попробовав, сваренный Элей для меня черный кофе, с мороженым и c шоколадной стружкой.
— Вот это я понимаю кайф…! — прошептал я, когда поставил обратно на поднос чашку с ложкой, а затем опустошил и корзинку с печеньем. — Ладно, пусть будет кухаркой…вернее, ночной ответственной за кухню…я не против!
04:35 — прочел я на дисплее видеофона, а это значит, что пора бы уже и закругляться, тем более что несмотря на выпитый кофе, набитый печеньем живот, клонит ко сну…
Переодевшись в пижаму и, взяв со стола ВЭМ, удобно устроился в кровати.
— Готов поспорить на сколько угодно рублей, что здесь меня не ждет ничего хорошего… — я сейчас смотрел на вторую директорию, обозначенную как точка, и бывшую предметом моего повышенного любопытства. — Спокойствие, Кайа, только спокойствие! Ни на мгновение не забывай, пожалуйста, что чужая боль — это именно чужая боль, и она не имеет к тебе никакого отношения! Не вздумай взваливать ее на себя!
И я вновь ощутил внутреннее умиротворение, после чего зашел в интересующую директорию, а там…
Там меня ожидали аж 194 видеофайла, так, по крайней мере, сообщила система.
Я запустил один из видеофайлов, отмотав его сразу на середину, а затем, когда плеер продемонстрировал с десяток-другой секунд записи…
— А вот, блин, и наша постоянная уже рубрика: «Ах ты ж, екарный бабай!».
…просто закрыл крышку ВЭМ и, расслабившись, лежа на подушке, прикрыл глаза, пытаясь понять, какие именно эмоции вызвало во мне увиденное, и пришел к выводу, что…
Никаких. Ни гнева праведного, ни ужаса, ни даже отвращения…ни-че-го (кроме, пожалуй, опасения за то, что меня могут застать за просмотром вот этого). А ведь еще совсем недавно…
Все-таки самовнушение на меня всегда прекрасно воздействовало, тем более что я еще там научился грамотно пользоваться этим инструментом.
Удостоверившись, что с моим внутренним мироощущением и с самочувствием все более-менее в порядке, продолжил просмотр.
На видео был запечатлен мой будущий родственничек, любезный Генрих Карлович, собственной персоной. Голый, полностью. В каком-то своем жутком логове, здорово напоминающем оное его сыночка-дегенерата. Он и…
«…ходит слушок, что нашего дорогого Генриха Карловича давненько уже не интересуют женщины и девицы, в смысле те из них, кто постарше четырнадцати лет…». — вспомнил я слова царской любовницы, сказанные мне на ушко в «Госпоже Удаче».
Тогда, честно говоря, я ей не поверил, ибо здесь дети объявлены главной ценностью государства и за любое преступления против детей (а дитём, несмотря ни на возраст согласия, ни на брачный возраст, Закон здесь считает любое лицо, не достигшее двадцати лет), особенно сексуального характера, Закон карает так, что…
Короче говоря, у такого рода субчиков, когда и если они попадают в жернова правоохранительной системы, повторно совершить преступление в отношении ребенка уже не получится. В этой жизни, по крайней мере. Даже если преступник из «знатных».
Хотя…
Мне вдруг вспомнилась Яна. Вернее, рассказ о том (если, конечно, она это не выдумала), что ее в 12 лет совратил один из офицеров и как, затем, их связь стала общеизвестной. И что, понес ли он за это хоть какое-нибудь наказание? По крайней мере, ни о чем подобном покойная ныне Яна мне не поведала.
«Круговая порука мажет, как копоть, я беру чью-то руку, а чувствую локоть…». — вспомнились мне слова из песни «Наутилуса».
Военные — это каста и они решают свои проблемы, не вынося сора из избы, однако…
И именно по той же самой причине не накажут, уверен, и Лару за ее художества, а заодно и тех уважаемых дамочек, что посетили ее «представление». По крайней мере, если весь тот кошмар не станет достоянием общественности.
Правящий класс не станет сам себя жрать, особенно когда официально не существует потерпевших…
Как бы там ни было, но до этого самого момента, при всей своей антипатии к Блумфельтдам, я был практически на сто процентов убежден в том, что сказанное царской любовницей в его адрес — неправда. Поклеп. Такого просто не может быть…он не станет промышлять чем-то подобным …Генрих Карлович, человек, занимающий невероятно высокий государственный пост, родственник Государыни…
На территории России, по крайней мере!
Внезапно меня прошиб холодный пот, ибо Консультант вовсе даже не выделывался передо мной, говоря о том, что спас мою жизнь (в очередной уже раз!), когда он или кто-то из его подручных присвоил удаленное хранилище, на которое я скопировал этот виртуальный сервер. Впрочем, мне с самого начала, едва я услышал шепот царской любовницы, было кристально ясно, что ежели ее слова — правда, то обладание подобного рода компроматом может привести лишь в одно место — на кладбище, причем гарантировано. Царская Семья ни за что не позволит продолжать жить кому бы то ни было, кто знает, и уж тем более может принести подобное знание другим. Близкий родственник Государыни (и царских детей!) — серийный педофил-насильник…