Дмитрий СиротинКак Баба-Яга кафе открыла
1.
Решила Баба-Яга кафе в лесу открыть. Прямо в собственной избушке. Ну а что? Иной раз Иван-Царевич постучится: «Открывай, бабка! Василису иду спасать от Кащея, где тут у вас Кащеево царство? И вообще — кушать хочу: накорми меня да напои! Три дня в дороге ни емши ни пимши, понимаешь!»
Ну, и должна Яга его кормить да поить, чтоб от правил сказочных не отступать. А часто нечем. Самой-то ей много ли надо? Пару лягушечек скушает на обед, да тиной болотной запьёт… А Царевича лягушкой не накормишь. Это вот во Франции, бабка слышала, лягушек едят, а у нас же не Франция. Царевич и обидеться может. Старой каргой обозвать. А какая ж бабка старая, ей лет-то всего триста с хвостиком.
Разбойнички опять же лесные заглядывают, а им мяса подавай жареного.
Кощей Бессмертный, как зайдёт — так давай, наоборот, вегетарианское просить. Он ведь почему такой худой? Мяса совсем не ест. Так-то, может, и вредно это — и помереть можно, ежели, как скелет, похудеть — но Кощею это не грозит, бессмертный же.
Даже бабкин Чёрный Кот стал претензии предъявлять — мол, где колбаска? Где сыр? Всё мыши да мыши, очень однообразное питание. К тому же — сам лови, сам ешь… Никакой заботы от хозяйки! Уйду, мол, от тебя в Лукоморье к братцу — Учёному Коту, будешь одна куковать. А куковать бабке неохота. Не кукушка так-то.
И вот прибрала как-то Баба- Яга избушку, мусор вымела, пауков вместе с их паутинами метёлкой повыбрасывала… Сама приоделась, лохмотья на костюмчик модный сменила, бейджик себе прикрепила: «Б. Я. Гинская, администратор». А на избушку вывеску повесила: «Кафе «У Яги».
Отправила гусей-лебедей за продуктами в город. Вернулись гуси, принесли ей разных вкусностей. Баба-Яга печку затопила — и давай готовить. Как приготовила — умаялась, поспать прилегла.
А проснулась от того, что кто-то в двери ломится.
Первые посетители, значит.
2.
Открыла, а на пороге — Курочка Ряба.
— Ко-ко-ко, — Курочка говорит. — Кафе — это хорошо. Просо, ячмень, овёс в меню имеются?
— Хм, это я как-то не подумала, — Яга отвечает. — Извиняюсь. Не держим такого.
— Ко-ко-ко! — возмущается Курочка. — А что же вы держите?
— Ну, что мы держим, — чешет лохмы Баба-Яга. — Куриное мясо, например.
— Ко-ко-ко! — кричит Ряба. — Вы что, издеваетесь?
— Почему издеваюсь? — удивляется Яга. — Это стандартное меню. Куриные котлетки, например… Не желаете?
— Чтобы курица ела курицу?! — кудахчет Ряба возмущённо. — Нет, вы всё-таки издеваетесь! Где у вас жалобная книга? Я вам сейчас туда такое напишу!
— Ну и пиши! — бабка тоже обозлилась. — Всё равно никто не разберёт, чего ты там нацарапаешь!
— Ко-ко-ко, это ещё почему?!
— Потому что ты — курица! Даже поговорка такая есть: писать, как курица лапой. То есть — неразборчиво! — объясняет бабка.
— Ах, так, ко-ко-ко? — совсем Курочка возмутилась. — То есть сперва вы предлагаете мне кушать саму себя, а потом ещё и оскорбляете, что я пишу, как курица лапой?!
— Ну так ты же и есть курица. И пишешь лапой. В чём оскорбление-то? — Яга удивляется.
— Вот сейчас как взлечу, да как клюну, ко-ко-ко! — грозит курочка.
— Так куры не летают же, — бабка напоминает. — Опять же, и поговорка есть: курица — не птица. Потому что птицы летают, а курица — нет. Как-то так.
— То есть я ещё и не птица?! Ко-ко-ко! Это уже третье оскорбление!
Баба-Яга совсем растерялась:
— Ничего не понимаю, — говорит. — Ты разве умеешь считать? И вообще: как ты понимаешь, что я тебя оскорбляю? Откуда тогда народная поговорка про куриные мозги? И вот это: мол, курья голова — совсем глупая, значит…
Курочка от возмущения уже только крыльями хлопает и клюв широко раскрывает. Наконец, с криком: «Ко-ко-ко-комиссию пришлю, чтоб закрыли ваше оскорбительное кафе!», удалилась, возмущённо кококая.
А Баба-Яга, почёсывая лохмы, задумалась. Это что же получается? Первый посетитель — и сразу неудача?
«И ведь ничего такого же ей не сказала, — огорчается бабка. — Я ж не виновата, что столько поговорок знаю. Я всё-таки фольклорный персонаж. А поговорки — тоже фольклор. Эх».
3.
Но тут — «бам, бам, бам!» в дверь избушки.
Пошла бабка открывать. Открыла — а ей прямо в лицо как пыхнет жаром да дымом!
— Ай! — бабка говорит. — Вы чего обжигаете? И дымите?
А в клубах дыма — голос низкий такой, грубый:
— Чего ж это нам не дымить да не обжигать, когда мы — Змей Горыныч!
— Ого, — Яга пугается. — Неужто сам Горыныч пожаловал?
— Да нет, не сам — заместителя прислал! — басит грубый голос.
— Какого заместителя? — совсем Яга обалдела.
— Да никакого! — рычит Змей. — Конечно, сам! Нет у меня никакого заместителя! Я всегда лично прилетаю! Лично и принцесс ворую, и с добрыми молодцами сражаюсь, и вообще!
— Понимаю, понимаю, — лебезит бабка. Ещё бы: такой важный посетитель! — Проходите, не стесняйтесь, уважаемый Змей…
— Пройду, не постесняюсь, — Змей соглашается.
Проходит в избушку, лапищами своими следы оставляет грязнющие, три головы в разные стороны смотрят — ищут, чего бы покушать.
— Присаживайтесь, уважаемый, в ногах правды нет, как говорится, — бабка хихикнула подобострастно.
— А, да — ты же, Яга, знаток пословиц и поговорок, я помню, — басит Горыныч. — Чем накормишь? Я, ты знаешь, ем много! Три головы всё-таки.
— Да-да, я вам сейчас меню принесу, пусть каждая ваша головушка выберет, что её душеньке угодно… Ну, точнее — её животику… — бабка бормочет заискивающе.
— Ты погоди, Яга, — Змей говорит. — Ты не забывай: головы́ у меня — три, а животик — один. Значит, всё должно в нём как следует перемешаться, без последствий для организма.
— Так чем же вас потчевать? — Яга растерялась.
Первая голова тоненьким голоском отвечает:
— Лично я сижу на диете. Мне, пожалуйста, овощной салатик и кефирчик обезжиренный.
— А мне, — вторая голова говорит голосом потолще, — пиццу с грибами! С мухоморами да с поганками! Обожаю!
— Деликатес, согласна… — бормочет Яга.
— А мне, — басит третья, главная голова, — жареного быка!
— Матушки, — бабка дрожит. — Это ж какое разнообразие. Где ж я это всё возьму.
— Тащи, бабка, всё тащи нам скорей, кушать хочется, аж слюни текут! — три головы кричат хором.
Смотрит бабка — и правда, слюни! А Змей-то огромный, ежели даже из одной пасти слюни — уже целая лужа на полу получается, а ежели три пасти? В общем, прямо озеро получилось! Черный Кот озеро увидел, возмущается:
— Мяу! Дожили! Ты же знаешь, хозяйка: коты воду терпеть не могут! А тут вон какой водоём! Ещё и слюнявый, тьфу! Мяу! Уйду от тебя, уеду во Францию!
— Чего это во Францию? — лепечет бабка.
— А у меня там ещё один братец живёт — Кот в сапогах, — объясняет Кот. — Из сказки Шарля Перро.
— Кстати: перо! — подхватывают три головы дружно да грозно. — Птичек тоже тащи, жареных!
— Милые вы мои, — говорит бабка. — Утробушки ненасытные… Ну, то есть головушки… Простите, но нет в моём кафе эдакого разнообразия… Слишком разные у вас пожелания… Эх.
— Ну, а раз нет, так и нечего нам тут делать! — сердито пищит первая голова.
— Прощай, бабка, больше не придем, и всем расскажем, какое у тебя кафе плохое! — злится вторая голова.
— Расстроила ты нас, бабка, ох, как расстроила! — грозно гремит третья. — Сейчас ка-ак пыхну огнём, и нет твоей избушки! Одни угольки останутся.
— Ой, миленький Змейчик, не пыхайте, пожалуйста, я исправлюсь! — дрожит от страха Яга. — Просто — понимаете, я же только сегодня кафе открыла, мне нужно раскрутиться…
— Раскрутиться? Ха-ха-ха! — оглушительно Змей хохочет. — Это мы поможем!
И ка-ак давай бедную бабку крутить всеми тремя головами, как на карусели! И влево, и вправо, и вверх, и вниз — так, что улетела бабка в итоге на печку, лежит там, ни жива ни мертва!..
А Змей на прощанье дыму напустил, чуть на собственном слюнявом озере не поскользнулся, и — вылетел, хлопнув дверью так, что чуть крыша избушки не рухнула!
Бабка на всякий случай ещё полежала на печке, притаившись, потом, кряхтя, слезла осторожненько, села на лавочку и пригорюнилась.
4.
Сидит, печалится, что бизнес не идёт, вдруг слышит — кто-то за окном поёт весело:
— Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
И от зайца ушёл,
И от волка ушёл,
От медведя ушёл,
От лисицы ушёл –
Вот такой я орёл!
Ну, в смысле, не орёл, а Колобок…
Тут же в окошке улыбающаяся мордочка Колобка показалась. Хотя Колобок — он же и есть мордочка. У него ж ни рук, ни ног… Ну, в общем, показался в окне Колобок:
— Привет, бабуся!
— Ох, привет, Колобочек, — вздыхает Яга. — А как же ты от Лисицы-то ушёл? Она ж тебя съесть должна была по сказочным правилам.
— А вот так, — улыбается Колобок. — Лиса с музыкальным слухом оказалась.
— И чего? — бабка не понимает.
— Ну, пою-то я громко, но фальшиво-фальшиво! — Колобок объясняет радостно. — Ни в одну, стало быть, ноту не попадаю! Зайцу, Волку и Медведю — без разницы, им же медведь на ухо наступил.
— А, ну поговорки-то мы знаем, — кивает бабка. — «Медведь на ухо наступил» — так говорят про того, у кого слуха музыкального нет. Кто поёт фальшиво.
— Я и говорю! — Колобок веселится. — Но в данном случае это не поговорка, а правда: им всем действительно Медведь наш лесной, неуклюжестью известный, на уши наступил! Им, стало быть, всё равно, как я пою: ухи у них не чувствительные! Заслушались — я спокойненько дальше качусь!
— Погоди-ка, — бабка задумалась. — Зайцу и Волку — понятно, Медведь на ухо наступил. А Медведь-то, получается, сам себе на ухо наступил, что ли? Это как он такой акробатический трюк учудил? Тем более если неуклюжий такой.
— А он и сам не знает, как так вышло! — Колобок смеётся. — Это во время зимней спячки произошло. Во сне мы же себя не контролируем. Вот он как-то и умудрился. Переворачивался с боку на бок — и наступил. У него предки-то цирковые. И не такие штуки выделывали. Прадедушка вообще на