Пытаясь увернуться, сестрицы бегали по избушке, сметая всё на своём пути. Огнетушитель не отставал. Перебил посуду, развалил печь и, проломив дверь, вылетел во двор. Там он ещё немного полетал, обильно поливая ядовитой пеной бельё на верёвке. Затем вернулся в избушку, сильно стукнул среднюю Бабу-Ягу и только после этого улетел в сторону леса, приветливо помахивая пенным хвостом.
— Эх, какая жизнь была! Просто сказка! — мечтательно произнесла средняя Баба-Яга и, споткнувшись о порог, грохнулась на пол.
— Коль сказки нет, так и помирать пора. А ты мази жалеешь! — Старшая вздохнула и полезла на печь.
— А помирать-то не хочется!
— А так жить тебе хочется? — раздался с печи злобный голос. — Никто не потревожит, каргой старой не назовёт. Царевна-лягушка в девках засиделась, Гуси-лебеди в зоопарк улетели… Рушится жизнь сказочная.
— Может, ещё случится в нашем лесу сказка? — задумчиво сказала средняя и накрыла сестру одеялом в цветастых заплатах.
— Нет, сестрица, лес уж не тот. Вот давеча ходила по лесу, подхожу к реке, а она белая, как молоко, а берег склизкий такой, ну прямо кисель…
— Так это же Молочная река — Кисельные берега.
Старшая Баба-Яга подскочила на печи:
— Нечисть ты нецивилизованная! Там везде трубы торчат, а из них какая-то гадость в речку льётся, и дух тяжёлый идёт. Всю речку испоганили!
В гневе она была страшна, и средняя сестра решила поменять тему беседы.
— А где наша младшенькая? — заискивающе пролепетала она. — Уж выпь три раза проорала, а её всё нет. Может быть, она отыскала что-нибудь сказочное?
Старшая даже позеленела от злости.
— Да что она отыщет в этаком-то лесу?!
— А может, она в соседний лес пошла?
— Была я там! — проскрежетала старшая. — Выхожу на опушку, вдруг что-то как загудит, как засвистит, аж деревья согнулись. Вижу — Соловей-разбойник…
— С кем-то силой меряется, кому-то голадриков нашвыривает? — с надеждой спросила средняя.
— Если бы… Сидит, бедолага, на пеньке, как будто это ему голадриков нашвыряли, и с тоской на самолёты смотрит.
— На ковры-самолёты?
Глупость средней Бабы-Яги начинала не на шутку раздражать старшую.
— Да ну тебя! У них всё пораздельно. Ковры в горницах висят, а самолёты на опушке стоят. И опушку нашу они в ерадром переназвали.
— А что там Соловушка делает?
— Какой Соловушка?
— Ну наш, разбойник. Чего он свистит-то там?
У старшей Бабы-Яги на нервной почве стал глаз дёргаться.
— Да это самолёты свистят! А Соловушка сидит на пеньке, смотрит на них и плачет вот такими слезами! Эх, пропал сказочный лес!
— Плачет… а ведь какой весёлый был! Пойду за водой схожу.
— Сходи, сходи, — старшая повернулась к стене и закончила уже тихо, — надоела до зла-горя…
Средняя взяла вёдра и направилась к выходу. Но тут дверь с треском распахнулась, сильно ударив её по лбу. Она с криком отлетела в угол, потирая на лбу новую шишку, вёдра загрохотали по полу. Старшая Баба-Яга свалилась с печи. В дверях стояла младшая Баба-Яга. Лицо её сияло.
— Тоскуете, коряги старые? А я нашла в нашем лесу кое-что сказочное…
Глава третья. Скоро сказка сказывается
Младшая Баба-Яга стояла на пороге избушки и улыбалась во всё лицо. В душе она была романтиком. Любила уходить в лес и слушать, о чём щебечут птицы. Любила собирать цветы и лекарственные травы. Больше всего на свете она хотела, чтобы в их лесу снова произошла сказочная история, и поэтому целыми днями бродила в поисках чего-нибудь сказочного.
— Тоскуете, коряги старые? — повторила она.
— А как не тосковать-то? Совсем от безделья очумели, — сказала старшая, с трудом поднимаясь. — Некуда в ступе слетать, некого на Кощея натравить…
— Никто избушку к лесу задом не повернёт! — подхватила средняя сестра, прикладывая к шишке ржавое ведро.
— Так что же ты такое нашла? — нетерпеливо спросила старшая.
— Погодите, дайте отдышаться.
Младшая села на лавку и начала свой рассказ:
— Дело было так. Вышла я из избушки рано утром. Пошла подальше в лес, чтобы храпа вашего не слышать. Трава росой переливается! У речки ивушки плакучие перешептываются! Где-то вдалеке дятлы перестукиваются…
— Опять завела свою поезию! Ты покороче можешь? — сердито спросила старшая.
— Могу… На чём я остановилась?
— На дятлах, — напомнила средняя сестра.
— На каких дятлах?
— Которые перестукиваются!
— С кем перестукиваются? — Младшая явно потеряла нить рассказа.
— Не знаю я, с кем они перестукиваются! — вспылила старшая. — Ты про дело рассказывай!
— Про какое дело?
— Что ты нашла сказочное?!
— Так вот я и говорю. — Младшая поудобней устроилась на лавке. — Дело было так. Иду это я по лесу. Тишина кругом, только где-то вдалеке вкрадчиво дятлы перестукиваются.
— Хватит про дятлов! — заорала старшая. — Ты рассказывай про то, что нашла, а не про дятлов!
— Про каких дятлов? — искренно удивилась младшая.
Старшая Баба-Яга с криком забегала по избе, позабыв про больную ногу.
— Которые перестукиваются!
— Знаешь что! — обиделась младшая. — Если ты будешь тут бегать и орать, то я вообще ничего рассказывать не буду.
Старшая, пытаясь успокоиться, уселась на печку. Младшая подсела рядышком и невинно спросила:
— На чём я остановилась?
Старшая сестра начала задыхаться от злости. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы не средняя.
Она подбежала к сёстрам, уселась между ними и шёпотом произнесла:
— Ты остановилась на дятлах.
— Так вот, — невозмутимо продолжала младшая. — Пошла я на их дивный перестук, вдруг обо что-то споткнулась и упала. Я поднялась, от росы утренней отряхнулась, посмотрела, а это… это… Я такого никогда не видала. Это…
— Ну что? Не томи! — заёрзали сестрицы.
— Это… червяк!
Старшая аж позеленела.
— Ты что, издеваешься?!
— Да погоди ты! Дальше слушай! Червяк длинный такой, что ни головы, ни хвоста не видать. А худющий! Лежит и не шевелится, как неживой. Жалко мне его стало. Дай, думаю, оживлю. Стала я колдовать, и вдруг у него в животе человеческие голоса заговорили.
— Так, может, он сожрал кого, вот они там и беседуют, — сообразила средняя.
— Да что ты! Он такой худой, что, кроме Муравьёв, там никто и не поместится.
— А где он сейчас? — заинтересовалась старшая.
— У трёх дубов.
— А ну-ка, девки, давайте слетаем! Послушаем!
Бабы-Яги вытащили из сеней свои мётлы, вскочили на них и полетели к трём дубам. Первой летела старшая. Вид у неё был торжественный и зловещий. За ней — младшая. Средняя впопыхах села на метлу не с той стороны и поэтому летела задом наперёд. У трёх дубов сёстры приземлились.
Червяк был действительно длиннющий. Одним концом он уходил под корни дубов, а другой конец терялся в траве.
Старшая Баба-Яга приложилась ухом к червяку и стала слушать. Червяк молчал.
— Надо поколдовать, — сказала младшая.
Старшая стала что-то бормотать и крутить руками.
Вдруг из червяка стали доноситься приглушённые голоса.
— Сделай погромче, — попросила средняя.
Старшая плюнула на червяка, и стало громче.
— «Дятел»! «Дятел»! Я — «Ромашка»! — кричал чей-то голос.
— «Ромашка»! Я — «Дятел»! Слышу вас хорошо! — послышалось в ответ.
— Подтвердите выход солдат на учения!
— Подтверждаю!
— Молодец! Подтвердите готовность личного состава!
— Подтверждаю!
— Молодец! Постоянно будьте на связи. Конец связи!
— Есть конец связи!
После этого разговора что-то забулькало, и всё стихло.
— Наконец-то настоящие чудеса начались! — запрыгала от радости средняя. — Ромашка разговаривает с дятлом внутри такого тощего червяка!
Старшая уже всё поняла. Она стояла, прислонившись к дубу, и с грустью смотрела на сестёр.
— Нет, сестрёнки, это не чудеса. Солдаты по разным концам нашего леса сидят и по этому червяку всякие нужные разговоры разговаривают. Это полевой телефон называется. А червяк — не червяк, а кабель.
— А почему «полевой», если он не в поле, а в лесу? — поинтересовалась средняя.
— «Почему, почему»! А не почему! Вот почему. Это военная тайна называется. Эх, рушится жизнь сказочная! Нам тут только ещё солдат не хватает.
— Солдаты! — мечтательно произнесла младшая. — А раньше, помните? Придёт солдат Иван за советом, хрычовкой обзовёт, ружжом пригрозит… А ты его напоишь, накормишь, дорогу к Змею Горынычу укажешь.
— Давно к нам в избушку солдатики не захаживали, — вздохнула средняя.
— Я придумала! — вдруг закричала старшая сестра. — Сестрёнки! Мы сейчас сами сказку делать будем! Им эти разговоры страсть как нужны. А мы начнём им мешать эти разговоры разговаривать. Они подумают, что в этом кабеле неисправность, пошлют какого-нибудь солдата неисправность починять, а тут — мы! Вот сказка и начнётся!
Б абы-Яги бросились к кабелю и стали усердно колдовать. От того, что они колдовали втроём, было очень хорошо слышно голоса. Над лесом грохотало:
— «Дятел»! «Дятел»! Я — «Ромашка»!
— Туалетная бумажка! — крикнула старшая.
В кабеле наступило молчание. Потом тихий разъярённый голос спросил:
— Это что за шуточки?
— Жареные уточки! — ответила младшая и тихонько захихикала.
— «Дятел»! Я — «Ромашка»! — с угрозой произнёс голос. — Прекратите хулиганить!
— Пятку можете поранить! — сказала средняя, потирая руки.
— «Ромашка», тут какие-то помехи!
— Будет дятлу на орехи! — гаркнули хором Бабы-Яги.
— «Дятел», я — «Ромашка»! Кто-то прослушивает нашу связь! Вполне возможно, что это иностранная разведка. Срочно вышлите кого-нибудь из солдат найти и обезвредить шпиона!
— Сейчас солдатика пошлют! — обрадовалась средняя.
— Тихо, ты! — прошептала старшая.
— «Ромашка»! Все солдаты на учениях.
— Неужели никого не осталось в казармах?
— Да, остался тут один, но у него увольнительная. И к тому же к нему из города невеста приезжает.