— Чего это они? — невольно заволновался Кирилл. — Отнять телефон хотят?
— Не думаю. Скорее вычисляют, какому роду такое счастье от князя перепало. Ты же читал, что там очерёдность продаж по спискам.
Ожидаемо, что вечером Пахом позвонил и уже от лица кого-то из Оболенских начал суфлировать. Мне это быстро надоело и я предложил встретиться на следующий день в лавке. Посещение школы у нас условное. Руководство радо тому, что мы заплатили, а хотим получать какие-то знания или предпочитаем идти своим путём обучения, никого не волновало.
После ужина вернулись Фалулей с Татьяной. Довольные, румяные, с припухшими губами. На последнем факте я не стал заострять внимание и поинтересовался, что там с музыкантами и будущей студией звукозаписи.
— Отдал всю организацию Павлу. Заплатим ему за студию и музыкантов, — сообщил Фалулей. — Танюша немного возражала, но, посчитав, сколько мы имеем с телефонов, согласилась, что это мелочи.
— И помощь ближнему, — добавила Журавлёва.
— В следующую субботу пойдём записывать песни, — резюмировал Фалулей.
Не думаю, что за пару дней мы много чего запишем, но главное, процесс пошёл. Фалулей надеялся, что Павел с женой захотят немного самостоятельности от родни. Пусть Телепневы-Оболенские и специализируются на сантехнике, но он лично может заняться чем-то другим и не менее прибыльным. В общем, парень будет стараться проявить себя, а мы ему за это сорок процентов прибыли.
— Не много ли? — всё же усомнился я.
— Зато снимем с себя весь этот головняк. Тебе что, денег от продажи телефонов мало? — отмахнулся Фалулей.
— Вот именно. Вешаем на себя дела и вешаем, — проворчал я.
— Весной займёмся ловлей язычников, — пообещал Фалулей и предвкушающе потёр ладони.
Глава 17
Попаданец я или кто? Классическим героям положено притаскивать песни своего мира. Кирилла я давно просветил, что был у нас такой певец, его однофамилец, но для диска решил исполнить песню из народного репертуара. Высоцкого здесь не оценили бы. Зато «Чёрный ворон» неплохо вписался. Мы его втроём как сбацали! Каюсь, чтобы голоса исполнителей звучали, а песня стала душевной, пришлось напоить друзей. А после ка-а-ак… Голова с утра болела. Никакие настойки не помогли.
Оказывается, Фалулей у нас неплохо поёт. Сожалел, правда, что у нового тела баритон не тот, к которому он привык. Его манера исполнения песни из другого мира была хм… несколько своеобразной, но промычал он очень атмосферно. Напоминало это горловое пение не то бурятов, не то калмыков. Мурашки по коже бегали не только у меня, Татьяна тоже впечатлилась. Спасибо, не стала задавать вопросов, откуда такой странный фольклор. В сборник «своего» диска мы много чего скомпоновали, включая ту песню, что исполняла Евдокия на первом пробном, и завывания Фалулея.
Кирилл хоть и не был профессиональным исполнителем, но спел для диска что-то лиричное про цветущие яблони. Слова о том, что наследник Высоцких посвящает свою песню возлюбленной, органично дополняли сборник разномастных песен. Павел Телепнев-Оболенский долго отказывался, но под напором жены сдался и тоже спел.
Вообще-то наследников родов обучают много чему, и достаточно хорошо. Сама Мария, бывшая Лопухина, отнекивалась от такой чести чисто символически. Единственная, кого мы не включили в сборник, была Журавлёва, поскольку она имела отдельный диск. Музыканты Телепневых-Оболенских в один голос твердили, что на княжеских увеселениях никто так выразительно не пел.
Тут сыграло свою роль то, что я поднапрягся и выдал для Татьяны пару песен из репертуара Зыкиной. Или другой певицы, толком не вспомнил. Даже слова пришлось досочинить самому. Новые песни пошли на «ура». Спустя несколько часов репетиций Журавлёва спела так, что все присутствующие были готовы припасть к её ногам. Каждое произведение записывалось на отдельный диск. Про стерео, регулировку звука инструментов и прочие нюансы речи и не шло. Полная кустарщина, но по-другому никак не получалось.
С записями песен уложились в две недели. Дальше предстояло самое сложное — свести всё в сборники, так чтобы на диске было полтора десятка песен. Фалулей, когда взялся это дело собирать, долго ругался. А я ему сразу предлагал сосредоточиться на кассетных магнитофонах. В общем, вникать в то, что делал Фалулей и как ему удалось «вырезать» музыкальные произведения, я не стал. Всё равно сразу не повторю, к тому же у меня и без этого дел хватало.
После первой встречи с главой рода Оболенских много чего пришлось решать. Торговля амулетами у тех была на стадии умирания. Конкурировать с крупными родами Оболенские не могли. Моё предложение по музыкальным амулетам стало настоящим спасением их бизнеса. Кроме того, я установил копию того приборчика, что был на заводе. Оболенские от нашего лица взялись всего за пять процентов посреднических услуг устанавливать рассылку изображений. В смысле у того абонента, кому ты звонишь, будет появляться на дисплее своеобразное фото.
Услуга точно была востребованной, но мне пришлось немного нажать на персонал княжеского салона, чтобы её предложить. Для начала меня просто не пустили внутрь, заявив, что здесь товар отпускают по особым спискам. Повезло, что Журавлёва в этот день скучала и предложила меня сопроводить на Княжеское Поле, мол, жениху не до того, он там над дисками мудрит и очень часто использует нецензурные выражения для того, чтобы улучшить процесс.
Татьяна привычно одним движением бедра смела холуя, стоящего в дверях, и вошла в салон. Я же прошмыгнул за ней следом. Ещё с четверть часа мы потратили на то, чтобы объяснить, кто мы такие и что предлагаем. У меня и табличка была подготовлена, где сообщалось, что улучшить функцию телефона можно в лавке рода Оболенских.
С моей точки зрения, это был такой примитивизм, что и комментировать не стоило. У местных же такой сервис стал моментально популярным. Цена в десять рублей всех этих родовитых ничуть не смущала. Самих Оболенских я сильно баловать не стал. Проценты выделил, а телефонов подарил всего два — главе и какому-то первому ближнику — и на этом закруглился. Хватит с них четверти прибыли от продажи музыкальных амулетов.
Цену в своей лавке за неизвестные амулеты Оболенские выкатили высокую, но я не сильно сопротивлялся. Поторговался для вида, а потом навесил на них все хлопоты по доставке с завода и прочим сопутствующим вопросам. По моим эскизам срочно переоборудовали магазин. Светящийся баннер уже подготовили и ждали загрузки склада музыкальными амулетами. Рекламу также взяли на себя Оболенские, а мы с друзьями ни за что не платили.
Мне лично понравилось, что никто из Оболенских не посмотрел на меня как на выскочку или молодого-неразумного. Кирилл предположил, что тут сыграло свою роль то, что он с Оболенскими не был знаком. Вряд ли кто помнил, сколько лет сыну предыдущего главы рода Анохиных. За последние несколько месяцев я вымахал, окреп, стал производить впечатление сильного, уверенного в себе самца. Мне явно давали больше лет, чем было на самом деле, а перстень главы рода дополнял образ.
После нашего знакомства Оболенский-старший перепоручил все заботы ближникам. Вот уж не знаю, что там наговорил продавец из лавки, но похоже, сочинил много чего и князь в тех историях фигурировал на первых ролях.
Сам глава рода у меня особых эмоций, как отрицательных, так и положительных, не вызвал. Седоватый дядька имел ничем не примечательную внешность. Середнячок, одним словом. Таким же невыразительным было владение Оболенских в Москве. Мне показалось, что строениям навскидку лет двести. Ремонт как снаружи, так и внутри особняка давно не производился. То и дело попадались на глаза остатки былой роскоши в весьма печальном виде. Поднимаясь на второй этаж, я облокотился на вычурные перила и тут же понял свою ошибку — конструкция заскрипела и накренилась. Слуга, сопровождавший меня, кинулся с пояснениями, что здесь вот-вот начнётся реконструкция, но до этого лучше ничего не трогать руками.
На званом обеде, куда меня пригласили для знакомства с ближниками, глава нахваливал свой род и былые заслуги. В те далёкие времена, когда правили цари, кто-то из представителей Оболенских был князем-наместником и воеводой у Ивана III. Ещё ранее, в середине пятнадцатого века, дочь костромского землевладельца боярина-дворецкого при князе Василии Тёмном из рода Сабуровых выдали замуж за Ярослава Васильевича Оболенского*. Получалось, что через мачеху Василису я довожусь дальним родственником Сабуровым. Не кровное родство, но и не совсем чужой.
Когда царей упразднили и поставили бояр править страной под руководством великого князя, Оболенские немного потеряли позиции, но своим родством с боярином Сабуровым продолжали кичиться. Мне так виделось, что авторитета и влияния у рода почти не осталось, но своё мнение я держал при себе. Главное, что Оболенские во всём поддержали наш бизнес.
Мы так увлеклись созданием музыкальных амулетов, что совсем забыли про школу. Фалулею позвонил старший наставник и сообщил, что хоть какие-то нормы приличия нужно соблюдать. Пусть мы не приходим на амулетное мастерство, но у нас имеется в списке огненная магия и по ней сдаются экзамены.
По поводу этой магии однозначного мнения ни у кого из нас не было. Принцип использования магии местными далёк от совершенства, поскольку всё основывалось на личной силе мага, а не на умениях. И какой смысл нам это учить? Посовещавшись, отправились решать проблему на факультет магии огня. Там довольно быстро договорились о сдаче экзамена сразу за весь год. В любом случае у нас будут документы магов-амулетчиков.
Целых три дня потратили, чтобы решить эти школьные вопросы. Наконец, продемонстрировав комиссии свои умения, получили долгожданные оценки. Правда, лица у преподавателей были более чем задумчивые. Сам бы я тоже заподозрил неладное. Мало того, что мы втроём неожиданно владеем высшим уровнем сил, так ещё и осваиваем любую магию невероятно быстро. Пока никто не стал нам задавать вопросы. Репутация безбашенных, которые могут в случае чего и князю звякнуть, работала на нас.