Подсчитать точно людей мы так и не смогли. Фалулей утверждал, что состав постоянно меняется. Он сам лично видел, как несколько человек уехали на мобилях и им на замену прибыли другие.
— Почему тогда из вас выкачали магию, но не отправили обратно? — недоумевал я.
— Подслушать бы главного перца — волхва Стрибога, — вздыхал Фалулей.
— Не вздумай, — перебил я его, — чем сильнее язычник, тем у него больше специфичной магии. Отвод глаз не поможет.
— Ого, пора прятаться, — прервал спор Кирилл и, схватив нас за рубашки, потащил в шатёр. — Харченко с ближниками прибыл.
— Только его не хватало, — прошипел Фалулей.
Насчёт пряток от Харченко вопрос был спорный. После возобновления временного цикла с Харченко мы нигде не пересекались, но проживали в одном городе. Вдруг кто-то видел нас во время свадеб в Цареморске? По этой причине мы предпочли проявить бдительность и не высовываться. Так и просидели внутри шатра до темноты. Кирилл тихонько вздыхал, поглядывая через щель на место заключения Евдокии. Чем там с ней Богухвал занимается? Подбодрить друга тем, что у того самца сил на занятие сексом сутками сил не хватит, или не стоит даже намекать?
Никто за нами, чтобы позвать на ночные бдения, так и не пришёл. Или забыли, или других претендентов подобрали. Хотя некие шевеления в лагере наметились. Мы даже сходили посмотреть, что там за шум. Оказалось, поздно вечером прибыли шесть дедков и в сопровождении охраны прошли в шатры первого ряда. Язычники их знали, то и дело выкрикивали имена, явно радуясь, что удостоились лицезреть таких особ.
— И кто это? — тихо спросил я у друзей.
— Жрецы? — предположил Фалулей.
Эту информацию он случайно подслушал на кухне, где поварихи обсуждали особое меню — нечто диетическое для пожилых мужчин.
Охраны и сопровождения прибавилось. Теперь весь лагерь язычников патрулировали по периметру. Нам сразу стало понятно, что о побеге этой ночью не стоит и думать. Лучше уж сходим на те бдения. Стоило выйти из шатра, как один из распорядителей нашу тройку моментально приметил и велел взять по вязанке подготовленных дров возле кухни. Всех, кто помоложе, загрузили поленьями и отправили в степь жечь костёр.
Сгрузив запасы дров возле утоптанной площадки, мы, взявшись за руки, отошли в сторону. За границей освещённого круга была такая темень, что мы рискнули накинуть отвод глаз. От сильных язычников это не поможет, зато всякие «начальники» перестанут нас загружать работой. Ещё одной причиной таких пряток стало то, что к костру подошли девушки и вместе с ними Мирослава Зотова. Кстати, прикрылись мы вовремя. Не только Зотова присутствовала на этих бдениях, но Куракины всем семейством, включая Мишку.
— Прямо вечер встреч, — бурчал Фалулей, заметив старых знакомых.
— Харченко в лагере остались, — еле слышно добавил я.
— Продолжаем следить за этой группой, так безопаснее, — дополнил Кирилл.
Ночные бдения представляли собой некий экскурс в историю богов и оказались познавательными. Речь жрецов была пусть и замысловатой, но информативной.
Приближался день рождения Перуна. Его отец Сварог, бог огня, почитаем у язычников. Сварог якобы первым выковал плуг и научил людей пахать землю. Оказывается, идола и волхвов Сварога нет по той причине, что этот бог — владыка вселенной. Нарожав детей и расплодившись, сей бог изволил покинуть Землю. Он вообще считается покровителем кузнецов и божеством, давшим жизнь ни много ни мало, а самому солнцу!
Стрибог, брат Перуна, идол которого расположен неподалёку от лагеря, повелитель ветра. И мы все дружно должны молить Стрибога о милости, заодно вызывать ветер. Теперь мне стало понятно такое странное расположение лагеря в степи. Лучшего места, чем степь, для подобного ритуала не найти.
Кто-то из присутствующих задал жрецам вопрос, что будем делать, если не получится умилостивить Стрибога и возродить волхва Перуна. Дедок гневно потряс бородой, пожелал, чтобы такого не случилось, но всё же ответил на вопрос — последний из существующих идолов бога Велеса, по идее, должен помочь. Но лучше бы все присутствующие постарались, иначе придётся этим табором ехать на северные болота и молиться уже Велесу.
Пантеон языческих богов оказался запутанным. Книгу бы какую на эту тему прочитать. Похоже, что не просто так проводятся эти бдения со жрецами. Сведения наверняка тайные, и письменных свидетельств, по заверению жрецов, нет. Из перечисленных богов, кто мог нам покровительствовать на намечающемся мероприятии, я запомнил меньше десятка.
Вызывать ветер начнём днём, поскольку ночь принадлежит Чернобогу, а у него с Ярило какие-то тёрки. Жыж, дух огня, нам поможет, но его придётся задабривать кострами. Не спалят ли эти язычники всё в округе? В степи и без того засуха. Теперь волнения волхва Велеса мне стали понятны.
Подобная мысль пришла и Фалулею в голову. Он даже предложил усугубить ситуацию — огня и ветра добавить, и когда здесь заполыхают сухие травы, украсть под шумок Евдокию и смыться на фургоне. Между прочим, «Ярило» на ночных бдениях у костра не присутствовал. Кирилл продолжал тяжело вздыхать и возражать Фалулею. А после вообще выдал сумасбродную идею: вернуться в Цареморск, там запустить волшебное яблочко и начать очередной «День сурка».
Допустим, мне наш план по спасению Евдокии тоже не нравился. Слишком уж всё зыбко, но и запускать временные циклы я бы не рискнул. Фалулей вообще посчитал, что это пустая затея. В предыдущий раз всё произошло случайно, потому что язычники и он сам провели одновременно ритуалы, которые дали неожиданный эффект. Повторить специально вряд ли получится. Только время зря потеряем и Евдокию не спасём. Жрецы же сказали, что жертвоприношений будет много. Идол Стрибога не только петушками подпитывается.
Жаль, что этой ночью мы ничего не успели предпринять. Привлекать к себе внимание такой толпы язычников справедливо опасались и добросовестно присутствовали до конца мероприятия, продлившегося до рассвета. После девки пошли своей женской богине Заре поклоняться, а мы, невыспавшиеся и злые, потащились обратно в лагерь.
Вообще-то план по спасению Евдокии стал вырисовываться неплохой. Вызывать ветра начнут в полдень. Символ — «Ярило» — будет присутствовать на этом ритуале в обязательной порядке. В качестве охраны в шатёр к Евдокии отправили двух незнакомых нам девиц.
Ближе к одиннадцати часам дня волхвы начали подгонять народ, раздавая последние указания. Оба волхва в степь не пошли, а отправились к идолу. Из охраны в лагере осталось пять человек рядом с парковкой.
— Как всё в цвет, — обрадовался Фалулей. — Ну что, добавим праздника этим убогим?
— За ветром следи, — попросил я, сжимая покрепче приготовленное полено в качестве оружия. Ежели чего, то скажу, что дрова нёс. Пусть докажут, что это не так!
Фалулей, накинув на себя отвод глаз, последовал за язычниками в степь, а мы с Кириллом спрятались в лагере, ожидая сигнала. Фалулей пообещал, что будет издалека заметно, и мы его не пропустим. К назначенному времени я весь извёлся. Сидеть внутри шатра мы не могли (иначе не увидим сигнал). Пришлось стоять на открытом участке. Отвод глаз скрывал наши тела, но тень на земле никуда не делась. К тому же со стороны шатра Евдокии стали раздаваться непонятные звуки.
Кирилл нервно притоптывал, поднимая пыль и демаскируя нас, я порыкивал на него, продолжая сам волноваться, поглядывал то и дело на небо в ожидании полдня. Время, как нарочно, еле тянулось. Безоблачное небо излучало такое сияние, что было больно смотреть. Зато вся степь просматривалась до самого горизонта. Пыль висела только над тем местом, где шли люди, а дальше всё чисто. Лёгкий ветерок дул в нашу сторону, донося песню язычников. Солнце припекало всё жарче, а видимых изменений в степи я не замечал.
— Ветер сменил направление, — первым отреагировал Кирилл.
— Ага, вот и огонь, — заприметил я дрожание воздуха над одним из участков. — Жыж принял свою плату.
С такого расстояния увидеть что-то подробно не получалось. Мне показалось, что на мгновение всё в степи замерло. Я вглядывался, пытаясь понять почему пыль осела. А через несколько секунд эта пыль взвилась вверх столбом.
— Это сигнал или нет? — задёргался Кирилл.
Ответить я не успел, поскольку на месте пылевой стены взвился огромный огненный смерч.
— Вот он, сигнал, побежали! — крикнул я и, не снимая отвода глаз, устремился в сторону шатра с Евдокией.
Вломились внутрь мы с такой скоростью, что находящиеся внутри девушки никак не успели отреагировать. Бить магией в таком тесном месте не рискнули, но полено я не просто так таскал с собой. Жалеть девиц не стал и приложил каждую по затылку до того момента, как они подняли крик.
— Связать их нужно чем-то, — засуетился я, попутно возвращая себе видимость. — Кинь мне покрывало, спеленаю.
Кирилл покрывало протянул, но сам был сосредоточен на Евдокии. Та что-то бормотала и подхихикивала.
— Опоили? — спросил я, заматывая девушек в тряпки.
— Пахнет алкоголем, — ответил Кирилл. — Пьяная она, что ли?
— Вполне может быть, — согласился я. — Действенный способ вывести из строя даже мага. Подхватываем её под руки и выводим.
На выходе из шатра снова применили отвод глаз. Думаю, что со стороны зрелище было ещё то. Нас с Кириллом не было видно, а Евдокия еле переставляла ноги. Давно нечёсаные волосы закрывали лицо закрытые глаза. Саму же девушку качало из стороны в сторону так, что мы с Кириллом еле её удерживали.
— Идём, идём, не останавливаемся, — подбадривал я друга.
Парочка кухарок, оставшихся в лагере, обратила внимание на столь странную девицу и даже попыталась остановить. Кирилл к этому времени был на взводе, так что запустил в тёток магией не раздумывая. Убил или просто поранил, я не успел рассмотреть, мы прибавили темпа и теперь буквально несли Евдокию на себе. И притормозили уже возле каменных столбов, изображавших Яриловы ворота и своеобразный пропуск в лагерь.
— Придержи жену, — облокотил я Евдокию на опору. — Не стреляй, а то в меня попадёшь, следи за тылами.