Фалулей немного переживал, как Татьяна со всем хозяйством управится.
— Должны же они совесть иметь, — успокаивал я друга. — Каждый день по фургону продуктов закупаем.
— Не в деньгах вопрос, — заметил Фалулей. — Эти тётки вроде и сочувствуют Танюше, охают и предлагают помощь, нет бы, просто уехать в Цареморск, сняв все проблемы. Скучно им, видите ли, зимой, а тут такие развлечения.
С этим я был полностью согласен. Выдворить родню под благовидным предлогом не получалось. Бобровские пытались и в мои бассейны залезть, но я принципиально спустил воду, сообщив, что в доме не живу и гостей не привечаю. У Кирилла такие проблемы отсутствовали, поскольку ему принимать гостей необязательно. Он женат, супруга у родни на юге, неприлично чужих девиц да тёток в свой дом водить.
Из всех возможных гостей я привечал только Мишку Куракина. Он съездил в Северный Новгород, отдал целый ящик словесников Велесовым язычникам. Эти передатчики текста имели особый логотип стилизованного изображения солнца. Ничего особенного, но мы договорились раздавать подобные девайсы язычникам, чтобы узнавать таковых издали.
И вообще неплохо бы было как-то переписать язычников. Мы не имели ни малейшего представления о том, сколько их в стране. Хотя писать списки рискованно, но можно выделить для них особую линию связи. У Фалулея на них большие планы. Пусть князь там у себя во дворце правит, а мы тихой сапой вторую власть организуем. Друг действовал по принципу «не можешь предотвратить пьянку, возглавь её». Мне это «мировое господство» было до лампочки, но и отдавать кому-то власть я не собирался.
Понимал, что нам самим заниматься поиском выживших язычников ни к чему, да и опасно. Вдруг кто-то случайно проговорится? И тогда пойдут прахом все планы и вообще наше существование по крайней мере в этих телах. Параноик Кирюшка в одном из ответвлений на руднике сейфик смонтировал. Часть денег из банка забрал и там припрятал. Я посмеялся, а вот Фалулей его похвалил. Обещал сделать нам всем амулет «последний шанс».
Между прочим, такая паранойя имела под собой основание. Княжеские люди за особняками как-то хитро приглядывали. Не успели мы посадить в поезд всех гостей, что толпились до последнего у Фалулея в особняке, как пришёл посыльный с известием, что князь и наследник через день прибудут. Мол, готовьтесь.
Банные и прочие прочие процедуры запланировали устроить у меня. Маг проверил напитки и закуски и дал добро на такую княжескую забаву.
— Алёнка хотела в бассейны, я отказал, — князь лично нахлёстывал меня в парилке берёзовым веником по спине и ниже. — Негоже ей тут телесами сверкать.
— Него-о-оже, — постанывал я. — Ох, княже, тяжела твоя рука.
— Это я ещё добрый, — ответил князь и подвинул меня с лавки, всучив веник сыну. — Ты лучше скажи, чего хочешь в отношениях с Алёнкой?
Отвечать я решил честно, безо всяких недомолвок.
— Князь, ну какая из неё жена в этом возрасте? Ей подружки да развлечения интересны. Вон Кириллу Евдокия сколько крови попортила, жалуясь, что скучно ей.
— Слыхал. Дочь рассказывала, но сейчас-то Евдокия смирилась.
— Тётки за ней следят, к тому же дитя носит тяжело, магия у ребёнка сильная. А желание гулять и развлекаться у Евдокии не пропало.
— Да… — выдохнул князь после очередного хлопка веником по своей спине. — Раньше девок воспитывали строго. А я всё с любовью. Как же, младшенькая, солнышко родное.
— Пусть погуляет. В школе магии отучится год или два. В невестах не останется, — осторожно предложил я.
— Это точно. В девках она не засидится, — согласился князь. — Гулять ей много не позволю, а ума-разума должна годика за три набраться. Так, глава рода?
— Так точно, — бодро согласился я, сообразив, сколько лет мне дали отсрочки в этом оригинальном сватовстве, и поспешил выбраться из парной. Как-то я раньше по-другому представлял себе этот процесс. Журавлёву с песнями и плясками сватали, а меня по заднице веником отхлестали и велели готовиться к семейной жизни.
— Жив? — передал мне кружку с квасом Кирилл.
— Похоже на то. И даже счастлив, — подмигнул я друзьям.
Князь, получив от меня конкретику, успокоился и потащил всех в бассейн на надувных матрасах плавать. Заготовил я и таких безделиц. Владимиру они очень понравилось. После пива мы вообще расслабились: бомбочками с бортика сигали, брызгались и устраивали войну на плавательных средствах. Хорошо, что чужих и свидетелей этому безобразию не было, ведь иногда и князю хочется почувствовать себя обычным мальчишкой.
— Добре, — выдал князь перед уходом и, опираясь на одного из ближников, запел какую-то разухабистую песню по пути к своему мобилю.
— Очень добре, — подтвердил Фалулей, провожая взглядом князя и наследника. — Есть желающие меня в дом отнести?
— Ни желающих, ни сил нет, — ответил я. — Зато имеется телефон, подожди немного, звякну. Татьяна нам быстро эвакуацию устроит.
— До чего с князем договорились? — Кирилл нашёл в себе силы на вопросы.
— По нашим делам или личным? — уточнил.
— По нашим и без того всё в кружевах, — отмахнулся Кир. — Что по Алёне?
— Гуляю вольной птицей три года, а там как повезёт. Князь видит меня своим зятем. Я же идеальная партия, не влияющая ни на какие политические расклады в стране, зато неприлично богат и независим.
Вскоре подоспели слуги, отправленные Татьяной, и проследили за тем, чтобы господа не навернулись по пути к спальням, так что разговор по княжеским делам продолжили на другой день.
— Действуем так же, как и с нашей стройкой на заводе, — предложил Фалулей. — Сейчас все пути засыпаны снегом. Воспользуемся случаем и поставим башни при помощи магии. Вагончики сами делать не будем, закажем их на одном из заводов по выпуску мобилей.
— Давайте нарисуем сам вагончик и внутреннее устройство, — подхватил я. — Основная задача — оснастить вагон амулетом, блокирующим двери, чтобы вне станции никто не мог открыть двери. Для аварийного выхода, если потребуется, могут разбить стекло. Все остальное должно по максимуму страховать людей. И вообще, мы в этом деле не специалисты. Фалулей был прав, проще передать изготовление вагончиков профессионалам.
Установкой башен и соединением их канатами потратили больше месяца. Я сто раз пожалел, что связался с этим делом. Двигаться от одного участка до другого приходилось на вездеходе. Возле каждой башни сооружали временный портал. С наступлением темноты бросали вездеход на месте и возвращались домой. На общем собрании мы решили всё же рассказать Татьяне о порталах. Не знаю, как подал Фалулей эту новость, но жена отнеслась к ней очень практично, согласившись сразу, что такой секрет раскрывать никому не стоит. Зато Татьяна перестала удивляться нашим внезапным появлениям.
Больше всех порталам радовался Мишка Куракин. Он бы и десятой части всех дел, что мы на него навешали, не решил. А так приходил порталом на завод, забирал продукцию и уносил в салоны Цареморска. По словам Мишки, городскими телефонами обеспечили всех более-менее зажиточных людей юга. Скоро их простые портовые грузчики начнут покупать. Вещь дорогая, статусная, но если поднакопить, то по вполне приемлемой стоимости. И за счёт увеличения числа телефонов в домах стали приносить доход уличные автоматы.
— Пора снижать стоимость звонков, — предложил Михаил. — Мы на количестве больше заработаем.
С Брюховецким эту тему мы оговаривали, но предупредить его, конечно, не помешает, а после нужно послать техников и заменить вкладыш с амулетом, реагирующим на вид и вес монеты.
За этими всеми делами незаметно прошёл январь. В начале февраля мы выехали в Северный Новгород. Велесовы уже были предупреждены и с нетерпением нас ждали. Всего в Новгороде и окрестностях проживало порядка восьмидесяти язычников. Совсем мало по сравнению с южным регионом. Кстати, никого из тех, кто поклонялся Перуну или Стрибогу, собрать так и не получилось, и это притом, что многие знали семью Куракиных.
— Боятся власти на след навести, — пояснил Мишка. — Должны были выжить те, кто на поехал на хоровод, но когда родаки не вернулись, попрятались.
— Те, чьи мобили с прапорами остались в степи, точно схоронились, — согласился я. — Но ты же помнишь фамилии.
— Помню, знаю, но ходить к ним не рекомендую.
На этом, собственно, и закруглились. Если приспичит кому-то Перуну помолиться, пусть к Куракиным идёт. В этой семье Перун и я заодно в особом почёте.
Доехали до Северного Новгорода мы без проблем. Дороги почти на всём протяжении были очищены. В паре мест Фалулей выходил, чтобы убрать снежные заносы, и мы продолжали движение. В оговоренном месте нас встретил Велемудр из рода Лазаревых и сопроводил до своего поместья. Приличное оказалось владение, огороженное чуть ли не крепостной стеной.
— У меня четверо братьев было, — пояснил Велемудр размеры своей территории. — Старший брат, считавшийся наследником, погиб в степи. Теперь я второе лицо после главы семейства.
Не знаю, кого здесь ждали и что Велесовы наговорили родне, но наша группа народ слегка ошарашила. А уж когда начали представляться (мы с Мишкой как главы родов), там половина мужчин в осадок выпала.
— И кто из вас волхв? — с недоверием посмотрел глава рода Лазаревых.
— Извини, старче, что мы без бород и посохов, — отреагировал Фалулей, воплотив знак, и я последовал его примеру.
— Новые веяния, новые правила и заветы старых богов, — подал голос Кирилл. — Сегодня вечером сбор.
— Хоровод? — уточнил кто-то из мужчин.
— Нет, просто вечер воспоминаний. Жрецов не осталось, а о Велесе молодёжь мало чего помнит. Будем беседовать, вспоминать, — пообещал я.
Идея полностью принадлежала мне. Мы о Велесе, мягко говоря, ни ухом ни рылом. Пусть язычники сами расскажут, кто что помнит. Мишке преподнесли это как почитание заветов. Парень обрадовался, о чём-то там с маман пошушукался. Наверняка от себя речь подготовил.
Нас разместили, покормили и тянуть со знакомством не стали. В большую залу набилось прилично народа обоих полов, расселись все прямо на полу, подстелив одеяла. Мы с Фалулеем к этому времени сменили дорожную одежду на нечто стилизованное с вышитыми рубахами строго по учебнику школы. Знающие люди разберутся, а остальным хватит того, что вышивка имеется.