2Ноги в рукиВ погоне за источниками информации
Интервью не случаются сами собой. Необходимо пойти и намеренно взять их. Обдумав, с кем и почему стоит поговорить, вы должны претворить свои мысли в жизнь. В первую очередь имеет смысл задуматься, что, скорее всего, никто не согласится поговорить с вами только для того, чтобы оказать вам услугу. Придется показать, для чего им обязательно нужно это сделать.
Мало кто просыпается утром и думает: «Интересно, кто сегодня захочет взять у меня интервью?» И начинает выкраивать время на встречу с интервьюером. Так могут думать разве что политики, специалисты по связям с общественностью и иногда первые лица организаций. Эти люди, возможно, когда-нибудь и станут вашими собеседниками, но чаще всего вам придется разговаривать с теми, для кого «дать интервью» – занятие далеко не рутинное. Чаще всего мы вклиниваемся в размеренную жизнь обычных людей. Даже вторгаемся. Людям приходится сдвигать все дела, чтобы впихнуть нас в свой график.
Журналист Рей Суарес говорит, что, чтобы убедить кого-то поговорить с вами, нужно заключить своего рода сделку. Соблюдение ее условий зависит от того, насколько вам можно доверять и не собираетесь ли вы «заманить [собеседников] в ловушку, подставить их или поступить с ними не по чести… Это глубоко личная сделка. Эти люди вовсе не горят желанием поговорить с вами, и вы вынуждены заниматься самопрезентацией, рассказывать, кто вы, а потом заставлять их заниматься тем, что им нравится меньше всего на свете, то есть разговаривать с вами»[17].
Вы – интервьюер, и именно вам приходится делать все, чтобы подстроиться к графику и делам потенциального собеседника. Непросто уговорить человека дать вам интервью – и практически невозможно, если вы предпочитаете усложнять процесс. Много раз ко мне обращались люди с телевидения с просьбой дать интервью на какую-нибудь актуальную тему и предлагали «заскочить» к ним в студию в центре города или в самом отдаленном от меня районе. Не вдаваясь в подробности, скажу, что ответом на такую просьбу может быть только «нет». Я работаю в то же время, что и все, у меня есть обязательства и личная жизнь. Если вам так важно взять это интервью, дорогой телевизионный репортер, прошу вас самого доехать до меня и не отвлекать меня от собственных занятий. Я найду на вас время. Но меня совершенно не прельщает вариант, при котором я целый час еду к вам на студию, оплачиваю парковку, после чего разговариваю с вами несколько минут и возвращаюсь к своим делам.
Я репортер, и именно я встаю в четыре утра, чтобы взять по телефону интервью у человека, находящегося на восточном побережье, где в это время семь утра. Спортивный теле- и радиоведущий Говард Коселл заходил в душевую полностью одетым и с включенным диктофоном, чтобы спортсмен мог разговаривать с ним не прерываясь. Если ты хочешь, чтобы с тобой разговаривали, максимально облегчи собеседнику задачу. И если что, будь готов оплатить химчистку.
Кто-то может предложить вам записаться на определенное время. Не записывайтесь на целый час, это слишком долго, да и вряд ли у кого-то найдется столько времени. Запишитесь на 15–20 минут. Получится дольше – прекрасно! Не отказывайтесь. Бывают исключения, но лучше рассчитывать на меньшее время, чем на большее.
Существует миф, что только самые неистовые экстраверты могут разговорить собеседника. Что это люди, у которых сквозь поры сочится уверенность в себе, которые без стеснения подходят к незнакомцам и выуживают из них то, что при других обстоятельствах те не сказали бы и под пытками. Это совершенно не так. Среди журналистов, конечно, есть те, кто не испытывает робости перед незнакомыми людьми, но в большинстве своем мы вовсе не такие. Мы отлично осознаем, что, чтобы взять интервью у незнакомца, требуется терпеть дискомфорт, часто усилием воли.
Нам всем порой приходится покидать свою зону комфорта, чтобы добраться до самой сути вещей. Св. Франциск Ассизский говорил: «Начните делать самое необходимое, затем сделайте то, что можете, и в результате вы увидите, что делаете невозможное». Не такая уж плохая мантра для берущего интервью.
Именно в таком настроении я приступил к истории о серийном убийце, который скрывался на юге Калифорнии.
В 1980-х годах Калифорнию терроризировал серийный убийца, известный как Ночной Странник. Он вламывался в дома по ночам, истязал, насиловал и иногда убивал их обитателей. Иногда он рисовал сатанинские пентаграммы на зеркалах, прежде чем скрыться.
Я тогда работал фрилансером недалеко от Сан-Диего, и, когда Ночной Странник напал на пару из Мишен-Вьехо, городка, располагавшегося менее чем в двух часах езды от моего дома, мне позвонили из отдела новостей и попросили выехать на место. В том конкретном случае на одну из жертв напали и жестоко изнасиловали, но ей удалось спастись.
«Мы уже знаем, что произошло, – сказал редактор. – Нам нужен материал о том, что творится с районом, в котором появляется кто-то вроде Ночного Странника. Каковы сейчас настроения в округе, когда все знают, что этот человек еще на свободе?»
Признаюсь, сначала я думал, что мне вряд ли удастся написать этот очерк об объятом ужасом районе. Захотят ли жители со мной разговаривать, особенно зная, что злодей все еще не пойман? Тот случай многому меня научил.
Хорошо, не буду спорить: иногда взять хорошее интервью удается благодаря интуиции, но чаще – нет. Многим интервьюерам непросто преодолевать диссонанс между тем, что они должны делать (или их редактор считает, что они должны), и собственным дискомфортом. Нежелание разговаривать с определенными людьми или типами людей часто напрямую связано с личным опытом, предположениями, стереотипами и нежеланием беспокоить людей. Однако мой личный опыт научил меня в первую очередь не доверять своему чувству дискомфорта. Само собой, когда собеседник скорбит, гневается или пытается успокоить близкого человека, я не стану навязываться. Но я заметил, особенно работая над материалом о Ночном Страннике, что большинство людей вовсе не против общения с репортером, если он чуток и искренне желает докопаться до правды. Сначала вы, вероятно, будете чувствовать неловкость, но все же не стоит бояться задавать вопросы тем, чей комментарий вам нужен. Нормально показывать и то, что вам неловко. В конце концов, вы такой же человек, как ваш собеседник.
По дороге в Мишен-Вьехо я думал, представляет ли мой редактор, о чем меня просит. Сам он на восточном побережье, а городок, в который я направлялся, – на западном. Это два разных мира. Он что, думает, что люди все бросят и побегут отвечать на мои вопросы? Он хотя бы примерно представляет, какой страх сейчас сковал эти края? В целом я с доверием отношусь к издателям, потому что они, по-моему, понимают, что интересно читателям, и часто лучше, чем я, видят общую картину. Но в этот раз я боялся, что никто со мной и разговаривать не станет.
Из новостных сводок я примерно представлял, где произошло то самое нападение. Я увидел на улице почтальона, представился и спросил, знает ли он, в каком доме все случилось. Почтальон махнул рукой: вон там, в нескольких домах отсюда. Я быстро прикинул список ключевых фигур, чье мнение, по моим представлениям, было необходимо для хорошего материала. Официальная версия мне была не нужна: ее уже можно было прочесть в любой газете. Мне необходимы были местные голоса, в основном голоса соседей, а также тех, кто пытается обезопасить такие районы.
Сначала я чувствовал, что идти по соседям в лучшем случае пустая трата времени, а в худшем – вторжение в частную жизнь. Возможно, в юридическом смысле вторжением это назвать было бы нельзя, но что насчет морально-этических норм? Не посчитают ли меня безнравственным репортером, пустившимся в погоню за сенсацией? А сам я захотел бы разговаривать с репортером, если бы подобное случилось на моей улице? Однако в глубине души я знал, что в редакции правы. Страх – эмоция универсальная. Называя, объясняя, показывая его, иногда мы можем установить с читателями связь. Может быть, с помощью своего материала я смогу помочь читателям лучше понять самих себя. Не исключено.
Только собрав их мнения, я мог понять суть истории. Что на самом деле произошло в окрестностях? Мне не нужно было теоретическое объяснение. Я знал, что смогу проникнуть в суть, только если сами жители мне в этом помогут.
Как убедить человека поговорить с вами? Психотерапевту может понадобиться байка из собственной жизни, чтобы помочь пациенту открыться. Врачу, возможно, придется признать, что он чего-то не знает, но собирается узнать любым путем. Журналисту может быть полезно смириться со своим чувством неловкости и постучаться в дверь к незнакомому человеку. Именно это чувство риска часто помогает нам преодолеть свои ложные предположения по поводу того, что скажет или сделает другой человек. Я думал, со мной никто не захочет говорить. Но мой начальник сказал, что сделать это придется в любом случае.
И я решил ему довериться.
Когда кто-то звонит в дверь или по телефону (обычно это делают желающие что-то мне продать), я даю этим людям примерно пять секунд, прежде чем принять решение, позволить ли им продолжить. За эти пять секунд они должны меня убедить. Все эти люди почти всегда отвлекают меня от чего-то более важного и почти всегда пытаются продать мне что-то совершенно не нужное. Я человек вежливый (чаще всего), но в таких случаях почти всегда говорю: «Большое спасибо, но нет». Единственным исключением был один мальчик лет 12, который, запинаясь, сказал, как только я открыл дверь: «Я хочу попытаться вам кое-что продать». Я был заинтригован. Я прослушал весь его заученный текст и купил то, что он мне втюхивал. Мне эта вещь была абсолютно не нужна, и я даже не могу вспомнить, что именно это было. Я запомнил только то, что парнишка был очень искренний, и это сработало.