– Ну, в общем, она мне не совсем невеста, – нерешительно начал Данила. – Люба мне эта девушка.
– Из наших? – тут же заинтересовалась Глаша. – Из села кто?
Кащей по-доброму усмехнулся. Вот же природа бабья, до новостей и любовных историй охочая!
– Нет, даже имени её не знаю – уныло сказал богатырь. – Несколько раз мы с ней в хороводах на больших гуляньях на ярмарках встречались. И всё рядом оказывались. Как руки наши в первый раз соприкоснулись, понял я ,что никто мне мил не будет, как она. Спрашивал я у всех, откуда эта девица-краса – никто ответить не мог, с кем приехала. Долго ли коротко ли, согласилась душа моя погулять со мной. Да только убежала она от меня в первую встречу. Сна и покоя лишился я, пока снова её на гулянии не увидел.
– А чего убежала-то? – хмыкнул Кащей. – Вёл себя не скромно, что ли?
Данила опустил глаза.
– Поцеловать хотел.
– Так может, просто не люб ты девице? – Баба-Яга отошла от сосны, и избушка тут же потопала к ней.
На снегу оставались следы гигантских куриных ног.
– Точно знаю – люб! – пылко возразил Данила. – Вздыхала она печально, когда я её за руку держал. Говорила, если бы могла – ответила бы мне, согласилась бы моей женой стать. Но не может назвать даже имени.
– Интересно, – протянул Кащей. – Ну, и дальше что было? Долго вы так встречались?
– С весенних хороводов. Появлялась моя лада нежданно, исчезала так, что и не заметишь.
– Но хоть поцеловал девицу-то? – полюбопытствовала Баба-Яга.
– Куда там, – вздохнул Данила. – Она скромная, не как другие, – он мстительно покосился на Глашу. – Себя блюдёт. В последний раз, как виделись, она опять исчезла. Только на этот раз её видели. По лесу шла, как слепая спотыкалась, всхлипывала. А мне перед тем сказала, что не вольна над собой, не может делать то, чего душа просит.
– Ну, а я-то тут, по-твоему, причём? – с недоумением спросил Янт.
– А кто ж ещё может человека воли лишить?
– Глуп ты ещё богатырь. Надеюсь, это так, по молодости, потом пройдёт, – усмехнулся Кащей. – Кто только воли человека не лишает – хоть из людей, хоть из таких, как мы. Сам ты вольной птицей летаешь, что ли? Есть ведь над тобой какой начальник или барин?
Данила потупился.
– Но шла-то она в лес, в чащу.
– Может на свидание твоя скромница торопилась? А хлюпала носом от насморка? – хихикнула Глаша.
– Ну, на свидание в этот лес только ты ходила, – задумчиво проговорил Янт. – И то давно. Может, из наших кто развлекался? Ведьмы, русалки, вурдалачки...
– Говорила тебе, не отпускай их в мир гулять, – буркнула Баба-Яга. – Эй, цыпа-цыпа, а ну закапывай всё, как было!
Избушка рядом с ней старательно расковыривала лапой снег и землю, и теперь принялась зарывать выкопанную яму.
– Быть того не может! – выпалил Данила. – Не из ваших она!
– Ну, давай для начала проверим, – мирно предложил Кащей. – Если не из наших и не заколдовал никто твою зазнобу, тогда не взыщи, помочь не смогу. Расскажи-ка, как она выглядит.
– Коса у ней длинная, почти до земли, – подумав, сообщил богатырь.
– Ну, такое добро у многих есть, – цокнула языком Баба-Яга. – Ты особенное что-нибудь вспомни. Чем она тебе приглянулась, окромя косы?
– Цветами от неё пахнет. И руки гладкие, нежные, мягкие очень.
– Руки, говоришь, гладкие? – заинтересовался Янт. – Почти наверняка из наших твоя красавица. Не поверю, что у селянок бывают мягкие, нежные руки. Да и цветы сейчас только в мире нелюдей можно отыскать. Ну, что ещё о своей зазнобе скажешь?
– Высокая она, мне до плеча достанет. И хрупкая такая, кажется, что переломить можно. Кожа белая...
– Вурдалачка, что ли? – задумчиво проговорила Баба-Яга. – Глаза у твоей красавицы какие?
– Кабы я знал! – вздохнул Данила. – Она так низко платок повязывала, что глаз-то и не видно.
– М-да, – протянул Янт. – Эхо, позови-ка из мира нелюдей к границе всех ведьм, вурдалачек да русалок, кто в мир людей выходил! Пойдём, богатырь, прогуляемся.
– Человека в мир нелюдей поведёшь? – нахмурилась Баба-Яга.
– Ну, так со мной же будет – не обидят, – ответил Кащей. – Пусть лучше сам всё увидит, чем невесть что придумает
А Данила как не слышит – головой вертит. По поляне откуда-то разносятся отзвуки голоса Янта, хотя Кащей стоит рядом и рта не раскрывает.
– Ведьмы, русалки, вурдалачки, кто в мир выходит, зову вас к границе с Междомирьем!
– Не может быть такого! – выдохнул богатырь. – Не может она ведьмой или нечистью оказаться.
– Ты, Данила, сюда с обвинениями явился, – спокойно напомнил Кащей. – Вот и убедись, что нет здесь твоей девицы, что её не крали и не заколдовывали. А если найдёшь, так хоть знать будешь, кто она есть. Ну, пойдём?
Они двинулись к большой, глубокой яме, оставшейся на месте избушки. Домик неторопливо разгуливал по поляне, а перед ямой висела прозрачная, чуть колышущаяся пелена тумана. Янт шагнул вперёд и исчез.
– Проходи, Данила, – послышался из пустоты его голос.
Богатырь с сомнением посмотрел на пелену, затем перекрестился. Шаг – и он оказался на другой поляне. Здесь не было ни ямы, ни домика, ни Бабы-Яги, ни снега. Зато было теплее и где-то неподалёку плескалась вода.
Среди лесных деревьев мелькали девушки в расшитых цветастых сарафанах и плотных рубахах с длинными рукавами. Но первыми на поляну вышли несколько совершенно нагих красавиц. Распущенные густые волосы свисали почти до земли, частью скрывая то, что должно быть скрыто одеждой. Данила охнул и отвёл взгляд. Его лицо сделалось почти алым.
– Хоть бы оделись, что ли, – вяло упрекнул бесстыдниц Янт.
– Предупреждать надо, если с гостем идёшь, – сварливо ответила одна из девиц, пышная блондинка.
– Ой, а гость-то какой стыдливый! – переливчато рассмеялась другая.
Её смех подхватили остальные.
– Данила, ты глаза не отводи, – деловито произнёс Кащей. – Глянь, нет среди них твоей зазнобы?
– Нет, – буркнул тот.
– Как интересно! – оживилась пышная блондинка. – А кого он ищет, Янт?
– Точно не тебя, – хмыкнул Кащей. – Но, похоже, кого-то из наших. Может, вы сообразите? Высокая, худая, кожа белая.
– А глаза? Волосы? – заинтересовалась одна из девиц.
– С глазами непонятно, – ответил Янт. – Она среди людей платок носила, низко повязывала. Волосы какие, богатырь?
– Русые, – выдавил Данила, не поднимая взгляда.
– А зачем ищешь? – недружным хором заинтересовались девушки.
– Жениться хочет. Расходитесь, с вами уже ясно.
– Это как – расходитесь?! Нам же интересно! Когда тут ещё будут невесту искать? А из нас ему никто не подойдёт? – наперебой затрещали они.
– Из вас – нет, – отрезал Кащей. – Хотите посмотреть – уйдите за деревья. Совсем парня засмущали.
Девицы с тихим, приятным смехом неспешно направились к деревьям.
– И не холодно же им, – проворчал Данила.
– Русалки, – развёл руками Янт. – Им и не холодно, и не стыдно. Ну, оглядись теперь, может, увидишь, кого ищешь.
Богатырь с опаской поднял взгляд. На поляне выстроились восемь девушек – к счастью, одетых. Смотрели все довольно дерзко, некоторые улыбались ему. У молоденькой рыжей девчонки зрачки отливали багровым, она облизнула губы.
– Платок, говоришь, низко повязывала? – неожиданно низким, грудным голосом произнесла рыжая. – Не там ищешь, страж. Высокая. Худая. Бледная, – медленно перечислила она.
– Думаешь? – Янт помрачнел.
– А кто ещё? В мир людей, кроме нас, только она ходила. И бродит в последнее время бледнее смерти, границу переступать не хочет.
– Скажите ей, пусть придёт ко мне в Междомирье, – подумав, произнёс Кащей. – Пойдём, богатырь, там поговорим, – он махнул рукой в сторону колышущейся пелены тумана.
Данила стоял как вкопанный и сверлил взглядом рыжую девчонку.
– Кто она? – спросил богатырь.
– Лихо, – выпалила девица.
Янт тяжело вздохнул.
– Знал бы – не повёл бы сюда, – хмуро произнёс он. – Пойдём, Данила. Правду узнал – теперь и домой возвращаться можешь. Рождество скоро, не в лесу же тебе праздник встречать. И вы расходитесь, – добавил Янт девушкам. – Кто захочет, приходите вечером на поляну, отмечать будем.
– Вы – Рождество отмечать? – угрюмо переспросил Данила. – Вы же нечисть!
– Такими уж родились, – пожал плечами страж. – Ты богатырём, я – Кащеем. С Лихом я поговорю, больше её в вашем мире не увидишь.
– Постой! Я должен с ней встретиться! – выпалил Данила. – Я ради того и пришёл. И мне неважно, один у неё глаз или два!
– Три, – усмехнулся Янт.
– Чего – три?
– Глаза. Она не совсем Лихо, несчастья людям не несёт, – тон Кащея смягчился. – Лихо одноглазое с колдуном сошлась, дочь родила. Безобидная девушка, только вот три глаза у неё. Смотри, идёт. Ещё не поздно тебе вернуться.
Между деревьев мелькала высокая тонкая фигура в голубом сарафане. Сердце богатыря застучало чаще.
– Да, она это. С места отсюда не сдвинусь, Кащей. Если люб я ей – с собой уведу.
– Что ж, поговори, – меланхолично согласился Янт.
Девушка вышла на поляну. Данила не отводил взгляда от её лица. Два глаза у Лиха были там, где и у людей. Красивые глаза – большие, синие, с длинными ресницами. Третий глаз в центре лба – карий – оказался с мизинец в длину. Лихо потупила взгляд.
– Виновата я перед тобой богатырь, – тихо, мягко произнесла она. – Не думала, что могу так увлечь тебя.
Данила покосился на Янта.
– Так и будешь слушать? Дай поговорить наедине!
Кащей усмехнулся. Шаг в пелену – Янт снова оказался на своей поляне в Междомирье. И сразу чуть не сбил с ног Бабу-Ягу и Лешего.
– Подслушивали-подглядывали?
– А то как же, – отозвалась Яга. – А богатырь-то молодец, даром что глуповат. Молодую Лихушу не испугался. Ну, как думаешь, – свадебка-то будет?
– Сейчас сами разберутся – будет или нет, – флегматично ответил Кащей. – Глаша где?
– Дом прибирает. Еле загнали цыпу назад закапываться.