Карлсефни спросил у одного из своих людей:
– Что это значит?
– Возможно, это знак мира, – ответил он. – Давай возьмем белый щит и пойдем им навстречу.
Если археологические находки совпадают с маршрутом Гудрид и Карлсефни, они должны были встретиться и с коренными жителями, и с инуитами. Их прозвали skræling, что на современном исландском означает «варвары». Согласно сагам, первоначальные встречи действительно были мирными, что доказывает доктрину Монтескье о том, что «естественное действие торговли – склонять людей к миру». Местные жители меняли шкурки грызунов на молочные продукты и окрашенную ткань, в особенности красную. Их заинтересовали топоры и мечи, как говорится в саге, но Карлсефни отказался заключать оружейные сделки. Бизнес процветал – монеты викингов нашли даже в захоронениях коренных американцев.
Но в один весенний день к ним приблизились военные лодки, однако обе стороны отреагировали на это с паникой и долей скептицизма – вдалеке проревел бык, и скрелинги[9] убежали. Карлсефни хотел поддерживать мир, но тем не менее он приказал возвести вокруг деревни забор. Когда пришло время, он решил, что необходимо встретиться с ними в открытом бою, и подготовился к битве. Напряжение между викингами и местными жителями росло, и прошло совсем немного времени перед битвой. Гудрид была в своем шалаше и укачивала маленького Снорри. В какой-то момент в этот день она даже могла бы заключить мир. Когда викинги и скрелинги собрались у ограждения, у двери показалась черная тень. Женщина в черных одеждах зашла внутрь и подошла к Гудрид. Она была «небольшого роста, с повязкой на светло-русых волосах. Лицо у нее было бледное, а глаза огромные, равных им не увидеть на человеческом лице».
– Как тебя зовут? – спросила женщина.
– Меня зовут Гудрид. А как твое имя?
– Меня зовут Гудрид, – повторила загадочная женщина. Она собиралась что-то сказать Гудрид, как вдруг снаружи раздался громкий звук. Один из поселенцев убил местного жителя за то, что тот хотел забрать его оружие. Все местные, включая таинственную гостью Гудрид, сразу же покинули деревню. Почему они могли говорить на одном языке – загадка, но беседа могла начаться с целью примирить две культуры. Такая история делает Гудрид примирительницей, что, опять же, не соотносится с тем, как обычно изображали женщин в сагах – злыми и мстительными.
Вместо этого началась гражданская война. Карлсефни и Гудрид хотели жить в мире, наладив торговые связи с местными жителями. Большая часть поселенцев же хотела жить в мире путем массовых убийств. Это разногласие привело колонизаторов к конфликту. Проблема во втором подходе, помимо того что вообще-то это являлось попыткой геноцида, заключалась в том, что у местных жителей армия была заметно лучше. Их было больше, они хорошо знали территорию, и у них было оружие дальнего боя – праща, которая заставила бы викингов обороняться. После одной битвы викинги увидели, как один из аборигенов забирает топор у мертвого викинга. «Они попробовали колоть дерево топором и были впечатлены». Затем они попытались разрубить камень, и топор сломался. С отвращением посмотрев на инструмент, который не мог справиться с камнем, они «выкинули его до того, как сели в свои кожаные лодки».
Снорри было три года, когда Гудрид и Карлсефни решили не проводить на Новой Земле еще одну зиму. Многие с ними согласились, некоторые же сомневались. С другой стороны, дома было явно больше пяти женщин. «Мы находимся под постоянной угрозой от тех, кто населял эти земли до нас», – провозгласил Карлсефни. Гудрид попыталась воссоздать путешествие, в которое она отправилась когда-то в детстве из Исландии. Она достигла Северной Америки и сейчас возвращалась в страну, которую когда-то покинули ее родители. Винланд был слишком опасным местом. Она поплыла на восток.
Гудрид умерла на ферме в Северной Исландии. В своей жизни она путешествовала больше, чем любая другая женщина в то время (да и больше многих мужчин тоже). Ее путешествия не окончились после той истории в Винланде. После смерти Карлсефни она отправилась в Европу и пошла на юг, что может означать путешествие в Рим. Когда она вернулась, Снорри построил церковь на их ферме. Сейчас статуя Гудрид стоит недалеко от нее, а в 2011 году президент Исландии лично вручил папе римскому копию памятника.
Европейцы продолжили заселение Гренландии на протяжении последующих 400 лет, а Западное и Восточное поселения часто упоминались в сагах даже после смерти своих легендарных основателей. В «Саге о названых братьях» разгневанный фермер отправляется в Гренландию, чтобы отомстить за убийство (ему пришлось провести время в семье своей жертвы, пока он ждал корабля обратно в Исландию). В «Саге о Флоаманне» южный фермер почему-то решает бросить свою семью и переехать в Гренландию. Он переживает серию невзгод, и в конце концов его жена умирает. Происходит неожиданный сюжетный поворот, согласно которому овдовевший мужчина стал способным выкормить младенца. В «Саге об Аудуне с Западных фьордов» рассказывается о бедном фермере, который приплыл в Гренландию и потратил целое состояние на белого медвежонка, чтобы подарить его королю Дании. Ему было сложно содержать его, но он все же посадил медведя на корабль в Данию. Его жизненный выбор поражает читателя на протяжении всей истории. А в «Саге о Краке-Рефсе» главный герой по какой-то неизвестной причине убивает человека и отправляется в изгнание на большой остров.
Северная Америка, в свою очередь, больше никогда не упоминалась в сагах.
На протяжении столетий исландцы гордились тем, что они открыли Северную Америку раньше Колумба и Джона Кабота (который руководил английской экспедицией задолго до Колумба). Но эта гордость не была подкреплена ничем, кроме старых историй в старинных книгах. Наследие гренландцев, наоборот, было легко доказуемо. Там было так много следов присутствия исландцев, что инуиты, когда переселились южнее, наверное, ломали головы при виде разрушенных церквей и каменных построек. К середине XX века основные раскопки в Гренландии, включая Братталид, где когда-то жил Эрик Рыжий, были изучены датскими археологами. В то же время в Северной Америке не было ни одного доказательства их пребывания.
На рассвете археологии в конце XIX века исследователи в Соединенных Штатах в отличие от своих канадских коллег были очень воодушевлены идеей найти и определить местонахождение старого поселения Лейфа Эрикссона на Восточном побережье. Житель Бостона Эбен Нортон Хорсфорд, который сколотил целое состояние на изобретении разрыхлителя для теста, тратил свое богатство на продвижение идеи о том, что Лейф обосновался в районе Массачусетса и Род-Айленда. Он был настолько этим охвачен, что даже подарил Бостону полноразмерную бронзовую статую Лейфа, которую установили на Коммонуэлс-авеню, одной из самых оживленных улиц города. Ее не просто установили на улице, но еще и провели парад в ее честь. После этого в разных городах Америки стали появляться статуи Лейфа. По счастливому совпадению Хорсфорд нашел археологическое подтверждение пребывания Эрикссона недалеко от Гарвардского университета и пригласил двух исландских специалистов, чтобы они подтвердили аутентичность находок, так как у исландцев был авторитет в том, что касалось викингов и их плаваний. Исландские историки никогда публично не давали комментариев на эту тему. В последующие десятилетия в новостях периодически появлялись сюжеты о том, что место пребывания викингов в штате Массачусетс ничем не подтверждено, что это псевдонаука и шарлатанство.
Затем, в 1960 году, норвежская пара отважных путешественников – Хельге и Анна Стина Ингстад, у которых почти отсутствовал опыт в археологии, совершили открытие, которое перевернуло представление ученых. В северной части Ньюфаундленда, у канадского побережья, они обнаружили скандинавское поселение, состоящее из 7 строений и плавильной печи. Датировалось поселение примерно 1000 годом, что совпадало с временными рамками саги. Это место, известное как Л’Анс-о-Медоуз, – единственное подтвержденное поселение викингов в Северной Америке. В 2016 году археологи объявили об открытии «новых поселений» на юге Ньюфаундленда, которые обнаружили с использованием спутниковых технологий. Но оказалось, что они не относятся к викингам.
Историки утверждали, что Л’Анс-о-Медоуз был временной остановкой, откуда могли отправляться в дальнейшие путешествия, или же местом, где скандинавы могли чинить лодки, когда плыли обмениваться товарами с коренными жителями Америки. Это могло означать, что исландцы не просто единожды приплыли в Америку, а ездили туда регулярно и использовали ее как остановку на своем обширном торговом пути. Из этого следует, что поселения в Северной Америке жили в связи с гренландским сообществом, которое компенсировало отсутствие природных ресурсов с помощью международной торговой сети. В одном из гренландских захоронений были обнаружены тела, обернутые в ткани, так как там не было достаточно древесины, чтобы сколотить гроб. Материал неплохо сохранился, и было установлено, что ткань была похожа на модную ткань из материковой Европы, датировавшуюся 1250–1400 годами. А каменная церковь в Валсае, где обвенчались Торстейдн Олафссон и Сигридур Бьорнсдоттир, напоминает монументальные средневековые строения в Англии. Здания в Исландии не похожи на эту церковь. Их свадьба была задокументирована осенью 1408 года. В тех церковных записях упоминается смерть мужчины по имени Колгим, которого похоронили заживо за то, что тот пытался соблазнить женщину при помощи магии. Свадьбы и похороны – все как обычно.
Сейчас, если стоять в дверном проходе, ведущем в церковь в Валсае (сейчас это овечья ферма), можно представить, как со всех сторон на воскресную службу идут люди, как звонят колокола. Каждую неделю здесь собирались жители развивающегося государства – Гренландии. Но в одно воскресенье уже не было слышно колокольного звона. Не было мессы. Не было людей. Они все ушли.