— Так нельзя. Тебя будут считать недалеким.
— Про меня и без того все так думают.
— И тебя это устраивает?
Я посидел, подумал. Потом говорю:
— Есть! В этом слове не суп, а ус!
— Э?
— Так ты сможешь запомнить!
— Не понял, как это?
— А вот как! Это упростит тебе запоминание. — И я вдохновенно написал большими, ровными буквами, как для детей:
Он смотрел, смотрел и наконец сказал:
— Понял!
Может, и впрямь понял. А может, и нет. Этого мы не узнаем. Будто зачарованный, я наблюдал, как он медленно, вкривь-вкось, продвигается по странице, пока не прозвенел звонок.
— Отличненько! — сказал он, покидав вещи в портфель. — По домам!
— Это на обед. Еще полдня пахать.
— Аа, ну да, — он сник. И, похоже, крепко удивился. А когда пришло время идти по домам, удивился снова.
— У него совсем нет чувства времени, — сказал я вечером папе. — Спроси его, какой день недели, — будет долго думать. Но даже если ему подсказать, что вчера был вторник, он все равно не сразу сообразит, что сегодня среда.
Папа бросил на сковородку порезанный лук.
— А с месяцами у него как?
— Говорит, что месяца знает. Но стал перечислять — и ноябрь пропустил.
— Наверно, Рождество у нас наступит раньше срока. А как у него с алфавитом?
— Понятия не имею.
— Поинтересуйся завтра.
Я поинтересовался. Алфавит ему пришлось пропеть, но пропел всё верно. После «Г» я подхватил, а когда мы закончили победоносным «Э, Ю, Я», говорю:
— Если ты хорошо знаешь порядок букв, почему так подолгу ищешь нужную в словаре?
— Петь — это другое.
Вечером я рапортовал:
— Он сказал, что петь — другое дело.
И, пока папа нарезал петрушку для салата, я изобразил, как Джо Гарднер перекапывает словарь в поисках буквы «В».
Папа оторвал взгляд от доски.
— Показать тебе фокус?
Он забрал у меня словарь.
— Сколько поставишь на то, что я не найду букву «О» сразу?
— Нисколько. — Я не дурак, чтобы рисковать своими деньгами.
Он открыл словарь и показал страницу, полную слов на «О».
— Здорово.
— А сколько поставишь на то, что я не попаду на «З»?
— Нисколько.
Он снова открыл книгу — и попал на страницу со словами на «З».
— Вообще классно.
— Поставь на то, что я не попаду на «С» с одного захода.
— Не, не буду, денег жалко.
Все повторилось. Он открыл страницу со словами на «С». И вернулся к салату. Я открыл словарь, задумав попасть на «Е», а попал на «Д». Потом попробовал найти с одного захода «Б», но открылось на «А».
— Как ты это сделал? — наконец сдался я.
— Старый фокус.
— Но словарь совсем новый, недавно куплен.
— Это срабатывает на всех словарях, — ответил папа. — Открой ровно посередине — и попадешь на «О».
Я попробовал. Папа был прав.
— Теперь открой в середине между серединой и концом.
— То есть четверть с конца?
— Верно. Попадешь на «Ч».
Получилось. Тогда я открыл одну четвертую с начала и попал на «З».
— Еще ни разу не подводило, — признался он.
— Впечатляет.
Джо на следующий день был впечатлен еще сильнее.
— Понимаешь, теперь тебе придется только четверть словаря пролистывать вместо целого, чтобы найти букву.
— Гениально.
Он попробовал, напевая себе под нос алфавитную песенку.
— Работает!
— Конечно работает.
— Ты такой умный, Говард!
— Это все благодаря папе.
Мисс Тейт прервала наш поток славословий:
— Эй, вы двое, вас работа не ждет?
Джо излучал энтузиазм.
— Ой, да, точно! Ждет!
Его, может, и ждала. Мое же сочинение состояло из чистых, как первый снег, листов. Но если он теперь будет поменьше бурчать и пыхтеть, у меня появится надежда. По крайней мере, в классе стало тише.
Почему вы над ним издеваетесь?
Следующую неделю-другую я муштровал Джо в искусстве собирания его неряшливого рюкзака.
— Скажи, куда мы сейчас?
Он осмотрелся: все спешили к дверям, размахивая всякими физкультурными принадлежностями.
— На физру?
(Этот парень просто Шерлок Второй, я в восхищении.)
— Значит, что тебе понадобится?
Я ему не разрешил перечислить вещи, пока он не переложил их аккуратно из шкафчика в рюкзак.
— Кеды. Шорты. Футболка. Носки.
После этого мы отправились на физру. Хотя смысла в этом не было. Подвижные игры — не его конек. (Это я еще преуменьшаю, заметьте. На самом деле Джо был просто кошмарным игроком. Даже мисс-тейтовские паиньки со всей мочи сжимали зубы, чтобы не издать мучительный стон, когда Джо попадал в их команду.)
В математике он тоже не блистал. Когда мисс Тейт вручала ему листок с задачами, он нависал над ним, вздыхая и нервничая, пока у меня нервы не сдавали.
— Ну в чем теперь-то дело?
— Не понимаю я.
— Чего ты не понимаешь?
(Не знаю, зачем я спрашивал. С тем же успехом я мог поинтересоваться у глухого: «Чего ты не слышишь?»)
— Просто не понимаю, и все.
Ну почему вообще я себя изматываю этой лишней нагрузкой, причем без намека на гонорар? Мисс Тейт за это зарплату получает.
— Мисс Тейт. Мисс Тейт! Джо опять застрял.
Бабулька вообще-то молодец, старается. День за днем притаскивает к его парте разноцветные палочки и кубики, раскладывает перед ним — и давай объяснять по новой.
— Так, Джо. Давай шаг за шагом. На этом кубике сколько написано?
— Сто?
Она качает головой.
— Тысяча?
— Нет. Подумай, Джо. Мы ведь вчера это проходили с тобой.
— Значит, десять.
Повезло с третьей попытки. Выбирать-то особо не из чего, но мисс Тейт все равно умудряется найти в себе ресурсы для бодрой похвалы:
— Да, правильно, Джо! Значит, если мы возьмем… — И пошла нудеть: бур-бур-бур…
Джо старается. Кивает. Отвечает на ее вопросы. Но все впустую. Стоит ей отойти — он забывает, как задать себе правильный вопрос, чтобы найти правильный ответ. Ну не может он понять, и все тут. И все эти кубики и палочки на парте так же приводят его в тупик, как и цифры.
— Наверно, с кубиками получается только у тех, кто умеет делать это в уме, — однажды проворчал он.
— А, ты тоже это заметил, Джо!
— Так где же смысл?
Я пожал плечами.
— Обыщи меня, может, найдешь.
Иногда, чтобы подбодрить, она давала ему уже знакомую задачку, но он и здесь умудрялся ошибаться. Я заглянул, чтобы проверить его, и вижу, что он условие неправильно списал. Эта примочка с перевертыванием букв во время письма влезла и сюда, в числа.
— Ты должен был умножать тринадцать, а не тридцать один.
— Правда?
Он потратил десять минут, чтобы найти нужное место в задачнике.
— Точно!
Тогда у него все получилось. Другая ошибка — когда он складывал в столбик, он ставил цифры не на те места.
Он четыре раза перепроверил, чтобы не оплошать. Потом спросил:
— Я не ошибся в сложении?
Я проверил.
— Нет. В сложении нет ошибок.
— Значит, ответ правильный?
— Боюсь, что нет.
И я снова призвал мисс Тейт с кубиками и палочками.
Однажды я у нее спросил:
— Почему вы над ним издеваетесь?
Мисс Тейт в ужасе обернулась.
— Издеваюсь? Боже правый, Говард, что ты говоришь! Я просто спросила, понял ли он.
— Но он не знает, понял он или нет.
— Может, когда-нибудь он поймет. Некоторым же удается.
Она снова повернулась к Джо.
— Итак, Джо, — ее терпению не было предела, — давай попытаемся еще разок. Значит, мы начинаем с этой колонки, так? Так сколько будет семью восемь?
Мы ждали вечность. Потом наконец пришел ответ (Джо прочитал по губам Бет).
— Пятьдесят шесть?
Мисс Тейт ликовала.
— Великолепно, Джо!
Через долю секунды она спросила:
— А восемью семь сколько?
Он в отчаянии смотрел на свои пальцы.
— Давай, Джо. Ты же ответил.
— Я ответил?
— Да.
— Когда?
— Да вот только что. Ты сказал: «Семью восемь — пятьдесят шесть».
— Мне показалось, вы спрашиваете, сколько восемью семь.
— Джо, это одно и то же!
Он отлично сыграл радость. На лице появилось светящееся выражение «я-кажется-понял». А она сделала вид, что купилась (потому что это ее работа). Но мне-то нет необходимости разыгрывать идиота.
— Видите? Вот это я и называю «издеваетесь». Если он даже не соображает, что семью восемь и восемью семь — одно и то же, зачем вы объясняете ему дроби? Это нечестно.
— Но это же очень простые дроби.
— Да, а тиски для пальцев — нежное орудие пытки, если сравнивать с «железной девой»{«Железная дева» — стальной ящик с остриями внутри, в который помещали подвергаемого пытке.}.
— Говард!
Я видел, что она рассердилась. Ну, а я рассердился на нее. Почему неделя за неделей она ведет себя так, будто где-то там, глубоко внутри, мозги Джо устроены точно так же, как у нас с вами? (Если она вообще об этом задумывалась.) Почему не признает, что у него колесики в голове по-другому крутятся?
— Он сейчас гораздо меньше ошибается, правда, Джо?
— Это потому что ему Говард помогает, — говорю я.
— Я уверена, что не поэтому.
— Нет, поэтому.
— Говард!
— Я правду говорю, — гнул я свое. — Джо иногда отвечает правильно, но только если блефует: с вас считывает — угадывает, или читает по губам подсказки Бет, или я ему подсказываю.
— Мне кажется, это неправда.
— Спросите его еще раз, вдруг вам повезет!
Она не рискнула. Она развернулась и пошла к своему столу. Но я знаю, что задел ее за живое. Потому что, когда она снова повернулась к классу, лицо ее было малиновым.
— Наверное, придется тебя пересадить, Говард, — сказала она мне.
Джо взвыл.
— Нет, нет, мисс Тейт! Не разделяйте нас, пожалуйста! Мне нравится сидеть с Говардом! Он мне так помогает!
Она не стала настаивать, но после звонка взяла меня за рукав и оттянула в сторонку.