Домовенку показалось, что он не просто домовой, который живет в своей деревеньке и занимается хозяйственными делами. Он почувствовал себя великим путешественником, которому не страшны ни дождь, ни водопады — ничего.
Маленькому домовенку не часто приходилось попадать в такие вот ситуации, поэтому он имел право гордиться собой. И было чем гордиться!
Течение становилось все медленнее и медленнее. Ширина речки заметно увеличилась. Это раньше казалось, будто до берега рукой подать. Теперь же берег был очень далеко.
И такое с маленьким домовенком случилось в первый раз. Тут он вспомнил о том, что говорила ему добрая рыбина. Надо парус ставить, чтобы двигаться. Кузька воткнул палочку с другим листом так, чтобы получился парус. Он не был большим, но сразу наполнился ветром, и плотик поплыл быстрее. Теперь домовенок уже не сомневался, что запросто может стать моряком. Он даже решил как-нибудь оставить все свои домовеночьи заботы и ненадолго отправиться в странствия по воде.
Одна стрекоза села на самый конец палочки-паруса и застыла там, как флажок. Все было хорошо. Но вскоре речка стала снова сужаться, деревья были уже рядом и наклонялись над водой. И сама вода уже стала не такой прозрачной, как раньше. И запахло чем-то странным.
«Наверное, это болото начинается, — вспомнил Кузька предостережение рыбины, — надо причаливать и идти дальше пешком».
Маленький домовенок палочкой-рулем повернул к берегу. Скоро он пристал к нему и легко выбрался на сушу. Его сразу окружили лягушки. Они с восхищением смотрели на маленького домовенка, который так ловко спрыгнул со своего плотика, и, наверное, завидовали ему.
— Помогите мне, любезные, — обратился к ним Кузька, — найти бобров. Они где-то здесь должны жить.
— Знаем, знаем. Пройдешь по этой дорожке, там будет плотина из веток. Это их дом.
Кузька поклонился лягушкам, чем еще больше их удивил. Им никогда не встречался такой симпатичный, рыжий домовенок, и уж тем более этим лягушатам никогда никто не кланялся и так не благодарил.
Кузька поправил на плече котомку и пошел по указанной дорожке. Совсем скоро он увидит своего Нафаню и расскажет ему свои приключения. А тот поведает Кузьке, что с ним произошло.
Наконец показалась плотина. Ее не сразу можно было различить. Она была похожа просто на кучу мусора, и если бы домовенок не был предупрежден лягушонком, что она выглядит именно так, то наверняка просто прошел бы мимо. Но Кузька ее узнал.
Глава 10. Встреча с бобром
— Бобры! — закричал Кузя. — Бобры! Непонятно откуда вылез один бобр и посмотрел на домовенка.
— Ты кто? — спросил он.
— Я домовой. Слыхал про таких?
— Это те, кто в домах живут и проказничают? — прищурился бобр то ли от солнца, то ли от своей шутки.
— Почти угадал, — не стал обижаться Кузька. — Скажи мне, пожалуйста, где тут у вас кикимора живет?
Она друга моего утащила.
— Эка проказница, — бобр улыбнулся и показал домовенку ряд своих крепких выступающих зубов. — Снова хулиганит.
— А где она?
— Видел я, что она на прогулку отправилась.
— На прогулку? Ах она! — у домовенка даже нужных слов не находилось, так он разозлился на кикимору. — Украла Нафаню, а теперь еще и на прогулку отправилась. Совести у нее нету. Покажи мне ее дом.
— Идем за мной. Я тебе помогу, — сказал бобр.
Бобр бежит на четырех лапках, а Кузька еле поспевает за ним на своих двух. Прошел домовенок с бобром через какие-то кусты и остановился перед деревом. В нем было большое дупло.
— Здесь она живет, — сказал бобр. — Я постою, а ты давай, лезь туда и товарища своего из беды выручай.
Бобр подсадил маленького домовенка, и тот залез в дупло. Упал Кузька прямо на подстилку. Открыл глаза — ничего понять не может. А потом глаза к темноте немного привыкли, и маленький домовенок увидел Нафаню. Спит Нафаня, посапывает!
Кузька как схватит друга за нос! Тут-то Нафане и пришлось проснуться — без воздуха сильно не поспишь. Открыл домовой глаза, а Кузька ему шепчет тихо на ухо:
— Отдыхаешь? Я, значит, хожу, тебя ищу, жизнью своею рискую, а ты сны смотришь. И не стыдно тебе? Давно бы убежал отсюда.
— Если бы я убежал, то ты меня не нашел бы. Нет худа без добра. Это хорошо, что я тебя здесь дожидаюсь, — сказал Нафаня, обрадовавшись Кузьке. — Да и уйти я не могу. Ноги-руки веревкой связаны — не пошевелиться мне, не двинуться.
— Она тебя мучила? — маленький домовенок попытался развязать веревочку, но она не развязывалась.
— Нет, заставила в шашки с ней играть, а когда ей надоело — гулять пошла.
— А как тебе прогулка водная? Наглотался, поди, водички, пока кикимора тебя сюда тащила.
— Ой, наглотался! И не спрашивай, Кузенька. Не напоминай, — кряхтел Нафаня.
Веревка не хотела развязываться, и Кузька совсем выбился из сил, а она даже не потрепалась. Тогда он вылез из дупла и позвал на помощь бобра.
— Друг зубастый, помоги веревку развязать, — попросил домовенок.
— Развязывать не могу, — отозвался тот, — вот перегрызть — другое дело.
Кузька вылез и помог бобру забраться в дупло. Через минуту оттуда снова показались голова бобра, а за ней и дружок Нафанюшка.
— Что бы я без вас делал? — Нафаня спрыгнул и сел на землю. — Не оставили меня в беде.
— Надо уходить, — поторопил друзей бобр, — не ровен час, вернется кикимора, устроит переполох.
— Нам с тобой поговорить надо, — сказал Кузька.
— Идем.
Домовые вместе с новым другом поспешили к его плотине. Сели там в тенечке, над водичкой, и заговорили.
— Ищем мы Дрему дремотную, бабку болотную, — сказал Кузька. — Ты знаешь ее?
— Знать — не знаю. Слыхать — слышал. Только она не на нашем болоте живет, а в другой стороне леса. Там болото страшное, не то, что у нас. Там и лес заколдованный. Вам не позавидуешь, — серьезно ответил бобр.
— Значит, не здесь, — вздохнул Нафаня.
— В какую сторону идти, покажешь? — домовенок вынул из котомки бутыль с молоком и всех угостил.
— Вам вдоль речки в обратную сторону до большого дуба, а потом около него тропинка будет. По ней и пойдете.
— А Старичок-лесовичок в той стороне живет? — не отставал Кузька от бобра. — Нам и его найти надо.
— В той, но найти его не просто. Надо самый большой гриб искать. Около него покличите.
Кузька достал заодно и ватрушки, и друзья с удовольствием поели. Особенно радовался Нафаня, что его от кикиморы спасли. Он только об этом и думал и, не переставая, рассказывал, как эта проказница его обманывала, когда в шашки они играли.
— Представляете, она шашку пару раз двинула и сразу в дамки прошла. Я же знаю, что не может такого быть. Говорю ей, а она отвечает, будто я слишком много зеваю. А потом разозлилась — я ей, видите ли, постоянно указывал, как играть, — связала меня и ушла. А я и заснул.
— А я совершил путешествие по воде, — похвалился маленький домовенок. — Плыл на плоту, как настоящий моряк.
— Любишь ты, Кузенька, фантазировать, — усмехнулся Нафаня.
— Ничего я не придумываю. Было такое на самом деле. Просто сейчас некогда рассказывать. А вот когда вернемся, я поведаю тебе, как прекрасно плыть под парусом, мокнуть от брызг под водопадом. Я сделаю настоящий плот и буду по своей речке Безымянке плавать.
Глава 11. Лесные ягоды
Дошли домовые до дуба и свернули на тропинку. Очень скоро вышли они на полянку, а там ягод лесных видимо-невидимо. Некоторые красненькие, а другие желтенькие.
Остановились Кузька и Нафаня, засмотрелись на такое чудо. Ягоды большие, на солнце бочки свои греют, листиками не прикрываются, в рот просятся.
— Не могу смотреть, — сказал Нафаня, — надо попробовать ягод этих, а то когда еще удастся.
— А вдруг они несъедобные? — засомневался домовенок. — Лучше не надо рисковать.
Но Нафаня уже на коленки встал и пополз по полянке. Срывает красные ягоды и в рот кладет. От удовольствия причмокивает, глаза щурит, вкус хвалит.
— Какие сочные! А вкусные! Не могу тебе передать. Попробуй, Кузька, не пожалеешь.
Видит Кузька, ничего с другом не случилось. Потянулся и сам за ягодкой, но тут крик услышал. Оглянулся и видит: сидит Нафаня и горько плачет.
— Что с тобой? — удивился такой смене настроения Кузька.
— Давай никуда не пойдем, Кузенька. Страшно мне: боюсь я этой Дремы дремотной, бабки болотной. Вернемся домой. Я тебя к себе жить возьму, а деревню твою кто-нибудь другой спасет.
— Да ты что?! — закричал маленький домовенок. — Белены не ел, а такую чушь несешь.
— Ой, не пойду я! С места не сдвинусь! Тут до конца дней своих сидеть буду, — причитал Нафаня.
Понял Кузька, что дело нечисто. Нафаню страх ужасный охватил. Тот даже трястись начал и зубами стучать.
— Помоги, Кузька! — кричал он, а потом и совсем непонятное стал говорить: — А ты кто? Кто ты, незнакомец? Я боюсь тебя!
— Я — Кузька, — сказал домовенок, — а ты, похоже, умом двинулся. Сдается мне, что во всем ягоды эти виновны. Говорил тебе — не ешь, а ты меня не послушался. Какие ягоды жевал? Говори!
Нафаня раскрыл ладошку, на которой лежали уже смятые красные ягоды. Показал Кузьке, а сам плачет, слезами заливается, от каждого шороха голову в плечи прячет.
Прикинул маленький домовенок и решил, что если у Нафани от красных ягод приступ страха случился, то надо дать ему попробовать теперь желтых. Хуже, вероятно, не будет, а, быть может, и поможет даже.
Набрал Кузька желтых ягод побольше и подал их Нафане:
— Ешь! Давай!
Нафаня от страха перед Кузькиной решимостью все ягоды проглотил, но глаз не поднимает — боится.
Но постепенно домовой стал в себя приходить. Вот уже и плечи расправил, по сторонам посмотрел, а потом даже улыбнулся.
— Помогло, кажется, — обрадовался Нафаня, — а я уже и не знал, что делать. Спасибо тебе, друг мой Кузька. Ох-ох.
— Вот оно значит как, — задумался маленький домовенок, — не простые ягоды эти. Это обдумать надо.