– Не хочу строить из себя зазнайку-колли, но даже я вижу расхождение.
– Ты прав, Монти, сейчас правительство тратит гораздо больше, чем собирает налогов. Одна только новая схема отпусков обошлась в 100 миллиардов фунтов[121]. Но большинство экономистов считают решение правильным. В 2021–2022 годах дефицит государственного бюджета (разрыв между доходами и расходами за год) оценивается примерно в 234 миллиарда фунтов. Это второй по величине показатель со времен Второй мировой войны (выше было только в 2020–2021 годах). Предположительно дефицит будет сокращаться в течение следующих пяти лет и достигнет примерно 73 миллиардов фунтов. И нельзя забывать, что дефицит отличается от долга.
– Можешь пояснить?
– Долг Великобритании – это общая сумма, которую страна должна исторически, а дефицит каждый год прибавляется к долгу. Представь, что у нашей семьи общий долг в размере 200 000 фунтов (суммируя все, что мы должны по ипотеке, кредитным картам и любым другим долгам). И за год мы потратили на 5000 фунтов стерлингов больше, чем получили. Наш долг составит 200 000 фунтов, а дефицит – 5000 фунтов. Так что в следующем году наш долг вырастет до 205 000 фунтов. Впрочем, долг и дефицит путаешь не только ты. Политики вечно этим грешат.
– А где стоп-линия? Правительство ведь не может занимать все больше и больше денег – в конце концов их нужно возвращать.
– Все склонны думать, что любые долги – плохо. Однако для страны заимствование может оказаться лучшим решением. Если долг используется для инвестиций, приводящих к росту экономики, например на развитие образования или инфраструктуры, то в долгосрочной перспективе он выгоден. Кроме того, правительствам не всегда нужно выводить бюджет в плюс. Разумнее стремиться к тому, чтобы сбалансировать бюджет в течение всего экономического цикла – иметь дефицит во время рецессии и профицит во время бума.
– Значит, нужно лишь тратить средства на выход из рецессии?
– Некоторые экономисты считают, что налогово-бюджетный стимул никогда не работает как надо. По их мнению, значение мультипликаторов преувеличено, а государственные расходы оказывают гораздо меньшее влияние на экономику, чем многие предполагают[122]. Однако большинство ученых все же сходятся в том, что контрциклическая фискальная политика необходима (иными словами – нужно брать деньги в долг, чтобы тратить их в период рецессии).
Однако на деле все не так просто. Обозначу три возможные проблемы. Помнишь, ты спрашивал, почему политики хотят сдерживать экономику? Первая проблема как раз с этим связана.
– Моя мудрость не знает границ.
– Мы голосуем за людей, которые говорят то, что мы хотим услышать. Контрциклическая фискальная политика предполагает, что во время рецессии расходы увеличиваются, а когда дела идут на лад – снижаются. Проблема в том, что во времена бума правительствам очень трудно сдерживать расходы из-за общественного давления. Кто в здравом уме захочет, чтобы на здравоохранение тратилось меньше денег? В итоге, когда наступает рецессия, остается мало пространства для расширения. Чаще всего, когда дела идут плохо, правительства вдруг обнаруживают, что приходится сокращать расходы, в то время как экономике нужно прямо противоположное. Именно так произошло с катастрофически неудачной программой жесткой экономии, введенной коалиционным правительством Великобритании после кризиса 2007 года. Государство сократило заимствования и расходы, когда экономика нуждалась в денежных вливаниях.
В общем, контрциклическую политику нужно использовать по инструкции. А еще в плохие времена очень важно не обременять себя слишком большим долгом.
– Звучит разумно.
– Кроме того, для эффективного фискального стимулирования нужно убедиться, что страна действительно в кризисе. Если свободных мощностей нет – люди ищут работу, фабрики расширяются, – то государственные расходы неизбежно подстегнут инфляцию.
Еще одна трудность – для фискального стимулирования требуется время. Политики должны сначала принять решение, а затем найти подходящие проекты, на которые можно потратить деньги. За это время рецессия может уже миновать. Когда грянула пандемия COVID-19, все согласились с тем, что обстоятельства чрезвычайные, поэтому решение о налогово-бюджетном стимулировании было принято в рекордно короткие сроки. Как правило, снижение налогов происходит гораздо быстрее, но, как мы уже говорили, люди могут откладывать деньги, а не тратить их, что противоречит цели.
Ну, Монти, с фискальной политикой мы закончили. А вот и груминг-салон. Сейчас тебе наведут красоту.
– Хорошо, только скажи им, чтобы никаких бантиков. Бантики под запретом.
– Как пожелаешь.
Часть втораяДепрессии, рецессии и чем могут помочь правительства: денежно-кредитная политика
Пока Монти делал прическу и маникюр, я пошла за покупками. А когда вернулась, мой пес уже походил на танцовщицу кабаре или, может, на любовницу олигарха, с уложенной феном шерстью и конечно же бантом. Розовым. Я ожидала увидеть ярость на его мордочке, однако он держался на удивление спокойно. Либо принял успокоительное, либо не смотрелся в зеркало. Я решила ничего не говорить.
– Как думаешь, кто самый важный человек в мире? – спросила я, когда мы шли домой.
– Ты, конечно.
– Ты мне льстишь, Монти. Почти все наверняка ответили бы, что наибольшей властью обладают премьер-министры или президенты. И лишь немногие назовут Джерома Пауэлла, Эндрю Бейли или Кристин Лагард.
– Никогда о них не слышал.
– Именно эти люди решают, насколько легко тебе найти работу, насколько дорогой будет твоя ипотека, насколько сложно тебе взять кредит на машину. Все они возглавляют центральные банки и отвечают за денежно-кредитную политику, то есть за второй рычаг воздействия на экономику. Самый простой для понимания элемент денежно-кредитной политики – процентная ставка (но мы разберемся и с другими, более сложными элементами). Если центральные банки видят, что экономика движется к рецессии, они снижают процентные ставки. Если они хотят ослабить экономику, то повышают процентные ставки. Процентные ставки – это цена, которую мы платим, чтобы взять деньги в долг. Чем выше ставка, тем дороже кредит. Когда брать кредиты становится дешевле или дороже, предприятия и домохозяйства соответственно корректируют свои расходы. В отличие от фискальной политики – для нее нужно найти подходящие проекты, на которые можно потратить деньги, – денежно-кредитную политику можно ввести быстрее, чем ты проглотишь сосиску.
– Сосиску? Какую сосиску?
– Извини, сосиска снова метафорическая.
– Жаль. В любом случае, что такое центральный банк?
– В большинстве развитых стран пришли к выводу, что денежно-кредитная политика должна быть независимой от политического вмешательства. В этом и заключается задача центрального банка. В США есть Федеральная резервная система. В Европе – Европейский центральный банк. В Великобритании – Банк Англии. Центральные банки обычно выполняют две задачи. Во-первых, поддерживают финансовую стабильность. Они регулируют работу финансовой системы, чтобы мы могли оплачивать покупки и переводить деньги. Также они следят за крупными банками и действуют как кредитор последней инстанции. Но я хочу поговорить о методах, которые центральные банки используют для контроля инфляции.
– И как же они совершают такое чудо?
– Методы различаются в зависимости от страны, хотя основные принципы схожи. Центральные банки решают, сколько денег оставить в обращении и сколько будет стоить взять денег в долг (процентная ставка).
– Допустим. И это контролирует инфляцию?
– Да. Если безответственное правительство приказало своему центральному банку напечатать огромные суммы денег и получилось слишком много денег при нехватке товаров, случится то же, что в Германии в 1920-х годах или в Венесуэле совсем недавно. Следовательно, центральный банк должен управлять денежной массой при сохранении низкого и стабильного уровня инфляции[123].
– Так, денежная масса, денежная масса… Понятие смутно знакомое, но не могу ухватить мысль.
– Денежная масса – просто общая сумма денег, находящихся в обращении в экономике. Сюда входят, конечно, все банкноты и монеты, а также все депозиты в банках, доступные для расходования. В конечном счете количество денег, созданных в экономике, зависит от политики центральных банков.
– Теперь мы знаем, что делают центральные банки. Осталось понять как.
– У Банка Англии есть два рычага влияния. Во-первых, он устанавливает процентную ставку, по которой другие банки берут у него деньги в долг. Во-вторых, он может покупать облигации, чтобы снизить процентную ставку по вкладам и кредитам с помощью количественного смягчения[124]. Начнем с первого пункта – с ним проще разобраться.
Банковской ставкой называется процентная ставка, которую Банк Англии выплачивает по резервам центрального банка, хранящимся в коммерческих банках. Это самая важная процентная ставка в Великобритании. Ее также называют базовой ставкой Банка Англии или даже просто процентной ставкой. Она влияет на ставку, по которой банки готовы кредитовать друг друга на денежных рынках. Каждый день люди переправляют деньги с одного счета на другой. В конце каждого дня банки подсчитывают притоки и оттоки относительно друг друга. У кого-то может быть дефицит, у кого-то избыток. Как правило, они берут деньги взаймы друг у друга на ночь, чтобы прийти к балансу. Когда банки могут брать деньги у центрального банка и друг у друга по более низким процентным ставкам, они, в свою очередь, могут по более низким ставкам кредитовать своих клиентов – людей и предприятия. При низких процентных ставках становится больше людей, желающих и способных брать деньги в долг. И чем больше банки выдают кредитов, тем больше денег находится в обращении