Устроившись в кресле в свите владычицы, перевела взгляд на пыльную арену, что служила центром города-цитадели. С пронзительным лязгом двери, прорубленные в скале, открылись, позволив томившимся за ней пленникам выйти. Мой варвар шагнул первым.
ГЛАВА 3
Троица жавшихся друг к другу мужчин, шествующая впереди толпы, сразу бросалась в глаза. Это, несомненно, были воины! Я бы усомнилась, что в свете обычаев местных женщин этот термин применим к варварам, но спорить с местными порядками мне недосуг.
В них не чувствовался страх, как в других мужчинах. Даже неизбежность смерти воспринималась ими как нечто естественное и недостойное эмоций. Мой варвар и его собратья двигались, шагая к центру арены, уверенно и деловито. Невольно вызывая сомнения в своей обреченности.
«Их даже не вооружили!» — мысленно возмутилась я явной несправедливости, с ужасом ожидая момента, когда на арену выпустят местных голодных хищников. Но прежде, чем это случилось…
— Презренные отродья, ради нашей благословенной Богини, во славу ее великодушия и благородства, мы готовы даровать вам, пленные маолхи, величайшую милость — возможность послужить на благо ее дочерей, став их рабами, — разнесся над ареной громкий женский голос глашатая.
Примечательно, что «чести» удостоили только воинов.
Кем являлись другие мужчины, куда более жалкого вида и телосложения, я не знала.
Над амфитеатром на секунду повисла напряженная тишина. Скосив глаза, я заметила, что большая часть местных воительниц, облачившихся в яркие наряды по случаю торжества, подалась вперед, жадно пожирая глазами мощную фигуру моего пленника. Он определенно вызывал интерес у местного населения.
— Подарит прекрасных дочерей! Сама владычица не отказалась бы от таких наследниц! — долетел до меня чей-то отдаленный шепот.
Я же думала о размножении в последнюю очередь. Рассматривая гигантскую фигуру пленника, лишенного оружия, понимала — осилить его не смогу даже чудом.
Отведенное для ответа время истекало, когда варвар вдруг сделал несколько быстрых шагов вперед к нависающей над ареной площадке, где восседала владычица и сопровождающие воительницы, в том числе и я.
— Я признаю себя рабом вашей тариль!
И он пал на колени.
К моему вящему ужасу, он брякнул это очень громко, все вокруг расслышали его слова. И едва прошла первая оторопь (можно подумать, впервые кто-то из маолхов согласился), все окружающие уставились на меня. Даже владычица обернулась, холодно прищурившись.
Ну что за невыносимый тип! Всего-то и требовалось тихо-мирно сгинуть в пасти какой-нибудь адской зверюги, не доводя дело до крайности, до моего участия в экзекуции. Но он, видимо, природой создан с единственной целью — максимально осложнить мое существование в этой жизни! — внутренне дрожа от негодования, размышляла я, вынужденно отвечая холодными взглядами всем завистницам.
И так проблемы на каждом шагу, так еще этот варвар! Вспыхнувшей симпатии и жалости как не бывало. Что мне теперь делать? Как выкрутиться?
Ничего умнее не придумав, под десятками испепеляющих взоров я легкомысленным жестом махнула рукой: мол, пусть будет! Но аттракцион невиданного согласия маолхов на этом не закончился! Стоило варвару с почтительным поклоном в моем направлении подняться с колен, как его примеру последовали оба его соплеменника.
Дружно подавшись вперед, оба рухнули на колени и зычно прокричали:
— Мы признаем себя вашими рабами, тариль жестокосердных!
Кретины! Я содрогнулась в ужасе, заметив, как округлились глаза у всех женщин в этом проклятом амфитеатре. Смотрели они на меня с непередаваемыми чувствами во взглядах.
Сожрут! С потрохами!
Взгляд судорожно заметался вокруг в поисках выхода. Но никаких вариантов изменить фокус всеобщего внимания не наблюдалось. Меня окружало только едва сдерживаемое бешенство аудитории, включая и их главную злыдню.
Все! Эти варвары меня достали! Мечтая скинуть их всех со стены этого треклятого города, я наполнялась злостью.
В этом террариуме мне после сегодняшнего не выжить! Чувство гнева, который был направлен сейчас на первопричину моего неизбежного падения, неожиданно придало уверенности в себе.
С саркастической, как мне казалось, улыбкой смогла холодно кивнуть, сопроводив это движение сухим ответом:
— Прекрасно! Мне будет на ком оттачивать свое мастерство!
И видимо, это сошло за согласие, поскольку трибуны одобрительно загудели.
Бедные мужики у этих «паучих»! Ну, натуральные паучихи, готовые сожрать своего самца после спаривания!
Словно желая поскорее задвинуть меня на задний план после внезапного возвышения, владычица тут же взмахнула рукой, подавая сигнал к началу действа. И как мне ни жаль было несчастных пленников на арене, стоило всем отвести взгляды, я облегченно вздохнула. Однако вредный инстинкт самосохранения тут же напомнил о грядущем «благоволении» — мне же еще предстоит участвовать в финале этого побоища.
«А вдруг мне повезет, и никто не выживет?» — подал робкий голос оптимизм. Я все еще, вопреки явному безумию окружающего мира, пыталась цепляться за здравый смысл.
Что творилось дальше, не передать словами. Пользуясь всеобщей сосредоточенностью на трагическом, на мой взгляд, действе, я большую часть происходящего пропустила, невольно зажмуриваясь или отводя глаза. Происходящее побоище заставляло дышать через раз. А от рвоты меня избавило только пустое содержимое желудка.
Какие там бои! Это настоящая кормежка диких зверей! — непроизвольно теребя в руках флакончик с настойкой подчинения, в мыслях содрогалась я. Впрочем, редкие взгляды, которые я отваживалась бросать на арену, оставили у меня сильное впечатление от маолхов. Буквально голыми руками рвать на части диких хищников, это дорогого стоит.
Ничто не вечно, подошло к концу и местное празднество. Как и было предсказано, выжили трое. Мои рабы. И вот тут до меня дошло: а все ли еще в силе мое обязательство?
Я едва перевела озадаченный взгляд на свою белокожую прислужницу, как владычица громко обратилась к своим подданным и заодно к троим варварам, тяжело осевшим посреди множества изуродованных человеческих и звериных тел на пыльную поверхность арены.
— Дочери Богини! — не без пафоса возвестила она. — Сегодня мы достойно выразили свое уважение и любовь к нашей доброй Матери! Она насытилась изобилием страданий и крови. Но выжили трое…
Я напряглась. Владычица выдержала паузу, позволяя всем присутствующим, возбужденным кровавым зрелищем, осознать двойственность ситуации: я должна казнить этих мужчин, но немногим ранее я признала их своими рабами.
— И мы оставим решение на усмотрение нашей тариль! — с самым благостным видом возвестила владычица, расставив мне ловушку. Теперь выбери я казнь во славу их кровожадной Богини — лишусь таких лакомых рабов. Пощади я их — проявлю себя мягкотелой и жалостливой, в должной мере не уважающей Богиню, и это впоследствии наверняка обернут против меня.
Конечно, мне полагалось выбрать казнь, фактически мне не оставили выбора. И их истинная тариль так бы и поступила. Но я не могла.
— Я поступлю как должно, — привстав, по примеру других, и поклонившись владычице, громко отозвалась я. — Варвары должны погибнуть во имя Богини!
У меня возник план. Утопическая идея. Неосуществимый прожект.
Если только они мне подчинятся…
А трибуны между тем ликующе вопили. И еще вопрос, чему они больше радовались, продолжению убийств или тому, что их соплеменнице не достанется такой мужчина.
Мысленно кряхтя, я чинно поднялась с места и, сопровождаемая моей провожатой, направилась к столу с кувшинами, наполненными вином. Почему-то казалось, вино лучше скроет любой посторонний привкус, нежели вода.
Заслонив собственным телом от всех на миг один из кувшинов, выплеснула в него содержимое настойки. Прихватив кувшин, развернулась к арене. Тишина стояла абсолютная, все пристально следили взглядами за мной, спускающейся на арену по лестнице, проход к которой открыли специально для меня.
Я, чувствуя себя клинически глупой, в гордом одиночестве шагала к троице варваров. Последние, едва створки одной из стен преобразовались в лестницу, вскочили на ноги, готовые к новой угрозе. И тут появилась я с кувшином. Даже на расстоянии я видела прищуренный взгляд моего пленника и пылающие ненавистью взоры его соплеменников.
«Порвут, как тузик грелку», — печально попрощалась я с жизнью.
Но делать нечего, — с другой стороны меня подстерегало целое полчище жаждущих крови и зрелищ одиноких женщин, которые буквально подались вперед, жадно следя за мной. Я чувствовала их прожигающие взгляды. На этом фоне трое варваров кажутся меньшим злом.
«Мучить хотя бы не будут, — рассуждала я. — Боль не люблю с детства, поэтому маниакальные садистские наклонности местного населения разделить никогда не смогу».
Шаг, еще и еще… Расстояние между мной и мужчинами все меньше, их фигуры все крупнее, атмосфера все более зловещая…
— Это вам утолить жажду, — остановившись в паре шагов от своего варвара, уставилась я прямо ему в глаза. На его спутников внимания не обращала, подспудно ощущая, главная задача — убедить его. — Достойный противник заслуживает уважения. Прежде чем вы погибнете, я, во славу Богини, проявлю благородство и позволю вам утолить последнюю жажду.
Варвар прищурился. Переведя взор на его спутников, отметила злые и недоверчивые взгляды, они явно не желали верить в любую милость «дочери Богини». И протягивать руки за кувшином никто не спешил, несмотря на палящее солнце. А огласивший округу после моих слов рев ликования постепенно стих.
— Пейте! — начиная заводиться от очевидной обреченности моего плана, бросила я. — Накажу, мало не покажется! — в сердцах, от чувства собственного бессилия зашипела, как бывало на сына.
Неужели все эти дамы на самом деле ожидают, что я выхвачу клинки и, как супервумен, сражу этих трех закаленных жизнью воинов? Страшно представить, какой была истинная владелица этого тела!