– Здравствуйте! – произнесла Таня, присаживаясь на округлый выступ, что тянулся вдоль овального корпуса аппарата. Ноги ее не держали.
Незнакомец посмотрел на нее. Улыбнулся.
– Привет! – сказал он. – Меня зовут Вадим.
– Таня, – откликнулась девушка и добавила: – Вы – летчик?
– В некотором роде, – отозвался он. – Испытатель…
– Я так и знала, что наши конструкторы сделают что-нибудь такое… – убежденно сказала Таня.
– Что именно? – осведомился Вадим.
– Что поможет разбить проклятых фашистов!
– А-а… – без всякого энтузиазма произнес он. – Сделают, конечно…
Таню покоробил его равнодушный тон, но она продолжала с прежним воодушевлением:
– Ведь сделали уже! Ведь такой самолет… ведь он же в сто раз лучше всех их проклятых «Мессершмиттов» и «Юнкерсов»!..
– Простите, Таня, но это не самолет… Этот… аппарат не предназначен для боевых действий…
– Ну, все равно… ну, правильно, ведь не только же бомбить и стрелять нужно… Раненых эвакуировать. Разведчиков в немецкий тыл забрасывать…
– Таня, – сказал Вадим с мягким нажимом, – я потом расскажу вам, для чего предназначен этот аппарат, а пока… помолчите, пожалуйста…
– Извините, – пробормотала она.
Таня, сама не зная почему, обиделась. Нет, она понимала, что своей болтовней мешает странному испытателю, но… он мог бы быть приветливее. Вадим не обращал внимания на насупившуюся пассажирку. Руки его так и летали над призрачными приборами. Прислушавшись к своим ощущениям, Таня вдруг поняла, что не чувствует ни малейшего движения. Стало неуютно. Захотелось выглянуть наружу, осмотреться. В диковинном аппарате не было окон, словно это подводная лодка, а не самолет… Правда, Вадим же так и сказал, что это не самолет… Окончательно запутавшись, Таня притихла, поджала ноги, охватила их, прижавшись щекой к коленям. В таком положении она и застыла, пока Вадим не встряхнул ее за плечо.
– А! Что! – вскинулась Таня.
– Слезай. Приехали.
Девушка поднялась. Вадим взял ее за руку и прыгнул в отверстие развернувшейся диафрагмы. На этот раз Таня взвизгнула и даже попыталась выдернуть руку, но испытатель держал ее крепко. Мягкая сила, совсем недавно втянувшая девушку в аппарат, теперь опустила их с Вадимом на землю. Таня огляделась. Она ожидала увидеть поле аэродрома, самолеты, ангары и людей – техников и военных, которые наверняка должны встречать Вадима, но увидела поляну, окруженную соснами, серебристую поверхность небольшого озера и двухэтажный деревянный дом на том берегу. Не сразу, но дошло – это же тот самый дом, где она проснулась, то же место…
– Вот черт! – с досадой пробормотал Вадим. – Немного промахнулся…
– Промахнулись? – переспросила Таня.
– А, не важно… Пройдемся.
– Где мы? – поинтересовалась Таня.
– У меня дома, – ответил он.
– А в каком… районе?
Вадим посмотрел на нее изучающе и помедлил, прежде чем ответить:
– Ты хочешь спросить, далеко ли мы от фронта?.. Не бойся. Далеко.
Тане опять не понравился его тон. И не потому, что спаситель вдруг перешел на «ты». Как еще пилоту-испытателю, может быть, даже – инженеру, с ней, девятнадцатилетней девчонкой, разговаривать? Нет, ее коробило равнодушие, с каким Вадим произносил слово «фронт», словно его лично не касалось то, что стало огромным горем и тяжким испытанием для всего советского народа.
– Я и не боюсь, – сказала она. – Я хотела на фронт попроситься, радисткой, но не успела уехать в Ленинград. Немцы перерезали все дороги… Спасибо, что выручили, товарищ Вадим. Буду вам безмерно благодарна, если поможете добраться до Ленинграда…
– Это очень непросто сделать, Таня, – отозвался Вадим.
– Что, у вас в районе не найдется полуторки, чтобы подвезти меня до ближайшей станции? Или хотя бы – подводы! – удивилась Таня.
– Ты не поверишь – не найдется, – сказал он. – Ни полуторки, ни подводы…
– Ну, ничего страшного, – отмахнулась она. – Если надо, я пешком дойду… Вы только скажите, куда идти.
– Давай, прежде всего, дойдем до дома… Признаться, я проголодался. Да и переодеться нужно… Тебе, кстати, тоже не помешает.
Это было уже откровенным хамством. Чем ему ее платье не годится? Но Вадим не обратил внимания на ее надутые губы. Он смотрел на аппарат, все еще висящий в небе. Таня невольно тоже посмотрела вверх и только сейчас обратила внимание на то, что день уже клонится к вечеру. Солнце скрылось за щетиной далекого леса. Небо потускнело. С озера потянуло прохладой. Тане стало зябко в легкомысленном платьице «в горошек», и ей сразу захотелось оказаться в доме, окна которого ловили последние малиновые отблески заката. Вадим вздохнул и решительно направился к тропинке, что петляла между сосен и вела вокруг озера. Таня засеменила следом.
– Послушай, Таня, – сказал Вадим, не оборачиваясь. – Ты девушка умная и храбрая, поэтому, надеюсь, не слишком удивишься тому, что увидишь в моем доме.
– А что я там увижу? – спросила Таня, которой снова стало не по себе.
Собственно, что она знает об этом Вадиме? Что от него ни на бричке, ни на полуторке до ближайшей станции не добраться? Что домработница у него вроде как из «бывших»? Да аппарат этот. Она же на две минуты прикорнула – а выходит, весь день продрыхла. «Классового врага – чую лучше пирога!» – любила загнуть Валька, подруга из общаги. Так то – Валька. А ей еще разбираться, как она вообще в эту переделку угодила.
– В моем доме много различных… изобретений, что ли, – пояснил Вадим. – Они помогают мне в быту и в работе… Надеюсь, тебе они тоже понравятся.
– Понравятся, – откликнулась Таня. – Я люблю технику.
– Вот и славно…
Весь остальной путь они молчали.
Чудеса начались, едва хозяин дома вступил на крыльцо. Осветились окна, распахнулись входные двери. Незнакомая Тане, но приятная мелодия зазвучала тоже сама собой. В просторной прихожей стены, оказывается, сплошь украшены картинами, а она с утра-то и не заметила. Их встречала Асель. Женщина, как и утром, приветливо улыбнулась и произнесла тем же грудным голосом:
– Добро пожаловать!
– Привет! – буркнул Вадим, не обращая на столь ослепительную красоту внимания. – Полагаю, вы уже знакомы с Таней. Помоги ей переодеться к ужину… Да и сам ужин подавай…
– Слушаюсь, – смиренно отозвалась красавица и присела в старомодном реверансе.
И удалилась.
– Это ваша жена? – шепотом спросила Таня.
Вадим вытаращил на нее глаза, потом рассмеялся.
– Скажешь тоже, – проговорил он. – Это моя… гм… домработница…
– Такая-то красавица!
– Кто красавица? – изумился Вадим. – Асель?! Старая кокетка, излишне озабоченная своей внешностью…
– Ну, знаете ли! – возмутилась Таня. – Ей от силы двадцать пять… И потом, о женщине так не говорят!
– Асель не женщина, – сказал. – Она гинедроид семнадцатого поколения…
– Кто-кто?
– Человекоподобная машина.
– Ой!
– Если быть совсем точным – автомат субэлектронный, сокращенно – АСЭЛ.
– Но она… Она же как живая…
– Это только внешние проявления, – сказал Вадим. – На самом деле, отличий между нами и ней больше, чем между нами и, скажем… трактором.
– Не понимаю… Это что, как у Чапека? Работарь?
– Работарь… – Вадим будто покатал слово на вкус. – Это надо бы у отца уточнить. Возможно, некоторые аналогии… Слушай, давай так условимся. Сначала ужин, а потом расспросы.
– Да, конечно… Извините.
– Не извиняйся… И давай перейдем на «ты» оба.
– Хорошо.
Вадим заглянул в глаза оцепеневшей девушки и сказал назидательным тоном:
– Неприязнь к субэлектронным автоматам сродни расовой и национальной ненависти. Ты же… как там это… ты же комсомолка, Таня!
– Я и не думала… – пробормотала она.
Впрочем, заминку в слове «комсомолка» – заметила.
Асель вернулась, протянула руку – Таня слегка отшатнулась, но гинедроид всего лишь приглашала следовать за ней в комнату.
Наверное, через полчаса, не раньше, Таня вошла в столовую, с новой прической и переодетая в черное вечернее платье. Следом шла Асель, гордая своим творением. С порога Таня обратила внимание, что столовая в отличие от ее комнаты притворяется обыкновенной гораздо меньше. Здесь имелось много самых удивительных предметов, смысл и назначение которых на глазок определить невозможно. Вадим сидел за столом странной, извилистой формы, перед ним стояла овальная тарелка, похожая на блюдо для рыбы, наполненная желтоватыми палочками. Вадим, уткнувшись в пухлую, набитую закладками книгу, брал эти палочки и со смачным хрустом грыз. Заслышав шаги, он оторвался от чтения.
– Наконец-то, – не слишком приветливо сказал Вадим. – Я тут хлебешками брюхо набиваю, а жаркое тем временем стынет.
Таня уселась на свободный стул – скорее кресло – и робко оглядела сервировку. Похоже, что к ужину Вадим ждал не меньше дюжины гостей – столько здесь было всего. Асель замелькала белыми, холеными руками барыни, подвигая хозяину и гостье тарелки, приборы, накладывая яства, которые язык не поворачивался назвать едой. Таня всего лишь раз была в ресторане, однажды ее пригласил в «Асторию» военный, но и там не было такой роскоши сервировки и разнообразия блюд. Все оказалось невероятно вкусным, но при этом не скапливалось усыпляющей тяжестью в желудке.
Вадим поглядывал на гостью исподтишка, чему-то улыбаясь. Потом собственноручно взял графин с темно-вишневой жидкостью и наполнил два бокала.
– Это вино? – осведомилась Таня и на всякий случай предупредила: – Я не пью!
– Я – тоже, – отозвался Вадим, – но после пережитого не грех выпить… Не бойся, антарктическое самое легкое вино на свете.
– Какое? – переспросила Таня. – Арктическое?! Разве в Арктике выращивают виноград?
– В Антарктике, – поправил ее хозяин дома. – На Земле Королевы Мод… Впрочем, в Арктике – тоже. Но антарктическое мне нравится больше.
Думая, что пилот пошутил, Таня все же пригубила вино Королевы Мод. Оно было слегка терпким и холодило нёбо, как будто в нем и впрямь плавала антарктическая льдинка. Прислушиваясь к ощущениям, Таня поняла, что вино ей нравится, и с готовностью отпила половину бокала. Повеселевшими глазами обвела столовую. Картины с незнакомыми, но несомненно фантастическими сюжетами, громадную вазу из черного, пронизанного зо