Естественно, это – новый этап в развитии личности, поскольку у детей эго не развито, и его полностью заменяют устремления, взгляды родителей. Поэтому поначалу малыш выражает свою волю прямо, независимо ни от чего – идет, так сказать, напролом, отвечая на запреты словом «хочу». Разумеется, вскоре он сталкивается с такой же силы упрямством, сопротивлением окружающих – в том числе (и нередко в первую очередь) родителей. Согласимся, что чем сильнее сопротивляется нашей воле ребенок, тем чувствительнее мы стараемся его задеть, наказать, «поставить на место» во всех смыслах. Мы полагаем свои действия справедливыми и «благими» для него же, так как видим в них весьма определенный смысл.
Например, мы часто требуем от детей соблюдать элементарные правила безопасности и гигиены, поскольку понимаем их жизненную необходимость и видим весь спектр проблем, приносимых их игнорированием. Но ребенок этого всего может и не знать – от опыта падений его спасает надетый мамиными руками шлем, а с электрическими розетками он не «общается» потому, что опять-таки мама позаботилась снабдить их крышками… Таким образом, наше естественное стремление оградить чадо от опасностей жизни само порождает у него беспечное отношение к ним и неспособность понять истинную важность послушания!..
В такой ситуации само собой разумеется, что дети воспринимают большую часть родительских «нельзя» как попытку просто испортить им настроение, как неуважение к их желаниям и пр. Такова изначальная, скажем, диспозиция. Ребенок не очень доверяет обороту «это для твоего же блага», поскольку ему не с чем это благо сравнивать – он не сталкивался с последствиями нарушения запрета. А поскольку имеющийся опыт подсказывает ему лишь негативное отношение к требованию мамы (в шлеме и щитках кататься на велосипеде жарче, чем без них), собственные желания уже начинают казаться ему более разумными и оправданными. Поэтому, едва ребенок понимает, что слову «нельзя» можно и не подчиниться, у него даже не возникает колебаний, чьего мнения все-таки лучше придерживаться – своего или родительского. Свое мнение малыш, как правило, может обосновать, в то время как запреты родителей в большинстве ему не совсем понятны или понятны только как бы теоретически. Ведь, к счастью, на практике он пока слушался, не пробовал совать пальчики в мясорубку, не кусал собаку за ухо, не засовывал жучка в нос… А упорство родителей в наказаниях за ослушание довершает дело – ребенок начинает искать обходные пути получить желаемое.
По мере взросления ребенка родители обычно вынуждены ослаблять надзор за ним (в частности, при поступлении в школу или обучающие кружки), так как теперь они физически не могут наблюдать за ним в течение всего дня. Это дает ребенку дополнительное время, когда он может поступать, как считает нужным (ведь ему более не с кем посоветоваться, даже если он захочет!). Кроме того, у него возникает первое понимание, что о действиях, совершенных в этом промежутке, родители могут никогда и не узнать. В конце концов ребенок понимает, что они сами ни одного из его занятий не видели, и для простого детского мышления этого соображения достаточно. Если в этот момент кто-то из сверстников еще и надоумит наше чадо «не рассказывать родителям», дело будет сделано. То есть наш малыш вслед за быстрее развившимся одногруппником усвоит новую полезную истину. А именно ту, согласно которой теперь он может хоть иногда ослушаться родительского «нельзя» совершенно безнаказанно…
Итак, в случае с детьми ответом на вопрос, почему они лгут, даже если ранее взаимоотношения в семье были вполне доверительными, являются две основные истины.
1. Первая состоит в том, что воспитание как процесс вообще не слишком приятно – ни для взрослого, ни, тем более, для ребенка, который еще и не всегда понимает, почему от него требуют того, запрещают это… Именно потому, что даже идеальные родители вынуждены постоянно что-то запрещать и ограничивать волю малыша другими средствами, всецело доверять им ни один ребенок не может и не станет. С одной стороны, он очень этого хочет, поскольку папа с мамой являются центром его, так сказать, вселенной. Однако уже после первого эпизода наказания за какой-либо поступок к нему приходит понимание, что это может повториться. Метод поощрений и наказаний в «исполнении» родителей дает ребенку начальное представление о поступках плохих и хороших. Но кроме того, этот метод еще и формирует у малыша желание совершить плохой поступок и при этом не подвергнуться наказанию. В этом состоит основа лжи у всех без исключения детей мира – кроме, разумеется, тех, которых никогда не ругали и не наказывали.
2. Вторая же истина заключается в том, что все мы развиваемся, учимся ставить собственные, не зависящие от чужого мнения цели и достигать их. Как и было сказано только что, необходимость лгать появляется у детей очень рано, потому что с первых дней жизни они хотят чего-то, а им не дают или не разрешают это. Причины таких запретов детям понятны не всегда, поэтому они ощущают воспитательные меры исключительно как давление, манипулирование, неуважение к их желаниям. Соответственно, чем четче в ребенке с годами оформляется личность, тем сильнее становится его потребность добиться желаемого, несмотря ни на какие аргументы родителей. В этот момент и появляется инструмент лжи, подсказанный опытом наблюдения за другими людьми (в том числе взрослыми) или кем-то из друзей, мнению которых ребенок тоже доверяет.
В чем разница между детским враньем и фантазиями
Таким образом, мы уже выяснили, что взаимоотношения с ребенком, которые ранее казались нам радужными, на деле таковыми не бывают или бывают в единичных, исключительных случаях. В возрасте до 2 лет дети, как правило, плохо сопоставляют похожие ситуации. То есть они с трудом способны запомнить, за что мама наказала их в прошлый раз, и видеть сходство в двух идентичных случаях, разделенных большим промежутком времени. Проще говоря, в эти годы наше чадо часто повторяет свои шалости не нарочно – оно просто быстро забывает, что пару недель назад мама уже отлучала его от груди на несколько часов за укус или удар кулачком… Несомненно, третий-четвертый эпизод одного и того же рода создаст в его памяти прочный след. Но в любом случае, только формирующийся мозг ребенка еще не слишком приспособлен к длительному запоминанию. Тем более что у детей полностью отсутствует жизненный опыт – знания и наблюдения за окружающим миром. Потому детям все вокруг кажется новым, неизведанным. А это значит, что каждый день их жизни заполнен множеством событий и впечатлений – таким калейдоскопом новых эмоций и знаний, что в этом вихре мог бы потеряться даже взрослый, будь он способен на эти ощущения!.. Тем более в этом водовороте тонут не слишком прочные да еще и единичные воспоминания – например, о том эпизоде, когда мама обиделась на один «крошечный» укус.
Вот ребенок и забывает об одном таком случае уже в течение ближайшего часа… А обида мамы по прошествии эпизода (после того как шалун уже отвлекся и занялся чем-то другим) перестает быть ему понятной, поскольку он уже искренне не помнит, с чем она связана. В этом смысле время в детском возрасте летит быстро, а события, произошедшие час назад, кажутся нашим сорванцам незапамятными временами и вообще чуть ли не преданием седой древности. Свойство быстро забывать делает их такими отходчивыми и такими, как нам кажется, упрямыми, способными нашкодить одним и тем же способом десяток раз в течение суток, хотя за каждую такую шалость мама, казалось бы, и внушение делает, и без конфет оставляет…
Но период этой блаженной отходчивости длится недолго. Головной мозг малыша с каждым днем усваивает массу новой информации, растет, образует новые нейронные связи. Как следствие, с каждым днем он все лучше сопоставляет, анализирует, запоминает. И с некоторых пор у ребенка начинает формироваться отчетливая система координат под названием «хорошо и плохо». А чуть позже возникает и недоумение, почему мама запрещает гладить уличную собаку, хотя домашнюю можно гладить сколько угодно. Или, например, почему папе можно говорить по телефону, что он болен, когда на самом деле это не так, а ему, малышу, нельзя уйти из школы домой пораньше под тем же предлогом…
Мы сами даем ребенку в руки инструмент, с помощью которого он впоследствии учится обходить поставленные нами запреты – тем более что такая потребность растет в нем по мере формирования личности. Необходимость воспитывать ребенка создает известный, так сказать, зазор – поле и повод для доверия нам, но доверия с целым рядом оговорок. Эта прослойка, возникающая из обид малыша на наши «нельзя», и неизбежна (ведь без воспитания вообще нам не обойтись), и полезна, так как она создает первую потребность отделить собственные желания ребенка от родительских (создать разницу между их и своей личностью). Но она же и гарантирует, что полной взаимности и открытости у нас с малышом быть не может. Эта дистанция увеличивается день ото дня, поскольку ребенок все яснее определяет для себя темы, при обсуждении которых он может полностью довериться нам, и темы, которые лучше обсудить с кем-то другим.
Ну, а к моменту, когда ребенок впервые начинает осознанно лгать, у него на то может иметься уже целый ряд достаточно сложных оснований. Нужно сказать, что дети от природы не лживы – механизм лжи достаточно сложен, чтобы в возрасте до 5 лет им было трудно его и понять, и тем более – использовать. Как уже было сказано, ложь является ложью, если применяется с определенной целью. А эту цель еще нужно уметь себе поставить. Это требует определенного уровня развития личности – понимания, чего мы хотим добиться, что нам попытаются помешать и каким путем нам лучше всего получить желаемое, обойдя все вероятные препятствия. Словом, нужно желание ребенка получить свое, независимо от того, запрещено это родителями или разрешено.
На разных возрастных этапах дети преследуют, преимущественно, разные цели.
1. В возрасте до 4 лет ребенок способен лишь на отголоски лжи –