Против него ополчилась КПСС: его обвиняли в “экстремизме”, “попытке подорвать экономику страны” и т. д. Он — выстоял!
… Одной из моих отличительных черт, воспитанной ещё в прошлой немецкой жизни, было стремление к предельной порядочности. Это стало моим кредо — главным жизненным принципом. Я был тщателен, как мог, в этом отношении сам. И того же ждал от других.
Однажды во время застолья по какому-то случаю собравшиеся устроили шутливый анкетный опрос: что Вы больше всего цените:
а) в мужчинах;
б) в женщинах.
Про мужчин ответы давали такие: ум, силу и т. п.
Про женщин подвыпившие мужчины указывали разные части их тел.
А я в обоих случаях ответил: “Порядочность”.
Ответы потом зачитывали и со смехом отгадывали, кто какую анкету заполнял. Меня опознали без проблем.
Но сейчас я вижу до отчаяния постыдные изъяны в своей тогдашней “порядочности”…
… Порядочность может быть свойством только зрелого человека, вместившего в своё мировоззрение бытие Бога и полностью осознавшего смысл своей жизни. Только такой человек может воздвигнуть для себя порядочность в абсолютное кредо — основной жизненный принцип, выполняемый всегда, в том числе, в ущерб себе. Только такой человек может считаться человеком с чистой душой, человеком, достойным сближения с Богом.
А я в те годы жил ещё в нравственной слепоте. Ведь свою порядочность я рассматривал только в сфере взаимодействия с людьми. А с животными?
Каково было, например, каждому червяку, которого я насаживал на рыболовный крючок?
Или рыбе, брошенной умирать на дно лодки?
Или раненным моими выстрелами птицам, зверям?
Да, большинство из нас живёт в слепой безучастности к страданиям своих жертв…
Так мы сами себе творим боль — в грядущей судьбе. Ведь, если не покаемся вовремя и не исправимся, — то Богу придётся дать нам во всей полноте ту же боль, чтобы мы познали, что это такое, чтобы — через это познание — научились сострадать боли других существ…
Это называется “законом кармы” — законом причинно-следственных отношений в формировании судьбы. Я проиллюстрирую его чуть позже на примерах собственных ошибок и собственной боли…
… После университета я с большим трудом (мешал КГБ) поступил в аспирантуру в медицинский институт (снова медицина!). Тематика диссертационной работы — влияние различных факторов на формирование психики.
Три года аспирантуры были для меня, с одной стороны, временем изучения колоссального количества литературы по психологии, психиатрии, социологии, физиологии, также приобретения опыта научного экспериментирования. С другой стороны — опять же дикие перегрузки на фоне общения с научным руководителем-тираном. Он специально устраивал издевательства над своими подчинёнными: “чтоб уважали”. Одна из сотрудниц тогда повесилась.
… В те годы КПСС проводила свою очередную антиеврейскую кампанию. Начались “чистки” на предприятиях, которые получили название “сокращения штатов”: количество работников “урезалось” распоряжением “сверху”, потом восстанавливалось снова. Но увольнению подлежали в основном евреи. Их увольняли, устроиться на работу с их “пятым пунктом” (графой в анкете, где требовалось указать национальность) было крайне трудно, да ещё и из страны тогда их не выпускали…
И всё это — на фоне лицемерного осуждения фашизма и под непрекращающуюся лживую рекламу “братства народов Союза ССР”.
Их боль я переживал, как свою.
Мой университетский друг-еврей — умнейший и культурнейший молодой человек — получил обязательное “распределение” после окончания университета… в лаборанты. Ему было поручено обслуживать тоже только что закончивших институт в каком-то маленьком городке аспирантов, которые разговаривали только на языке мата и приходили на работу пьяными…
НАУЧНАЯ РАБОТА В МЕДИЦИНЕ И БИОЛОГИИ
Подготовка
Первые навыки научного экспериментирования я начал приобретать ещё в старшем школьном возрасте, работая лаборантом у своего первого мудрого наставника Геннадия Андреевича Шичко. Он проводил тогда исследования на собаках по влиянию каких-то препаратов на работу сердца, кровяное давление и дыхание. Помимо мытья полов, я помогал ему в опытах. Суть их не помню, да и не это сейчас важно. Важно другое: он заложил в меня один из важнейших принципов совместного научного поиска. Когда что-то не получалось, например, на теле собаки не удавалось надёжно закрепить датчики, разработанные для людей, и запись на ленте самописцев не шла, нам приходилось прямо во время эксперимента искать новые решения. Продуцировал идеи в основном я. Иногда мои предложения не казались ему продуктивными. Но он в таких случаях никогда не возражал, не спорил, не отмахивался. Он говорил просто и мудро:
— Пробуй!
Я пробовал, конструируя какие-то новые приспособления, он помогал. Иногда — всё получалось сразу, иногда — именно в процессе неудачных попыток рождались новые решения, приводившие к успеху.
Итак — проверка идей в деле (по научному, верификация — проверка опытом) — лучший критерий истины. Это — намного эффективней мудрствований без практической, опытной проверки.
Потом, когда Шичко уволили “по сокращению штатов” за его бескомпромиссную порядочность, мне пришлось работать в другой медицинской лаборатории — с фармакологами. Это были те знаменитые опыты на крысах с холестерином, благодаря которым была объявлена “анафема” куриным яйцам (как пищевому продукту): от них, якобы, люди болеют атеросклерозом.
Бедным крысам тогда моими лаборантскими руками скармливались в день десятки граммов химически чистого холестерина, растворённого в масле. Да, у животных образовывались холестериновые “бляшки” на стенках сосудов. Но ведь, если соотнести те дозы чистого холестерина 200-граммовой крыске — и количество холестерина в курином яйце в расчёте на массу тела человека, то крысиная экспериментальная дозировка будет завышена в миллионы раз! То есть все те опыты ставили совершенно некорректно, а их выводы, разафишированные на всю планету, оказались просто научной ложью!
А холестерин ведь является в организме тем веществом, из которого образуются, в том числе, все половые гормоны — и мужские, и женские. Яйца также обеспечивают организм прекрасной биоэнергией, в том числе, они — из-за этого — очень благоприятны для духовной работы на её начальных ступенях. Они также гарантированно обеспечивают организм (наряду с молоком) полным набором необходимых аминокислот (составных компонентов белков).
Правда, в те свои годы я ещё ничего в этом не понимал и лишь механически исполнял порученную мне работу, становясь невольным соучастником того научного абсурда…
Причину же атеросклероза надо искать в другом. Могу предложить для проверки такую гипотезу: холестериновые “бляшки” образуются на стенках тех сосудов, которые уже поражены отложениями солей мочевой кислоты (что является одним из проявлений подагры — типичнейшей болезни тех людей, которые питаются убойной пищей: телами убитых животных).
… Ещё в те же школьные годы мне довелось поработать в зоологическом экспедиционном отряде университета. Моей основной обязанностью был отлов мелких грызунов (мышей, полёвок) и землероек капканами и специально выкопанными “ловчими канавами”, куда животные проваливались, но выбраться уже не могли. Потом я вскрывал им желудки и регистрировал то, что в них находил: остатки желудей, тел насекомых и т. п. Ради этой бессмыслицы — никому не нужной, кроме как для отчёта о своей “научной” деятельности моему руководителю, — гибли, подчас в жестоких мучениях, тысячи животных: или от голода в ловушках, или же капкан не убивал сразу, а лишь расплющивал и зажимал какую-то часть тела. Не помню, чтобы во мне в те годы хоть раз проснулось сострадание к ним. Я делал это потому, что таков был “приказ”, таков был “мой долг”. А чужая боль была мне ещё не ведома. Нужно было натерпеться своей — чтобы понять чужую, научиться сострадать…
Теперь, когда передо мной стали открытыми принципы управления нашими судьбами со стороны Бога, могу ответить всем тем страдальцам-людям, которые задаются вопросами: “Почему в моей жизни столько боли?” или “За что мне эта боль?”. Впрочем, ответ, пожалуй, вам, мои читатели, теперь и так ясен: Бог учит нас состраданию к чужой боли через нашу собственную боль. И мы не избавимся от неё до тех пор, пока не исключим из себя навсегда, на всю свою последующую личную эволюцию, — способность причинять другим напрасную боль.
… Дипломную работу в университете я писал по теме об экологии бобров. Материал собирал, месяцами живя с бобрами у маленькой лесной речки в болотах с бесчисленными комарами.
Научный руководитель сразу же объявил мне тогда о своём главном принципе взаимоотношений с дипломантами: не руководитель должен бегать за ними и заставлять работать — а они должны бегать за руководителем и искать его помощи. У меня не было выбора, пришлось работать по этому его принципу, что как раз заложило во мне основу самостоятельно мыслящего учёного — стратега и тактика, принимающего на себя одного ответственность за своё дело от начала и до конца.
Работа началась с того, чтобы сначала “поднять” всю литературу по данной теме. Потом я исколесил на “Запорожце” и обходил пешком леса почти всей области: выяснял, где живут бобры.
Чего только не насмотрелся я в тех странствиях! Многочисленные тела пьяных мужиков и баб, валяющиеся в грязи на деревенских дорогах, их приходилось с трудом объезжать… Пьяные драки… Мужики, гоняющиеся с топорами за своими жёнами… Самоубийства, убийства… Тотальная пьяная деградация деревни!… Молодёжи “репродуктивного возраста” не оставалось совсем…
Запомнилась такая сцена, которую я про себя назвал “Любовь по-русски”. Два пьяных мужика “выплясывали” пьяный танец друг перед другом на деревенской дороге. “Выплясывали” — это потому, что стоять или идти не могли: тела уже были неуправляемы. Один из них клялся пьяным голосом другому в любви. Другой явно “млел” от счастья, благоговея от елейных слов друга. А друг, с трудом удерживая тело на ногах, возглашал с пафосом: