а там годами. Бесполезный, странный хлам. Именно то, что нужно!
Она натянула полосатые чулки. (Злодейские полосатые чулки). Ножки засунула в багровые туфельки. (Какие носят лишь вредные дамы). Надела и застегнула на пуговицы кроваво-красную пелерину с капюшоном. (На улице же снег идет!)
– Чего-то не хватает… Чего же?
На стене висело покрытое патиной темное зеркало. Глядя на свое отражение, Зои была слегка разочарована: она совсем не похожа на коварную и угрожающую злодейку, от которой стоит держаться подальше… Нет, она выглядела всего лишь разозленной и крайне огорченной. А ей нужно злодействовать. Творить и вытворять!
– О! Я знаю!
Она отправилась к камину. Склонилась над его чернеющим зевом и зачерпнула пальцами сажи. Очертила-подвела ею глаза. Подумала… Добавила еще немного сажи…
– Готово! Настоящий злодей из Габена! Вернее, злодейка!
У злодеев темные глаза. Только темные и очень проникновенные, с ноткой трагичности. Зои искренне так считала.
Мисс Гримм коварно улыбнулась. Зеркальная злодейка улыбнулась ей в ответ.
– Я заполучу свой плед. И часики. И все прочее. Украду, стяну, заграбастаю. Они еще узнают… Все в городе узнают. Я заставлю их плакать. И пускать слюни. И сожалеть. Где мой барабан?!
Зои вернулась к сундуку. Немного повозившись внутри, она достала полосатый красно-белый барабан. (Созывать прихвостней). Достала мешочек молотого перца. (Отбивать нюх у констеблей). Взяла чайник. (Пригодится для чаепитий с прихвостнями между злодействами).
Зои нахмурилась: но где же взять тех самых прихвостней?!
Все злодеи кем-то командуют. Их обычно сопровождает прорва различных карманных вредителей. Чтобы бегать на побегушках. Или расчесывать волосы гребешком. Или приносить конфеты. Конфеты и дурные вести, вроде: «Босс, план провалился…»
– Мои планы не провалятся. Мои прислужники будут умными. И исполнительными. И хитрыми. Только где их взять? Дать объявление в «Сплетне»?
Зои выглянула в окно.
Снег заметал улицу. Ветер подкручивал снежинки. Мимо прошел толстяк, пыхтящий под весом разлапистой ели. Рыча, фыркая и выплевывая облачка пара, проползли сани, которыми управлял старик в лётном шлеме и больших штурманских очках. У полицейской тумбы суетился мистер Уилмут. Всю тумбу затянуло дымной тучей – видимо, констебль снова что-то в ней сломал: сигнальные трубы понуро опустились до самой земли, одна из них дергалась из стороны в сторону, болезненно повизгивая, а из открытой котельной топки во все стороны летели искры.
Не обращая на толстого полицейского внимания, сновали по своим делам прохожие. Станция была пуста – видимо, трамвай недавно отошел и…
Постойте-ка! А кто это там стоит, у билетной тумбы?! Высокий и носатый. В длинном пальто и цилиндре. С шарфом и зонтиком.
– Нет… – прошептала Зои. – Снова ты!
Этот пройдоха вернулся! Прихватив свою здоровенную круглую голову, улыбочку и папиретку, он снова заявился на площадь, будто его приглашали!
– Только тебя сейчас и не хватало… – начала Зои, но тут вдруг ей вспомнилась некая книжка в красной обложке.
– Хм!
Зои улыбнулась.
– Хм, хм и… хм! А почему бы и нет?
В предвкушении цокнув каблучками, мисс Гримм направилась к выходу. Скрипнули петли. Хлопнула дверь.
Оказавшись на улице, Зои натянула на голову алый капюшон пелерины и потопала к станции. Пальцы нащупали ледяную поверхность снежного шара в кармане.
Снеговик заметил ее и повел головой, попятился. Зои улыбнулась: весь вид этого типа выражал неуверенность – кажется, он не знал, что делать. Что ж, ему определенно стоило броситься наутек.
– Эй, дружок, как дела? – спросила Зои Гримм, подойдя к снеговику.
Она больше не испытывала никакого трепета перед этим типом. В голове снова зазвенели шестеренки, но она этого даже не заметила.
– Гляди, что у меня есть…
Зои достала из кармана снежный шарик и как следует встряхнула его.
Снеговик склонился к ней и уставился на поднявшуюся в шаре метель, едва не коснувшись его стеклянной поверхности носом. Дымок лениво поднимался от гнутой папиретки, время словно остановилось…
В какой-то момент снеговик поднял руку и потянулся к шарику, но Зои отступила на шаг и покачала пальчиком:
– Ручонки прочь, мистер Пибоди! Если хотите получить эту прекрасную вещицу, вам придется немного потрудиться.
Снеговик задумчиво почесал свою снежную голову, после чего кивнул.
Зои расплылась в улыбке. Так она и думала.
– Пойдемте, мистер Пибоди, – сказала она. – У нас много дел и очень мало времени. Нужно сходить на почту, а потом заглянуть в пару лавок и в пассаж. Как вы относитесь к карманным часикам, мистер Пибоди? Я тоже замечательно… Мы с вами встряхнем этот город, как снежный шар. Да-да, мистер Пибоди, вы получите ваш шарик… потом… а сейчас… хм… Первым делом мы отправимся на Бремроук – там нас ждет некий господин, который считает, что раз он – закон, то ему дозволено творить все, что ему вздумается. Мы как следует подшутим над ним, а потом займемся настоящим злодейством…
Зои Гримм подошла к билетной тумбе и просунула в щель для монет один фунт и два раза крутанула ручку. В тот же миг будочка затряслась, и из нее выползли два билетика.
«Настоящее злодейство» откладывалось… примерно на двадцать минут до прибытия трамвая.
Зои потирала руки от нетерпения. Ее разозлили, ее вывели из себя. Она им всем покажет…
Бойся Габен! Все бойтесь Зои Гримм! Важные джентльмены с часами и тростями! Патетичные дамы в шляпках! Бойтесь, детки с леденцами, грызливые собаки и высокомерные коты! Не стоило ее огорчать. Не стоило ее обманывать. И смеяться над ней.
Она украдет свой праздник. И свои подарки…
Не стойте на пути! Бегите и прячьтесь!
В Габене новая злодейка.
Глава 3. «Дорогой Человек-в-красном…»
Полдень. 12 часов до Нового года.
– Жди здесь! – велела злодейка Зои Гримм своему прихвостню-снеговику и прошмыгнула в открывшиеся двери следом за старушкой в длинной, до земли, шали и шляпке с вороньими перьями.
«Старушки – неторопливые, – напомнила она себе. – А у меня очень мало времени: “Салон карманных часов Блюмма” сам себя не ограбит».
Зои Гримм закашлялась, нырнув в тучу дыма от чьей-то папиретки, и сразу же нечаянно задела кого-то локтем. После чего задела локтем еще кого-то, но уже намеренно. В холле главпочтамта Тремпл-Толл было не протолкнуться…
По залу носились автоматоны и самоходные механические тележки, груженные пошатывающимися пирамидами посылок. Из боковых дверей то и дело появлялись, как называла их Зои, господа Фуражные Усы (почтальоны в темно-красной форме с блестящими пуговицами). Посетителей с каждой минутой лишь прибывало. И все приносили с собой нервозность, суетливость и снег с улицы.
Главпочтамт тонул в бубнеже, звоне механизмов, музыке из витых рогов на стенах, грохоте штемпелей и зубовном скрежете торопящихся людей. Ко всему этому добавлялись время от времени раздающиеся оповещения по громкой связи, становящиеся с каждым разом все менее разборчивыми.
– Добро пожаловать на станцию «Главпочтамт Тремпл-Толл», – проворчала мисс Гримм. – Покупайте билетики!
Большой почтовый зал, разделенный на более мелкие секции рядами растрескавшихся за годы колонн, и правда походил на железнодорожный или, скорее, на аэровоздушный вокзал. Повсюду, куда ни кинь взгляд, латунь и мрамор. Рыжий газовый свет едва протискивается через покрытые пылью круглые плафоны ламп, и на полу с гербом Почтового ведомства (конвертом и ключом) ползают тени. Ну и куда же без часов: громадный циферблат во всей своей опаздывающей на три с половиной минуты красе разместился напротив главного входа…
Зои не случайно назвала это место станцией, ведь когда-то, как рассказывал ей папа, сюда прилетал дирижабль «Фрокдирайк» из далекого Льотомна. Однажды прямое сообщение с Льотомном прервалось, и маленький аэровокзал стал тем, чем являлся и сейчас – всего лишь отделением почты, хоть и главным в Тремпл-Толл.
Зои Гримм по привычке задрала голову, как делала всякий раз оказываясь здесь. По привычке ахнула (но вот былого восхищения уже не было). Стеклянная крыша, которую не разводили и – что самое главное – не чинили уже много лет, выглядела довольно жалкой: в некоторых местах стекла исчезли, и проломы заколотили досками; сейчас вся она была затянута снежным покрывалом.
Под крышей, закручиваясь спиралями, проходили тонкие, также стеклянные, трубы внутренней пневмопочты, благодаря чему практически весь путь то и дело проносящихся по ним капсул с посланиями можно было проследить взглядом. В детстве Зои пыталась угадать, что же там, в этих капсулах, перемещается: папа говорил, что это всего лишь скучная служебная переписка, но юная мисс Гримм была искренне убеждена, что по стеклянным трубам туда и обратно блуждают самые настоящие тайны. Папа всегда смеялся, когда она озвучивала свои мысли. У него был такой смех… мягкий, обволакивающий… Он говорил, что у нее чудесные фантазии, и отчего-то был убежден, что однажды она станет настоящей писательницей…
Зои больше не нравилось это место – оно вызывало у нее грустные воспоминания. Вместе с папой они приходили сюда незадолго перед праздником, покупали открытки и рассылали подарки многочисленным родственникам-Гриммам, жившим по всему миру. Даже тетушке Громбли, которую папа называл спятившей каргой. Тогда это место казалось ей каким-то чудом чудным, она обожала здесь бывать и уже за месяц до праздника начинала изнывать от нетерпения: «Когда же, когда же мы пойдем на самую главную почту?!» Почтальоны в форме с натертыми до блеска пуговицами и блестящими от помадки усами, сверкающие латунные автоматоны, стук штемпелей, марки и письма, бечевка и коробки, запах чернил и сургуча – все это приводило маленькую Зои в восторг.
Но сейчас… во всем этом больше не было никакого чуда: почтальоны выглядели уставшими и злыми, автоматоны давно потеряли свой блеск, даже запахи истончились и поблекли – почта утратила свою таинственность – теперь это была всего лишь забитая бюрократами бумажная конторка, затерянная в глубине Тремпл-Толл.