- Белла, ты вовремя, - произнес откуда-то из темноты голос, который Дамблдор надеялся не услышать еще долгие годы. Альбус тяжко вздохнул - он, впрочем, как и всегда, оказался прав - встреча юного Поттера и Тома Риддла не лишила последнего жизни, как считал весь магический мир. Директор Хогвартса хорошо изучил своего бывшего ученика и признавал, что тот был необычайно талантлив и непоколебим в своих стремлениях, а главным его желанием всегда было победить смерть.
- Я принесла его Вам, мой Лорд, - Белла опустилась на колени перед странным свертком, и у Альбуса появилась возможность рассмотреть его содержимое.
В корзинке, практически точной копии той, в которой накануне вечером Альбус оставлял на пороге маггловского дома Гарри Поттера, а позже волею Минервы оказался сам, находился уродливый младенец-гомункул. Красные глаза со змеиными зрачками не оставляли сомнения в том, чья душа нашла себе пристанище в этом жутком тельце. Однако надо отдать должное оперативности работы Упивающихся Смертью - за такой короткий срок вырастить гомункула, подготовить ритуал, найти спрятанного в маггловском мире Поттера… все-таки Том - прирожденный лидер! Собрал такую команду, что зависть берет. Орден Феникса серьезно уступает им и в общей дисциплине, и в таланте отдельных представителей.
- Харри Поттер, - было странно слышать, как Тому удавалось произносить с шипением даже те слова, в которых не было шипящих звуков, - продолжим нашше знакомсство. В прошшлый раз мы так сстремительно расссталиссь, - невероятно, но, похоже, Риддл решил пошутить. - Зато теперь мы можшем бесседовать на равных, - УПСы подобострастно рассмеялись. - Однако, время на иссходе! Вссе готовы? Присступим!
На расчищенной среди могил площадке все пришло в движение. УПСы выстроились вокруг огромного котла, в который с величайшей осторожностью погрузили гомункула с душой своего господина. Белла прижала к себе Альбуса настолько крепко, что он, ожидающий с минуты на минуту возвращения в родное тело, даже позволил себе усмехнуться, представив, как будет выпутываться из жарких женских объятий.
Однако Магия не спешила. Неужели даже участие ребенка в явно темномагическом ритуале не является, по ее мнению, достаточным основанием для вмешательства? Не может же такого быть, чтобы действие заклятия было направлено только на его пребывание в доме Дурсли, а так как последующие события вышли за все возможные рамки, то и условия его освобождения изменились? Отметя упаднические мысли как непродуктивные и не отвечающее злобе дня, Альбус сосредоточил свое внимание на начавшемся ритуале, который вел Крауч-младший.
- Кость отца, без ведома данная, ты обновишь сына!
Поверхность могилы, у подножья которой разворачивалось действо, затрещала, тонкая струйка праха поднялась в воздух по приказу Барти и мягко упала в котёл. Ах вот где они находятся - у последнего пристанища Риддла-старшего! Альбус дал себе зарок на будущее проследить за останками предков Тома.
Сияющая поверхность зелья помутнела и зашипела, вспышки разлетелись во все стороны, и отвар засветился ядовито-голубым цветом.
Глаза Крауча сверкнули безумным блеском (а может быть это были лишь отсветы пламени), он достал длинный, тонкий, сверкающий серебром кинжал. Его голос звенел торжеством:
- Плоть слуги, добровольно пожертвованная - ты оживишь господина!
Сжимая кинжал левой рукой, Барти замахнулся и отсек себе правую. Она упала в котел, и зелье стало огненно-красным. Альбус облегченно вздохнул - насколько он разбирался в подобных вещах, только что была добровольная жертва плоти, а значит, его очередь оказаться в кипящем вареве пока не подошла. Даже жаль, ведь при прямой угрозе у него появился бы шанс закончить этот фарс, затеянный Минервой. А Крауч-младший, между тем, приблизился к Белле и склонился над ним.
- Кровь врага, насильно взятая - ты воскресишь недруга!
Альбус ничего не мог поделать, будучи ребенком, к тому же Беллатрикс слишком крепко держала его. Острие серебряного кинжала вошло в сгиб руки, и кровь потекла по вспоротому рукаву детского комбинезончика. Барти, нервно облизываясь, вынул из кармана маленький стеклянный сосуд и приложил его к ране ребенка, чтобы алая струйка попадала туда.
Затем он устремился к котлу и вылил кровь «Гарри Поттера» в зелье. «Интересно», - вдруг подумалось Альбусу, - «Том сильно расстроится, если узнает, что я занял место его врага №1, которое он выделил пятнадцатимесячному ребенку? И это плохо или хорошо, что вместе с моей кровью он не получает возможность обойти защиту жертвы Лили?» Страшно почему-то не было. Было необычайно любопытно. Как-то за всю свою долгую и насыщенную жизнь Дамблдору не доводилось сталкиваться с таким вот откровенно темным первобытным колдовством. А он был чрезвычайно любознателен и, даже в такой ситуации, никак не мог усмирить дух исследователя. Не пугала и отведенная ему в ритуале роль жертвенного агнца.
Жидкость в котле между тем внезапно стала ослепительно белой. Крауч, завершив своё дело, опустился у костра на колени, как и все присутствующие при обряде Упивающиеся, включая Беллу. Котел ровно кипел, посылая ослепительные вспышки во всех направлениях, такие яркие, что тьма кладбища казалась ещё чернее. Но ничего не происходило. «Пожалуй, я слишком спокоен для того, чтобы данная ситуация была засчитана, как смертельная угроза для Гарри Поттера», - меланхолично думал Альбус. - " То ли еще будет...»
Тут вспышки, вылетавшие из котла, погасли. Вместо них в воздух вознёсся поток белого пара, застилая Альбусу глаза. Теперь он не видел ни Крауча, ни остальных Упивающихся, только туман. «Неужели он утонул?» - подумал Дамблдор. - «Не с моей удачей!» И точно, в дымке перед собой он различил тёмный силуэт человека. Высокий и худой как скелет, он медленно поднимался из котла.
- Одень меня, - произнёс ледяной голос из-за стены пара, и Крауч со всех ног бросился поднимать с земли чёрную мантию, которую с необычайной торжественностью накинул на своего повелителя.
Лорд Волдеморт шагнул на землю. Возрождение не пошло на пользу его и без того изуродованной внешности: лицо белее кости, с широкими, злобными, алыми глазами, плоским, как у змеи, носом и щёлочками вместо ноздрей… «Ох, а был такой красивый мальчик!» - сокрушенно подумал Альбус.
Возрожденный Лорд, не сводивший с него глаз все это время и, видимо, в силу привычки, выработанной годами, сканировавший мысли всех окружающих, вздрогнул и замер в недоумении. Еще бы, образ выпускника Хогвартса 1944 года Тома Риддла никоим образом не мог находиться в головке пятнадцатимесячного ребенка. Если, конечно, это был именно ребенок…
Адекватно отреагировать на обнаруженный факт помешал обрушившийся это мгновение на спину Волдеморту котел с остатками зелья возрождения. Мир наполнился хлопками аппараций, вспышками заклинаний, криками боли и проклятий - всплеск темной магии на кладбище вблизи Литтл Хэнглтона засекла группа оперативного реагирования боевого подразделения Аврората.
* * *
Глава седьмая, в которой Альбус не перестает удивляться счастливой звезде мистера Поттера
А сыр у той вороны,
А может быть, собаки,
А может быть, коровы,
Конечно же, упал.
И прямо на лисицу,
А может быть, на страуса,
А может быть, на дворника
Немедленно попал.
м/ф «Пластилиновая ворона»
На стороне авроров, безусловно, были численное преимущество, неожиданность и внезапность атаки, а также то, что лидер Упивающихся оказался с самого начала выведен из строя, накрытый медным та…котлом. К тому же, у Барти была отсечена рука, и от огромной кровопотери он едва держался на ногах. Фанатичная преданность своему господину, которому вновь грозила смертельная опасность, заставила его презреть собственную слабость и мобилизовать скрытые ресурсы. Как боевая единица на данный момент он был бесполезен, но мог помочь Повелителю. Эта мысль заставила его проползти под перекрестным огнем заклинаний к опрокинутому котлу и слегка приподнять его. Дотянувшись до бессознательного тела, он аппарировал с ним в неизвестном направлении.
Трудно сказать, заметил ли кто-то это событие в гуще битвы. Должно быть, обезвреживание Лорда Волдеморта было счастливым стечением обстоятельств, а не стратегически продуманным ходом. Кажется, никому из авроров даже в голову не могло прийти, что по своей беспечности они упустили только что возродившегося Того-Кого-Нельзя-Называть. Все силы были брошены на поимку Упивающихся Смертью.
Белла сражалась как тигрица. Ее атаковали сразу два противника. Альбус с трудом следил за ходом сражения - шаль закрывала ему обзор. Однако он успел идентифицировать нападающих - Фрэнк и Алиса Лонгботтомы. Оставалось надеяться, что они постараются не причинить вред ребенку, так как и сами были молодыми родителями. Битва не могла продолжаться долго, непривычная обуза сковывала движения отличной дуэлянтки, и в какой-то момент ее все же зацепил очередной «Ступеффай», заставив свалиться кулем к подножию надгробия Тома Риддла-старшего. К ней тут же подскочила Алиса и, освободив Альбуса из шали, прижала к своей груди. «Однако везет мне сегодня на объятия молоденьких девушек», - успел подумать Дамблдор, прежде чем почувствовал в районе пупка рывок, сопутствующий активации портключа.
Они переместились в небольшую уютную гостиную дома Лонгботтомов, в которой Альбуса не раз принимали гостеприимные хозяева. Общаться он предпочитал с младшим поколением этого семейства. Суровая мать Фрэнка способна была внушить ужас даже победителю Гриндевальда. Она не замедлила появиться в гостиной. На руках Августы Лонгботтом сидел ровесник Гарри, забракованный Лордом кандидат в Избранные, Невилл. Глядя на пухлого карапуза с забитым взглядом, Альбус посочувствовал ребенку, воспитанием которого занималась такая строгая бабка (молодые родители, похоже, не имели никакого права голоса в этом вопросе), и мысленно согласился с выбором Тома.