– Эй! Давай с нами! – раздалось в мою сторону.
А вот и дам. Где наша не пропадала и потом не находилась? Шепнув распластанной ничком царевне «Лежи тихо, голову не высовывай», я помчался к взбурлившим прибрежную воду ребятам. Старшему было на пару лет меньше, чем мне. Младшему – не больше семи.
– Ты откуда? Как зовут? Тихаревский или Еконоградский? Не представляешь, как домой хочется! Не слыхал, случайно, когда? Тоже с орехов или по глядельной части? Как думаешь, долго нам еще тут? Сможешь меня подкинуть? Плаваешь хорошо? – завалили меня вопросами.
– Артем, – с достоинством лидера представился один из старших мальчиков. Видимо, местный заводила. – А тебя как кличут?
– Вася. Плаваю хорошо. Насчет дома ничего такого не слыхал. Я оттуда. – Я небрежно качнул головой в сторону изгиба реки с отмелью, откуда мы с царевной пришли. Короче, не соврал ни разу, с чем себя и поздравил. – Давай, подкину.
Подставив ладони, я помог мелкому пацаненку взобраться ногой и мощно запустил его в воздух.
– А-а! – радостно проорал тот, завершив дугу могучим всплеском.
Теперь вместо вопросов на меня посыпались предложения о сотрудничестве и взаимопомощи.
Вода в реке ничуть не изменилась, она как была, так и осталась ледяной, но мальчишек холод не смущал. Они то ли привыкли, то ли их нечасто отпускали к воде. Приходилось терпеть и мне, хотя ног уже не чувствовалось.
Удивило, что плавать умели все. И все плавали плохо. Периодически кого-то сносило течением, он вопил, я спешил на выручку, подхватывал и вытаскивал на отмель. И во все уши слушал.
– Повезло, что дождь прошел. Пока высохнет – свободны. А оно когда еще высохнет!
– Не волнуйся, скоро.
– А по мне, так пусть там все сгниет. Вот если б каждому по телеге…
– Говорят, на вырученные деньги новый оклад купят, золотой.
– А оно мне надо?
– А тебя спросят?
«Деньги», «купят», «золотой» – вот это информация! Новый мир преподносил сюрпризы.
Стоило одному мальцу с визгом сигануть с моих рук или плеч, как на меня взбирался следующий. Разговорчики не прерывались:
– Скоро суета в Еконограде. Много иноземцев будет. Говорят, даже немцы приедут.
– Жаль, не увидим.
– Еще говорят, конязь раньше обычного девок собирать будет.
– Не-е, не раньше лета.
– Говорят, теперь бой-бабу хочет.
– Это как?
– Чтоб и на коне, и мечом, и при том – баба.
– Как за речкой, что ль?
– Ну. Насмотрелся с берега.
– А наши-то губы раскатали, дуры набитые.
С улюлюканьем и переворотом в воздухе очередной сорванец улетел с моих подставленных рук в свое детское счастье, а следующий, обернувшись, разразился вопросом:
– Вась, ты гляделец?
– Кхм. А что, похож?
– На орехах тебя не видели.
Кем мог быть гляделец? Метеорологом? Надсмотрщиком? Часовым? Пограничником?
– Не-е, я там, дальше. – Я неопределенно махнул рукой куда-то назад. Заметив, что старших ребят поблизости нет, я тихо спросил: – Глядельцы за реку отвечают, чтобы чужие не высадились?
– Да нет же, они присматривают, когда гости прибывают, чтобы те не сбежали, пока не заплатят.
– А если враги?
– Ушкурники, что ль? – По ступеньке рук взбираясь мне на плечи, мальчонка по-взрослому высокомерно скривил рот. – Если нарушат договор, с ними конязь разберется.
– Лучше бы он со спасизадами разобрался, – недовольно фыркнул сбоку другой. – Отец говорит, скоро на улицу страшно выйти будет.
Возясь с мелкими, я не заметил, что старшие куда-то делись, и обернулся только на крики. Шесть мальчишек во всю мочь неслись прямо на залегшую в траве царевну. Значит, не выдержала, высунулась. На приближавшийся топот она среагировала правильно – ринулась прочь.
– А-а-а!!!
– А ну стоять! – взвопил я, выметываясь из воды принудительно утопленным теннисным шариком.
– Вась, они сами справятся! – пыталась повиснуть на мне малышня, осчастливленная дружбой со старшим и теперь возмущенная уходом.
Глава 2
Как же я, оказывается, далеко ушел от оставленной Марианны. Расстояние между ней и преследователями измерялось десятками метров, а между ними и со всех ног бегущим мной – сотнями.
Не знаю, как юной царевне следовалось за моим не являвшим образец красоты загорелым тылом, а за ее улепетывавшей кормой мальчишки летели, как ухватившие цель самонаводящиеся ракеты на сопло самолета. В беге девчонке никогда не сравниться с мальчишками, будь она хоть сто раз царевна и тысячу раз принцесса, так природа позаботилась о выживании вида: мужчина обязан догнать женщину. Марианну гурьбой повалили, один пацаненок помчался к ближайшему дереву.
Когда я подбегал, три мальчишки уже стегали хворостинами визжавшую Марианну, пока другие трое ее удерживали.
– Так ее! Чтобы до свадьбы сесть не смогла!
– И по сусалам ее, вон какие щеки отъела. Гляди, вся гладенькая, беленькая, нежненькая, будто за всю жизнь ни разу не работала.
– Тем более заслужила! Врежь хорошенько!
– Ух, какие мы недотроги!
– Артем, влепи сюда, пока держу!
– Сейчас всем влеплю! – заорал я. – А ну отпустили! Слыхали, что сказал?!
Хворостины нехотя опустились, но руки, крепко державшие царевну, не разжимались.
– Она подглядывала!
Покачиваясь на подламываемых ногах, исполосованная Марианна с жуткой мольбой глядела на меня. Теперь она боялась рот раскрыть. Правильно. Старших слушаться надо.
– Это моя… сестра! – объявил я. – Убрали руки!
Теперь приказ сработал, мальчишки отшатнулись от девушки, как от прокаженной. Она упала в траву и прикрылась.
Не слишком чувствуя себя виноватым, Артем развел руками:
– Кто ж знал…
– А чего она приперлась? – подхватили другие. – Девки там дальше купаются, а мы ей не родичи, чтобы тут за нее отвечать. Ведь она взаправду подглядывала, мы видели. Значит, заслужила.
– Пойдем, Марьяна. – Приобняв царевну за талию, я помог ей подняться. Имя я употребил в обиходном варианте, чтобы не вызвать лишних вопросов.
Оставив мальчишек в задумчивой растерянности, мы двинулись дальше вглубь леса.
– Почему не вдоль реки? – прихрамывая, спросила Марианна.
– Без одежды на виду у всех? Мальчишки в ситуации еще не разобрались, но мозги у них тоже есть. Нужно уйти как можно дальше. Эх, жаль, дубина там осталась, хорошее было оружие, легкое и неприметное. Теперь пока найдешь что-то похожее…
– Кстати… спасибо.
Я отмахнулся:
– Проехали. В следующий раз умнее будешь.
– Урок хороший, – признала Марианна, пытаясь оглянуться на свой исчерченный полосами зад. – Незабываемый. Очень страшно?
Она спрашивала мое мнение о внешнем виде этого своего участка тела. Ну что за народ девчонки. Предплечья, плечи, голени – все в синяках от жесткой хватки многих рук и борьбы, спина кровоточит, щека саднит, бедра в ярких рубцах… а царевна думает о мягком месте.
– Вполне симпатично. Я и раньше ничего не имел против, а теперь… За одного битого двух небитых дают, слыхала?
– А за дважды битого?
Я хмыкнул:
– Первый раз не считается, сделанное во благо – это не побои.
– А что же тогда?
– Воспитание.
Совершив через лес большой круг, мы больше никого не встретили. После получасового перехода я дождался очередного «Чапа, погуляй в сторонке, пожалуйста» и заявил:
– Больше никаких сторонок. Вот хорошее место, скрыто отовсюду.
Низинка, густой кустик, развесистое дерево. Что еще нужно для счастья?
Марианну заклинило и даже чуточку перекосило от напряжения.
– Если думаешь, что…
– Не думаю. Знаю. Садись здесь.
Мою решимость подтвердили действия. Я развернулся спиной к остолбеневшей царевне и, показывая пример, пустил струйку в основание деревца.
Черти бы взяли дрянную девчонку. Бросившись, как всегда, из крайность в крайность, она внимательно отследила процесс вплоть до завершающего встряхивания. Я уперся в нее бычьим взором, хотелось наорать, съязвить, уколоть или ругнуться. Успокоить себя удалось с огромным трудом.
– Ничего позорного нет, правда? – Мой голос был сама безмятежность. Как морская гладь над подводным землетрясением.
– Правда. Позорного нет.
Взгляд Марианны потупился, розовые ушки, выглядывавшие сквозь волосы, еще больше порозовели. Я даже залюбовался, несмотря на дикость ситуации: бурлящее эмоциями лицо, крепкие тонкие плечи, узкая талия с волнительной дырочкой пупочка, скрывавшая грудь путаная русая завеса… Это пока царевна не откинула челку. Но она не откидывала. Она пряталась за ней от меня и от себя.
Повезло мне с попутчицей… в смысле внешности. Если б только не заморочки с выяснением отношений.
– Теперь не стесняешься?
После того, что произошло, ответ подразумевался единственный, даже если по-настоящему дела обстояли не так. Наше положение обязывало царевну ответить положительно, ничего другого быть не могло. Но я недостаточно знал Марианну.
– Стесняюсь.
Теперь я был готов взорваться. В глубинах подсознания проснулся вулкан, в черепе закипело.
– Дай руку, – тихо попросила Марианна.
– Зачем?
– Просто дай. – Она совсем покраснела. – Жалко, что ли?
Не жалко. Ухватив и крепко сжав, Марианна присела. Челка могучим махом унеслась в сторону, на меня устремилось напыжившееся лицо – глаза в глаза. Страх, стыд, гнев, ужас, все перемешалось, меняясь по сто раз в секунду. За мою ладонь царевна держалась, как утопающий за спасательный круг. Мышцы напряглись, скулы резко очертились.
Поскольку она смотрела, я тоже не отводил взгляда.
«Пук!» – раздалось внизу. Потемневшие глаза проорали: «Только засмейся!»
Я глядел спокойно. Все нормально. У организма есть собственное мнение, он его высказывает. В стае мы с Томой высказывались и не так. И по пути в цивилизацию тоже особо не парились.
Тоненько зажурчало. Пальцы, впившиеся в мою руку, ослабили хватку и отпустили только тогда, когда Марианна поднялась.