Чего только не таит в себе наша кладовка! Клондайк, склад, гробница фараона, школьная раздевалка, ящики папиного стола… все они – ерунда по сравнению с этими двумя квадратными метрами Хлама. Даже так: ХЛАМА. Я только дверь приоткрыл и тут же получил на голову кучу тряпок, старый магнитофон, Сашкины лыжи и одинокий кирзовый сапог неизвестного хозяина. Особого грохота не возникло – я же мягкий и молчал, как партизан, так что родители из своей комнаты не выбежали, а дали мне спокойно покопаться в кладовке. Первые десять минут я ловил и складывал на пол все то, что валилось на меня сверху. Потом сваливаться перестало, и еще пять минут я прокапывал себе путь внутрь. Прокопав, начал искать «лом-или-чем-там-курочат-стены».
Примерно через полчаса выяснилось, что лом у нас в доме вообще-то есть, но перфоратор лучше. Если у него еще и аккумулятор заряжен – вообще песня. Проверять я не стал, взял и перфоратор, и лом. На всякий случай.
Сашка сидел на кровати и рассеянно пялился в окно.
– Не приходила еще?
– Рано.
Только он так сказал, как в окно постучали. Долго я, должно быть, копался в кладовке.
Глава VIВасёк
Бабулька резво перемахнула через подоконник, как вчера (даром что окно закрыто!), и уютно развалилась в кресле:
– Вечер добрый. На чем мы остановились вчера?
– Место!
– Место! – завопили мы с Сашей почти хором. – Покажите нам то место в подвале!
– Сперва дослушайте… – возразила бабулька, но я грубо ее оборвал:
– Вы хотите сына отправить на покой или байки нам травить? Идемте, нечего терять время!
Я взял перфоратор, лом и шагнул к двери, в надежде, что бабулька с Сашкой пойдут за мной. Сашка-то пошел, и бабулька как будто тоже готова была стронуться с места, но все-таки окликнула меня:
– Стой! Я не сказала вам самое главное.
– Что?
– Работать можно только ночью. Это правило. Никто не услышит вас, кроме…
– Ну?
– Кроме рабочих.
– Призраков?
– Да. И они будут пытаться вам помешать.
– Напугала!
– Я серьезно. Подумайте, их две сотни…
Я бы напомнил ей, по чьей вине их там две сотни, да не стал. В конце концов, у меня и выбора-то нет. Мать сейчас много работает, второго брата у нас выпрашивать – бесполезняк. Шучу. Буду спасать этого, никуда не денусь. А призраки – тоже люди. Вон один по комнате шастает, к бою готовится: заряжает свой пистолет для пейнтбола. Балбес!
– Идемте уже.
– Мое дело – предупредить, – сказала бабулька, и сразу стало темно.
Вот так: были в комнате, горел ночник, и лезли в окно лучи прожекторов со стройки. А стало темно и даже холодно вроде. Рядом засветились бабулька и Сашка. Я разглядел бетонный пол, пару консервных банок, крысиный хвост, мелькнувший за трубой, и понял, что мы пришли.
– Вот, – бабулька показала светящейся рукой на стену. Стена как стена: кирпичная, покоцанная. С жирной красной надписью «Коррозия металла». А в стене, выходит… Блин. Жутко.
– Никто вас не услышит, – напомнила бабулька, – только многие будут мешать. Истории я вам все равно дорасскажу. Только днем. Ночью вам без меня занятий хватит. Ты это… – она повернулась ко мне, – когда надоест – скажи. – Она повернулась и быстро пошла вон из подвала. Вылезая, блеснула пятками в окошечке – только ее и видели. Ну и ладно.
Я открыл чемоданчик с перфоратором. Аккумулятор лежал отдельно. Интересно, отец давно его заряжал? А то как бы не пришлось нам одним ломиком ковыряться. Аккумулятор я вставил, попробовал – работает! Надеюсь, бабулька не наврала насчет того, что никто из жильцов нас не услышит. А то неудобняк получится: спят себе люди, видят сны, и вдруг: «Др-р-р!» – откуда-то из-под земли. Встанут, если не лень будет, оденутся, побегут посмотреть, кому они обязаны таким счастьем, вломятся в подвал… а тут мы с Сашкой на обломках кирпичей да скелет несчастного парня. Совсем неудобно и некрасиво, лучше бы такого не было.
Я прижал лопатку к шву и… Нет, это нельзя не услышать! Во всяком случае, если ты не спишь этажом выше, а стоишь в полуметре от стены, которую долбят, не услышать это невозможно. И вибрация неслабая… Я не ною. Только я, если кто забыл, теперь имею рост и комплекцию первоклашки, так что мне одному держать перфоратор не так-то легко. Да еще Сашка прижался и нудит в самое ухо:
– Дэн, кончай! Дэн, посмотри! Дэн, я боюсь!
– Что? – я повернулся, и мне самому стало страшно.
Нет, поймите правильно: я ничего такого не имею против строителей, во всяком случае, бояться их я бы точно не стал. Если бы они не светились, не летали над головой и не обстреливали тебя вполне реальными кирпичами, перекрикиваясь на непонятном своем языке. Я увернулся раз, другой, поймал Сашку за голову и улегся вместе с ним на безупречно серый пол подвала. Влипли. Впрочем, бабулька предупреждала.
Я старательно закрывал голову руками и Сашку – собой. По пальцам, ногам, спине больно стучали осколки кирпичей. Один, целый, шмякнулся прямо на копчик – жуть! Нет, так они нас быстро забьют. Надо драться или бежать. Как драться с призраками? А вот это мы у бабульки спросить не удосужились. Их ведь руками не схватишь, по носу им не дашь! А хоть бы и дашь – вон их сколько!
Я решил, что погибнуть засыпанным кирпичами – так себе героизм. Надо потихоньку отползать и ждать бабульку. Пусть она хоть объяснит, как драться с призраками, а мы завтра придем сюда, вооруженные чесноком или чем там нужно. А сейчас – бесполезняк.
– Отползаем! – шепнул я. И пополз на четвереньках, ведя Сашку под брюхом.
– Ку-уда?! Парни, он уходит! – раздалось рядом.
В ухо мне ударил очередной кусок кирпича, маленький, острый. Здорово, сначала призракам не понравилось, что мы пришли, теперь не нравится, что мы уходим. Видать, очень не понравилось: вон, даже снизошли, заговорили с нами по-русски…
– Стоять! Испортил стену – и в кусты?! – вопил кто-то из светящихся.
Целый рой кирпичных осколков атаковал мою голову. Маленькие, острые, они жалили так, что хотелось выть. Призраки светились где-то высоко, кружась и подзадоривая друг друга:
– Пусть починит стену! Дай ему кирпича!
– Пожа-а-алуйста! Этого добра у нас мно-о-го…
Очередной осколок врезался в мою лопатку. Я попытался ползти быстрее, но Сашка суетился и мешал:
– Дэн, мы куда? Что происходит? Ты мне весь обзор загородил!
На сто первом вопле мой братец получил кирпичом по мягкому месту, и до него наконец дошло:
– Дэн, они кидаются!
– Да ну? Ползи лучше быстрее!
Строители гоготали, кирпичи летели в нас. От толпы отделилась светящаяся стайка, призраков пять-шесть, и преградила нам путь:
– Ку-уда?
По уху резануло особенно сильно, и я понял, что в ход пошли осколки бутылок. Кирпичи, что ли, кончились? Ну это они зря!
Я уже знал, что делать. Призраки, конечно, тварюшки вредные, зато умеют проходить сквозь предметы. И стайка, преградившая нам путь, – никакая не преграда. Главное – не бояться бутылочных осколков и бежать напролом, чтобы строители ничего не успели понять. Я же помню, как Сашка по рассеянности проходил сквозь стены и, только сосредоточившись, взяв себя в руки, поднапрягался и толкал дверь. Значит, и эти пропустят сквозь себя, если не успеют понять, что происходит.
– Встаем и бежим! Быстро! – шепнул я Сашке, вскочил и…
– Мальчик! Мальчик, не уходи!
Чей это крик? Надо же, что-то новенькое. Призраки-рабочие горланили кто в лес кто по дрова: «Уходи!», «Не уходи, нам скучно!», «Почини стену!» – но они горланили басом. А последний голос был детский.
– Не уходи, мальчик! И ты – тоже…
Я снова плюхнулся на пол, подмял под себя Сашку и подумал, какая я сволочь.
Это ж парень, замурованный в стене! Бедняга, он ведь все это слышит! И как мы долбили стену, слышал, и как рабочие нас обстреливали, и как мы решили удрать… А может, и видел. Если видел, то хорошо, значит, он в принципе может видеть что-то дальше тех кирпичей, которые его окружают. А то получается совсем кошмар: много лет лежать и видеть вокруг себя одни кирпичи, разглядывать-изучать трещинки и царапины на них, чтобы потом отвечать самому себе наизусть, где какая. И, открывая глаза по утрам, узнавать знакомые кирпичи перед лицом. Наверное, только перед лицом: вряд ли его так просторно замуровали, чтобы можно было оглянуться и понять, что за спиной точно такие же кирпичи…
– Мальчик! Я здесь! Осталось совсем немного! Вынь хоть пару кирпичей, я вылезу!
Ну, это он от отчаяния ляпнул. Тело семилетнего парня, будь он хоть сто раз худышкой, не протиснется через такую щелку. Я сказал:
– Потерпи, мы скоро. Не подскажешь, как строителей разогнать?
– Знал бы – разогнал бы давно. Маму позови.
– Не могу. Она сказала: «Зовите, когда надоест». Наверное, при ней нельзя работать…
– Точно. Я забыл. Если она увидит меня здесь, в стене, я останусь в ней навсегда.
– А если выйдешь и она тебя увидит?
– Тогда нормально. Жаль. Если бы она пришла, рабочие бы разбежались. Боятся ее.
– Нам-то что делать?
– Выньте меня отсюда, а?
– КАК?! Когда столько призраков рядом…
– Я не знаю.
Вот и поговорили. Я не знал, как бороться с призраками и можно ли умереть от прямого попадания осколками призрачных кирпичей. Ссадины от них болели вполне реально.
А рабочие веселились:
– Бей его! – (Осколок кирпича мне в ухо.)
– Мочи вандала! – (Очередь из бутылочных осколков в лоб.)
– Мы строили, а он ломает! – (Целый кирпич – по ноге.)
Вот как тут стену продолбить, а? Замечательные условия труда! Отличные условия! Всем бы такие – никто бы не работал, население страны жило бы долго и счастливо и умерло в один день, кто от голода, кто от скуки. А парня-то вытащить надо…
Я встал, крикнул Сашке: «Прячься!» – нашарил на полу забытый лом и пошел им махать направо и налево, надеясь неизвестно на что. Лом, как и ожидалось, спокойно проходил сквозь призраков.
– Он еще и дерется! – Я получил новую порцию бутылочных осколков и подумал, что жизнь не удалась.