(«Жизнь земная и последующая», М., 1991)
Эту странную способность видеть окружающее – да еще и на огромных расстояниях – в тот момент, когда обычные органы чувств «отключены», нельзя объяснить ничем, кроме способности астрального тела воспринимать все происходящее без помощи физического зрения и слуха, а при этом еще и мгновенно перемещаться в пространстве. Сведения о «полетах» в астральном теле хорошо известны из эзотерической литературы. Люди, испытавшие подобные состояния, не случайно ощущали себя летящими или парящими в пространстве – очевидно, именно так ведет себя выделившаяся из физического тела астральная оболочка. Следовательно, суть ОВТ состоит не столько в потере сознания (при котором никакое восприятие невозможно), сколько в его перемещении из физического тела в тонкоматериальное, астральное. Подобное объяснение феномена ОВТ, содержащееся в эзотерических учениях, разделяют сейчас многие представители и западной, и отечественной медицинской науки…
«Если это и есть смерть, чего же тогда ее бояться?»
Неудивительно, что так называемый опыт вне тела заставляет переживших его людей по-новому взглянуть на проблемы жизни и смерти, задуматься о духовной природе собственного существа и о сути явления, которое мы называем смертью. Нередко этот опыт меняет все мировоззрение людей, максимально приближая его к взглядам… эзотерических философских учений Востока, утверждавших о многомерности человеческого существа и о жизни после смерти тысячелетия тому назад!
Вот как описывают новое мироощущение, возникшее благодаря «опыту вне тела», пережившие его во время клинической смерти люди.
В двадцативосьмилетнем возрасте Констанция Клуна перенесла тяжелую операцию на сердце. Сразу после операции, находясь под действием анестезии, она испытала удивительное состояние, заставившее ее взглянуть на мир и саму себя по-другому. Перед ее глазами, озаренная каким-то необычным светом, прошла вся панорама ее жизни. Констанция увидела себя сначала маленькой девочкой, потом молодой девушкой и наконец, зрелой женщиной. «По мере того, как раскрывалось мое сознание, более чуткими становились и мои органы чувств», – вспоминает Констанция. – Я могла видеть, что происходит у меня за спиной, в соседней палате и даже в более отдаленных местах. Почему-то я подумала о том, смогу ли сейчас закрыть глаза, и сразу же попыталась это сделать. Ничего не получилось! Я больше не владела собственным телом. «Наверно, я умерла», – подумала я. Но почему тогда я могу думать, слышать и видеть лучше, чем когда-либо еще?
Откуда-то извне вдруг на меня излились мощные волны эмоций, исходящие от моих родителей, приехавших из столичного Вашингтона. Обостренная чувствительность дала мне возможность с недоступной ранее силой понять и ощутить ту скорбь, которую они испытывали.
Передо мной продолжала развертываться моя жизнь, но теперь я уже понимала ее смысл. Вся горечь куда-то исчезла, я сознавала значение каждого события и его место в общем ряду. И хотя многое из того, что в этот день казалось мне кристально ясным, впоследствии вновь стало от меня скрыто, я никогда не забуду то ощущение вечного порядка и высшей справедливости, которое овладело мною в эти минуты.
С чувством радости и удивления я впервые увидела, какой являюсь в действительности. Я любовалась своим телом, зная, что каждая его клеточка связана с живой душой, все еще находящейся в этой мертвой физической оболочке.
Осознав свое состояние, я совершенно спокойно пришла к выводу, что уже умерла и должна вот-вот покинуть свое физическое тело. Мне показалось, что я слышу и ощущаю, как рвутся бесчисленные тоненькие нити, – и вот я оказалась абсолютно свободна.
Я хорошо помню, какой бесформенной и бесцветной тогда стала. Взлетев вверх подобно мыльному пузырю, я тут же легко опустилась на пол и встала в полный рост. Мое обнаженное тело было как будто совершенно прозрачным. Смутившись собственной наготы, я поспешила к двери, но когда ее достигла, оказалось, что я уже одета!
Повернувшись, я случайно задела одного из докторов, но, к моему удивлению, его рука свободно прошла через мою. Я быстро взглянула ему в лицо – заметил ли он что-нибудь, но нет: врач стоял, пристально глядя в сторону кровати, на которой я только что лежала.
Мне вдруг показалось странным, что я могу не просто воспринимать окружающее, но даже видеть сквозь предметы – например, сквозь доктора. Сейчас я могла даже различить еле заметный шов на спине ночной рубашки, надетой на лежащее в кровати тело. Приглядевшись, я заметила чрезвычайно тонкую нить – не тоньше паутины – которая тянулась к моему телу и соединялась с ним у самой шеи. Очевидно, с помощью этой нити я и могла пользоваться глазами [1] . Повернувшись, я двинулась по коридору.
Внезапно прямо передо мной возникло маленькое черное облако, и я поняла, что должна остановиться. Энергия стала меня покидать – не было сил ни двигаться, ни думать. Руки беспомощно повисли, плечи и голова поникли, и больше я уже ничего не помню.
Безо всяких усилий с моей стороны мои глаза вдруг открылись, и я с изумлением увидела свои руки, что называется, из плоти и крови. Осознав, что я вернулась в собственное тело, я с удивлением и с разочарованием сказала: – Что такое со мной приключилось? Неужели мне придется когда-то умирать еще раз?
Теперь я прекрасно понимаю, что это так, но смерть меня больше не пугает. Я утверждаю это как человек, который уже прошел часть пути и затем вернулся обратно. То, что случилось, научило меня, как надо жить». («Параллельные миры»)
А вот какими ощущениями сопровождался «посмертный» опыт Грейс Джейко. «Что такое смерть, я узнала в 1923 году. 14 августа во время обеда я упала в обморок в нашем доме в Бринкли, штат Арканзас, и мой муж Тед Клемонс поспешил отвезти меня в больницу. Там доктора обнаружили у меня гнойный аппендицит и немедленно отправили на операцию.
Под действием наркоза я быстро впала в забытье и вдруг обнаружила, что могу видеть сквозь стены! Я как будто стала выше всех ростом и, казалось, могла видеть все сразу.
Я видела двигающихся по коридору медсестер и посетителей, слышала их разговоры. Одна из медсестер-практиканток шепнула другой, что сейчас оперируют безнадежную больную. В маленькой больнице была только одна операционная, так что речь, несомненно, шла обо мне. Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Что за глупость! Ведь я чувствую себя прекрасно!
Внезапно я вспомнила о своей матери. Приблизившись к медсестре, которая готовила меня к операции, я взяла ее за руку и сказала: – Сестра, будьте добры, скажите моему мужу, чтобы он вызвал наших родных.
Она меня как будто не услышала, однако слегка вздрогнула и сказала санитарке: – Спросите мистера Клемонса, не нужно ли нам кого-нибудь вызвать. Сам он так расстроен, что вряд ли об этом подумал.
Санитарка подошла к бледному как полотно Теду – моему мужу – и тот сразу отправился звонить.
Через несколько часов дверь операционной открылась и из нее выкатилась накрытая простыней тележка, за которой шли анестезиолог, медсестра и хирург – доктор Блантон. Тед держал открытой дверь в мою палату и, когда они вошли, я проникла следом. Я стояла в углу, наблюдая за тем, как мое неподвижное тело уложили на кровать и укрыли одеялом, оставив лишь место для стетоскопа, который доктор Блантон немедленно пустил в ход. Послушав меня несколько секунд, он повернулся к Теду.
– Мистер Клемонс, мы сделали все, что могли, но этого, возможно, недостаточно. Она уже несколько часов находится без сознания. Если хотите, посидите рядом с ней, но не пытайтесь разговаривать – она вас не слышит.
Как же – без сознания! Доктор сразу ушел, а медсестра устроила дежурный пост возле моей кровати, периодически проверяя пульс. Устав от разговоров о моей неминуемой смерти, я вышла в коридор. Никогда еще я не чувствовала себя более живой и энергичной.
Через несколько часов из Поплар-Блафф, штат Миссури, приехали моя мать Рода Рассел и моя сестра Элен Тернер. Увидев, как они расстроены, я забеспокоилась, что меня могут похоронить заживо. Это было не лишено оснований – в те дни бальзамировали только богатых. Как только эта мысль пришла мне в голову, комната начала быстро бледнеть и я вдруг очутилась на открытом воздухе.
По широкой спирали я взлетала все выше и выше. Солнце светило ярче обычного, деревья были зелеными, и вообще все выглядело как на картинке. Набрав скорость, я воспарила высоко-высоко, и тут вдруг почувствовала, что пора возвращаться. Никто мне ничего не приказывал, но я понимала, что так надо.
По правде говоря, возвращаться в тесное тело мне вовсе не хотелось, но какая-то сила быстро потащила меня вниз. Там я без особого желания влилась – это слово здесь подходит больше всего – в свое неподвижное тело, чувствуя, как один за другим оживают все его органы. В своем теле мне было тесно и неудобно, и я нисколько не радовалась возвращению.
Увидев, что мои глаза двигаются, удивленная сестра побежала за доктором. Третьего сентября 1923 года меня выписали из больницы.
Я никогда не забуду того, что тогда пережила. Если это и есть смерть, чего же тогда ее бояться?» («Параллельные миры»)
«Познай самого себя!»
В Живой Этике дается не только объяснение природы измененных состояний сознания, но и целое учение о необычных творческих возможностях тонких тел человека.
Из истории духовно-философских и религиозных учений известно, что йоги и подвижники умели сознательно использовать необычные возможности, присущие тонким телам. Творческие возможности астральной и ментальной оболочек сознания с глубокой древности использовались посвященными в эзотерическое знание для познания окружающей среды, для достижения высших состояний сознания, для увеличения психоэнергетического потенциала человека. Умение адептов высшей йоги сознательно использовать тонкоматериальный комплекс собственного организма дает им фактически неограниченные возможности в познании окружающей природы. В учении Живой Этики о возможностях тонких тел человека говорится: «Освобожденное (имеется в виду выделенное из физического тела –