мной сегодня?»
– Макс, – окликнула я окончательно ушедшего в свои мысли приятеля, – как ты думаешь, что мне на это ответить? Беляев предлагает мне поужинать с ним сегодня.
– «Поужинать» с плавным переходом в «позавтракать», – буркнул Макс. – Лер, давай определимся по нескольким позициям…
– Узнаю манеру разговора, – мрачно перебила я его, – когда тебе что-то надо, ты сразу начинаешь говорить, как аналитик. А не как… друг. Ты же по-прежнему мне друг, Максим?
– Конечно, – он виновато улыбнулся, – извини. Просто… помнишь, я говорил тебе, что ты должна выбрать, как будешь себя вести во всей этой истории.
– Помню, – я кивнула. – Если ты хоть немного знаешь меня, то догадываешься, что я уже решила. И, скорее всего, ты даже знаешь ответ.
– Предполагаю, – осторожно проговорил Макс. – Ты ведь выбрала вариант номер два, верно? По-другому не могло бы быть. Покорность и послушание – однозначно не твой формат, Лерунчик. Я прав?
– Частично, – я внимательно посмотрела на него и попросила, – Сядь так, чтобы я видела твоё лицо. Ты никогда не умел врать вот так: глаза в глаза. А мне сейчас нужна именно правда. Давай я изложу ситуацию так, как я её вижу и понимаю, а ты, если что, меня поправишь. Договорились?
Макс молча кивнул.
– Итак, на данный момент на игровом поле мы имеем несколько фигур: Дмитрий Беляев, его ранимая супруга Вероника, ты и я. Тебе нужно, чтобы у Вероники появился шанс для развода с Беляевым, причём на крайне выгодных для неё условиях. Так? Так. Для этого тебе нужно, чтобы Дмитрий Васильевич с головой ушёл в новый роман и ослабил контроль за ситуацией. Для этого ты ненавязчиво… тут респект твоему таланту сводника… знакомишь его со мной, причём делаешь это максимально публично. И почему-то именно в этот раз господин Беляев появляется на мероприятии без супруги. Пока я ничего не путаю?
Макс откинулся на спинку кресла и не отрывал от меня внимательного взгляда.
– Продолжу. Господин Беляев обращает на меня внимание и по каким-то своим, совершенно непонятным мне пока причинам, принимает предложенную ему игру. Я ни при каких условиях не поверю, что он не догадался о том, что «это жжжжж неспроста». Но он не добился бы того, чего добился, если бы не был азартным игроком. Поэтому мне поступает нетривиальное предложение занять вакантное место официальной любовницы. Уверена, что он ни секунды не сомневается, что я поделюсь информацией с тобой. И, Максик, он ждёт не моего ответа, он ждёт твоего следующего хода, дорогой. Я пока для него – забавная зверушка, с которой можно поиграть, пока выдалось свободное время. Так сказать, в перерывах между матчами. Или ты веришь, что он не в курсе, что у тебя роман с его женой? И возникает вопрос, что делать маленькой мне, которую используют все кому не лень: ты – чтобы скомпрометировать Беляева, он – чтобы повернуть ситуацию в свою пользу, Вероника – чтобы получить…что она там хочет? Знаешь, чувствую себя как начинающий карточный игрок, севший за один стол с матёрыми шулерами. Тут не до выигрыша – уцелеть бы. Поэтому повторю-ка я, наверное, твою формулировку: я буду играть и не за тебя, и не за него, а за себя. Уж прости.
Произнеся этот монолог, я выдохлась и устало сгорбилась в кресле. Макс молча встал, присел возле меня на корточки и взял в руки мои ладони.
– Прости, малышка, – в его голосе слышалось почти искреннее раскаяние, – не мы такие, жизнь такая.
И почему у меня такое ощущение, что я сделала именно так, как он хотел? Почему мне почудилось в его словах тщательно скрываемое удовлетворение?
– Но ты забыла один момент, – он по-прежнему не выпускал из рук мои ладони. – Мы так и не знаем, кто прислал цветы.
– Знаешь, на фоне всего остального эта проблема как-то слегка меркнет,– я устало улыбнулась, – Ну цветы, ну прислали… Нет, ты не думай, я всё понимаю. Но у меня уже просто нет сил ни удивляться, ни бояться, ни строить предположения. Мне вот понять нужно – идти на ужин или нет. И если да, то как себя вести, чтобы ужин не перешёл, как ты выразился, в завтрак. Это не входит в мои планы от слова совсем.
– Почему? – Макс словно стряхнул с себя уныние и обеспокоенность и снова превратился в самого себя: ехидного, умного и потому привычного. – Он тебе не нравится?
– Ну почему же? – равнодушно пожала плечами я, – нравится. Такой мужчина, как он, думаю, не нравиться не может. Всё при нём: внешне привлекателен, богат, воспитан, умён – просто весь джентльменский набор. Не буду врать – мне льстит его внимание, чем бы оно ни было вызвано. Бабочки, конечно, в животе не порхают, в эротических снах он мне не снится, но – безусловно, нравится.
Макс ухмыльнулся и явно собирался отпустить какой-то ехидный комментарий, наверняка по поводу снов, но тут снова ожил домофон. Он, наверное, за последние пару месяцев столько раз не звонил, сколько за эти два дня. Я подскочила в кресле и нервно икнула.
– Чем дальше, тем прикольнее, – негромко проговорил Макс, направляясь в прихожую и прихватывая по пути недоеденную шаверму, – Кто там?
Из трубки домофона раздался невнятный ответ, но приятель, заглянув в комнату, с непередаваемой интонацией сообщил:
– Доставка, однако. Мать, ты становишься популярной. Интересно, на этот раз что? Ключи от авто?
Я молча встала, прошла в коридор и так же молча открыла входную дверь. Смолкло гудение поднимающегося лифта, двери клацнули и перед нами возник не кто иной, как Герман Янович (который «просто Герман») собственной персоной. В руках он держал коробку с пирожными из (та-дамм!) «Счастья» и пакет, форма которого говорила о том, что внутри бутылка шампанского. От абсолютного культурного шока я присела в каком-то подобии реверанса и глупо хихикнула.
– Драссте…
Викинг молча оглядел сначала меня, в длинной дорогой юбке и розовых пушистых тапках, затем перевёл взгляд на встрёпанного Макса, стоящего с надкусанной шавермой в руках. Макс громко сглотнул и спрятал еду за спину. Время шло. Все молчали. Ситуация из просто странной плавно переходила в статус очень странной.
– А Макс сказал – доставка, – я растерянно посмотрела на мужчин,– а тут вы. Или вы в свободное от бизнеса время таким замысловатым образом подрабатываете? Чтобы, так сказать, быть в тонусе…
– Я сказал, что доставка, потому что не ожидал услышать здесь мужской голос, – викинг почему-то осуждающе посмотрел на Макса. Тот с повышенной заинтересованностью изучал стену и складывалось впечатление, что он с трудом сдерживает смех.
– Не вижу в вашем объяснении логики, ну да ладно, не до неё сейчас. Лучше скажите, вы зачем приехали? – пусть не очень вежливо, но зато исключительно по делу поинтересовалась я. – Мы вроде бы ни о чём таком не договаривались. Если уж совсем точно, то мы вообще ни о чём не договаривались. И я не помню, чтобы я давала вам свой адрес. Не проясните ситуацию? Нет?
– А мы тут так и будем стоять? – викинг сделал попытку протиснуться в квартиру, но был остановлен. – Давайте хоть в коридор войдём, а? Не май месяц.
– Так и будем, – я безжалостно пресекла все попытки неожиданного гостя проникнуть за порог квартиры, – пока вы мне не объясните, откуда у вас мой адрес и что вы тут делаете. Хоть до утра будем стоять. У меня тапки меховые. Мне тепло. А вы вообще в пальто, так что – излагайте.
– На самом деле логическая цепочка очень простая и достаточно короткая, – поняв, что в дом ему не проникнуть, блондинистый агрессор сложил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. – Сами не построите?
– Нет, – я всё так же непримиримо покачала головой, удивляясь, что молчит Макс, – и не потому что не могу, а потому что не хочу. Выкладывайте свою цепочку.
– Пожалуйста, – Герман слегка снисходительно улыбнулся, – Шаг первый: нас с вами знакомит мой друг и родственник Дмитрий Беляев. Шаг второй: у Дмитрия есть замечательный личный помощник Анатолий, у которого есть ваш адрес. Шаг третий: Анатолий не может отказать другу и родственнику своего шефа. Шаг четвёртый: у меня появляется ваш адрес. Шаг пятый: я отправляю вам цветы. Шаг шестой: чтобы закрепить дружеские отношения, я приезжаю лично. Просто, не правда ли.
– Просто, – согласно кивнула я, – но не имеет никакого отношения к истине.
– Почему это? – во взгляде викинга появился искренний интерес. – Что вам не понравилось, Валерия?
– Всё, – честно сообщила я. – Если вы всё ещё планируете попасть в мою квартиру, то советую вам сказать правду.
– Я же тебе говорил, что не прокатит, – вдруг весело сообщил оторвавшийся от созерцания стены Макс викингу, – а ты со мной спорил. Никогда меня не слушаешь, зануда прибалтийская! Так что гони вискарь, брателло!
После этих слов они оба захохотали, и викинг, обхватив Макса за плечи, стиснул его в медвежьих объятиях.
– А мне никто ничего объяснить не хочет? – я в полном обалдении смотрела на то, как мужчины радостно хлопают друг друга по плечам, обмениваясь какими-то только им понятными фразами и шуточками. – Видимо, нет… Ну и ладно. Зато теперь мы знаем, от кого цветы, что уже хорошо – одной головной болью меньше. Пойду-ка я домой….
Но уйти мне, естественно, не дали, а жаль. Макс повернул ко мне сияющую физиономию и радостно сообщил:
– Лера, это Герман, мой близкий друг…
– Что это Герман, я в курсе, а вот насчёт остального – это, я бы сказала, достойный кандидат на звание «сюрприз года».
– Ну прости, – раскаяния в голосе друга детства было мало, а если совсем откровенно – его там вообще не было.
– Не понимаю, Максим, зачем было это «кто такой Герман…», – передразнила я Макса, – ведь можно по-человечески как-то.
– Лер, ну не сообразил я сразу, о каком Германе речь, честно, я даже не знал, что он приехал, веришь?
– Нет, Максим, не верю. Ни тебе, ни твоему близкому другу Герману, никому. В беляевском окружении что, так много Германов с прибалтийскими фамилиями? Не думаю. Ты хоть сейчас врать переставай, что ли. Или уходи. Но не делай из меня дуру, ладно?
– Валерия, простите его, пожалуйста, – викинг наконец-то оторвался от тисканья максовой тушки и тоже обратил на меня внимание, – это я попросил его до поры до времени не афишировать нашу с ним близкую дружбу.