Мне довелось ютиться.
В тюрьме лежала Юля,
А я сидел в больнице.
Новогодняя история
Пушистый снег лежал на лапах ели.
От тяжести его грустили ветки.
В полы зелёной пахнущей шинели
Закуталась колючая кокетка.
Сверкнул топор, ударив ель по пятам.
Лицом в сугроб она легла, а ныне
Как божий сын за грех чужой распята,
Прибитая гвоздями к крестовине.
Стеклянными сосульками, играя
Укрытая фольгой как одеялом,
Пушистая красавица лесная
Стоит угрюмо посредине зала.
Смирилась ёлка со своей судьбою.
Её узнать легко и без гадалки —
Она назавтра растеряет хвою
И голая окажется на свалке.
Так будет с каждым, кто взлетит как птица.
По воле рока или по влеченью.
И как Антей корней своих лишится,
Став на мгновенье чьим-то развлеченьем.
Проделки Сатаны
Светило как-то на исходе дня,
Хотело отдохнуть, садясь за гору.
Один крестьянин привязал коня
На пять минут к соседскому забору.
Зайдя в корчму, стаканчиком вина
Побаловать себя задумал дядя.
Увидел это с неба Сатана,
И отвязал коня, потехи ради.
А жеребец, как все мы с давних пор,
Не знал, на что употребить свободу.
Он не спеша, зашёл в соседский двор,
Доставив разоренье огороду.
Сосед в сердцах не пожалел свинца,
Простить коню потраву, не желая.
Раздался громкий выстрел у крыльца,
И рухнула скотина близ сарая.
Услышав выстрел, прибежал во двор,
Стаканчик не допив, корчму покинув,
Коня хозяин, на расправу скор.
И кнут его нашёл соседа спину.
Не в силах пережить такой позор,
Метнул сосед свой злобный взгляд суровый.
Подняв ружьё, он выстрелил в упор.
Крестьянин на траве лежит багровой.
Ещё Светило не дошло до гор,
Когда на крик и шум влетел на бричке,
Убитого сынок. Мелькнул топор,
И мёртвым на земле лежит обидчик.
В обеих семьях сыновей не счесть.
Все молоды, горячи, кто же станет
Прощать врагу поруганную честь.
И пали все в кровавой этой бане.
Две хаты были сожжены в огне,
Разбиты все стаканы и тарелки.
Сказал Господь с укором Сатане:
— Вот, полюбуйся на свои проделки.
— Ты как всегда во всём винишь меня, —
Ответил Дьявол, — Ты меня не любишь.
Но я всего лишь отвязал коня.
Всё остальное сотворили люди.
Странная просьба
Сегодня будет славный вечер.
Врач прикупил охапку роз.
Он долго ждал желанной встречи
С Богиней романтичных грёз.
Как время движется незримо.
Часы не стоит подгонять.
Тут на приём к врачу мужчина
Явился на исходе дня.
Нервозно щёлкая перстами,
Стоит в испуге у дверей,
И умоляет со слезами
Его кастрировать скорей.
Сулит немаленькую сумму,
А деньги пахнут лучше роз.
Хирург, секунды три подумав,
Велел сестре нести наркоз.
Нелишни навыки и знанья.
Мелькают скальпель и пинцет.
Врач успевает на свиданья,
Неся перед собой букет.
Он ночь провёл в объятьях нежных.
Душа от радости поёт.
Вот врач в халате белоснежном,
Явился утром на обход.
В потоках утреннего света,
Проверив, не гноится ль нить,
Сказал: — зачем вам нужно это?
Я вечером забыл спросить.
О, доктор, я влюбился в Фиру.
На ней жениться был бы рад.
Её отец Абрам Шапиро
Велел мне выполнить обряд.
Его слова как приказанье…
Тут эскулап его прервал:
— Вам нужно было обрезанье…
— А разве я не так сказал?
Сердце матери
Где-то средь скал, на окраине света,
Бьется волна о причал.
Эту историю мне по секрету,
Северный бриз нашептал.
Сказ о любви, о страданьях и горе,
Людям хочу рассказать.
Юный рыбак жил в лачуге у моря,
С ним его старая мать.
К морю ходила она каждый вечер,
Сына с уловом встречать.
К ней он спешил, никогда не перечил,
Так он любил свою мать.
В утлом суденышке море взирая,
Невод бросал в глубину.
Раз ненароком Русалка младая,
В сети попала к нему.
Очи бездонные молча взирали,
Волосы сбились в комок,
Было в них столько тоски и печали,
Не полюбить он не смог.
С этой поры, каждой ночью безлунной,
Молча, он брел на причал,
Жаждал дыханье красавицы юной,
Песню ее ожидал.
Песню, услышав, в пучину бросался,
К ней он спешил со всех ног.
Нежного тела невольно касался
И оторваться не мог.
Мать вместе с сыном невольно страдала,
Плакала каждую ночь.
Сердце сжималось ее, но не знала,
Чем бы сыночку помочь.
Как же ему на Русалке жениться,
Парень мечтал вновь и вновь,
Сделать Ундину обычной девицей
Может большая любовь.
А за скалой, среди желтого плёса
Старая ведьма жила.
К ней, со своим нерешенным вопросом
Доля его привела.
— Нет без Русалки ни жизни, ни счастья,
Как мне себя превозмочь.
И, преклоняясь пред силою страсти,
Взялась колдунья помочь.
— Знаю я зелье — старуха сказала,
Взяв свой волшебный горшок,
— Листьев и трав мне для этого мало,
Нужен любви порошок.
Сделать из сердца любимого можно,
Нет, того сердца теплей.
Только достать мне его невозможно,
Матери сердце твоей.
Сердце ты должен мне теплым доставить,
Что б получить порошок,
В вареве нужно скорее расплавить.
Только бы ты это смог.
Знаю, не каждому это под силу,
Слаб и смешён человек.
Сердце доставишь, с Русалкой любимой,
Сможешь остаться навек.
Долго страдал наш рыбак, колебался,
Выбор всегда тяготит.
Огненный шар в голове разорвался,
Сердце от муки горит.
Все, позабыв, перестав быть собою,
К матери робко идет,
Сердце хватает дрожащей рукою
И из груди достает.
Вот он бежит по лесам и болотам,
С сердцем горячим в руках,
Слезы мешаются с кровью и потом,
С пульса биеньем в висках.
Совесть, как будто его не пускает,
Резко поплыл небосвод.
Сила какая-то ноги хватает,
Тело несется вперед.
Падает он среди леса немого,
Ноги цепляет пенек.
Слышится шепот из сердца родного:
— Ты не ушибся, сынок?
Встав, он несется дорогой лесною.
Вот уже зелье кипит.
Действуют чары, Русалка весною,
К парню в объятья бежит.
Свадебный стол, мёд, вино из бокалов,
Пенистой льется рекой.
Голову милой фата накрывала,
Только нарушен покой.
Сбылись мечты, но у горя во власти,
Грустен рыбак поутру,
Радость не может быть полным и счастье,
Матери нет на пиру.
Слезы с росою осенней сверкали,
Каплей на жёлтом листе.
Грудью припал он в тоске и печали
К серой могильной плите.
Счастье искал он, а что получилось,
Только страдания мрак.
Сердце холодное сильно забилось,
Молит прощенье рыбак.
Матери нам все обиды простили,
Кто ж на детей их таит.
Пусть и жестоко мы с ней поступили,
Мама поймет и простит.
Ласковым словом детишек согреет,
Что этой ласки теплей,
Ведь на земле ничего посильнее,
Нет, чем любовь матерей.
Сын уже вырос, опеки не надо,
Только заботясь, любя,
Мать защищать будет милое чадо
Даже в могилу сойдя.
Мать отделить невозможно от сына,
Помнить мы это должны,
Режут при родах всегда пуповину,
Только с одной стороны.
Пандемия
Скажите, отче, ведь не даром
Короновирусным кошмаром
Бог преподал урок.
Лихое наступило время,
Сто лет не знали эпидемий,
И, наконец, на наше темя
Коварный вирус лёг.
— Да! Не достойны мы прощенья.
У Бога лопнуло терпенье,
Настал расплаты час.
И тут бессильна медицина.
За нашу алчность и гордыню,
За гибель на Голгофе сына
Наказывает нас.
За Нагасаки с Хиросимой,
Освенцим, гетто, гильотины
Суровый суд грозит.
За то, что ад создали сами,
За инквизицию с кострами,
За все грехи под небесами
Нам послан был Ковид.